«There is always a chance» «Шанс существует всегда» - Чарльз Мартин
***
– Джессика, Джессика Холт, – лихорадочно повторял парень, подбегая к стойке регистрации в приемном отделении. Медсестра, стоявшая на посту, оторвавшись от бумаг, посмотрела на нарушителя своего спокойствия: высокого, хорошо сложенного парня, с взлохмаченными блондинистыми волосами, правильными чертами лица и выразительными голубыми глазами. Заглядевшись на парня, медсестра даже и не заметила, что в глазах блондина застыла паника и что он снова и снова повторял: «Джессика, Холт, Джессика Холт!» Тем временем парень, смотря на то, как медработник бездействует и не выдаёт ему никакой информации, в которой он сейчас так отчаянно нуждался, пришёл в ярость. – Твою мать! – восклицает блондин. – Вы мне когда-нибудь скажете, что с ней?! Медсестра, чтобы привести свои мысли в порядок, глубоко вздохнула, а затем вернулась к работе: ввела пароль в компьютер, включила поиск, и, так как последние три минуты она только и занималась тем, что разглядывала блондина, переспросила: – Какое вы говорили имя? Услышав слова медсестры – девушки лет двадцати – блондин уже хотел закричать ей прямо в лицо: «Какого хрена, ты так тормозишь?!», но брюнет, который стоял рядом с ним, видимо, прочитав это в глазах парня, потрепал друга за плечо и решил немного утихомирить его пыл: – Стив, спокойнее, – попросил он, беря весь контроль над ситуацией в свои руки. – Джессика Холт, – поворачиваясь к медсестре, тактично повторяет брюнет. Та, в свою очередь, ввела полученные данные в компьютер. Высветилось несколько «однофамильцев» девушки, и медработник с помощью таких формальных вопросов как: «Возраст?», «Цвет волос?» и так далее, методом исключения начала поиск нужной им графы в списке. – Никаких совпадений нет, – сказала медсестра после того, как ввела фамилию в поиск снова, но теперь с более точной информацией. – Да как нет?! – в ту же секунду яростно восклицает Стив. – Стив, – предупреждающе начал брюнет. – Успоко... – Алекс, не лезь! – Стив, это ты не лезь! Ты сейчас на нервах! Ты только мешаешь! Медсестра смотрела на ссору парней со скучающим выражением на лице. Она привыкла к такому, в принципе, как и весь персонал больницы, так что на шум обращали внимания только те, кто сейчас сидел в зале ожидания. – Она моя девушка! Я... – Я понимаю. Мне она тоже дорога, Стив! – Что-то по тебе этого не особо и видно! Пока Алекс и Стив громко выясняли отношения, третий парень из их компании – Джей – попытался добиться от медсестры за стойкой хоть чего-то. – Посмотрите ещё раз, – просит парень. – Я уже сказала, она у нас не числится, – раздражённо ответила медсестра на его просьбу. Глубоко внутри Джей понимал, что, возможно, у этой девушки, медсестры, на бейдже которой написано «Миранда Скотт» и которую сейчас Стив пытается испепелить взглядом, был тяжёлый день, а может и выматывающее дежурство, и что она каждый день сталкивается с такими нетерпеливыми людьми, как блондин, но в этот момент Джей ненавидел эту девушку в равной степени также, как и Стивен. «Неужели ей так сложно набрать пару слов на клавиатуре?!» – Она должна быть тут, – борясь с собственным гневом, говорит Джей. – Нам позвонили и сказали, что её привезут сюда, – чётко проговаривая каждое слово, добавляет парень. – Вы не могли сразу начать разговор с этого? – услышав это, недовольно спрашивает Миранда. – Возможно, её ещё к нам даже не привезли, – продолжает она, а затем, раздражённо вздохнув, спрашивает: – Когда вам позвонили? – Минут так... Вдруг автоматические двери в отделение разъехались, и Джей замолк на полуслове. Парамедики вкатили Глорию через стеклянные двери приемного отделения, и девушку сразу обступили врачи и медсёстры, загораживая весь обзор парням. Но и того, что они успели увидеть, хватило, чтобы заставить всех троих задержать дыхание. Макфин была без сознания, и выглядела совершенно безжизненно. Это уж точно не добавляло музыкантам спокойствия. Парни продолжали стоять на месте и наблюдать, как медсестра ставит Глории капельницу и пускает по ней какую-то жидкость, пока врач проверяет реакцию зрачков, а другая медсестра ритмично сжимает кислородную подушку, помогая Макфин дышать. – Девушка, восемнадцать лет, дорожно-транспортное происшествие. На месте отмечалась спутанность сознания, головокружение, тахикардия, артериальная гипотензия… – начала перечислять парамедик, выглядя при этом напряжённо. Доктор кивал, продолжая проверять жизненные функции, а парней, после услышанных медицинских терминов, всё больше и больше поглощало беспокойство. И тут Стив, как будто бы очнувшись ото сна, быстро направился в сторону Глории. Алекс даже не успел среагировать, поэтому вместо Мида, за Стивом погнался Джей. – Стив, стой! – пытаясь нагнать друга раньше, чем тот доберётся до медработников и начнёт мешать их работе, кричал ему вслед Джей. Блондин же в свою очередь был сосредоточен на одном: добраться до Лори, поэтому слова друга просто пропускал мимо ушей. Уже через пару секунд Стив проталкивался через врачей, чтобы хотя бы мельком взглянуть на свою девушку и убедиться, что с ней всё впорядке, хотя сам глубоко внутри понимал, что состояние Глории далеко не такое. Стив отказывался признавать, насколько серьёзна ситуация. – Вам сюда нельзя, – твердил голос медсестры, пока она безуспешно пыталась остановить блондина. Стив проигнорировал слова медсестры и подошёл к Глории почти вплотную. «Как много крови» – пронеслось в голове у него, когда он бросил взгляд на Лори. Он нервно сглотнул. – Малышка? – прошептал Стив, тщетно надеясь, что Глория отзовётся на своё прозвище. Но ответной реакции не последовало. Тогда Стив протянул руку к девушке и провёл пальцами по её щеке, в надежде, что она хоть как-то отреагирует. С ужасом Стив заметил, что кожа у неё холодная, просто ледяная. От этого блондин просто обезумел от страха: стало тихо, люди вокруг него начали двигаются словно в замедленной съемке. Сейчас он не знал, что делать, что говорить. Ещё никогда блондин не чувствовал себя таким беспомощным. Это убивало его. – Стив, чёрт возьми! – вдруг слышит Стив голос Джея, когда тот нагнал его. – Что ты творишь? Джей схватил друга за предплечье, оттягивая от медперсонала, который сейчас смотрел на Стива с ярко выраженным раздражением. Тот, в свою очередь, вырывался из захвата Джея, сопровождая свои действия такими словами, как: – Какого хрена, вы все сегодня меня останавливаете?! Он всеми силами пытался вырваться, но вскоре прекратил свои попытки, когда почувствовал, что хватка Джея ослабла. Сначала Стив не понял в чём дело, но, осмотревшись вокруг, заметил, что Глория с медиками уже скрылись за дверями реанимации. Только он собирался пойти за ними, как перед ним нарисовался Алекс, преграждая ему путь. «Куда уж без тебя?» – раздражённо подумал Стив. – Да остановись ты уже наконец! – восклицает Алекс, каждый раз меняя своё положение так, чтобы Стив не проскочил мимо него. – Ты делаешь ей так только хуже, идиот! – Я должен быть с ней, – твёрдо сказал Стив. «Я, конечно, слышал, что любовь творит с людьми странные вещи, но, видимо, она прямиком влияет на их рассудок» – подумал Джей, наблюдая за развернувшейся перед ним сценой. Джей, в отличии от своего друга, понимал, что сейчас важно сохранять спокойствие, не разводить панику и не напрашиваться на неприятности, как это сейчас делает Стив, и ещё одно важное условие: отойти, в конце концов от Макфин, и дать персоналу больницы спасать ей жизнь! Чему сейчас всевозможными способами препятствует – опять же – Стив. «Влюблённый идиот!» – пронеслось в голове у Джея. «Упрямый осёл!» – в то же самое мгновение подумал и Алекс. – Стив, ты там будешь только мешать, – пытался вразумить друга Алекс. Но сейчас говорить с ним – то же самое, что говорить со стеной. Гиперопека Стива над Лори взяла вверх над здравым смыслом. – Ты просто не понимаешь, – прорычал в ответ другу блондин и вновь подался в сторону стеклянных дверей. Алекс сжал руки кулаки, чтобы сейчас же не ударить Стива в лицо, при этом одновременно преграждая путь блондину и заслоняя собой обзор на двери реанимации. Сейчас это дверь, словно красная тряпка для разъярённого быка. – Чего я не понимаю, Стив? – зло спрашивает Алекс, вся эта ситуация начала выводить его из себя. – Того, что ты о ней беспокоишься? Я понимаю это! Мы все тут беспокоимся! – продолжает он. – Единственное, что я не могу понять – почему ты мешаешь врачам? Стив, сбавь обороты! Дай им ей помочь! Они прекрасно справятся со своей работой и без тебя! – закончил свою речь Мид. Стива казалось, отрезвили слова солиста. Он глубоко вздохнул, провёл рукой по своим, находящимся в беспорядке волосам, и медленно кивнул, нехотя соглашаясь с Алексом. Мид же в свою очередь, удостоверившись, что блондин не побежит к дверям реанимации, как только он отойдёт, подошёл к посту, и забрал у медсестры, которую они с парнями сейчас презирали, документы, которые предстояло заполнить. Тем временем Джей последовал за Стивом в комнату ожидания, чтобы удостовериться, что тот не наделает глупостей. Парень присел рядом с блондином на ужасно неудобный диван. Стив повернул голову, чтобы посмотреть на нарушителя своего спокойствия, и, увидев Джея, вернулся к рассматриванию картины на противоположной стене. Парни сидели молча несколько минут, каждый погружённый в свои мысли. Но наконец Джей решает нарушить тишину: – Стив, – начинает он. – Я знаю, что ты у нас натура импульсивная, но это даже для тебя слишком... – продолжает парень. – Ты как будто с цепи сорвался... Может, объяснишь? По правде говоря, Джей знал, что шанс, получить сейчас какие-либо ответы от Стива, минимален, но решил попытать удачу. Когда блондин продолжил хранить молчание, Джей разочарованно вздохнул, откинулся на спинку дивана, сложил руки на груди и закрыл глаза, собираясь немного вздремнуть, раз уж Стив не настроен разговаривать, к тому же, и время так пролетит быстрее. Только Джей погрузился в состояние полудрёма, как неожиданно зазвучал голос Стива: – Просто... А если с ней вдруг... Вдруг она... – он никак не мог закончить предложение, потому что говорить об этом ему сейчас было тяжело, а предполагать подобный исход – ещё тяжелее. – ...а меня не будет рядом, – с болью в голосе договорил Стив. Джей посмотрел на друга с жалостью и пониманием в глазах. Кто поймёт его сейчас лучше, чем Джей, который до сих пор не мог оправиться от случившегося с Ребеккой и который ещё совсем недавно даже не мог спокойно смотреть на Глорию – живое напоминание о Бэккс? Правильный ответ – никто. Возможно, поэтому Стива и потянуло на задушевный разговор, что было ему совсем несвойственно. Джею сейчас хотелось подбодрить друга, сказать ему что-то в духе: «Глория сильная – она справится», но он понимал, насколько банально это бы сейчас прозвучало, поэтому парень просто положив руку на плечо Стива и с сочувствием в голосе сказал: – Всё будет хорошо. Стив кивнул, но глаза его оставались печальными и обеспокоенными.***
POV Стив Тошнотворный зелёный цвет. Меня окружает тошнотворный зелёный цвет. Теперь я ненавижу зелёный цвет. Я нахожусь в комнате ожидания, оформленной в зелёных тонах, уже более трёх часов, а новостей всё нет. Ни слова. Ничего. Это настораживает меня, но и успокаивает. Ведь, как там говорят, отсутствие новостей – это и есть хорошие новости? По идее, зелёный цвет должен успокаивать. Но на меня он никакого влияния не производит. Я не могу найти себе места. Я вскакиваю с дивана и снова, как и полчаса назад, принимаюсь мерить шагами холл – ничего другого не остается. Я нарезаю круги по холлу и даже не пытаюсь внести в свой маршрут хоть какое-то разнообразие. Я не могу остановиться. Даже не знаю точную причину этого: нервы или три стакана кофе, которые я выпил? Вскоре, и ходьба по кругу больше не помогала мне отвлечься от мрачных мыслей, поэтому я вернулся на своё место и, чтобы хоть как-то отвлечься, прошёлся глазами по компании, которая ожидала новостей вместе со мной. Брин всё никак не могла успокоиться, поэтому Алекс обнимал её, прижимая к себе, пока Рэнделл тихо всхлипывает ему в плечо. Джей сидел рядом с Райли, которая приехала в больницу примерно час назад, их руки были сплетены, а её голова лежала у него на плече. Хотя я знаю, что Райли не слишком хорошо знает Глорию и не одобряет её выбор остаться с нами, сейчас она кажется искренне обеспокоенной состоянием Лори. Думаю, за всё то время, что Салливан провела с нами, она пропиталась к нам симпатией. Мы вместе прождали несколько часов, и сейчас её лицо отражало то же самое, что и наши с парнями и Брин лица. Надежду. Отчаянную надежду. За эти двадцать четыре часа я потерял нервных клеток больше, чем за всю свою жизнь. Сначала семнадцатичасовые поиски Глории, потом звонок Алексу с места происшествия, сейчас ожидание новостей. Мучительно! Единственное, что радовало, если так вообще можно сказать, это отсутствие проблем с полицией. Благодаря Райли, конечно. Когда я, Алекс, Джей и Брин после звонка сразу же помчались в больницу, Райли отправилась прямиком на место ДТП. Не знаю, что она провернула, но это избавило Глорию от разговора с полицией, чтобы установить причину происшествия, а также от заведения дела. Погружённый в свои мысли, я откинулся головой на спинку дивана, а в следующее мгновение зашипел от боли. Затылок! Я потёр рукой ушиб, который оставил урод похитивший Глорию. Больно. Похоже, там теперь нормальная шишка. Надо приложить что-нибудь холодное. Я уже в который раз поднимаюсь с дивана и иду к автомату с напитками. Роюсь в карманах в поисках мелочи, а затем опускаю две монеты в автомат, чтобы купить бутылки минеральной воды. Одна бутылка падает, а вторая застревает на полпути. Я бью по боковой крышке прибора, и наконец она падает. Я беру её и возвращаюсь обратно в комнату ожидания. К тошнотворному зелёному цвету. В комнате, как я и думал, ничего не изменилось, я присел на своё место и приложил холодную бутылку к затылку, а вторую бутылку бросил Алексу, чтобы тот дал попить Брин и наконец успокоил её. За следующие двадцать минут ничего не изменилось, и я решил выйти покурить. Этот зелёный цвет давил на меня, а двери реанимации, которые каждый раз то открывались, то закрывались, выводили из себя. Ещё чуть-чуть и я бы снёс эти двери с петель, если там таковые, конечно, имеются. Плюс к этому, и парни смотрели на меня так, словно чего-то ожидали. Наверное, думали, что я начну громить всё вокруг. Выйдя на улицу, я отнял уже тёплую бутылку от головы и поискал телефон, чтобы сделать звук громче. Не хочу пропустить звонок в случае чего. После этого я похлопал по карманам своей куртки, чтобы определить в каком из них лежит пачка сигарет. «Какого хрена мои карманы смотрят внутрь, а не наружу?» – подумал я, не находя молнии на лицевой части куртки. И только через минуту я замечаю, что надел её неправильно и хожу так уже несколько часов. Идиот. Я снимаю куртку и выворачиваю, а затем накидываю себе на плечи, даже не потрудившись просунуть руки в рукава. Достаю пачку сигарет. Собираюсь взять себе одну, но ничего не нащупываю. Смотрю вниз. Пустая. «Этот день не может стать ещё лучше!» – саркастично думаю я, выбрасывая пустую пачку в урну. Затем я возвращаюсь обратно в больницу. Двигаясь на автопилоте по коридорам к комнате ожидания, я почему-то вспоминаю фразу: «Мысли материальны». Обычно я говорю, что всё это бред, но сейчас я отступился от своих принципов и мысленно твержу себе: «С ней всё должно быть в порядке! Она должна быть в порядке!»***
– Стив! Я открываю глаза и вижу склонившеюся надо мной Брин. Видимо, я задремал, потому что, бросив взгляд на настенные часы, замечаю, что прошло уже 37 минут. – Что? – спрашиваю я, принимая сидячее положение на диване, а затем протираю глаза руками. Вместо ответа, она кивает в сторону дверей реанимации. Я перевожу туда свой взгляд и замечаю мужчину в белом халате, который выходил из отделения. Он осмотрел комнату и увидел нас. Затем он подошёл к нашей компании. Все повскакивали со своих мест, в том числе и я. – С ней все в порядке? – сразу же спрашиваю я. – Вы о Джессике Холт? – уточняет доктор, просматривая какие-то бумаги у себя в руках. Я киваю, и только тогда он начинает говорить: – В общем, от столкновения ущерб незначительный: ушиб рёбер, ссадины, царапины. Также у неё травма головы. Насколько она серьёзная, пока неизвестно, но я почти уверен, что это лёгкое сотрясение. Она потеряла много крови, и мы пытаемся как можно скорее ее восстановить. Но в целом ничего серьёзного. Когда я услышал последнее предложение, то, прислонившись к стене, медленно осел на пол, упёрся локтями в колени и закрыл лицо руками. По телу прокатывается волна облегчения. Она жива. Ничего серьёзного. – Значит, с ней всё хорошо? – уточняет Брин, все ещё нервничая и переминаясь с ноги на ногу. Доктор молчал. Это сразу же насторожило меня. Меня вновь охватывает беспокойство. Я поднял голову вверх, всё ещё сидя на полу, и посмотрел на доктора с надеждой во взгляде, даже боясь предположить, что он собирается мне сказать. Его печальное выражение лица сообщило мне, что новости вряд ли будут хорошими. Я поднимаюсь с пола. – С ней ведь всё хорошо? – спрашиваю я, глубоко внутри понимая, что ошибаюсь. – Было бы... – после небольшой паузы, говорит парень. – ...если всё не усугубила её передозировка. – Передозировка? – на выдохе ошарашено переспрашивает Алекс. Он оторопел, как и все в комнате. Такого развития событий не ожидал никто. Мы ведь были с ней почти весь вечер. Здесь должна быть какая-то ошибка. – Это точно? – спрашиваю я. – Никакой ошибки? – Точно, – отвечает доктор и перебирает бумаги. – Есть результаты анализов и... Дальше я его уже не слушал. Я закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Всё это никак не укладывалось у меня в голове. Я же не отходил от неё почти весь вечер. Я бы точно заметил, если бы она приняла. Может, ей подсыпали что-то в напиток? Или всё-таки сама где-то нашла? Столько вопросов, на которые может ответить только Лори, и столько вопросов, которые сейчас ушли на второй план. Сейчас главное – кое-что другое. – И какие последствия? – перебивая доктора на полуслове, спрашиваю я. Он оторвался от разъяснения Алексу каких-то замудрённых медицинских терминов и, посмотрев на меня с жалостью, сказал: – Девушка впала в кому. Услышанное было, словно удар под дых. У меня спёрло дыхание, и я буквально окаменелел. – В кому? – зачем-то повторяю я. – Да. Сейчас она в коме. Это такое состояние, когда... – Я знаю, что такое кома! – раздражённо восклицаю я. – Стив, – с укором произнесла Райли, стоящая рядом со мной, пытаясь заставить меня соблюдать рамки приличия. Я сразу же заткнулся. Салливан права. Если я хочу выведать ещё какую-нибудь информацию, мне стоит умерить свой пыл. – Извините, – выплюнул я, ни капли не раскаиваясь. – И когда она придёт в себя? – уперевшись взглядом в доктора, спрашиваю я. – Мы не знаем, когда это произойдет, если вообще произойдёт, – начал медик, вырывая своими словами последние проблески моей надежды с корнем. – Это могут быть дни, недели, месяцы... – Но рано или поздно она придёт в себя? – Это зависит от вида комы. Слишком расплывчатые ответы. Мне сейчас нужна конкретика, а если точнее, я нуждаюсь в ответе – да. – И какой у неё вид? – Похоже, что она в глубокой коме, но, мы пока не знаем точно, возможно, определить не получается из-за наркотиков в её крови: она пока ни на что не реагирует. Скорее всего, к утру всё измениться. Сейчас рано делать выводы, может произойти все, что угодно. Я открываю рот, чтобы задать очередной вопрос, но вдруг понимаю: все, что можно было разузнать, я уже услышал. В горле пересохло, голос мне не подчинялся, в комнате стало совершенно тихо. Я слышал только собственное дыхание. В коме. Это могут быть дни, недели, месяцы... Беру бутылку с водой и делаю несколько глотков, затем отставляю бутылку в сторону, прочищаю горло и спрашиваю: – Я могу её увидеть? – Я не имею право пускать кого-либо к ней, – извиняющимся тоном произносит мужчина. – Мне не нужно много времени. Наверное, на доктора подействовал мой страдальческий тон, так как следующее, что он сказал, было: – Пять минут.***
Мои нервы на пределе, я с трудом дышу, сердце просто выскакивает из груди. Я мнусь у палаты, всё ещё собираясь с духом. Ещё час назад я готов был ворваться сюда без разговоров, а сейчас я не могу толкнуть приоткрытую дверь. Мне страшно. Я боюсь того, что увижу. Я не готов. Я бросил взгляд на часы, которые висели на стене и, понимая, что у меня всего несколько минут, ступил на порог палаты. Свет тут приглушен. Жалюзи опущены. Стоит тишина. Мои глаза прошлись по комнате и остановились на кровати, и, как только я увидел на ней неподвижно лежащую Глорию, руки задрожали, а живот скрутило в узел, всё мое тело похолодело. Я тихо подошёл к кровати и остановился у изголовья. Повсюду были какие-то провода и трубки: от обеих рук Лори тянулись капельницы с какой-то непонятной жидкостью прозрачного цвета; на пальце был датчик, который записывал её пульс и отображал всё это на монитор, расположенный сбоку от кровати, чёрный экран упорно пищал, демонстрируя зелёную линию с небольшими пиками, а аппарат искусственной вентиляции лёгких с шипящим звуком равномерно гонял туда-сюда воздух. Не считая всего этого и больничной рубашки такого же ужасного цвета, как и стены в комнате ожидания, Глория выглядела, как и всегда. На лице виднелись мелкие ссадины, но в остальном она выглядела хорошо, исключением, разве что, были её непривычная бледность и чёрные круги под глазами. Я придвигаю к кровати стул и сажусь на него. Ещё пару секунд смотрю на Лори, а потом закрываю лицо руками и глубоко вздыхаю. «Этого не может быть, – думаю я. – Всё же было хорошо. А теперь...» Я отнимаю руки от лица и вновь смотрю на Глорию. Зачем-то поправляю ей одеяло, что совсем бессмысленно, ведь оно уже было плотно подоткнуто медсестрами. После этого накрываю руку Лори своей и сжимаю, ожидая ответной реакции, как часто показывают в слезливых фильмах. Реакции не последовало. И вновь на смену надежде пришли печаль и отчаяние. Не в силах оторвать от Глории свой взгляд, продолжаю смотреть на неё и держать за руку. Не знаю, что сказать или сделать. Да и я даже не уверен, слышит ли она меня. Поэтому следующие оставшиеся две минуты проходят в тишине. Когда время моего посещения истекло, дверь в палату приоткрылась и в проёме показалась медсестра. – Вам пора уходить, – почему-то полушёпотом произнесла девушка. Я еле заметно кивнул, а она, сочувственно посмотрев на меня, пошла дальше по коридору, спеша к очередному пациенту. Нехотя выпустив руку Глории из своей руки, я встаю со стула, пытаясь не задеть многочисленные трубки и провода, и собираюсь покинуть палату. Моё сердце разрывается от того, что сейчас я должен уйти, что снова должен ждать новостей и надеяться на то, что Глории не станет хуже к утру. Уже в дверях я решаю, что всё-таки должен кое-что сказать Глории, прежде, чем уйти, кое-что важное, даже, если она сейчас меня не услышит. Именно поэтому я снова подхожу к кровати. – Я люблю тебя, малышка, – шепчу я, целуя её в макушку. – Вернись ко мне.