Разум забывает что-то неспроста. The mind forgets things for a reason.
***
– Малышка? Голос, который я узнала, звал меня. Я так сильно пыталась отодвинуть темную завесу, чтобы найти его. Я знала этот голос. Я любила этот голос. Я боролась с темнотой, но она всё ещё оставалась слишком тяжелой. В голове стучало, в горле было сухо. Я хотела открыть глаза, но эта мысль причинила еще больше боли моей стучащей голове. Я не думала, что смогу бы пока их открыть. Темнота спасала от ужасной боли. – Глория, ты слышишь меня? Я хотела ответить, но пока не могла заставить себя произнести ни слова. Вдруг тёплая рука сжала мою, и она стала знакомо покалывать. Стив... Как я скучаю. — Лори, пожалуйста, если ты слышишь меня, сожми мою руку. Сделай это ещё раз. Я с огромным усилием сжала своей рукой его руку и попыталась открыть глаза. Это было сложно, но мне каким-то чудом удалось. Сначала всё размывалось в темноте. Я медленно моргнула, и вещи начали проясняться. Я сразу же начала искать Стива и обнаружила его рядом со мной. Он выглядел измученным. Под глазами пролегли чёрные круги, одежда была помята, и ему нужно было побриться. Да и подстричься. Его волосы порядком отрасли. Конечно, лёгкая небрежность Стиву очень идёт, но теперь волосы парня постоянно падали ему на глаза. – Малышка, – пробормотал Стив, и облегчение отразилось на его лице. Он провёл тыльной стороной ладони по моей щеке и улыбнулся. Моё сердце бешено заколотилось. — Привет, няньколюб, — я изо всех сил пыталась говорить, несмотря на пересохшее горло. – Привет, – полушёпотом произнёс он. Я осмотрелась вокруг, пытаясь понять, где нахожусь. Первое, что бросилось в глаза – окно, жалюзи которого сейчас были открыты, поэтому в комнату проникал мягкий лунный свет. Мне до сих пор было непонятно происходящее. Где я? Почему мне так плохо? Почему Стив выглядит таким уставшим? Я смахнула прядь волос с лица и заметила трубки, торчащие из моей руки. Я попыталась их выдернуть, но Стив перехватил мою руку, прекращая мои попытки. Тогда я перевела глаза на звук настойчивого пиканья, который добавлял мне головной боли. Кардиомонитор. Он показывал мои сердцебиение и давление. И тут всё встало на свои места. Больница. — Почему я здесь? — спросила я, несмотря на то, что в моем рту и горле было сухо, как в пустыне. Он вздохнул и поцеловал мою руку. – Ты не помнишь? – Нет, – я качаю головой. Тогда Стив начал пересказывать мне события того дня и у меня в голове, по мере его повествования, непроизвольно всплывали картинки. Блондин через каждые два слова делал паузы, давая мне время переварить информацию, а затем вновь продолжал. Каждое его слово было пропитано болью. По крайней мере, мне так казалось. Наконец он закончил свой пересказ, и мы некоторое время молчали. Я всё пыталась свыкнуться с тем, что пять дней моей жизни канули в небытие. – И ты сидел здесь всё это время? – догадываюсь я, оценив внешний вид парня. Стив провёл рукой по волосам, сбрасывая их с лица, и хотел избежать ответа на мой вопрос, пытаясь не встречаться со мной глазами, таким образом, тянув время. Но мне уже было всё понятно. Правильный ответ – да. – Стив, – прохрипела я. – Я люблю тебя, – говорю, смотря на наши переплетённые руки. – Я тебя тоже люблю, – говорит он. – Глория, ты вообще представляешь, как нас всех напугала? – спрашивает Стив, убирая мои волосы с лица. — Прости, — отвечаю я, пытаясь чуть-чуть приподняться на кровати. – Тебе нельзя вставать, Лори, – хмурясь, пробормотал Стив, твердо удерживая меня за плечи в кровати. Понимая, что Стив не позволит мне сделать ни одного лишнего движения, я легла обратно и вздрогнула от вспышки боли в голове и рёбрах. Блондин не оставил этот жест незамеченным. – Как ты себя чувствуешь? «У меня всё болит, Стив» – хотела пожаловаться я, но вместо этого ответила по-другому, ведь сейчас я отчаянно нуждалась в воде: – Очень хочу пить, – прохрипела я. Моё горло сейчас болела так, словно я глотала битое стекло. Стив потянулся к стеклянной бутылке с водой, который стояла на тумбочке возле кровати, и открутил крышку. Только он наклонил бутылку, чтобы наполнить стакан, который тоже стоял на тумбочке, как внезапно обнаружилась, что она пуста. Стив выругался себе под нос. – Похоже, всё-таки придётся идти за медсестрой и признаваться, что ты пришла в себя, – с досадой в голосе сказал Стив. Я посмотрела на парня, не понимая, к чему он клонит. Что в этом такого плохого? Блондин, увидев замешательство на моём лице, поспешил всё объяснить: – Она, наверняка, выставит меня из палаты, когда узнает, что ты очнулась, чтобы я не мешал ей «делать свою работу», – передразнивает голос медсестры Стив. Из меня вырвался смешок. Видимо, у блондина сложились не самые тёплые отношения с медперсоналам. – Ладно, я пошёл, – поцеловав меня в макушку, нехотя оповестил Стив. – Надеюсь, что вернусь сюда через минуту. Но если – нет, то я буду ждать за дверью. Я киваю, потому что моё горло сейчас было слишком сухим, для того чтобы говорить. Когда Стив вышел за дверь, я откинулась на подушку и уставилась в потолок. Почему-то на меня резко накатила усталость. Оставшись в палате одна, я понимаю, что очень хочу спать. Хихикаю, подумав о том, что лежала без сознания пять дней и все ещё чувствую себя уставшей. Затем закрываю глаза, и представляю, как возвращаюсь в нашу квартиру. Поскорее бы домой. Ненавижу это место. Видимо, я лежала с закрытыми глазами достаточно долго, так что даже не заметила, что задремала. Разбудил меня ужасный скрип двери. Я открыла глаза и посмотрела в ту сторону, откуда доносился скрип. В проёме виднелся тёмный женский силуэт. Я попыталась присесть на кровати, но всё, что у меня вышло это привстать на локтях, и то, ненадолго: боль сразу же прострелила мои рёбра, и я, сжав зубы, снова улеглась обратно, пытаясь не делать никаких лишних движений. — Привет, Джесскика, как ты? — интересуется мягкий женский голос, и его обладательница подходит поближе к кровати. Теперь я могу рассмотреть её. Стройная брюнетка, одетая в лиловую медицинскую форму. Медсестра. Её волосы были собраны в небрежный пучок на макушке, а на пухлых губах красовалась дружелюбная улыбка. Вместо ответа на её вопрос я сделала непроизвольный жест рукой, который обозначал что-то среднее между хорошо и плохо – «нормально». Медсестра кивнула в знак того, что поняла, какое состояние я собиралась до неё донести, и щёлкнула выключателем где-то над моей головой. Настенная лампа у изголовья моей кровати включилась, я сразу же зажмурила глаза и прикрыла их рукой. Я пыталась привыкнуть к яркому свету. Медработник же тем временем что-то поставила на мою тумбочку и села на кровать. Она взяла манжет тонометра и надела его мне на руку. За пару минут медсестра измеряла мне давление и пульс. Затем она снимает манжет и убирает тонометр в сторону, встаёт с кровати и подходит к тумбочке. И только тогда я замечаю кувшин, который, видимо, она принесла с собой. Она наклонила стеклянный кувшин и наполнила стакан наполовину. Только брюнетка собиралась передать его мне, как в дверь постучали. Тогда медсестра оборачивается на звук и направляется к двери, всё ещё держа в руке заветный стакан с водой. Я чуть не проскулила от отчаяния. Почему постучать надо было именно сейчас? Вода! Мне нужна вода! Тем временем медсестра уже подошла к двери и тихо приоткрыла её. В палату заглянул Стив. – Вы ещё долго? Я уже могу войти? – спрашивает блондин и пытается протиснуться мимо неё, но медсестра его не пускает. Девушка вздыхает и качает головой. – Подожди ещё немного за дверью. Ты её отвлекаешь. Из-за этого я не могу нормально выполнять свою работу. – Я не буду мешать, – заверяет её блондин и пытается протиснуться в дверь, которую пытается закрыть медсестра, уперевшись ногами в пол и навалившись на неё спиной. – Подожди в коридоре, – цедит сквозь зубы она, пытаясь сохранять спокойствие. Теперь Стив раздражённо вздыхает и фыркает. – Ладно, – недовольно соглашается блондин. – Две минуты, – оповещает парень и закрывает за собой дверь. Медсестра ещё раз качает головой и возвращается к моей кровати. И вот опять, только она собирается передать мне стакан с водой, как замечает, что трубка от капельницы каким-то неведомым образом перекрутилась и не дает лекарству попадать в организм. Она негромко ойкает, ставит стакан обратно на тумбочку и начинает раскручивать капельницу. Эта женщина издевается? Я протягиваю руку к стакану, но медсестра молча отдёргивает её и просит меня лежать неподвижно, потому что я мешаю распутывать ей узел на трубке. Я выполняю её просьбу и с мукой смотрю на стакан на тумбочке. Я смотрела на этот стакан воды, как на самый желанный предмет в моей жизни. Вот как... Как странник, который уже несколько дней бродит по жаркой пустыне, на сказочный оазис... Так вот, стакан, в данном случае, и есть мой оазис. Наконец у медсестры получилось распутать трубку, а я всё продолжала не отрываясь смотреть на стакан. И до брюнетки наконец доходят мои намёки. Вот она уже в который раз собирается передать стакан мне, как «по счастливому случаю» в дверь снова стучат. Видимо, две минуты прошли. Медсестра одергивает руку со стаканом прямо перед моим носом и направляется к двери. Я раскрываю рот, чтобы пожаловаться медсестре на жажду, но вспоминаю, что не могу говорить. Мысленно делаю пометку в голове: написать жалобу на медсестру, как только наберусь сил, чтобы держать ручку. Тем временем, пока я составляла в голову план действий, брюнетка приоткрыла дверь, и у них со Стивом началась перепалка. Она не хотела его впускать. Понимая, что это может длиться достаточно долго, я крепко сконцентрировалась на словах и вспомнила, как нужно разговаривать. – Впустите его уже! – слышу свой хриплый и уставший голос. Медсестра и Стив одновременно замолкают и смотрят на меня. Затем брюнетка нехотя распахивает дверь, а Стив, самодовольно смотря на неё, заходит в палату. Девушка возвращается ко мне, а блондин подходит к подоконнику и садиться на него, начинает внимательно наблюдать за происходящим. К моему счастью, до медсестры наконец дошло, что мне нужна вода, поэтому она протягивает мне стакан со словами: – Твой парень говорил, ты хотела пить. Я смотрю на неё ты-сейчас-серьёзно взглядом и буквально вырываю стакан из рук брюнетки. Стив удивлённо посмотрел на стакан в её руках. – Вы до сих пор не дали ей воды? – недовольно спрашивает блондин. Медсестра, поняв, что это, действительно, её промах, сжала губы и одарила Стива не самым дружелюбным взглядом: – Я не успела, – раздражённо отвечает она. – Кое-кто всё время ломился в дверь. Стив качает головой и возводит свои глаза к потолку. – Если бы кто–то нормально выполнял свою... – начал было Стив, как я, не выдержав, решила напомнить о своём присутствии в палате: – Хочу пить! Оба сразу же заткнулись, и медсестра наконец приступила к своим обязанностям. Держа в одной руке спасительный стакан, другой – она одним резким быстрым движением подняла спинку моей кровати так, что теперь я полулежала. Через все тела прокатилась волна боли, и я, поморщившись, шумно втянула в себя воздух. «А поаккуратнее никак?» – подумала я, делая маленькие вздохи, чтобы рёбра перестали болеть. – А поаккуратнее нельзя? – озвучивает мои мысли Стив, отпихивает медсестру в сторону и присаживается на край кровати. Парень поправил подушку у меня за спиной и с намёком посмотрел на брюнетку, та, в свою очередь, всё быстро поняла и – не без причитаний – отдала стакан ему в руки: – Держи, малышка, – говорит Стив и передаёт стакан мне. Неужели?! Я взяла стакан в руку, но не смогла удержать, и, если бы Стив не подхватил его, на полу сейчас красовалось бы лужа. Я глубоко вздохнула. Мне было стыдно за свою беспомощность. Не могу удержать в руках какой–то стакан! Я чувствую себя такой... слабой. Тем временем, пока я корила себя за беспомощность, Стив вернул мне стакан обратно и зафиксировал его в моих руках. И только убедившись в том, что я крепко удерживаю его, убрал свои руки. – Только маленькими глоточками, – предостерегла медсестра, присаживаясь в изножье кровати с другой стороны от Стива. Я кивнула, а потом сразу же сделала несколько больших глотков, не обращая внимания на слова медсестры. Никогда вода не казалась мне такой вкусной, чтобы люди не говорили о том, что «вода не имеет ни запаха, ни вкуса». Медсестра остановила меня, оттягивая стакан в свою сторону. Из меня вырвался недовольный возглас, больше похожий на какое-то мычание. Я готова была вцепиться зубами в стакан. Но, к счастью, а может и, к сожалению, во мне ещё осталась толика собственного достоинства. И только это остановила меня от такого опрометчивого поступка. – Я же сказала маленькими глотками, – упрекала меня медсестра. Я медленно кивнула, натянув на лицо маску сожаления, давая ей понять, что мне очень стыдно – хотя на самом деле ни капли – и что на этот раз буду соблюдать все правила. Всё, лишь бы получить ещё пару глотков воды. Медсестра, удостоверившись в том, что я больше не пропущу мимо ушей её слова, протягивая мне обратно стакан, снова повторила: – Маленькими глотками. – Хорошо, – прошептала я, и сделала несколько маленьких глотков. Когда стакан опустел, я передала его в руки Стиву, и тот поставил его на тумбочку. После этого он выразительно посмотрел на медсестру, взглядом попросив её уйти, ведь, как он думал, свою работу здесь она уже выполнила. Но не тут–то было... – Мне ещё надо задать Джессике несколько вопросов, – сказала брюнетка и придвинулась ближе ко мне. Она взяла с тумбочки планшет, на котором был закреплён бланк с вопросами, на которые мне, видимо, надо было дать ответы. – Итак... Дальше последовали вопросы по поводу моего самочувствия. Стив, пока брюнетка возились со мной, отошёл к подоконнику и достал телефон. Видимо, он позвонил парням, потому что я слышала такие обрывки фраз, как: – Да... Недавно... Нет... Сейчас я не могу передать ей телефон. Это всё, что я расслышала, так как мне было трудно сосредоточиться на телефонном разговоре Стива, потому что медсестра всё не унималась со своими вопросами, которые не прекращались. Я устала на них отвечать и теперь вместо слов использовала кивок, в знак согласия, или качала головой, когда подразумевала «нет». Но этот поток вопросов утомил не только меня: Стив теперь сидел на стуле около кровати и с ненавистью смотрел на медсестру. «Когда ты уже уйдёшь?» – читалось в его глазах. Но, похоже, медсестра не собиралась уходить... Ещё полчаса как минимум... Меня уже клонило в сон, теперь даже кивать было сложно. Веки отяжелели, мысли начали путаться. На очередной вопрос медсестры, который я даже не разобрала, я всё также кивнула, но при этом зевнула, прикрыв рот рукой. Стив заметил этот жест: – Почему она выглядит такой уставшей? – спрашивает он медсестру, как мне показалась, с нотками испуга в голосе. – Она пять дней пролежала без сознания. – Все эти пять дней из еды у неё был только физраствор, – начинает объяснять брюнетка, откладывая планшет с вопросами в сторону. – Организм ослаб. От этого и усталость. После этих слов медсестра вновь взяла планшет в руки и зачитала очередной вопрос. Из меня вырвался отчаянный стон. «Неужели вопросы ещё не закончились?» «Или закончились – и она придумывает их сама, чтобы дольше повыводить Стива из себя?» В любом случае, оба расклада мне не нравиться. – Я устала и хочу спать, – перебиваю я медсестру на половине очередного вопроса. Тогда она замолкает, пробегает по мне быстрым взглядом, оценивая моё состояние, а затем кивает и встаёт с кровати, всё ещё держа планшет в руках, поправляет мне одеяло и взбивает подушку, после этого, сказав, что заглянет утром, уходит, наградив Стива ещё одним раздражённым взглядом. Парень не остался в долгу и одарил брюнетку таким же ненавистным взглядом. Как только дверь за ней закрылась, Стив придвинулся на стуле к моей кровати. Я скользнула своей рукой в руку блондина. Он сразу же поднес ее к губам и нежно поцеловал костяшки моих пальцев. – Как там ребята? – спрашиваю я, натягивая одеяло чуть ли не до подбородка: меня резко начал бить озноб. – О, им весело, – ухмыльнувшись, отвечает парень. – К нам приходили Райли и Эллисон, – начал рассказывать Стив, – и, пока Салливан не видела, Джей дал попробовать ребёнку немного кофе... – блондин покачал головой с таким видом, будто до сих пор удивлялся, как Джей до этого додумался. – И теперь... – блондин посмотрел на часы. – ... в три часа ночи... они играют в салочки у нас в квартире, чтобы Эллисон устала и уснула. Я хрипло засмеялась, и в рёбрах этот смех отдался тупой болью. Я инстинктивно сжала руку Стива. Парень начал рассеянно выводить круги на моей ладони большим пальцем, пока я не ослабила свою хватку. – Они приедут? – когда боль совсем утихла, спросила я. – Утром, – ответил Стив. – Джею не терпится увидеть тебя. Без тебя, малышка, ему очень одиноко есть по ночам. Я попыталась засмеяться, но это больно, поэтому просто закрыла глаза.***
Первое, что я услышала, проснувшись — размеренное пиканье прибора. Мои веки, казалось, весили целую тонну. Затем я разобрала еще один звук — тихое перешёптывание. Всё моё тело ощущалось слишком тяжелым, а руки и ноги словно налились свинцом. Я повернула голову на звуки, и резкий выстрел боли пронзил мою грудь. Я застонала и зажмурилась, борясь с желанием разреветься. Открыв глаза, я уставилась в белый потолок. Затем, игнорируя боль в затёкшей шее, повернула голову набок. На сей раз, вместо Стива, рядом с кроватью сидел Джей. Парень улыбнулся от уха до уха, заметив меня, и помахал рукой: – Привет, ребёнок, – тихо произнёс Джей. – Привет, – быстро улыбнувшись, ответила я. Алекс, который стоял у подоконника и что-то высматривал в окне, видимо, услышав мой голос, оторвался от своего занятия и улыбнулся, когда, подняв голову, заметил меня. — Глория, – на выдохе проговорил Мид. Потом солист сразу же отошёл от окна и в считанные секунды пересек палату. Он сел на край кровати, сжал мою руку и принялся вглядываться в моё лицо, будто бы убеждая себя в том, что я, и правда, проснулась. — Знаешь, как ты нас всех напугала, Глория? – наконец заговорил Алекс. – Никогда больше не поступай так с нами снова, — проворчал он, качая головой и ласково поглаживая меня по волосам. – Постараюсь, – ухмыльнувшись, отвечаю я. После моего ответа Алекс нахмурился, не оценив мою шутку. – Макфин... – начал было он отчитывать меня, как дверь в палату распахнулась и на пороге показалась Брин. – Глория! – воскликнула она, увидев меня в сознании, и подбежала к кровати, собираясь заключить в свои крепкие объятья. – Рэнделл, не над... – попытался предупредить её Джей, но было уже поздно... Девушка кинулась к кровати и обняла меня так крепко, что мои ушибленные ребра, похоже, треснули под её натиском. Из меня вырвался жалобный писк. – Больно, больно, больно, – начала повторять я, пытаясь мягко отстранить от себя Брин. – Ой! – виновато воскликнула девушка и тут же отстранилась от меня. – Прости, прости, прости, – также, как и я ранее, начала повторять Рэнделл, поглаживая меня по плечу. – Проехали, – отвечаю я и убираю её руку со своего плеча, потому что хотя из-за больничной рубашки, которая была на мне одета, синяка на плече видно и не было, но это не отменяет того факта, что он там есть. Потом Брин села рядом с Алексом, всё ещё сохраняя виноватое выражение на лице. Я улыбнулась ей, чтобы она избавилась от этого чувства, а затем огляделась вокруг, внезапно осознав, что среди моих посетителей не хватает Стива. – А где?.. Не успела я задать вопрос, как дверь, примыкающая к палате – наверное, ванная комната – открылась и оттуда вышел Стив. К моему облегчению, Стив выглядел лучше, чем в прошлый раз: он побрился и сменил одежду (теперь на нём были тёмные джинсы и белая майка с какой–то надписью, но разобрать я её не смогла, потому что некоторые буквы стёрлись и побледнели со временем), да и выглядел он сейчас весьма бодро. Это не могло не радовать. – Вспомнишь лучик – вот и солнышко, – пробормотал себе под нос Джей, смотря на Стива. – Эй, малышка, – игнорируя слова Джея, восклицает Стив, улыбнувшись. – И давно ты проснулась? – спросил он, остановившись у изголовья и запечатлив на моих губах быстрый поцелуй. Краем глаза я заметила, как поморщился Джей и прошептал себе под нос что-то на подобии «как же слащаво». – Недавно, – ответил заменя Алекс на вопрос. – Минут пять назад. Блондин, удовлетворённый таким ответом, так же, как Алекс и Брин, уселся на кровать. Теперь я была окружена. Окружена любовью и заботой. Это начинало напрягать... Из стадии «Взрослой и независимой Глории» я перешла в стадию «Малышка-Лори». Это перевело моё чувство беспомощности на новый уровень. Так что, я собиралась попросить ребят быть менее заботливыми. Я приподнялась на кровати, устраиваясь поудобнее, и только собиралась заговорить, как заметила на своей груди какие-то крошки. – Почему я вся в крошках? – с удивлением спросила я. Все в комнате, за исключением меня, посмотрели на Джея. Парень, заметив это, в ответ обвёл всех недовольным взглядом: – Почему, если где-то замешана еда, то это сразу я? – надувшись и сложив руки на груди, спросил музыкант. Ребята продолжали испытующе смотреть на него. Вскоре Джей не выдержал: – Ладно! – восклицает парень, вскинув руки над головой. – Это я виноват! Только хватит так пялиться. Я сейчас всё исправлю. После этих слов Джей потянулся рукой к моей груди, чтобы стряхнуть крошки, как его остановил голос Стива: – Убери руки! Джей закатил глаза , но убрал руку. – Ладно-ладно, – пробормотал он, а когда Стив отвернулся, добавил: – Истеричка. – Ты что-то сказал? – повернувшись и сузив глаза, с подозрением спросил Стив. – Нет, – быстро ответил Джей и уткнулся глазами в пол, выводя носком своего ботинка невидимые узоры. Я же, пока Стив и Джей, были увлечены друг другом, стряхнула с себя крошки, и теперь меня заинтересовал один вопрос: – Как на мне оказались крошки? Джей не медлил с ответом. – О, я водил у тебя под носом печеньем, когда ты была в коме, – увидев странные взгляды парней направленные на него, парень добавил, оправдываясь: – Мало ли... Оно было с кокосовой стружкой, – казалось, с благоговением продолжил Джей. – Я был уверен, что это сработает... Из меня вырвался смешок. В любой жизненной ситуации Джей остаётся Джеем. Парень с такой любовью в голосе описал это печенье, что во мне, в любое другое время, наверное, проснулся голод, если бы я, конечно, чувствовала себя сейчас лучше. Сейчас еда была последней в моём списке дел. Первое место занимал – сон. Второе тоже. Да и третье также. Я проснулась совсем недавно, но на меня уже накатилась усталость. Спать, спать, спать... Хотя организм и требовал лечь на подушку и закрыть глаза, но я держалась изо всех сил. «Нельзя пока спать, Лори! Ты ведь только–только проснулась!» Вместо того чтобы сейчас же упасть и провалиться в сон, я завела разговор с ребятами и с интересом слушала, что же происходило во время моего... кхм... отсутствия. Наши разговоры прервались лишь тогда, когда дверь в палату открылась и на пороге появился мужчина – хотя лучше будет сказать парень, ведь он по виду не старше музыкантов – в белом халате и с бейджем, прикрепленным к карману халата. – Привет, Джессика, – переступая порог палаты, говорит парень. – Тебе крупно повезло, потому что теперь я твой доктор. Не успела я спросить, в чём именно заключается моя удача, как в разговор вступили музыканты. – Нет, – сразу же послышалось со стороны Стива, Джея и Алекса. – Только не ты, – синхронно продолжили парни. Я сразу же напряглась от паники, просквозившей в голосах парней. – Что такое? – с опаской спрашиваю я, наблюдая за тем, как незнакомец закрывает за собой дверь. Но, казалось, мой вопрос никто не услышал, потому что парни продолжили переговариваться с незнакомцем: – Я ведь и обидеться могу, – заявляет доктор, оперевшись на закрытую дверь. Я все ещё не понимала, что происходит, поэтому пока не вмешивалась в разговор, пытаясь сложить пазл из их слов. Успокаивало лишь то, что Брин находилась в точно таком же неведении, что и я. – Ты ведь шутишь, да? – спросил парня Джей. – Ты не можешь её лечить. Доктор фыркнул и подошёл к изножью кровати. – Назови мне хотя бы одну причину того, почему я не могу этого сделать? – Потому что мы тебя знаем, Джеймс, – незамедлительно ответил Стив. – И? – раздражённо спрашивает, судя по всему, Джеймс. – Этого ответа более чем достаточно, – сказал блондин. – За всё то время, что мы знакомы, я видел как ты учился... – продолжил он, а затем, задумавшись, добавил: – ...Ни разу я не видел, как ты учился. Никак ты не учился! Я начала нервно теребить край моего одеяла, потому что начала понимать к чему шёл разговор. – Тем не менее, я здесь! – будто бы гордясь собой, сказал Джеймс. Алекс, который за всё это время успел переместиться к Брин, теперь сидевшей на подоконнике, видимо, поняв, что разговор ребят ни куда не ведёт, тоже решил вмешаться: – Джеймс... – устало выдохнул он. – Что «Джеймс»? – спросил доктор. – Да, что «Джеймс» и кто вообще такой «Джеймс»? – вклинилась в разговор раздражённая Брин. Видимо, неведение бесило Рэнделл не меньше, чем меня. Но, благодаря её словесному порыву, в конце концов, внимание парней в комнате перешло на меня и Брин. – А, да! – воскликнул Джей. – Вы же не в курсе, – продолжил он, имея ввиду меня и Рэнделл. – Это, – парень указал на доктора. – Джеймс Мэлоун. Мы вместе учились в колледже и такого тусовщика я... – Ты учился в колледже? – перебив парня, удивлённо спросила я. – Нет, подожди! – воскликнула. – Ты...учился? – прикрыв рот рукой, тем самым изображая шок, задала вопрос. Я услышала несколько смешков и, пока Джей придумывал мне достойный ответ, решила добить свою заезженную шутку: – Неужели, и читать умеешь? Все засмеялись. Я же обошлась хриплым смешком, который не заставлял мои ребра болеть. – Рад видеть, что тебе лучше, Джесси! – выделив голосом моё фальшивое имя, зная, что я это ненавижу, сказал Джей, таким образом, отомстив мне. Я стрельнула в Джея испепеляющим взглядом. Затем прокрутила в голове только что полученную информацию о колледже, и всё встало на свои места: умение Джея оказывать первую медицинскую помощь и управляться с дозировкой некоторых лекарств. – Ты тоже учился на медицинском? – Была такая глава в моей жизни, – подтвердил Джей и кивнул. – Офигеть, – пробормотала Брин себе под нос. – Но как? Как ты тогда оказался с парнями? – спросила я. – Медицина, – я отставляю руку в сторону. – И музыка, – я отставляю свою другую руку, тем самым изображая весы. – Вообще, не связаны. – Музыка была моим хобби, – начал отвечать Джей. – Когда я учился на первом курсе, мне ещё удавалось совмещать. Но потом пришлось выбирать, и я отдал свой голос музыке, – Джей по–детски хихикнул от двусмысленности фразы «отдать голос музыке». – Хотя мне, невероятному таланту в сфере медицины, все давалось легко, – Джеймс фыркнул, – но я всё-таки творческая личность, и работать доктором, как я подумал, мне было бы скучно. Не моё. После рассказа Джея в палате стояла тишина. Алекс и Стив переглянулись, блондин при этом ещё и приподнял бровь. – Красивая история, конечно, – спустя несколько секунд тишины протянул Джеймс. – Но скажи уже, что тебя просто выгнали за то, что ты не приходил на пары. – Ну и это – да, – подтвердил Джей. – Но был бы у меня выбор, я бы все равно был на стороне музыки, – вставил в свою защиту парень. – Хорошо, что ты ушёл после первого курса, – начал Джеймс. – Там потом вообще жесть началась. Да и... Дальше я уже не слушала. Пока ребята продолжали переговариваться между собой, я направила всю свою концентрацию на то, чтобы не заснуть, но вот в смысл разговора я уже не вникала, поняла лишь то, что Стив всё ещё против того, чтобы Джеймс меня лечил. Мне уже было всё равно. Только дайте мне поспать. – А вы ещё долго? – спросила я. – Не поймите меня неправильно, не то, чтобы вы мне надоели, – из меня вырвался зевок, и я подняла руку ко рту. – Но я опять хочу спать. Джеймс сначала посмотрел на меня, а затем на Стива. – Стив, я взялся за ум на втором курсе. У меня уже есть опыт. Я даже закончил колледж с отличием. Хочешь, я могу принести тебе свой диплом? Стив после слов парня немного расслабился, и, взвесив что-то в своей голове, кивнул и отступил от кровати, уступая место Джеймсу. Мэллоун улыбнулся и сейчас выглядел таким счастливым, что, казалось, начнёт подрыгивать на месте. – Даю слово, – обращаясь к парням, начал говорить Джеймс, – что не навредю... – парень замолк. – ...или не наврежу? – задумался он. – Наверное, не наврежу. Даю слово, что я не наврежу ей, парни. Какое бы слово только что не дал Джеймс, я все равно испугалась за свою жизнь. И это несмотря на моё безразличие к ситуации в связи с моей сонливостью. Кстати, про сон... Как рукой сняло. Видимо, испуг ясно читался на моём лице, так как Джей ободряюще похлопал меня по плечу. Или стоп! Может, это он так прощается? Вот она – паника! Стив и Брин, похоже, разделяли мои чувства, судя по тому, что брови блондина взлетели вверх, а глаза Рэнделл широко распахнулись. Джеймс замер на месте, почувствовав на себе многочисленные взгляды. – Расслабьтесь, – сказал он. – Я же давал обещание... – он запнулся. – ...кого–то. – Клятву Гиппократа? – подсказала я и шумно сглотнула. – Точно! Да, её! Я двумя руками схватилась за руку Стива и крепко сжала, чтобы он посмотрел на меня. Когда блондин опустил свою голову вниз и его глаза встретились с моими, я несколько раз быстро покачала головой, как бы повторяя «Нет–нет–нет!» Монитор, показывающий мой пульс, запищал чаще. – Джессика, не переживай, – раздался сбоку голос Джея. – Он просто издевается, – пояснил парень. Я посмотрела на Джеймса и заметила, что у него на лице проскользнула озорная улыбка. – Раскусил. – Мне не стало легче, – выдохнув и закрыв глаза, сказала я. Пульс все ускорялся и ускорялся. Не знаю, почему я так испугалась, но успокоиться не получалось. Это близится нервный срыв? Ребята заволновались, Джеймс тоже. А если заволновался Джеймс, то это ни есть хорошо. – Эй, эй я пошутил, – сгоняя со стула Джея, начал успокаивать меня Джеймс. – Я, правда, не сделаю тебе ничего плохого, – усаживаясь на стул, заверяет он. Пульс всё не приходил в норму. Мэлоун посмотрел на монитор, а затем вернул свой, точно такой же, как и у Стива, переполненный тревогой взгляд ко мне. – Может, ей успокоительного? – спросила Брин. Я хотела поддержать её предложение, но Джеймс, на удивление, отмахнулся от него. – Джессика, давай я буду задавать тебе вопросы, а ты отвечать. Хорошо? – предложил он. – А, может, всё-таки успокоительного? – спросила я, нервно усмехнувшись. Что со мной такое? – Нет. Просто отвечай на вопросы. Я кивнула. Стив положил руки на мои плечи и начал потирать их твёрдыми успокоительными движениями, при этом смотря на Джеймса так, словно собирался его придушить, ведь это из-за его чувства юмора я сейчас в таком состоянии. – Сколько тебе лет? Я вспомнила, какая цифра стоит в моих фальшивых документах. – Восемнадцать. – Твой любимый цвет? Это просто. – Голубой. Алекс, Стив и Джей переглянулись и улыбнулись, вспоминая мои цветные волосы, по которым я уже успела соскучиться. Далее Джеймс продолжал задавать несложные вопросы, на удивление, никак не связанные с моим самочувствием. Наверное, в какой-то момент я так отвлеклась, отвечая на вопросы, что совсем забыла о том, что была на грани, как я думала, истерики или нервного срыва. Я и не заметила, как пульс пришел в норму, а пиканье от быстрого и раздражительного сменилось на равномерное и монотонное. Стив выдохнул с облегчением. – Теперь финальный вопрос. Я задаю его всем, – объявил Мэлоун. – Ну и как это, находиться в коме? Что ты видела? Я задумалась на несколько секунд, а затем, пожав плечами, ответила: – Э... Пустоту. Все посмотрели на меня с вопросом в глазах. – Не в смысле безграничное белое пространство, – поспешила объяснить я. – Скорее это не пустота, а темнота. В общем, это похоже на обыкновенный сон. Очень длинный сон, после которого чувствуешь себя так, как будто по тебе прошлись катком. – Ну, хоть кто-то не видел белых тоннелей, различные вариации будущего и не летал невидимкой вокруг кровати, – развалившись на стуле, сказал Джеймс. – Ну, а теперь вопросы по теме, – продолжил Мэлоун. – На чём сидишь? Сначала я не поняла вопрос, но потом... тоже не поняла вопрос. – Что? – Наркотики, – пояснил он. – На чём сидишь? Я опешила от его вопроса и раскрыла рот, но ответить так ничего и не смогла, поэтому начала оглядываться вокруг в поисках поддержки. Но все молчали, тогда пришлось выкручиваться самой: – Ни на чём? – неуверенно сказала я. Джеймс посмотрел на меня, изогнув бровь, как бы спрашивая «Ты серьёзно?» И только я уже собиралась расколоться, да и, наверное, даже была в шаге от того, чтобы раскрыть Джеймсу всё о Глории Макфин, видимо, из-за своей эмоциональной нестабильности сейчас, как мне на выручку пришёл Стив: – Она не знает, – сказал он. – Не спрашивай её об этом. Ей подсыпали наркотики на вечеринке, – продолжил парень. Губы Джеймса сжались в тонкую линию, и он с сочувствием посмотрел на меня Затем парень задал ещё пару вопросов. Когда наконец опрос закончился, он начал проверять все мои рефлексы: светить мне в глаза фонариком, просить следить за его шариковой ручкой и дотронуться до своего носа, закрыв вначале один глаз, потом второй. – Коснись указательным пальцем носа. Я ухмыльнулась и специально завела свою руку чуть правее уха. Затем, открыв глаза, я заметила, как Джеймс переглядывается с Алексом, в его глазах читалось замешательство. Видимо, так быть не должно. – Попробуй ещё раз. Я повторила своё движение, но только на этот раз другой рукой и теперь остановилась на уровне левого уха. Он нахмурился и обвёл всех в комнате встревоженным взглядом. Я тихо хихикнула, наблюдая за тем, как ребята пытаются сохранить бесстрастное выражение на лице, думая, что никто не заметит мой смешок, но Алекс заметил. Он, прищурившись, посмотрел на меня. Я сразу же отвела взгляд в сторону, пытаясь замаскировать смех кашлем. – Давай ещё раз, – просит Джеймс. Только я собираюсь повторить то же движение, что делала ранее, как Алекс заговорил: – Джессика, не паясничай в этот раз. Я останавливаю свою руку на половине пути к уху. – Ладно, – шумно выдохнув, соглашаюсь я. Затем я касаюсь носа сначала указательным пальцем одной рукой, а затем другой. Джеймс и другие расслабились. Брин, похоже, хотела ударить меня за ребячество. После того, как мы проверили мои рефлексы, Джеймс принялся ощупывает мои ребра, нажимая пальцами осторожно, но твердо. Вроде бы было не больно. – Ушиб, но переломов или трещин нет, – вскоре вынес он свой вердикт. – Через несколько дней вернёшься домой. Затем Джеймс, не знаю специально или нечаянно, надавил на ребро немного сильнее, и его сразу же прострелила боль. – Больно! – прошипела я и ударила парня по руке. Мэлоун сразу же убрал руку и отскочил из зоны моей досягаемости. – Не обязательно меня бить, – пожаловался Джеймс, потирая ушибленное место. – Я не мог этого избежать. У тебя ушиб – он по-любому будет болеть. – Тогда это за твои тупые шуточки! – выкручиваюсь я, слаживая руки на груди и испепеляюще смотря на парня. – Не такие уж они и тупые, – встал на свою защиту Джеймс, оттаскивая стул подальше от кровати. – К тому же, они безобидные. Так что, я не заслужил твоего удара. Затем парень сел на стул и вытянул свои длинные ноги перед собой, закинув на бортик кровати и скрестив их в лодыжках. Хорошо хоть на его белых кроссовках были бахилы. Я сразу же пнула своей ногой его ноги. Джеймс убрал их с кровати, и недовольно посмотрел на меня. – Вот этого я тоже не заслужил. – Я бы поспорил, – фыркнув, пробормотал себе под нос Стив. Я покачала головой, удивляясь тому, как этот человек умудрился закончить колледж. Наверное, всё-таки надо было попросить взглянуть на его диплом. Пока Джеймс и Стив начали переговариваться между собой, я, совершенно вымотанная, укуталась в одеяло и опустилась на подушке. Затем аккуратно повернулась на бок, пытаясь не задеть капельницу. – Убери её, – пробормотала я, поглядывая на иглу капельницы, которую неудобно воткнули в руку и которая сейчас мешала мне устроиться. Джеймс, проследив за моим взглядом, покачал головой: – Пока нет. Я устало выдохнула и вновь легла на спину, уставившись в белый потолок. Потолок не слишком увлек меня, поэтому я повернула голову набок и увидела, что Джеймс проверяет время на своих часах. Он поднялся со стула, все ещё не отрывая взгляда от циферблата часов: – Всё, на выход, ребята – оповестил он, подходя к двери и открывая её. – Девушки, вперёд, – немного наклонившись и делая характерный жест рукой, говорит он, пропуская Брин. Где были его манеры, когда он закидывал ноги на мою кровать? После того, как Брин вышла из палаты, попрощавшись, выходят и Алекс и Джей. Стив, который сидел на кровати сбоку от меня, похоже, уходить не собирался. – Стив, ты тоже, – всё ещё придерживая открытую дверь, говорит Джеймс. – Я хочу, чтобы ты вышел. Её сердце ускоряет ритм при виде тебя. Это, конечно, очень романтично, но дай ей отдохнуть. Стив окинул меня быстрым взглядом, а затем нехотя согласился. Видимо, мой внешний вид говорит о том, что я действительно, вымотана. – Ты выглядишь бледной, малышка. Я пойду, дам тебе немного отдохнуть, – поцеловав меня в макушку, сказал он. Я кивнула. Затем они с Джеймсом вышли из палаты, и за ними закрылась дверь. В комнате стала очень тихо, и темнота снова накрыла меня.***
Утро следующего дня (Среда) – Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люб... За последние пару минут Стив повторил это не менее чем десять раз, потому что его забавляло то, как мой пульс ускоряет ритм. – Стив, тебе ещё не надоело? – усмехнувшись, спрашиваю я. Вместо ответа блондин взял меня за руку и продолжил повторять эти три слова без остановки. Так продолжалось до того момента, пока дверь в палату не открылась и не вошёл Джей. Парень нёс в руках какой-то контейнер, который я сразу же возненавидела, а все потому, что ребята посадили меня на очень глупую, по-моему мнению, здоровую овощную диету. – О, вы играете в детектор лжи, – воскликнул Джей, посмотрев сначала на Стива, а затем на кардиомонитор. – Я тоже хочу, – сказал он, поставил контейнер на тумбочку. Потом парень сел на край кровати, посмотрел мне прямо в глаза и задал интересующий его вопрос: – Глория, это ты тогда съела мои чипсы, которые я принёс из магазина специально для себя? Я помедлила с ответом. – Нет, – после не продолжительной паузы, ответила я, пытаясь не отводить своего взгляда от глаз Джея. – Это был кот, – выпалила я. Монитор сразу же загудел, оповещая Стива и Джея о моей лжи. Я закрыла глаза и сжала губы в тонкую линию, раздраженная тем, что этот монитор так легко ловит меня на вранье. – Я так и знал, – самодовольно заявляет Джей, встаёт с кровати и подходит к тумбочке. Далее парень открывает контейнер и протягивает его мне. Я беру контейнер в руки, окидываю содержимое взглядом и, приподняв бровь, смотрю на музыканта. – Я по-вашему похожа на корову? – спрашиваю я. – Почему я должна есть траву? Джей, видимо, полностью проигнорировал моё второе предложение, потому что сразу же начал отвечать так: – Раз уж мы заговорила об этом, то ты действительно набрала пару килограмм... Не успел он договорить, как я запустила в него листом салата. Джей не успел отскочить, поэтому салат прилип ему на щеку. Он снял его со щеки и съел. – Не так уж и плохо, – заявляет он. – Не понимаю, почему ты так недовольна. – Я не для того выходила из комы, чтобы есть вот это, – категорично указывая на контейнер, объясняю я. – Пожалейте меня... – начинаю ныть. – Я хочу чипсов, пиццу, гамбургер, шоколад, в конце концов, а не тушеные овощи с варёной куриной грудкой, – продолжаю я. – Я хочу чего-нибудь вредного! – Джеймс пока не разрешил тебе всё перечисленное, – поясняет Стив. – Так что, ты можешь есть либо это, – блондин указывает на поднос, который недавно принесла медсестра, – либо это, – он указывает на контейнер. Я посмотрела на поднос, на котором сейчас стояла какая–то каша на воде без сахара и соли и стакан молока, а затем на контейнер, где, похоже, был салат и вареная курица, рядом стояла маленькая бутылочка минеральной воды. Я со страдальчески вздохом беру одноразовый контейнер, на котором красовалась надпись кафе, в меню которого есть раздел диетического питания, где мне и берут эту еду, ставлю его на мини-столик, который похож на подставку для ноутбука, и беру в руки пластмассовую вилку. – Джеймс пака не лазлешил тебе это, – передразниваю я, накалывая на вилку дольку помидора чили, – Да мстит просто ваш Джеймс, – зло пробубнила я себе под нос, гоняя эту дольку по контейнеру. Я опёрлась локтем на столик и положила щеку на руку. Затем я всё-таки съела дольку помидора. – Кот Брин и то питается лучше, – прожевав, пожаловалась я. Конечно, никто не обращал внимания на моё нытьё. Стив сейчас сидел на стуле и переписывался с Алексом. Джей уселся на другой стул, который предоставила медсестра из-за постоянного потока посетителей, и взял себе поднос с едой. Стив оторвался от телефона, услышав шум, и, взглянув на Джея, покачал головой. – Что? – сразу же спросил Джей. – Она все равно такое не ест, – делая глоток молока, говорит парень. – Пудинг хоть отдай, – прошу я парня. – У тебя есть своя еда. – То, что ты ешь, и есть моя еда, – привожу я довод. – Так что, отдай мне пудинг! Джей отрицательно качает головой, открывает пудинг и зачерпывает его, приложенной к упаковке, пластмассовой ложкой. Пудинга мне не видать. Я делаю глубокий страдальческий вздох и накалываю на вилку листик салата, но не решаю его съесть, так что отставляю контейнер в сторону. – Можно, я лучше поем фрукты? – как маленький ребёнок спрашиваю я. Стив протягивает мне яблоко, не отрываясь от телефона и продолжая набирать СМС одной рукой. Я несколько секунд смотрю на яблоко и понимаю, что уже не хочу его. – Что-то и фруктов теперь не очень хочется, – говорю я и возвращаю яблоко на тумбочку. – Привереда, – бормочет Джей, неодобрительно качая головой. Вдруг телефон Стива оповестил о входящем сообщении. Блондин прочитал его и поднялся со своего места. – Глория, мне нужно уйти, – начинает говорить Стив. – Райли нашла какую–то зацепку, и я хочу съездить к ней, – продолжает блондин, убирая в сторону мини-столик с кровати. – Джей побудет с тобой, – добавляет он. Джей кивает с набитым ртом. Я замечаю у него в руках «Сникерс» и неосознанно хватаю блондина за руку, не давая ему уйти. – Стив, у него батончик, – шепчу я, не отводя своего взгляда от шоколадки. – Я тоже хочу батончик, – чуть ли не плача, произношу я. Блондин посмотрел на меня со смесью веселья и жалости в глазах. – Джей, – упрекающе, произнёс Стив. – Что? – невинно спрашивает он, смакуя батончик. – Я же ей не предлагаю, – прикидываясь ангелочком, говорит парень. Тогда Стив, смотря на меня, пожимает плечами, как бы говоря «Я сделал всё, что мог». – Это не справедливо, – жалостливо посмотрев на блондина, прохныкала я, колотя руками по одеялу. Губы Стива тронула усмешка, а лёгкий поцелуй предшествовал его ответу. – Как и всё в этой жизни. Затем он уходит, и я остаюсь только с Джеем. Он уже доел свой батончик и, смяв бумажку, положил её на поднос. А затем перевёл разговор на другую тему: – Так ты так ничего и не вспомнила? – спрашивает парень, ставя поднос с пустыми тарелками на тумбочку. Я отрицательно качаю головой. – Глория, я не хочу, спрашивать тебя об этом, потому что ты только проснулась, но это, действительно, важно. Я смотрю на Стива в ожидании вопроса. – Ты видела, кто на тебя напал? Только я открываю рот, чтобы ответить, как понимаю, что... – Я не помню, – в ужасе шепчу я. – Ничего не помню. Потом Джей подходит к окну и поднимает жалюзи, пропуская солнечный свет в палату. – Не переживай по этому поводу, – советует парень. – Джеймс сказал, что рано или поздно твои воспоминания вернутся. – Знаю. – Память вернётся, – заверяет меня Мэлоун. – Может, на амнезию повлиял стресс, шок, а, может, и глубоко в подсознании ты сама не хочешь вспоминать что-то. А если... – Я хочу, – обрываю его я. Джеймс раздражёно смотрит на меня – за последние десять минут я перебивала его раза три. – Ну, значит, вспомнишь. Джей возвращается на своё место, и как только он садиться на стул, двери палаты резко распахиваются, и на пороге показывается воодушевленная Алексия, а за ней менее воодушевленный Кристофер, у которого в руках был пакеты. – Джей–Джей! – восклицает Алекс, подбегая к моей кровати и, в отличие от Брин, заключает меня в аккуратные объятья, пытаясь сильно не сдавливать мои ребра. Я обнимаю её в ответ. – Привет, – говоря я Алексии и киваю Крису за её спиной. Кристофер кивает в ответ и плюхается на второй стул, ставя пакет себе на колени. Алексия же прогоняет Джея со стула и занимает его место. Не скажу, что музыкант сопротивлялся её натиску. Алексия поправляет белый халат, который выдают всем посетителям – музыканты упрямо игнорируют это правило – забирает пакет из рук Криса и протягивает мне. – Мы тебе кое-что принесли. Джей перехватывает пакет. – Фейсконтроль, – объявляет парень и уходит в угол комнаты, зрительно изучая содержимое пакета. Пока Джей перебирал все сладости в пакете, Алексия и Кристофер начали задавать мне различные вопросы о том, что же всё-таки произошло на самом деле, и рассказывать о последних событиях в школе. – Он уже достал... – начала Алексия очередной рассказ о нашем общем однокласснике Эде. – Я не могу уже... Вдруг в наш разговор влазит Джей. – Джессика, из всего того, что тебе принесли, можно тебе только это, – парень протягивает мне бутылку питьевой воды. Я поднимаю на него широко распахнутые от удивления глаза. – Ты сейчас серьёзно? Джей лишь ухмыляется и пожимает плечами, затем достает шоколадку из пакета и выходит из палаты, сказав, что сходит к Джеймсу. – У–у, – протянул Крис, когда дверь за парнем закрылась. – Да у тебя здесь как в тюрьме. Я согласно киваю. – Бедняжка, – произносит Алекс и лезет во внутренний карман своей кожаной куртки. Почему-то я даже не удивилась, когда девушка достала оттуда фляжку красного цвета, который идеально подходил по тонну к её ногтям. Алексия откручивает крышку и делает большой глоток. Затем она морщиться, утыкаясь ртом и носом в рукав своей куртки. Крис, как настоящий друг, подаёт Алексии печенье, чтобы закусить, но она отмахивается от его предложения. – Хочешь? – предлагает мне Алекс, протягивая фляжку. – Похоже, это абсент, – предупреждает она. Я без разговоров принимаю фляжку. Только я запрокидываю голову, чтобы сделать глоток, как слышу голос Джея: – Холт, ты с ума сошла?! – восклицает парень, подлетая ко мне и отбирая фляжку. – Жизнь тебя ничему не учит? Ты же на лекарствах, глупая, – объясняет он, а затем хватает меня за плечи и спрашивает: – Ты успела выпить? – Нет. – Хорошо, что я забыл телефон, – облегчённо выдохнув, говорит парень и забирает телефон с тумбочки. Затем он делает глоток из фляжки. В отличие от Алекс, парень даже не поморщился. Я возмущённо смотрю на музыканта. Прояви хотя бы немного солидарности, Джей! – Мне-то можно, – объясняет он, а затем, изобразив жест, как будто бы поднимает тост, делает ещё глоток. – Спасибо, Алексия. Девушка потянулась за фляжкой, как только Джей закрыл крышку, но парень, видимо, отдавать её не собирался. – Отдай! Это моё! – Иди отсюда, – усмехаясь говорит Джей. – Пока твоей маме ничего не рассказал. После этой угрозы Джей прячет фляжку в карман своей джинсовки, а Алексия в очень плохом расположении духа падает на стул с такой силой, что тот проскользнул по полу сантиметров десять. – Этот день не может стать хуже, – обиженно бубнит себе под нос Алексия. Но тут Алекс ошиблась... Дверь в палату открывается и входит Эд. В руках у него большой букет ромашек и, похоже, они не для меня. – Нет, – увидев парня, шепчет девушка. – Всё-таки может. Эд за считанные секунды пересекает палату и останавливается рядом со стулом Алексии. – Алекс, и ты здесь! – с наигранным удивлением восклицает Эд. – Как неожиданно! Либо мне показалась, либо у Алексии, и правда, задёргался глаз. – Кстати, это тебе, – он протягивает ей букет. – Думаю, Джессика не обидеться. Алекс сверкает милой улыбочкой, принимает букет, вдыхает его аромат, говорит «Спасибо», а затем... – Я убью тебя, Крис! – громко восклицает она и начинает бить ромашками парня. – Ты думаешь, я не догадаюсь, как он умудрился меня найти! Крис закрывается руками и бубнит какие-то оправдания, спасаясь от яростных ударов. Эд же пытается подступиться к Алексии, избегая траекторию размаха букета. Джей стоит, прислонившись к стене, и наблюдает за происходящим: – Ну и ну, – присвистнув, говорит он. – Чем больше, я смотрю на них, тем больше убеждаюсь в том, что надо было перевести тебя на домашнее обучение, – качая головой, продолжил парень. – Но нет же, Алекс настоял, – мимо музыканта пролетел букет, чуть не попавший ему в голову. – Пойду–ка прогуляюсь. Джей выходит в коридор, а Алекс швыряет в Криса всё, что осталось от букета. Затем она выходит из палаты следом за музыкантом, громко хлопнув при этом дверью. В палате пару минут стоит тишина. Нарушает её скрип открывающейся двери. Я думала, что Алекс вернулась, но нет... Я перевожу туда свой взгляд и замечаю в дверном проёме Джеймса. Он осматривает палату и видит двух потрепанных парней и ошмётки букета на полу. – Зайду попозже, – говорит он мне и тихо прикрывает за собой дверь. После Джеймса с «поля сражения» сбегает Эд. Теперь со мной в палате остаётся только Крис, но и тот ненадолго. Он открывает свой рюкзак и протягивает мне папку с тестами. Я пытаюсь отказаться от них, но он всё-таки всучивает их, а потом уходит, пожелав мне скорейшего выздоровления и сказав, что, цитирую: «Если Алекс меня не убьёт, то мы придём ещё». Теперь мне надо придумать, что же всё-таки сделать с домашкой. Я, конечно, могу уломать Стива и Алекса на то, чтобы её не делать, но не Джея или Брин. Джею нравится издеваться надо мной, а Брин... ну, это Брин. Так что, мне не остается ничего другого, кроме как спрятать папку с домашней работой. В тумбочку? Не вариант. Джей постоянно там лазит. Под кровать? Тоже нет. Там лежит гитара, значит, кто–то может наткнуться на неё. Выйду в коридор – словит Джеймс. Остаётся только окно. Я накидываю на больничную рубашку халат, который мне привезла Брин, а затем, держась за стенку, подхожу к окну. Я открываю его и залажу на подоконник с папкой в руках. Если рассчитать силу, то я смогу попасть в мусорный контейнер. И природе не наврежу и себя от домашней работы избавлю. Раз. Два. Три. К сожалению, папка не долетела всего каких-то пару метров. Но зато теперь у меня нет домашней работы. Только я собираюсь слезть с подоконника, как слышу у себя за спиной испуганный голос: – Глория! Я оборачиваюсь и вижу Алекса. Тянусь к ручке на окне, собираясь закрыть его, и снова слышу требовательный тон Алекса: – Не двигайся! – просит он и начинает медленно подходить ко мне. Я не понимаю, что происходит, пока Алекс не подходит ко мне и не уговаривает меня, словно маленького ребёнка, спуститься и не делать этого. Сначала я не поняла, что же означает «этого», но затем вспомнила про свои пятьдесят дней и представила ситуацию со стороны: я стою на подоконнике, а окно распахнуто. Я позволяю Миду помочь мне спуститься. Как только мои ноги касаются пола, он начинает отчитывать меня: – Макфин, ты что, опять за своё? – Ты не правильно понял, – успокаиваю его я, пока он помогает мне дойти до кровати. – Неправильно понял? – выгнув бровь, спрашивает Мид. – Что я мог неправильно понять? – Я... – остановилась, не зная, какую причину придумать. – ...захотела подышать свежим воздухом. Алекс посмотрел на меня как на сумасшедшую. Видно, что он мне не поверил. Я бы сама себе не поверила. – Ладно, – недовольно тяну я. – Я просто выбросила домашку, которую принёс Кристофер, в окно, – объясняю я. Хотя я и сказала правду, по лицу Алекса заметила, что он всё равно мне не поверил. Но, к счастью, он не стал дальше затрагивать эту тему. Вместо этого парень подошёл к окну и плотно закрыл его, при этом пытаясь заболтать меня, чтобы я не заметила подозрительные взгляды, которые он на меня бросал. «Никакого доверия» – подумала я, наблюдая за тем, как Алекс пытается незаметно открутить оконную ручку.***
Вечером этого же дня я сидела на кровати по–турецки, листала журнал, который нашла в пакете, переданном Алексией, и ела яблоки, только они у меня и были, ведь всё вкусное и то, что мне пока нельзя, съел Джей. В палате темно, источником света служит лишь одна настенная лампа, а ещё в комнате душно, но я даже не могу открыть окно. Алекс об этом позаботился, когда ушёл с оконной ручкой в кармане. И это было как раз некстати. Прохладный воздух сейчас бы мне очень помог бороться с сонливостью, которая опять навалилась на меня. А спать мне пока нельзя. Я хотела дождаться Стива, который должен был прийти с минуты на минуту. Вдруг в дверь палаты постучали. Я удивилась этому, ведь за всё то время, что я здесь никто никогда этого не делал. – Войдите, – с настороженностью в голосе сказала я. Дверь приоткрылась, и в палату заглянул тот, кого я уж точно не ожидала здесь сегодня – да и вообще когда-нибудь – увидеть. – Привет, – сказал он, улыбнувшись. – Ты ещё не спишь? Я могу войти? Я промолчала, не зная, как на это реагировать, но потом поняла, что со стороны это выглядит странно. Я встряхнула головой, отрезвляя свои мысли и прогоняя наваждение. – Конечно, – ответила я, указывая рукой на стулья рядом с кроватью. – Проходи. Я закрыла журнал и отложила его в сторону. Парень зашёл в палату и плотно закрыл за собой дверь. Почему-то это движение отдалось нервной дрожью во всём моём теле. Или в комнате стало холоднее на несколько градусов? Тем временем парень с кошачьей грацией уже преодолел расстояние, разделяющее нас, и сейчас развалился на стуле. Его пальцы стучали по подлокотнику. – Ну, Джессика, как ты? – осмотревшись вокруг, спросил он. – Лучше, чем вчера. – Слышал, ты потеряла память и не помнишь некоторые моменты со дня рождения Джея? Этот вопрос показался мне слишком странным и подозрительным для начала разговора. Страх начал пузыриться внутри, и я не была уверена, чего сейчас хочу больше: убежать или позвать на помощь – Да, это правда, – пробормотала я, глядя на дверь и чувствуя, как страх расползается по телу. Зачем он это спрашивает? – Вообще-вообще ничего? – удивлённо спросил парень. Мне показалось, что в его голосе прозвучало нотки насмешливости. Внутренний голос вопил «Беги!» Но почему? Ты ведь знаешь его! «Глория, ты ведь не должна его бояться!» «Почему ты его боишься?» Я попыталась в темноте нащупать за спиной телефон Джея, который он забыл у меня. – Чистый лист, – ответила я, заставляя свой голос не дрожать. Может, голосу я и придала твёрдости, но пульс я контролировать не могла. Он участился, страх накрыл меня с головой. – Что-то случилось? – спросил парень, указывая на монитор. Это небольшое движение заставила многочисленные браслеты на его запястье забренчать. От этого звука у меня резко заболела голова, и перед глазами возник туманный образ. Эй, Макфин, – вдруг раздался грубый мужской голос. – Ты хотя бы жива? – неизвестный начал бить меня по щеке, пытаясь добиться от меня ответа, браслеты на его руке противно побрякивали, и эти звуки отдавались болью в моей голове. Когда же он не получил от меня ответа, я услышала раздражённый вдох. – Ладно. Так даже легче. Затем последовал характерны щелчок пистолета, когда его снимают с предохранителя. Я поняла, что он хотел сделать, но сил у меня не осталось даже на то, чтобы закричать. Я сглотнула, мои глаза закололо от наступающих слёз, а подбородок начинал дрожать. Конечно же, это был он! Как я могла забыть? – ... Нет, – сделав глубокий вдох, поспешила ответить. – Ничего не случилось. Такое иногда случается, – сверкнув самой милой улыбочкой, на которую только была способна, сказала я. – Дело в приборе. Он, наверное, сломан. Парень кивнул, но в чертах его лица проскользнуло напряжение. Он, прищурившись, посмотрел на меня, поправляя при этом браслеты. – Ты уверена? – Да. Во рту пересохло, руки заметно дрожали, так что пришлось сжать их в кулаки, чтобы скрыть это. Но, видимо, я сделала это недостаточно быстро. – Ты вся дрожишь. – Наверное, поднялась температура, – сочиняла я на ходу. – Нужно позвать медсестру. Я быстро встала и протянула руку к кнопке вызова над кроватью. Через несколько секунд в коридоре послышались приближающееся шаги. – Я, наверное, тогда пойду, – вставая со стула, сказал он. – Может, зайду ещё как-нибудь в другой раз. – Конечно, – ответила я. – Спасибо, что навестил. Он направился к двери и столкнулся там с медсестрой. Извинившись, парень протиснулся мимо неё, а она прошла в палату, останавливаясь у изножья кровати. – Ты звала? Я подождала ещё несколько секунд, на случай, если он не ушёл достаточно далеко, чтобы не услышать меня. – Нет. Это вышло случайно. – Понятно, – ответила медсестра и вышла из палаты также быстро, как и появилась, оставив дверь открытой. Не знаю, сколько прошло времени, прежде, чем в палату вошёл Стив, может, несколько минут, а может, и час. Казалось, я ушла в себя на неопределенное время и не обращала внимания на происходящее вокруг. Я подняла голову и увидела, как Стив направляется ко мне. Он замедляет шаг, когда видит меня и мою разбитость, и, без единого слова, заключает меня в объятия. – Малышка, что случилось? И в этот момент я теряю самообладание и плачу прямо в его рубашку. Я вцепилась в неё и начала рыдать не останавливаясь. – Глория? Он прижимал меня к себе и успокаивающе гладил мои волосы, пока мои слезы не перешли в редкие всхлипы. Затем пальцы Стива подняли мой подбородок, заставив меня посмотреть на него. – Что случилось, Лори? Я сделала глубокий вздох. Либо так, либо я потеряю хрупкий контроль над своими эмоциями, не дающий мне сорваться в слезы – Оливер, это был Оливер.