leor miller — roommates
Антон уже два часа делает английский язык, раздраженно переворачивая страницы учебника и крепко сжимая зубы от усталости. В голове набатом стучит мысль о том, что стоит бросить это дело — «все-таки уже столько времени прошло, нельзя так долго заниматься одним предметом, это просто опасно для здоровья». Но он пытается убедить себя в том, что лучше всё-таки сделать последний рывок. Для чего же он просиживал свою задницу за уроками так долго? Чтобы так и оставить это задание недоделанным? Нет уж. Шаст зажмуривает глаза, а затем мгновенно их распахивает, почувствовав, что ему становится чуть легче. Совсем чуть-чуть, но всё же легче. Задание ведь не такое сложное, да и грамматика не ломает мозг, как, например, та же математика. К тому же, остался всего один номер. Он, что, не способен на то, чтобы завершить одно упражнение, в самом-то деле? Но уведомление, пришедшее на телефон, отвлекает его от вдохновленных мыслей, и парень обращает внимание на то, что его друзья поднимают головы от своих занятий: Арсений — от книги, а Лена — от точно такого же старого учебника с желтыми страницами, как и у самого Антона. Только сейчас Шастун замечает, что уведомление пришло не ему одному, так как Лена тянется к своему телефону, который несколько секунд назад настойчиво вибрировал и буквально умолял обратить на себя внимание. — Веронику в чат группы добавили, — произносит Лена, быстро положив телефон обратно экраном вниз и начиная грызть ногти на левой руке. — А, ясно, — безразлично бросает Арсений и решает вернуться к более интересной для него теме: — Может, отдохнёте немного, а? — Никакого отдыха, пока не разделаюсь с этой гадостью! — воодушевленно восклицает девушка и даже слегка подпрыгивает на месте. А Антон совсем забивает на свои недавние мысли и поражается, как в Лене живет столько энтузиазма после непрерывной двухчасовой мозговой деятельности. Ему становится совершенно плевать на то, что у них уже завтра, вообще-то, практическая грамматика, к которой стоит основательно подготовиться, ведь сессия уже дышит в затылок. А преподаватель, который ведёт у них этот предмет, по слухам, очень жёстко спрашивает студентов на экзамене и даёт время на подготовку только к некоторым заданиям, требуя от учащихся чуть ли не идеального знания пройденного материала. — Арс, а ты почему бездельничаешь? — спрашивает Антон, надеясь на то, что друг сейчас скажет что-то, что заставит его чувствовать себя чуть лучше от того, что он собирается бросить домашнюю работу. — Да я уже сделал грамматику несколько дней назад, — безразлично бросает Арсений и возвращает нос в книгу, перед этим как бы между прочим спрашивая: — Тох, хочешь какие-нибудь видео посмотреть? Я могу дать тебе списать оставшиеся упражнения. — Это что ещё такое?! — возмущенно вскрикивает Лена и хватает Антона за локоть. — Развращаешь моего Антошу? — Что же сразу «развращаешь»? — Арсений приподнимается с кровати и кладёт книгу на полку, вытягиваясь во всю длину. Антон видит, как его майка слегка задирается, открывая взору загорелую кожу. Слово «развращать» почему-то в эту секунду приобретает для Шастуна совершенно другой оттенок. — Предлагаю ему альтернативу скучной грамматике. — Ты его ещё научи пары прогуливать, — выплевывает девушка и опускает локоть Антона, драматично приложив ладонь ко лбу. — Проваливай на все четыре стороны, лентяй. — Лен, ну не обижайся только, ладно? Я знаю, что тебе нужна компания, чтобы ты не чувствовала себя паршиво. Но я правда очень сильно задолбался, — Шастун смотрит на подругу жалобными глазами и наблюдает за тем, как её взгляд смягчается. — Да всё нормально, я же прикалываюсь. Иди к Арсу. Мне всё равно осталось чуть-чуть, — Лена ободряюще улыбается и снова утыкается в учебник, потирая виски. Антон вдруг вспоминает, как они все вместе сидели в его комнате, расположившись прямо на полу, не обращая внимания на то, что рядом стоит внушительных размеров деревянный стол, за которым поместились бы все три друга. В такие моменты ребята раскладывали свои мятые тетрадки, обложившись горой учебников, и приступали к домашнему заданию, периодически прерываясь на чаепития и смешные видео, которых у Арса всегда было довольно много. Можно сказать, что этих перерывов было даже больше, чем непосредственно учёбы, но работы в их тетрадях были исправно выполнены, хоть и не всегда качественно. Шаст думает о том, что такие посиделки с друзьями были чуть ли не самыми лучшими моментами его детства, даже круче Диснейлэнда, в который он попал в пятом классе. Парень с улыбкой на лице вспоминает, как в начале всё это было необычно и странно, потому что он вообще не привык к тому, что у него есть такие друзья, с которыми он мог одновременно и смеяться, надрывая животы, и разговаривать по душам тихими вечерами. Ему всё это казалось какой-то слишком уж затянувшейся шуткой, чьим-то тупым розыгрышем, поэтому каждый раз, когда компания провожала его до дома, он был ужасно молчаливым и боялся проронить лишнее слово, чтобы не раздражать Лену и Арсения. Ведь как такие потрясающие ребята, как они, вообще могли захотеть дружить с кем-то вроде него? Однако, Арс быстро подметил настроение Антона, и они с Леной устроили ему полный разнос, когда узнали о мыслях, которые Шастун надёжно прятал от друзей. Парень надолго запомнил тот вечер, потому что тогда они впервые за месяц дружбы обняли его, заботливо прижимая к себе, и позволили ему плакать в их объятиях. Антон до сих пор в мелких деталях помнит, как Арсений мягко поглаживал его по волосам, а, когда он попросил никому не рассказывать о том, что расплакался, Лена назвала его идиотом и покрутила пальцем у виска. — Чего завис-то? — кашляет Арс и постукивает по кровати рядом с собой. В этот момент Антон смотрит на парня, а тот мягко улыбается ему, слегка приподнимая брови, будто спрашивая: «Ну и чего ты какой дурной?». Но Шаст всё равно замечает во взгляде лучшего друга легкую, едва заметную глазу, игривость, которую он всегда улавливал в такие моменты у Арсения, и почти никогда — у Лены. По девушке всегда было сложно понять, шутит она или нет. — Подожди, наушники возьму, чтобы Лене не мешать, — спешно восклицает Антон и нагибается к своей тумбочке, ощущая, как мышцы спины натягиваются, словно превращаясь в готовую вот-вот порваться веревку. Он думает, что, возможно, стоит чаще выходить на улицу, двигаться и вести более активный образ жизни. Да хотя бы выпивать не в тихой квартире, а в шумном баре, где можно потанцевать, где нельзя сидеть и позволять своим костям окончательно заржаветь. Да не, что за бред? Какой ещё «активный образ жизни»? Шастун подскакивает с кровати, напоследок пожелав Лене удачи с грамматикой, и шлепает прямиком к кровати друга, за несколько секунд почувствовав холод паркета на чувствительной к морозу коже. Зимы в их квартире всегда были промозглыми и пробирающими до самых костей, но Антон не жаловался, потому что всё остальное в их обители его больше чем устраивало. Например, не такая уж большая её отдаленность от университета, вид из окна атмосферными летними вечерами, спокойный район. Плюсов было куда больше, поэтому мороз парня даже не тревожил, когда он вспоминал, что здесь всё так, как он любит. Ему совершенно не хотелось ничего менять. Антон запрыгивает на место, которое находится в непосредственной близости к Арсению и улыбается, видя как Арс погружено изучает страницу со своими подписками на YouTube. Он тут же кладет свою голову ему на плечо, и чувствует как друг слегка вздрагивает от неожиданности, но затем прислоняется виском к затылку парня, продолжая водить пальцем по экрану. Шастун тянет руки к планшету Арса и вставляет наушники в разъем, при этом придерживая предмет одной рукой и соприкасаясь с лучшим другом пальцами. Он кожей чувствует, что руки друга горят, но предпочитает ничего не говорить, полностью расслабившись и закрыв глаза, при этом свободно откинувшись на тело парня. Антон почему-то думает о том, что подобных моментов с Арсом у них бывает не особо много, так как на людях они такого попросту… не делают. Обнять Лену, уткнуться носом ей в волосы? Пожалуйста. Но с Арсом всё куда сложнее просто потому, что Антону всегда казалось, что люди будут косо на них смотреть, шептаться, обсуждать, чего ему совершенно не хотелось. Однажды Арсений на перерыве между парой обнял Антона, положив подбородок тому на плечо, и один из одногруппников гадко засмеялся, назвав Арса «сладеньким», что, на самом деле, больше обидело Шаста, а не Попова. Антон после долго плевался от возмущения и размахивал руками, словно мельница, будто пытаясь что-то кому-то доказать, в то время как Лена и Арсений старались его успокоить. Лена тогда с каким-то ужасом на лице спросила, гомофоб ли он, а Арсений напрягся от этого так сильно, что несколько секунд даже не моргал. Шастун, в свою очередь, начал возмущаться ещё сильнее, и сказал, что глупо быть гомофобом — его ведь это вообще не касается. Однако, он тут же переключил своё внимание на Арсения, атакуя его вопросами по типу: «Вот тебе разве совсем не обидно?», «Он же явно сказал это с насмешкой, почему ты так спокоен?», «Какое вообще право имеет этот придурок что-то говорить о нашей дружбе?». Арсений лишь вздохнул и ответил, что ему пофиг, если кто-то подумает, что он гей, а Лена просто-напросто психанула и заставила Антона свернуть этот разговор, хотя тот по-прежнему переживал из-за всей этой ситуации. Конечно, друзья были правы, но Шастун всё же начал более осторожно относиться к прикосновениям в общественных местах. Мало ли всяких дураков, которые могут не то подумать? Арс включает видео какого-то британца, что Антон узнает по слишком уж заметному акценту, и с головой погружается в незнакомый голос, который рассказывает о своих любимых шоу и книгах, и парень с удивлением замечает, что даже читал и смотрел некоторые из них. Естественно, благодаря Попову. Сначала, конечно, он всё понимает, потому что всё же изучает английский не первый год, но через несколько минут Шастун теряет нить повествования из-за того, что Арсений оглушительно чихает и прикрывает рот ладонью, при этом неловко извиняясь, словно он находится в незнакомой компании, а не в обществе лучшего друга. Антон слегка приподнимает голову с плеча парня и смотрит на Арса, сам до конца не понимая, зачем. Он замечает, как Арсений морщит нос, потирает поверхность планшета большим пальцем, а затем возвращает внимание к происходящему на экране. Антону в одно мгновение хочется схватить карандаш, чтобы можно было идеально передать то, что сейчас находится перед его взором: мягкое лицо с красивыми ямочками, завораживающие голубые глаза, острые ключицы, которые выглядывают из-под домашней майки, целиком пропахшей Арсением. У Шаста часто возникало желание запечатлеть людей такими, каким был сейчас Арс — незащищёнными, живыми и настоящими. В голове Антон уже представлял, как делает резкие штрихи, водит потрёпанной стёркой по бумаге, оставляя на ней белые ошмётки, задевает ладонью альбомный лист, из-за чего на нём появляются темные отпечатки от карандаша. У него перехватывает дыхание от того, как Арсений неожиданно дергается, замечая, что парень смотрит, изучает, но затем Попов просто включает другое видео, уже какого-то русского блоггера, голос которого кажется Шастуну очень знакомым, но быстро меркнет на фоне мыслей парня. Антону становится неловко от того, что его спалили. Жутко неловко и стыдно. Лене было даже приятно, когда Шастун так смотрел на неё, придумывая в своей голове очередной эскиз, но вот Арсению это никогда не нравилось. «Будто в самую душу своими большими глазищами заглядываешь», — любил повторять Арс. Он всегда старался избежать напористого взгляда, пока в этом не отпала необходимость по причине того, что Антон сам перестал пялиться на Арсения, больше не выискивая в нём сюжеты для своих набросков. Он просто не хотел, чтобы Арс чувствовал себя некомфортно, и ему вполне удавалось себя контролировать. До сегодняшнего дня. Сорвался. Не удержался. Дурак. Антон снова ложится на плечо лучшего друга, закрывая глаза. Он перестаёт следить за течением секунд, погружаясь в собственные мысли, где он ругает себя за то, что поставил Арсения в неловкое положение, и совсем не замечает, как почти засыпает, клюя носом куда-то в шею лучшему другу и ощущая обжигающую кожу рядом со своими щеками. Но из полусонного состояния его вырывает именно Арс — он пальцами касается ноги парня, будто пытаясь нащупать что-то, найти вслёпую. Парень ещё несколько секунд водит ладонью по бедру, но затем натыкается на костяшки Шаста и «обнимает» их, протискиваясь в пространство между пальцами своими собственными, такими родными и тёплыми, что Антон мгновенно перестаёт чувствовать себя заспанно и дышит часто-часто, чувствуя, как Арсений бережно проводит ногтями по сухой коже. Антон смотрит на их сцепленные ладони, и ему снова хочется рисовать. Да так сильно, что другой рукой он начинает водить по одеялу, выписывая только ему понятные линии. Вот в воображении появляется один палец, а за ним — второй, и так продолжается до тех пор, пока в мыслях не лежит готовая картинка их с Арсом ладоней. «Красиво», — проносится в мыслях Антона в то время, когда он переворачивает свою ладонь и хватает пальцы Арсения в свою хватку. Шастун ощущает, как друг смотрит на него и улыбается, и ему в один момент становится так свободно, что он почти что мгновенно отключается, сквозь сон чувствуя, как Арс поднимает его на руки и тащит к постели, аккуратно укладывая под ещё не согретое теплом тела одеяло. Он будто в отдалении слышит, как Арсений желает Лене спокойной ночи и целует её в щеку, а та в свою очередь ложится рядом с ним и обвивает его безвольное тело своими руками. Антон ощущает себя так, словно он летает в ночном небе среди звёзд и тумана, и это действует на него, как лучшая колыбельная, поэтому он снова погружается в сон, разгребая руками темноту, окутавшую его с головы до ног.***
Это их последняя пара по грамматике, и Антон думает, что давно не чувствовал такого облегчения, как сейчас. С души будто медленно-медленно падает огромный груз, стягивающий сознание жесткими путами. Звонок должен прозвенеть буквально через несколько минут, и Шастун нетерпеливо проверяет телефон, хотя сидит недалеко от преподавателя. Тот каким-то чудом не замечает, что один из его студентов не уделяет достаточного внимания паре, но Антон думает, что тому на самом деле просто плевать. Неужели первый семестр почти закончен? То, что он списал у Арсения, действительно ему помогло, и именно поэтому Антон несколько раз в течении пары кидал на друга благодарные взгляды, глазами посылая добрые «спасибо». Попов лишь коротко махал ладонями, словно говоря «да не стоит, всё нормально», и утыкался в учебник, периодически проверяя собственный телефон. Он, так же как и Шастун, с нетерпением ждал окончания последней пары, стараясь не показывать то, как взволнован. Антон краем глаза замечает новое сообщение в их общем с Арсом и Леной чате и открывает диалог, сразу же читая короткий текст. Арсений 14:01 5 минут. Ну, технически, 4, но кому какая разница, да? А через несколько мгновений у ребят уже разворачивается целая беседа, и Антон старается не сильно палиться, набирая сообщения трясущимися пальцами. Лена 14:01 Бургер Кинг. Кто за? Антон 14:02 Я за, но у меня деньги остались только за квартиру заплатить, ты же знаешь. Лена 14:02 Я за тебя заплачу. Буду твоим папочкой, лол. Арсений 14:02 Ладненько… Антон 14:02 Если кто-то тут и папочка, так это Арсений. Глянь на него — пиздец серьёзный. Лена сразу переводит взгляд на Арса, сидящего на соседней парте рядом с Антоном, и приглушённо смеётся в свой кулак, стараясь издавать как можно меньше звуков. Арсений читает сообщения и морщится, словно хочет написать что-то шуточно-оскорбительное в сторону Антона, но потом тоже тихо посмеивается и начинает набирать текст, загадочно улыбаясь. Арсений 14:03 Хочешь, чтобы я был твоим папочкой, сладенький? ;) Лена 14:03 Нихуя себе разговорчики пошли у нашего интеллигента. Шастун читает все два сообщения разом, надеясь не рассмеяться во весь голос, но он тут же проваливает эту цель, издав слишком громкий вздох. Однако, парень быстро спасает себя, заглушив вырывающиеся звуки ладонью. Он ещё раз перечитывает сообщение Арса, пытаясь сконцентрироваться именно на нём, а не на нудном голосе преподавателя, который, кажется, уже сворачивает пару, собирая шумно шуршащие листы в зеленую папку. Антон долго думает над содержанием сообщения, покусывая нижнюю губу и чувствуя насмешливый взгляд голубых глаз на своем лице, но затем начинает печатать ответ. Антон 14:03 Если заплатишь, можешь хоть мамочкой быть. А сладенький вообще-то у нас ты, помнишь? ;) Лена 14:03 Шаст, сука, не напоминай о том разговоре… Арсений 14:04 Да называй, как хочешь. Я теперь твой папочка и буду тебя обеспечивать. Лена 14:04 Точно не хочешь, чтобы я за тебя заплатила? Антон 14:04 Да нет. Видишь же, этот идиот вызвался. ДА, ПАПОЧКА? ;) Антон замечает, как Арс рядом тихо стонет сквозь смех и закрывает свои глаза от стыда. Лена 14:04 Это потому, что я девушка? Что за тупые загоны, Антон? Антон 14:04 Нет. Ты дура что ли? Будем теперь спорить, кто за меня платит или чего? Арсений 14:05 ПАПОЧКА БУДЕТ ПЛАТИТЬ! Лена 14:05 Ну ты и геюга, Арс… Арс как-то слишком громко сглатывает и уже начинает печатать ответ, как по классу разносится приглушённый дверью звонок, и все поднимаются с мест, хватая свои сумки и даже не дожидаясь последних слов преподавателя. Когда компания выходит из аудитории, Лена неожиданно запрыгивает на спину Антона, а тот еле успевает схватить её за бедра, чтобы удержать легкое тело на весу. Шастун чувствует, как волосы Лены, пахнущие каким-то травяным шампунем, лезут ему в лицо, но он только улыбается и крепче хватает подругу за ноги, краем глаза замечая, как Арсений бредёт где-то рядом и тихо усмехается.***
— Ты ешь, как свинюшка. Вытрись, — Лена протягивает Арсу салфетку, а Антон с интересом посматривает на развернувшуюся картину. Когда Арсений уже тянется к ладони девушки, та резко убирает её из-под его носа и начинает настойчиво вытирать губы лучшего друга, а парень на эти действия лишь плюется и пытается отвернуться от прикосновений, но Лена подключает вторую руку и удерживает подбородок Арсения на месте, не позволяя вырваться из прочной хватки. Антон чувствует теплоту, разрастающуюся в легких, когда смотрит на своих друзей, на их шуточные перепалки и милые беседы, поэтому он просто подпирает голову ладонью, наблюдая за этим тихо, не издавая ни единого звука. — Завтра ведь последний день учёбы, — через некоторое время бормочет Шастун себе под нос, но друзья замечают это, а Лена отвечает, отпивая ледяную газировку из стаканчика: — Давайте завтра не пойдём. — А кто это у нас нравоучения мне вчера читал о прогуливании? — возмущается Арс, кидая насмешливые взгляды на Лену. — Ну Арс, — тянет девушка и поджимает губы. — Завтра только философия, а у нас зачёт уже в кармане. — Я бы не был так уверен в этом, — Арсений задумчиво качает головой, будто пытаясь понять, с чего вообще Лена сделала такой вывод. — Знаете же Диму с третьего курса? Он мне сливает всю информацию о преподавателях, так что… Мы получим этот зачёт как нефиг делать. Антон начинает прокручивать в голове знакомое имя, думая о том, что они с Арсением ну уж слишком хорошо его знают. Лена какое-то время только и делала, что болтала об этом парне, и друзья сразу поняли, что она влюбилась, вот только девушка это отрицала, всячески отнекивалась и вообще посылала их, когда разговор заходил о её чувствах к Диме. — Нет, Лен, мы не знаем Диму с третьего курса, с которым ты нам мозг полоскала несколько месяцев назад, — усмехается Антон, но на всякий случай подсаживается чуть ближе к девушке. Вдруг обидится. — Да ну вас двоих, — Лена складывает руки на груди и смотрит куда-то вдаль, надув губы и морща нос. Шасту вдруг становится стыдно за то, что он подкалывает Лену, но та неожиданно смеётся и толкает друга в бок. — Не обижаюсь я, всё нормально. Он мне уже давно не нравится. — Тоха, мы добились от неё признания! Наконец-то! Я ждал этого всю свою жизнь! — восклицает Арс и взволнованно хлопает в ладоши, аки ребенок. Антон чуть не выплевывает колу на белоснежный стол, в голове уже представляя, как на поверхности расползается коричневатое пятно. — Эй, эй, я съеду от вас. Вы слышите? — хрипит Лена и ложится на стол, закрывая лицо обратными сторонами ладоней. — Да куда ты попрёшься? — Арсений шутит, стараясь слишком громко не смеяться. Да, действительно, куда она от них денется-то? — Куда-ни… Антон слышит, как в кармане куртки Лены раздаётся сильная вибрация и внимательно наблюдает за тем, как подруга достаёт свой телефон, кидает быстрое «сейчас вернусь» и встаёт из-за стола, несильно ударяясь коленками о стул. Антон тупо таращится на место, где только недавно сидела его лучшая подруга с полностью нечитаемым выражением лица. Музыка из колонок давит на уши, и только после того, как парень начинает вслушиваться в мелодию, он осознаёт, что до сих пор не сдвинулся с места ни на сантиметр. А ещё Шастун замечает, что за ним с сидения напротив следит Арсений, будто желая спросить, что случилось, но настойчиво останавливая себя. — Она выглядела взволнованной, когда ей позвонили, — недоумённо лепечет Антон, пытаясь не отпускать размышления с короткого поводка — он знает, куда его это заведёт. Волноваться, особенно без дела, совершенно не хочется. — Да ей, наверное, родители позвонили. Не переживай ты так, — успокаивает Арс, мгновенно поднимаясь с места и садясь рядом с Антоном для того, чтобы схватить замерзшую от стаканчика с холодным напитком ладонь лучшего друга. Арсений неторопливо, стараясь не напугать, проводит пальцами по грубой коже, по ужасно длинным линиям на внутренней стороне ладони, словно забирая мороз на себя, грея так, что начинает таять всё тело. — Я видел, ей мама звонила. Но она выглядела так, будто этот звонок застал её врасплох, — нехотя отвечает Антон, откидываясь на жесткий стул всей спиной. — Ну-ну… — щебечет Арсений, смотря на Антона как на ребёнка. — Она, наверное, просто не ожидала. Шаст, да нормально всё. Арсений свободной рукой начинает гладить Антона по волосам, а тот решает не отвечать и просто закрывает глаза, пытаясь отдаться спокойствию. Но в ту же секунду его начинает бесить то, что он никак не может погасить пожар внутри и успокоить сильно бьющееся сердце. У него даже возникает желание постучать по груди, чтобы изгнать из тела занозу, причиняющую нереальную душевную боль. «Да что это такое? Почему я вообще так разволновался из-за какого-то телефонного звонка?» — пытается усмирить своё беспокойство Шастун, мысленно щипая себя за руки, щёки и вообще любые места на теле, до которых он смог бы дотянуться. Чтобы было побольнее. Арсений продолжает нежно потирать костяшки друга, одновременно отворачиваясь от него в сторону соседнего столика, за которым сидят две девушки. Антону даже не нужно смотреть на них, чтобы понять, что они пялились. Ему становится ещё более паршиво, и он, уже не обращая внимания на общественное мнение, утыкается лбом в теплый свитер друга, дыша с перерывами, отрывисто, и мысленно показывая наблюдателям средний палец. Шастун не понимает, сколько прошло времени — одна минута или десять — но вскоре рядом появляется Лена, и в эту же секунду Антон понимает, что волновался не зря. На девушке совершенно нет лица, хотя она пытается этого не показывать, выдавливая из себя улыбку. Парень подмечает то, что у подруги опустились плечи и что она периодически мнёт воротник блузки своими трясущимися пальцами. Арсений доедает гамбургер в полной тишине, не прерываемый смехом и глупыми разговорами, так часто случающимися в компании друзей. Лена отдаёт свою картошку Антону, убеждая в том, что наелась, но Шаст конечно же не верит, даже не раздумывая о том, чтобы прикоснуться к еде. Аппетит испарился в одно мгновение, а вместе с ним пропало и хорошее настроение. — Арс, Тош… Я уезжаю, — неожиданно раздаётся в помещении голос девушки, и Антону кажется, что в одно мгновения все звуки пропали, оставив место громкой пустоте, обнимающей мозг крепкими путами. Антон замечает, как за окном начинает темнеть, и ему резко хочется начать выжигать свои лёгкие сигаретами. Шастун представлял, что могло случится всё, что угодно, но реальность оказалась ещё хуже его фантазий. Он боится закрыть глаза, словно остерегаясь того, что может попасть в страшный сон, но внутри он понимает, что кошмар уже наступил наяву.