***
So take your eyes off the trigger, I’m not to blame if your world turns to black. As your eyes start to blister, There’s just no hope for our final embrace. - Что-нибудь уже решили? – воодушевленно спросила я, вбежав в комнату, где сидели ребята. Они не разделяли моего окрылённого настроя, и, видимо, пытаясь осознать правдивость услышанной от Алины истории, удручённо смотрели в пустоту. Моё приподнятое настроение мигом куда-то улетучилось, и, вспомнив мотивы нашего собрания здесь, я молча села у стены рядом с Алёной. - Не могу поверить, - тихо протянула подруга, - Даня… - А я говорила, - с упрёком ответила я, достав из кармана сигарету. - Ну, так что, куда пойдём? – переспросила Настя, перебирая в руках подобранные мгновением ранее камешки. - Когда мы шли сюда, - присоединился Рома, - Я видел, там был магазин. Если нам удастся пробраться туда без происшествий, мы могли бы взять немного еды. Или скрываться там некоторое время, не знаю. В согласие с его словами у меня предательски заурчал живот, и, найдя его предложение весьма подходящим, я на секунду задумалась, тот ли это глуповатый Рома, которого я знала раньше. Очевидно, эта обстановка сильно повлияла на парня, почему он и не мог оставаться прежним. Да, мы все скоро изменимся, и изменения эти называют взрослением, которое у нас, ввиду обстоятельств, наступит раньше, чем мы могли ожидать. - А далеко идти до магазина? – с интересом спросила Алёна, и, уподобляясь моему примеру, раскурила сигарету. - Нет, я тоже помню его, - ответила Алина, пока Рома отчаянно пытался вспомнить примерные координаты потенциального убежища, - Если перейти дорогу, а там повернуть за дом – выйдете прямо к магазину. И, ребята, прошу вас, будьте осторожны. Мы все были настроены очень решительно, и тому была причина. Пускай, мы и не говорили об этом, но смерть Дениса вынудила нас научиться нестандартно мыслить и стараться найти выход из любой ситуации с выгодой для нас самих. Мы, наконец, поняли, что мир, к которому нам приходилось привыкнуть – настоящий, абсолютной реальный, вместе со всеми мертвецами, ожившими из-за нового закона природы, и вместе с людьми, утратившими свои моральные ценности во имя собственных инстинктов. Я была уверена, - мы не раз ещё столкнемся с предательством, ложью, лицемерием, но главной нашей задачей было не допускать подобного отношения к людям с нашей стороны. Не предаст тот, кто знает, как это больно, - и мы, жертвы Даниного обмана, как никто другой понимали это. Что касается Алины – я безмерно восхищалась ею: только человек с поистине храбрым сердцем мог бы решиться на такой благородный поступок. Кто знает, что сделает с ней Даня, когда обнаружит, что она соврала ему. Мне оставалось только надеяться на лучшее. На самом деле, Алина – не такая слабая девочка, какой кажется на первый взгляд, и я всегда знала это, но её смелый поступок откровенно меня поразил. До этого момента я не могла и предположить, какой невероятной силой обладает эта маленькая девочка. Она, как и подобает воину, не боялась предстать перед опасностью лицом к лицу, особенно сейчас, когда от её решения зависели наши жизни. Нам всем следовало бы равняться на неё, ведь более яркого примера самоотверженности и милосердия, я уверена, мы больше никогда не встретим. Я гордилась, что у меня есть такая подруга. Алина неспешно подошла ко мне, и, тяжело вздохнув, уселась рядом. Я протянула ей сигарету и она с удовольствием сделала затяжку. - Береги себя, хорошо? – медленно выдохнув табачный дым, прошептала подруга. - И ты, - положив голову ей на плечо, ответила я. Всё в этом мгновении отдавало тяжелой печалью, которая с каждой секундой заполняла сознание больше и больше. Это чувство неимоверной грусти подпитывалось и страхом неизвестности, возникновение которого было вполне ожидаемо. Как нам пробраться через толпы мертвецов? А если нас окружат? Как мы будем сражаться, если у нас даже оружия нет? Нам оставалось только надеяться на лучшее. - Мы ведь не прощаемся? – Алина обратила ко мне свой полный печали взгляд. - Конечно, нет, ты чего? Я верю, ты справишься, и мы справимся. Вот увидишь, у нас всё получится, - вздохнула я, на секунду задумавшись о правильности выражения своей мысли. - Просто, - в свойственной ей манере начала девочка, - Просто понимаешь, Регин, это ведь так страшно – не иметь ни малейшего понятия о том, что с вами случится в ближайшем будущем. И даже если я могу в неясных очертаниях представить свою судьбу, ваши же бледны, как снег. Если Даня убьёт меня, что на самом деле, маловероятно, что будет с вами? Он найдёт вас? А если нет, то куда вы потом пойдете? Вы ведь совсем одни! Я, невольно осознавая смысл сказанных ею слов, уставилась в одну точку, словно пыталась найти ответы на все эти вопросы где-то среди глубин моего сознания. Алина переживала за нас, - я прекрасно понимала это, но и сама я не меньше переживала за неё. - Всё будет хорошо, - с наигранной радостью протянула я. Мне хотелось рассмеяться над глупостью собственного высказывания, но я понимала, - малейший взрыв любой эмоции повлёк бы за собой безутешный плач. Алина набрала полные лёгкие воздуха, и, открыв рот, собралась что-то сказать, но порыв её мысли прервали тяжелые шаги, неожиданно раздавшиеся откуда-то со стороны лестниц. Я в страхе вздрогнула, но затем, предположив, что это, возможно, был Женя, который уже успел оповестить Кирилла о своём внезапном уходе, облегчённо вздохнула. - Что ж, вот вам и пора, - тихо протянула Алина, поднимаясь с пола. Ребята неспешно последовали ее примеру, и, встав на ноги, принялись судорожно отряхивать куртки от пыли. Я подошла к подруге и, ласково улыбнувшись, обняла её. - Нам будет тебя не хватать. - А мне вас. Я была готова раствориться в этом трогательном моменте прощания, но внезапно воцарившуюся идиллию нарушил истошный кашель, принадлежащий, очевидно, источнику звука шагов. - Это… это не Женя, - в страхе отпрянула я, и тут же повернулась к ребятам. На их лицах застыл леденящий душу страх, они нервно начали оглядываться друг на друга, в надежде услышать хоть от кого-нибудь идею о том, что же им делать. - Бегите! Бегите, быстрее! – вырвали нас из транса крики Алины, - Это Даня! - Стой! А как же Женя? Мы должны были дождаться его! – в истерике воскликнула я. - Бегите! Я всё ему объясню! Просто бегите! И я, не придумав, что ответить, тут же кинулась бежать, и, судя по донёсшемуся сзади топоту, ребята побежали за мной. В темноте я едва различала дорогу, но усугублял ситуацию тот факт, что я практически не помнила пути к выходу. Шаг за шагом, и вот я споткнулась обо что-то, вновь встала и побежала дальше, побежала изо всех сил, не зная от чего, и не зная зачем. Ребята сзади что-то выкрикивали, мне ли, не мне? В любом случае я не разбирала слов. Я боялась, что если остановилась бы сейчас, то бежать дальше уж точно бы не смогла. В ушах раздавался ужасный звон, голова кружилась, лёгкие словно разрывались от огромного количества воздуха, неравномерно вдыхаемого мной каждые пол секунды. Рома обогнал меня и ускорился, словно знал, куда надо бежать. Я же замедлилась, пытаясь отдышаться, но увидев обгоняющих меня Настю с Алёной, тут же осознала своё страстное желание не отставать. Перспектива быть потерянной в одном из этих многочисленных коридоров совершенно меня не радовала, и я вновь ускорилась, хоть это и было выше моих сил. Сквозь расплывчатые образы стен я попыталась разглядеть фигуры бегущих впереди девочек, что было практически бесполезно, если учитывать чёрные пятна, что бегали перед моими глазами всякий раз, когда я пыталась сфокусировать зрение на каком-либо объекте. Полагаться оставалось только на уши, что сквозь звон всё ещё различали остальные звуки. Измерив на глаз расстояние между мной и ребятами, я поняла, что отстала ненамного, поэтому сразу же мысленно отбросила необходимость ускоряться. В любом случае, думаю, они бы меня подождали. Но, тем не менее, я всё бежала и бежала, не желая останавливаться. За считанные секунды мы преодолели коридор, затем также быстро перебежали освещённую солнцем комнату, перепрыгивая через несколько ступеней сразу, спустились вниз по лестнице и оказались, наконец, на первом этаже. И вот, казалось бы, вдалеке мне удалось разглядеть спасительный свет. За очередным поворотом, куда завернул Рома, нам открылась большая площадка, слабо освещённая полуденным солнцем. В этой комнате я узнала очертания того помещения, в котором мы оказались сегодня утром, как только поднялись по ступеням с улицы. Выход! Рома, который уже пересёк площадку, стремительно бежал вниз по лестнице, ведущей вниз, на землю, коей мы не ощущали под ногами, казалось бы, уже очень долго. Зримое спасение мотивировало меня бежать быстрее, и я ускорилась, в надежде как можно скорее оказаться снаружи этого пропитанного кровью здания. Ещё пару шагов. Ещё немного. И, вот, я сбежала вниз по ступеням и тут же оказалась на улице. Я вскинула голову вверх, жмурясь от ослепляющего привыкшие к темноте глаза солнца, и тяжело дыша, принялась судорожно кашлять. Ребята, тоже пытаясь отдышаться, медленно передвигались по импровизированной траектории, ограниченной расстоянием в несколько метров. Я набрала полные лёгкие воздуха, и принялась рассматривать небо, в надежде, что это отвлечёт меня от непрекращающегося кашля. Бурые облака, гонимые ветром, уже почти растворились в воздухе, словно ночь никогда и не наступала. Было тихо, а значит, город ещё спал, и мне хотелось верить, что причиной тому была не обрушившаяся на мир глобальная катастрофа. «Было бы кому просыпаться» - скептически подумала я, внимательно оглядываясь по сторонам. Ноги, привыкшие к нахождению в статичном положении, ужасно болели после столь неожиданной нагрузки, дрожали и подкашивались. От усталости закрыв глаза, я вздохнула, словно в последний раз и в то же мгновение тяжело рухнула на землю. А облака все так же плыли и тлели, и вот, пару мгновений, как они растворились совсем.***
Алина по-прежнему неподвижно стояла на месте, нервно перебирая пальцами подол своей куртки. Шаги раздавались всё громче и отчетливей, но, несмотря на это, девочка не спешила никуда уходить. Либо отсутствие страха, либо уверенность в том, что ничего страшного случиться не должно, отразились на её душевном спокойствии. Тем не менее, она всё также стояла и смотрела в коридор, откуда доносились приближающиеся шаги. Спустя пару мгновений, из бесконечного мрака показалась крупная фигура, принадлежащая парню, узнать в котором Даню девочке не составило труда. Увидев его, Алина невольно вздрогнула, ладони её похолодели, но она прекрасно понимала, что бежать было уже поздно. Парень подошёл к ней, и, по обычаю затянувшись сигаретой, надменно произнёс: - Где они? Алина, путаясь в собственных мыслях, и растеряно озираясь по сторонам, совершенно не могла сформулировать свою мысль. Но Даня травил её своим укоризненным взглядом, подобным яду, заставляющему кровь сворачиваться в жилах. Внезапно интригующая сознание мысль промелькнула в голове Алины, и девочка, блеснув глазами, резко вскинула голову, смотря на Даню, и уверенно произнесла: - Брошены. В подвале. Как и ты просил. - Я слышал голоса, - выдохнув облако густого дыма, произнёс парень, - Они были здесь. - Нет, - уверенность вновь покинула Алину, - Тут никого не было. - Но я же слышал! – делая паузу перед каждым словом, начал возмущаться Даня, - С кем ты говорила? - Ни с кем… Честное слово, Даня, тут никого не было. - Тогда, - немного смягчился он, - Чьи это были голоса? - Мой, - осознавая нелепость своей реплики, вздохнула Алина, - Только мой. - Видимо, ты не совсем понимаешь, что с тобой будет, если ты осмелишься соврать мне. - Но я, - дрожь проступала в Алинином голосе, - Но я не вру. - Неужели? – с насмешкой воскликнул Даня, - Знаешь, мне тут рассказали, как ты прибегала жаловаться Кириллу. Ты серьёзно думаешь, что я бы не вычислил твоё намерение обмануть меня? Алина стояла молча, опустив глаза в пол, и пыталась придумать способ, как ей выкрутиться из этой ситуации. Единственный представляющийся ей выход основывался на одном незыблемом правиле, которому девочка всегда беспрекословно следовала. «Борись до конца!» - раз за разом проносилось в её голове. И тогда Алина гордо выпрямила спину, и, глядя прямо Дане в глаза, с уверенностью произнесла: - Я выполнила твоё поручение. Даню, судя по его реакции, такое заявление совершенно не устраивало. Он яростно сжал кулаки, и, сильно стиснув зубы, с ненавистью прошипел: - Да?! Пошли, посмотрим! С этими словами парень схватил девочку за капюшон, и, внезапным ударом, повалил её на пол. Алина с криками пыталась освободиться от его сильной хватки, но осознав бесполезность своих стараний, покорно замолчала. Даня направился по тому же пути, откуда пришёл, волоча бедную девочку за собой. С каждым его шагом Алина ударялась об пол, но парень только сильнее сжимал пальцы, невзирая на её просьбы остановиться. Девочка тихо заплакала, зажмурив глаза, но Даня был равнодушен к её чувствам. - А ну заткнись, - сквозь зубы прошипел он, в очередной раз ударив свою жертву, - Иначе прямо здесь тебя вырублю. Алина издала едва слышный стон, и сквозь слёзы что-то попыталась ему ответить, но парень ничего не хотел слушать. Так он и волочил её за капюшон по всему коридору, пока не вышел на лестничную площадку, где луч дневного солнца освещал каменные стены. Даня завернул куда-то влево, и девочка в очередной раз ударилась бедром об острый угол стены. За поворотом оставалось пройти совсем немного, после чего он направился к лестнице, ведущей вниз. Алина, слегка повернув голову, насколько это позволяла Данина хватка, глянула вперёд, и, предвкушая болезненный спуск, поджала ноги под себя. Парень не собирался оказывать ни малейшего сожаления по отношению к ней, и, даже дойдя до лестницы, он лишь ускорил шаг, вследствие чего Алина с глухим звуком покатилась вниз. Даня сильнее схватился за ее куртку, и, словно специально, подтащил ее ближе к себе. Алина старалась как можно сильнее отталкиваться ногами от ступеней, чтобы не биться позвоночником о каждый валявшийся на лестнице предмет. Оказавшись внизу, Даня вновь свернул, и, преодолев очередной тёмный коридор, направился к пустующему проёму в стене, вследствие чего Алине, которая так и волочилась на спине по всему зданию, представился вид на улицу. Холодный, но слегка подтаявший снег икрился на солнце. От острой боли в привыкших к темноте глазах, Алина отвернулась, и сильно зажмурившись, истошно вскрикнула, наткнувшись ногой на что-то острое. Её кровь потянулась длинным следом по снегу, но боль казалась не такой невыносимой пыткой по сравнению с Даниной жестокостью. Огромный осколок стекла торчал из внутренней стороны её бедра, и с каждым ударом о землю, он врезался все глубже и глубже в ногу девочке. Алина плакала, звала Даню, просила его остановиться, хотя бы для того, чтобы просто вытащить из ноги проклятый предмет, но парень лишь что-то шипел сквозь зубы, не желая проявлять к ней ни доли сочувствия. Дане было абсолютно всё равно на мольбы его жертвы; гораздо большее беспокойство вызывало у него окружающая обстановка. Он нервно оглядывался по сторонам, словно боялся быть замеченным кем-то или чем-то. И тут невероятная мысль промелькнула в голове Алины: «Даня знает выход на улицу? Другой выход? Что он еще может знать в таком случае?» Но очередной удар ноги о лежащий на дороге камень, заставил Алину забыть о единственной ниточке, что могла бы привести ее к разгадке этой запутанной истории. Даня не собирался покидать территорию здания, а наоборот, старался идти как можно ближе к стене. Его загадочное поведение вызвало бы у неё массу обоснованных подозрений, но только в том случае, если бы Алина действительно не испытывала затмевающей остальные мысли боли в тот момент. Парень с каждым шагом шёл все быстрее и быстрее, и вот, наконец, он завернул куда-то, и на пути у него вновь оказалась лестница. Она была до ужаса узкой, и в таком положении девочка не смогла бы преодолеть и двух ступеней. Даня, скорее всего, и сам понимал это, поскольку в следующее мгновение он развернулся к Алине, резко отпустив её капюшон, и, небрежно подхватив её за локоть, поднял на ноги. - Даня, Даня, стой, я не могу… - заплакала девочка, хватаясь за раненную ногу. - Заткнись! – прошипел бородатый парень. В прочем, ей не стоило рассчитывать на другой ответ. Кое-как, спотыкаясь и падая, Алина ковыляла за Даней, пока, наконец, он не дошел до конца лестницы, которая, похоже, вела в подвал. Все возникающие в её голове вопросы так и оставались на втором плане, затмеваемые нарастающей болью в ноге. В подвале было темно, и длинный коридор, ведущий к железной двери, на которой висел огромный замок, освещал лишь старый масляный фонарь. Сильно схватив Алину за локоть, Даня направился прямо к железной двери. Но что это была за дверь? Камера пыток? А может… бункер? В любом случае девочке оставалось лишь догадываться, куда он тащил её, и каковы были его намерения. До двери оставалось не более полутора метров, и, преодолев это расстояние за несколько шагов, Даня остановился и достал из кармана куртки связку железных ключей. - Поднимайся! – крикнул он приникшей к стене Алине, и та, резко вскинув голову, с великим трудом поднялась на ноги. Расстояние между ними было всего десяток сантиметров, но Даня, что был намерен не ждать ни секунды, резко подтащил девочку ближе к себе, вследствие чего та вновь упала, ударившись виском об его колено. Даня поспешно вставил ключ в замок, и, дважды повернув, вынул обратно. Дверь с характерным скрипом отворилась, и глазам ребят представился бесконечный мрак, что скрывала эта дверь. Парень, заметив удивлённый взгляд Алины, направленный в самую глубь потайного пространства, резким движением подхватил девочку с пола, и, сильно толкнув кулаком в её спину, поспешил закрыть дверь. Оставив маленькую щелочку, для того, чтобы глянуть на свою жертву в последний раз и убедиться, что она действительно там, Даня злобно ухмыльнулся и вновь достал из кармана ключи. Подбирая нужный, он краем глаза наблюдал за девочкой через щель, что позволяла видеть пространство лишь благодаря проникающему в комнату из коридора лучу старого фонаря. Алина, приземлившись прямо на больное колено, заметила, что Даня не собирается заходить следом, и, наплевав на невыносимую боль, поднялась и побежала к двери, выкрикивая имя своего мучителя. И вот, казалось бы, одно мгновение, и она вновь окажется в коридоре, но Даня вовремя захлопнул дверь, и звук поворачивающегося в замке ключа озарил эхом всю темную комнату. За все время нахождения в здании, девочка, казалось бы, уже привыкла к этому мраку, к этой неизвестности, но вполне обоснованный страх овладевал ею с каждой минутой всё больше и больше. Алина сидела на полу, опёршись спиной на дверь, и держала в руке окровавленный осколок, что минутой ранее вытащила из ноги. Второй же рукой она с силой сжимала рану, наивно полагая, что так кровь остановится быстрее. Её всхлипы постепенно переросли в крики отчаяния, в крики боли за каждого, кто остался по ту стороны здания. Слёзы катились по её щекам словно ручьи, вены на лбу вздулись, её лицо обрело смертельно-болезненный вид. Ещё немного до нервного срыва. Совсем немного. Ещё две слезы, две отчаянные мысли о бесконечности, что ей придется провести здесь, как вдруг откуда-то из угла раздался спокойный голос: - Ты чего ревёшь? Девочка мигом успокоилась и направила свой взгляд на источник звука, который, как ей показалось изначально, придумала она сама. «Я сошла с ума?» - задала себе вопрос Алина. Вытерев окровавленной рукой слёзы с глаз, она напрягла всё своё помутненное сознание, чтобы предположить, кто бы мог это сказать. Голос был ей знаком, да только откуда? Этот тембр, этот тон, но где она его слышала? Решив, что ей все-таки не показалось, она набрала побольше воздуха в грудь, и дрожащим голосом сказала в пустоту: - Кто здесь? В ответ раздался ироничный смешок, затем звук чирканья спички, и вот, тусклый огонёк осветил лицо человека, сидевшего в углу. Трясущаяся от страха Алина никак не могла распознать, кому же оно принадлежит, но стило спичке, сжимаемой чьей-то неопознанной рукой, подлететь к фитилю фонаря, похожего на тот, что она видела в коридоре, как свет, пусть даже и совсем слабый, озарил комнату. Тут было на удивление чисто, что сложно сказать о самом здании в целом. Часть комнаты, противоположная той, где сидел человек, заворачивала куда-то вправо, в связи с чем свет от фонаря не достигал дальней стены. Пол был всюду устлан развертками старых коробок, в углах лежали аккуратно сложенные куски тряпок, тем самым не давая холодному воздуху с улицы проникнуть в комнату. Алина, отвлёкшись от оценивания обстановки, наконец, переметнула взгляд к источнику света. Тонкая, жилистая рука уверенно сжимала фонарь, а лицо, слабо освещённое мерцающим огоньком, встречало девочку приветливой улыбкой. - Ну чего, не так уже страшно? – всё тот же знакомый голос, всё с той же замысловатой иронией. Девочка подняла глаза на парня, сидевшего в углу, и от удивления, внезапно охватившего её рассудок, закрыла рот рукой, чтобы не взвизгнуть. Парню не совсем была понятна её реакция, и он, в смятении поджав губы, уверенно встал и направился к Алине. Она старалась как можно внимательней рассмотреть его одежду, словно это помогло бы ей найти ответ на некоторые возникшие вопросы. На нём была рваная рубашка, затёртые в коленях штаны, растянутые карманы, из которых торчал коробок спичек, испачканные то ли кровью, то ли грязью кроссовки. Сколько он уже жил здесь? И сколько проживёт теперь, уже вместе с ней? Есть ли вообще выход отсюда? Кучу вопросов, с каждой секундой рождающихся в Алининой голове, на корню перерубила лишь одна фраза, что пришлась бы к месту, если бы их окружала совсем другая обстановка. Парень протянул к ней костлявую руку, и, приветливо улыбнувшись, незатейливо произнёс: - Ну что ж, давай знакомиться. Никита Сёмин, собственной персоной.