Любовное зелье или пособие для неудачниц.

Время текло долго и мучительно. И не то чтобы я дико ссала перед старшим братом, но его грозный изучающий взгляд даже Андрея заставлял ежиться и вечно ерзать на стуле. Я же сидела напротив них, как индюк уткнувшись носом в свою кружку с чаем и старательно изучая гжельские узоры на ее ручке. И не то чтобы я дико ссала перед старшим братом, хотя да, ссала пиздец как. Макс конечно же заметил то, как я наспех намалевала ресницы, как вечно торчащие в разные стороны волосы были относительно аккуратно уложены, и от этого мне становилось так стыдно, что просто задыхалась, воздух останавливался где-то в трахеях, оставляя мои легкие без единого шанса на выживание. Это была пытка. Мерзкая и молчаливая пытка. Пока один из нас все-таки не заговорил, и воздух наконец наполнил мои легкие. — А ты че пришел, Андрюх? — Ну я, это… — пробормотал себе под нос парень и выжидающе посмотрел на меня, — дык меня Машка вон позвала. Я аж поперхнулась. Толи от внезапности и дурости сказанного, толи от добротной порции кислорода после пятнадцатиминутного затишья. Но закашлялась конкретно, что аж в глазах потемнело и сипеть начала. Оба парня тут же переполошились и в растерянности вскочили рядом со мной, абсолютно не понимая, что в такой ситуации делать. Я же, более или менее успокоившись, подняла руку вверх, мол, садитесь, оболтусы, я выжила. — Машка значит? — выждав небольшую паузу, вернул разговор в свое русло братец и посмотрел на меня пронзительным взглядом. — Пиздит, — констатировала я, утирая с глаз слезы. — Пиздит? — если сдерживаясь, чтоб не заржать, спросил Макс, — Андрюх, ты пиздишь? — а теперь наисерьезнейший взгляд, на который он был способен, и не менее грозный тон. Всегда убивали, в хорошем смысле этого слова, его вынужденные перепады настроения. Вот он ржет как угорелый над постом в вк, я захожу в комнату и спрашиваю чего он, и вот он уже абсолютно серьезен: «ничего». С самым ахуевшим лицом в мире Андрюша смотрел то на меня, то на лучшего друга, не понимая, угарности ситуации. Я мирно хлебала чаек, дабы не выдать свою лыбу. — Я? Пизжу? — как-то отстраненно спросил блондин, немного отодвинувшись от Максима. Мне было его нескончаемо жалко, но в тоже время невероятно смешно, что я опять начала задыхаться и на моем лбу конкретно так выперла пульсирующая вена. Братец прикрыл глаза ладонью и улыбался одними уголками губ, почти так же, когда спит. Не спрашивайте, откуда я знаю, как он выглядит, когда спит. — Пизжу, — видимо, собрав все свое мужество в кулак, выдал все как на духу Андрей. После этой реплики сдерживаться уже были не в силах ни я, ни Максим. Схватившись за живот, я медленно, но верно скатывалась под стол, попутно пытаясь вздохнуть, но новый приступ смеха не давал мне этого сделать. Оказавшись уже на полу, я слышала как Макс тарабанит по столу, заливисто гогоча на другом. Андрей же не вдуплял. Конкретно так не вдуплял. Мой живот готов был разорваться, и я больше чем уверена, что завтра проснусь с пресухой как у самого горячего парня из журнала моей соседки на истории. Как хорошо, что из-под стола не было видно моего перекошенного ебальника, иначе бы у Андрюши случился разрыв сердца, как у хомяка от резкого звука хлопнувшей двери. И как же хорошо, что мне не было видно лица блондина, иначе бы у меня тоже случился разрыв сердца, только вот от смеха, если такое вообще возможно. Таким растерянным он не был никогда. Даже когда физкультурник поставил ему «2» за норматив. Казалось, этот ржач не мог остановить никто, пока на кухню не ворвалась Маманя со своим любимым утюгом, и не разогнала всех к чертовой матери, так как, цитирую: «Завтра в школу, а вы в пол первого чаи гоняете, паразиты!». А потом неоднозначно посмотрела на меня, признав в однокласснике, с которым я собиралась делать проект, лучшего друга ее сына. В ее взгляде так и читалось: «Темниишь, Махыч, темниишь». С Андреем мы слезно распрощались. Он пообещал, что завтра в школе обязательно появится, а я перекрестилась, хотя в данной ситуации мало вероятно, что это поможет. Макс стоял в стороне, недовольно смотря мне в спину. Я прям чувствовала этот взгляд карих глаз, леденящий кожу. Кажется пора сходить в церковь и поставить свечку. Когда Андрей наконец вышел за дверь, я печально смотрела ему в след. Какой же ты все-таки тупой, Андрей. Красивый, но тупой. Мда, перед началом приворота стоило с ним хотя бы пообщаться… Витая в своих грустным мыслях, не заметила, как вышеупомянутый уже смылся, а братец захлопнул дверь прямо перед моим носом. Я посмотрела на него глазами, полными грусти и печали, а затем снова опустила голову вниз. Если бы ты только знал, что я… — Втюрилась, да? Как ледяной водой окатили. — Так сильно заметно? — пробубнила еле слышно. — А ты разве пыталась это скрывать? — его голос был впервые таким нежным и умиротворенным, что хотелось закутаться в него и уснуть, а проснуться, когда вся эта чертовщина с приворотом закончится. Пожалуйста, скажи, что ты говорил про себя. Скажи хоть ты, ведь я боюсь себе в этом признаться. Ведь это слишком неправильно и от этого мне так хреново. Пожалуйста, скажи… Приворот. Не стоит слепо верить в то, что является лишь иллюзией, он так говорит лишь потому, что действует приворот. Неожиданно мне стало так грустно. Всю жизнь так не хватало этой братской любви. Да и вообще любви противоположного пола. И когда она наконец появилась, стало холодно и противно. Противно от самой себя и своих поступков. Ведь все это не по настоящему, как бы мне сильно не хотелось, чтобы это было правдой. Живот скрутило с невероятной силой, как будто все органы сжались в крепкий узел, не давая даже воздуху вырваться наружу. Дерьмово. Неужели меня никто никогда не полюбит без всей этой эпопеи с приворотами? От таких мыслей закружилась голова и единственным спасательным кругом оказался рядом стоящий Максим. Дальше тонуть или воспользоваться последней шлюпкой на корабле, обнимать, ощущая тепло его тела, но все равно ощущать холод. Я была кусочком льда, медленно тающим в его руках, превращающимся в теплую лужицу. И мне казалось, что он улыбался. А я плакала. Беззвучно роняла слезы на его рубашку, оставляя мокрые пятна в районе ключиц. Отпусти, отпусти, отпусти… Но он не отпускал, как и меня не отпускало. Тогда хотя бы скажи, что это просто ночной кошмар. Что сейчас я проснусь и, как и всегда, начну собираться в школу, витая в мыслях об Андрее, а не о собственном брате… Пожалуйста.

***

Утро до боли резануло в глазах и заставило резко сесть в кровати, потирая не до конца разлепившиеся веки. И как только я это сделала, оные сразу защипали, будто кислотой окатили. На ощупь пришлось добежать до ванной, пару раз спотыкнувшись об Мусю, рьяно просящую жрать. Пнув ее куда подальше, открыла кран с холодной, хвала богам, водой и принялась тщательно тереть глаза. Поняв, что это не помогает, взяла мамкину хрень для умывания и продолжила свои попытки избавиться от жгучей боли в неожиданном месте. Спустя несколько минут и мозолей на пальцах, я взглянула на отражение в зеркале. Немного потупив взгляд на красные опухшие глаза, хлопнула себя по лбу. Тушь, идиотка! Мне понадобилось еще двадцать минут для выполнения всех утренних процедур, а затем, зевая, я направилась на кухню, где уже вытирала полы своей рыжей шерстью Муся. — Да успокойся ты, щас получишь свою жрачку. Насыпав кошке желаемого, прошлепала до холодильника и, не найдя там ничего вкусненького, полезла на полку с печеньем. Остановила свой выбор на овсяном и замутила любимый кофеек. Завтрак богов. Уютно уместившись за столом, и поджав под попу ногу, я с упоением принялась хомячить любимо печенье, попутно заливая в эту кашицу кофе. В голове стали сверкать яркими вспышками картинки прошлого вечера. Андрей, до которого доходит, как до жирафа, Максим, шепчущий мне на ухо что-то успокаивающее во тьме длинного коридора, мои слезы, и приятные поглаживания по голове. И те идиотские мысли о всполыхнувших чувствах к родному брату. Построила себе розовый замок из соплей и радуюсь, а что толку-то… — Приятного, — на кухне появился сонный и зевающий Максим в одних боксерах. Ого-го-го-го-го-го! — Фафипа, — с набитым печеньками ртом. Мне кажется, или те самые печеньки посыпались на жрущую Мусю? Где-то снизу послышалось злобное: «Мяу!». Нет, не кажется. Какой ни какой, а братец у меня горячий. Крепкие руки, которые меня обнимали, прижимая к такому же крепкому торсу, рельефная спина, за которую хочется спрятаться и быть уверенной в том, что она тебя защитит от всех бед… Краснея от собственных мыслей, выбежала из кухни, затыкая набитый рот ладонью, дабы ничего от туда не высыпалось. Когда же я наконец прожевала печенье и проглотила это месиво, шумно выдохнула, прислонившись щекой о прохладную поверхность стены, так как лицо горело адским пламенем. Поматав головой, тем самым вытряхнув все мысли о сексуальном брате из головы, продолжила свои сборы в школу.

***

Сегодня я решила пройтись одна, по этому втихоря выскользнула из квартиры аж за сорок минут до начала занятий. Потеплее укутавшись в длинный черный шарф, так, чтоб только глаза были видны, шлепала в гордом одиночестве по мелким осенним лужам. Мысли о привороте, да и вообще обо всей той херне, что случилась со мной за эту мучительную неделю, не давали покоя. Неожиданный приступ холодности к объекту воздыхания с восьмого класса напрочь выбил меня из колеи. Значит вот как, если страдаешь от неразделенной любви к какому-нибудь красавчику, нужно просто пообщаться с ним и все пройдет? Нет, наверное нужно влюбиться в собственного брата, а там уже все как по накатанной. А может это просто последствия приворота, как и его болезнь? Ответы на мои вопросы мне никто, конечно, дать не мог, что невероятно огорчало, ведь я окончательно запуталась. В своих чувствах, в своих мыслях и проблемах, да так основательно, что без чьей-то помощи я точно из этого клубка не выберусь. — Девушка, девушка! — передо мной остановился русоволосый парень с широченной улыбкой и гигантским носом. Ну простите, это сразу бросается в глаза. — А можно с вами познакомиться? Ого, а я думала еще шире улыбаться невозможно. Молча обойдя этого большеносого улыбаку, последовала дальше по своему маршруту. — Ну девушка! Заебали. Резко вздернула к верху средний палец, и не оборачиваясь, выдавила злобную ухмылку. Как же хорошо, что в шарф укуталась.

***

— Мань, в столовку пойдешь? Я подняла сонные глаза на соседку по парте и вымученно улыбнувшись, пробормотала что-то типо: «Ты иди, я догоню». После сегодняшнего кросса по физре чувствовала себя самой настоящей амебой, в то время как добрая половина класса была вполне энергична. Ленка, пожав плечами, выскочила из класса, тащя за собой непосильный груз в виде рюкзака со всеми учебниками и тетрадями. Вот она, моя родственная душа. Ответственная, всегда делает домашку и в тайне ото всех течет по Антропову (наш местный Казанова). Не то чтобы я тоже по нему текла, это просто так, для ознакомления. Единственный минус Ленки — нелепое чувство юмора. Ну лично у меня шутки типо «Колобок повесился» вызывают скорее приступ рвоты, чем смеха. Еле доковыляв до столовки на ватных ногах, вынула деньги из рюкзака и кинула его куда-то к умывальнику. В школу я ничего ценного не носила, так что хер с ним. Внутри школьные стены имели желтый цвет, прямо как в психушке, как говорила Ленка, и это была, пожалуй, самая смешная ее шутка за пять лет нашего общения. В обычные дни мне было по барабану на эти стены, но сейчас они ужасно давили со всех сторон. Возможно, дело все было в мыслях о моей «любимой» сладкой парочке в лице Макса и Андрея. Просто больше чем уверена, что они оба стоят и караулят меня где-нибудь около буфета или «чмо-столика». То ли по привычке, то ли из осторожности, сначала засунула в столовку голову, а потом уже вошла сама, не увидев по близости того, кого так боялась встретить. Пока мялась в очереди в буфет, заметила рыжеватую голову Ленки, сидящей за нашим столиком и пожирающей с диким упоением блины со сгущенкой. Еще одно, за что я так обожаю свою знакомую, так это за то, что она постоянно приносит с собой обалденную стряпню своей старшей сестры, учащейся на повара. Иногда эта вкуснотень даже мне перепадает, но, видимо, не сегодня. Взяв стандартный набор бомжа в виде упаковки дешевого печенья и кружи чая, направилась в сторону чмо-столика. И только я приземлила свою задницу на стул, только засунула печеньку в рот, тут же рядом с нами материализовались Максим, Андрей и, о боже, Антропов собственной персоной. Ленка аж подавилась, а потом вся зарделась и спрятала рожу куда-то в сторону, нервно подрагивая плечами. Парни же сели рядом, стащив у соседнего столика стулья под негодующие возгласы семиклашек. Братец одарил их неоднозначным взглядом и они тут же заткнулись. Ого-го! Мистер Макс не в настроении! Интересно, что такого случилось, что вечно ржущий и улыбчивый Максимка превратился в хмурого и злобного Максимилиана. Я уже хотела выдавить какую-нибудь колкость, вроде: «че приперлись, вас не ждали», как вдруг мне стало стыдно. За то, что я вчера вечером, не сказав ни слова, со страху убежала от Макса в комнату, за то, что утром удрала в школу одна, хотя он наверняка хотел со мной поговорить. А еще за то, что вела себя как какая-то идиотка, валяясь под столом и издавая непонятные звуки, схожие с криками какаду, перед объектом вселенской любви, именованным Андреем. И вроде бы не так уж и страшно, но это был первый раз, когда мы разговаривали, смотря друг другу в глаза, а я все как обычно испортила. Бурные аплодисменты. — Чего так рано ушла? — вопрос в некуда, но было понятно, что адресован он мне. Немного помявшись, я сделала вид, что-либо не услышала, либо не догнала, что как бы меня спросили. Ленка пнула меня со всей дури по колену, я аж зашипела, обиженно потирая ушибленное место. — Ну я, — не могла ничего придумать, стараясь не встретиться с суровым братским взглядом, — прогуляться хотела, да и к Ленке надо было заскочить, помочь донести кой-чего… — забормотала, словно Тина Канделаки, комкая в ладонях подол юбки и чувствуя, как от собственной лжи краснею как рак и не могу ничего с этим поделать. Подняла глаза на подругу, ожидая получить поддержку, но встретившись ее ошалелым взглядом, будто бы ее обвинили в измене родине и угрожают четвертованием, поняла, что оказалась в безвыходном положении. — А чего несли? — резко заорал Антропов, что бедная Ленка аж подпрыгнула на месте, ударившись локтем об поверхность стола. Я злобно хихикала. — Осторожнее, Калинова! Во взгляде Антропова читалось явное недовольство и совсем капельку ехидства. Ленка обиженно засопела, сложив руки на груди и поглаживая локоть. Вот так и сидим, три красавца и две инвалидки, хоть картину пиши. Моя ушибленная нога нервно тряслась под столом, а я не находила себе место, ерзая на стуле. Ну дико некомфортная ситуация! Не выдержав, вскочила из-за стола, и дернула брата за руку, нервно завизжав: — Макс, поговорим? — прочистила горло и выжидающе оглянулась на брюнета. — Да я только за. Чтобы вы знали, найти в школе укромный уголок очень сложно, особенно на перемене, когда все коридоры заполнены учениками. Я нервно закусывала палец правой руки, левой теребя рубашку Максима, и крутила головой во все стороны, как параноик. — Так, — парень остановил меня, схватив за плечи и развернув к себе лицом, — в чем дело? Ты меня спрашиваешь? Сама себе-то ответить на этот вопрос не могу, а тут ты еще. Можно подумать, что я экстрасенс какой-то, или шляпа с предсказаниями. У самой в голове черт ногу сломит. Кто же знал, что от неожиданной твоей опеки мне голову к хренам снесет и на ее место тыкву приделает. — Ты сейчас можешь подумать, что я сумасшедшая, и послать меня к черту, — заговорчески зашептала, — но мне просто нужна твоя помощь, чтобы выбраться из всего этого говна и… — Эй, эй, эй! Я бы никогда о тебе такого не подумал и тем более никуда бы не послал, — Макс потянулся ко мне, наверное, чтобы обнять, но я резко отпрянула. — Нет, подожди! Это говоришь не ты… Ну то есть ты, но тебя… — я не могла собраться с мыслями, не могла сфокусироваться на чем-то одном, со стороны выглядела, как какая-то истеричка, — Просто выслушай… Договорить мне не дали. Миллионы электрических зарядов прошлись по всему телу, все конечности онемели, что уж говорить про способность здраво мыслить. На секунду я вообще почувствовала себя трупом. Бездыханным и холодным таким. А потом резко бросило в жар. Пот выступил в самых неожиданных местах, одежда облепила все тело, словно вторая кожа, которую нестерпимо хотелось стянуть. Пульс, наверное, зашкаливал, как у бегуна на коротких дистанциях, из-за чего так сильно кололо в груди. В животе все сжалось в узел, будто неделю голодала, а потом потемнело в глазах. Так случился мой первый поцелуй. Ни грамма приятных ощущений. Только его нелепая улыбка, расплывающаяся перед глазами. Меня поцеловал собственный брат. Занавес.