***
Посредством базовых водных процедур, нам всё-таки удалось привести себя в порядок и немного взбодриться. К моменту, когда мы спустились, завтрак уже начался, и мы торопясь направились в столовую. Выискивая в толпе знакомые лица, я разглядела сидящих у стены ребят, о чём тут же известила подруг. Дурное настроение тут же куда-то улетучилось, и, спустя несколько мгновений мы подошли к столу, где сидели наши друзья. — Доброе утро, — пододвинув стул, поздоровалась Настя. Ответом ей послужили три пары незаинтересованных в беседе взглядов, отчего я невольно насторожилась и, заняв место рядом с подругой, обеспокоенно спросила: — Что-то случилось? Никита молча пожал плечами, а Рома продолжал уплетать завтрак, уткнувшись носом в тарелку. Моё внимание тут же привлёк Женя, который, казалось бы, вовсе не замечал нас, и вместо ответа принялся ковырять вилкой давно остывший омлет. Лицо его было бледным, руки дрожали, и, обеспокоившись его состоянием, я на секунду допустила мысль, — не был ли он укушен во время дежурства? Я невольно вздрогнула, ужаснувшись от этой мысли, и решила справиться о причине его нездорового вида непосредственно у самого Жени: — Что с тобой? — обратилась я к парню. Но он по-прежнему молчал. От этого я встревожилась ещё больше и в ужасе взглянула на Сёмина. Тот попытался жестами мне что-то объяснить, и я, не сумев понять, что именно, наклонилась к Никите и прошептала: — Что с ним? — Не знаю, — также тихо ответил парень, — Он всё утро молчит, не ест и не пьёт. Мне кажется, что-то случилось ночью. — Вы будете есть? — с энтузиазмом спросила Настя, жадно рассматривая содержимое тарелок ребят. — Да-да, сейчас сяду, — дрожащим голосом ответила я. Алина, с виду тоже обеспокоенная неизвестным ночным происшествием, обратилась ко мне: — Мне сходить за чаем? Я с трудом переключила своё внимание на подругу, но никак не могла сообразить, что ей ответить. Всё, о чем я могла думать в тот момент — это варианты событий, которые могли так повлиять на Женю. Возможно, он опять подрался с Даней, но в таком случае его бы не отпустили с дежурства. Значит, он что-то узнал или увидел, но пока не мог рассказать об этом. Далее мысль никак не развивалась, поскольку точек опоры для этого больше никаких не было. — Ладно, не расстраивайся раньше времени, — прошептал Сёмин, — Потом всё выясним. Тяжесть мыслей немного убавилась, как только я увидела, что остальные тоже не остались равнодушны к состоянию Жени. Я устало кивнула, повернулась к столу и, подперев ладонью щеку, тяжело вздохнула. Краем глаза я заметила Алину, которая молча смотрела на меня и терпеливо ждала ответа на свой незатейливый вопрос. — Да, сходи, пожалуйста, — тут же отозвалась я, подумав о том, что этим утром в меня не влезет ничего, кроме чая. Алина поднялась с места и направилась в сторону буфета. Настя пошла за ней. Не прошло и минуты, как девочки вернулись и сели за стол. В этот момент, словно по команде, к нам подошёл Серёжа, и, пересчитав нас взглядом, облегчённо вздохнул: — Вот вы где, я везде вас ищу! После завтрака не разбегайтесь — я должен сопроводить вас в актовый зал. У вас начнутся занятия. Не умолкая ни на секунду, парень ловко уселся на стул рядом с Алиной. Его, казалось бы, увлекала тема военной подготовки, и он вдохновлённо говорил о ней еще несколько минут. Я с удовольствием бы послушала его рассказ в другой обстановке, но сейчас мне было, мягко говоря, не до этого. Множество вопросов крутилось у меня в голове, и даже понимая, что ответа я не найду, у меня всё равно не выходило их прогнать. Наше угнетённое состояние вскоре привлекло к себе внимание Серёжи, и он резко замолчал, позволив каждому из нас побыть наедине со своими мыслями. Кое-как я всё же смогла успокоиться и отвлечься, но возникшая проблема не была исчерпана. И вместо того, чтобы травить себя ужасными догадками, я глубоко вздохнула, и пообещала себе, что ни за что этого так не оставлю. Я пообещала себе во что бы то ни стало узнать, что произошло ночью.***
После завтрака Серёжа отвёл нас в другое крыло, где располагалась учебная аудитория. Она представляла собой просторное помещение с высоким потолком и возвышающимися подобно амфитеатру рядами длинных парт. На противоположной от входа стене висела белая маркерная доска, возле которой с гордым видом стояла высокая девушка в синей куртке и с презрением вглядывалась в наши заинтересованные лица. — Садитесь ближе, — надменно произнесла она, указав на первый ряд. Мы послушно спустились вниз и заняли максимально приближенные к доске места. Разглядывая аудиторию, я заметила, что на соседнем ряду, что был отделён от нашего широким проходом, сидела ещё одна группа новичков, в которую входил Даня со своей компанией. Кирилл, увидев нас, резко встрепенулся, и, приподнявшись со своего места, принялся усердно сверлить меня взглядом, словно намеревался что-то сказать. — Прошу тишины, — девушка постучала кулаком о стол, и, подойдя к доске, повернулась к нам. Серёжа, которого явно привлекала перспектива быть ответственным за процесс нашего обучения, пересчитал нас, и, кивнув на прощание, покинул аудиторию. Я молча повернулась, и, к счастью для себя отметив, что Женя занял место как раз рядом со мной, собралась уж было расспросить его о прошедшей ночи, но девушка прервала осуществление моего замысла, начав монолог: — Приветствую всех собравшихся здесь молодых бойцов. Меня зовут Ольга. Я — наставник новичков. Моей задачей является рассказать вам о причинах появления в мире живых мертвецов, о распространении инфекции и о способах профилактики заражения. Что ж, начнём курс. Наставница вновь повернулась к доске и я, воспользовавшись моментом, наклонилась к Жене и прошептала: — Как ты себя чувствуешь? Парень окинул меня мимолётным взглядом, и, глубоко вздохнув, собрался ответить, но тут его прервала Ольга: — Как многие из вас уже слышали, эксперимент над геном старения людей привёл подопытных к необратимой мутации, которая в короткие сроки распространилась по всему миру. Последствия одной оплошности учёных обрушились на планету чрезвычайной катастрофой и придали ей статус непригодной для жизни. — Паршиво, — тихо ответил Женя, выждав момент. — Управление лагеря ставит перед собой задачу научить людей противостоять вирусу. Инфекция передаётся гемоконтактным путём, то есть через кровь. Старайтесь избегать контактов с мертвецами, — укус или даже царапина повлекут за собой попадание вируса в ваш организм. Также следите за чистотой оружия ближнего боя, — недостаточная стерилизация лезвия может нанести вред своему обладателю в случае малейшей неосторожности. — Почему? Что-то всё-таки произошло, я права? — я обеспокоенно взглянула на Женю, и он, протерев ладонью глаза, устало ответил: — Регин, я всю ночь не спал и к тому же… — Отставить разговоры! — строго приказала наставница, повернувшись к нам. Я невольно вздрогнула и уткнулась носом в парту, словно там находился учебник, по которому было велено отслеживать материал. Женин ответ насторожил меня своей неоднозначностью, хотя в какой-то степени всё же оправдывал состояние парня. У меня возникло дурное предчувствие, кричащее о том, что дело не только в отсутствии сна. Я вскинула голову и тут же встретилась взглядом с Женей. Он словно ждал этого, и, прочитав в моих глазах застывший вопрос, принялся пальцем выводить на поверхности стола какие-то буквы. Внимательно наблюдая за его движениями, мне удалось прочитать короткое, но обнадёживающее слово. «Потом». Я кивнула в ответ, и с облегчением принялась слушать наставницу: — При попадании в организм, вирус распространяется по всей кровеносной системе. Процесс обращения длиться семь суток. Далее — смерть и перерождение. В первые пару дней выделяются такие симптомы, как сильный озноб, головокружение, повышение температуры и нарушение речи. Внешние признаки проявляются уже на третьи сутки: кожа темнеет и шелушится, вздуваются вены. Через четыре-пять дней после заражения органы начинают разлагаться. Тому свидетельствует частая рвота и скопление крови в ротовой полости. В последние два дня у заражённого нарушается работа двигательного аппарата, разрушается ЦНС, постепенно отмирают разные участки мозга, а затем останавливается сердце. Озвученные подробности были отвратительными, в особенности, если примерять их на себя. Я брезгливо поморщилась, отчаянно надеясь, что самая противная часть лекции позади. — Избежать заражения в случае, если вас укусили возможно, если в течение пятнадцати минут после укуса ампутировать повреждённую конечность. Если же акт нападения пришёлся на часть тела, которую ампутировать невозможно, в таком случае, — Ольга развела руками, — В таком случае заражения не избежать. Вопросы? Наставница мимолётно пробежалась глазами по уставившимся на неё лицам, и с облегчением отметив, что вопросов ни у кого не нашлось, натянуто улыбнулась и произнесла: — На этом у меня всё. Занятие продолжится на полигоне после пятнадцатиминутного перерыва. Вам расскажут, как убивать живых мертвецов, не рискуя при этом стать жертвой их нападения. Не опаздывайте. Все находящиеся в аудитории тут же поднялись со своих мест и принялись медленно покидать помещение. Я хотела окликнуть идущего впереди Женю, но моё внимание привлёк Кирилл, который взволнованно уставился в нашу сторону. Ребята тоже заметили это, и Никита помахал парню рукой. Тот не ответил, но я видела, как он собирался с духом, чтобы подойти к нам, но стоило ему сделать шаг по направлению в нашу сторону, как Даня тут же схватил его за локоть. Не успели мы с ребятами переглянуться, как бородач буквально силой вытолкнул Кирилла из аудитории, и всё, что он успел сделать, это мимолётно обернуться, послав нам напоследок испуганный взгляд. — Что это с ним? — озадаченно спросил Никита, повернувшись к нам. — Понятия не имею, — Женя нахмурил брови, — Но что-то мне подсказывает, ему есть, что нам рассказать.***
Ожидание практики мы скоротали стоя у главного выхода и неторопливо потягивая сигареты. Настя делилась впечатлениями от прослушанной лекции с Алиной, Рома и Никита обсуждали грядущую тренировку, а Женя молча курил, прислонившись плечом к стене. В моей голове снова возникли мысли об изменении его поведения, но всплывшее в памяти громкое «потом» тут же их заглушило. Тем не менее, тревожное чувство никак не отпускало, и я, поддавшись волнению, начала нервно оглядываться по сторонам. Из здания вышла небольшая толпа новичков, присутствующих на лекции одновременно с нами, и, спустившись по лестнице, направилась куда-то за угол. — Кажется, нам пора. Сёмин затушил окурок о край металлической урны, и, гордо выпрямив спину, пошёл за толпой. Мы последовали за ним, и с каждым шагом мне становилось всё более тревожно. Это состояние попросту объяснялось страхом перед неизвестностью и неуверенностью в своей способности к боевым действиям, но что-то мне подсказывало — причина в другом. Тем не менее, мне всё же удалось выкинуть эти мысли из головы и настроиться на тренировку. Мы обогнули здание лагеря и, пройдя мимо смотровой вышки, завернули налево. У забора стояло несколько машин, оборудованные закреплёнными на дверях колами, что, видимо, затрудняло доступ мертвецам к пассажирам в случае внезапного окружения. Я даже ужаснулась от осознания, что, возможно, тоже когда-нибудь могу оказаться в одной из таких, полноправно выезжая на вылазки. Именно такой расклад предполагал Вигарь, когда рассказывал о здешней системе. Нас воспринимают как будущих солдат, а это значит, что в скором времени мы будем вынуждены рисковать жизнями, отправляясь в город на поиски продукции. Представив себе, как мы с ребятами в ужасе бежим к машине, наспех залезаем в неё, и мертвецы, толпой догоняющие нас, смачно насаживаются на эти самые колья, протыкая свои сгнившие туловища, я начала невольно завидовать тем, кто числился в Тактуме как повар, прачечный или даже уборщик. Снова повернув, мы оказались на заднем дворе, что был ограждён высоким забором. Этот забор был разделён на три части, каждая из которых имела собственные ворота. Следуя за толпой, мы вошли в те, что были ближе всего к нам, и оказались на полигоне. Он представлял собой расчищенное от снега огромное поле со стрелковыми позициями и учебными мишенями. Отовсюду доносились звуки выстрелов; присутствующие группы солдат разного уровня обучения столпились у забора, в ожидании своей очереди на стрельбу. Как только мы вошли, нас тут же встретил высокий парень в синей куртке. На первый вгляд ему было не больше двадцати, но всем своим видом он демонстрировал несвойственно развитый для своего возраста интеллект. Выражение лица, осанка, походка — всё это говорило о парне, как о человеке с высокими моральными принципами, и на секунду я даже возликовала, что такой человек станет нашим наставником. — Рад приветствовать всех вас здесь, — начал он, — Меня зовут Иван Павельев, и я буду обучать вас методам защиты и обороны в случае нападения. Пройдёмте со мной. С этими словами он резко развернулся, и, махнув рукой, направился прямо вдоль забора. — Первое занятие — теоретическое. На следующих вы уже будете учиться стрелять, метать гранаты и клинки, но самое главное — освоите тактическую ходьбу. Без элементарного знания этой дисциплины вы автоматически станете мишенями для мертвецов. По пути до освобождённых для нас трибун, Иван рассказывал о назначении расположенных на полигоне объектов и коротко упомянул об общем строении лагеря. На мгновение мой мнимый интерес к экскурсии куда-то исчез, и я, вновь почувствовав беспокойство, встала рядом с Женей. Он постоянно оглядывался на ворота, словно пытался высмотреть что-то, что находилось за забором. Несколько секунд я наблюдала за ним, судорожно пытаясь найти оправдание его поведению, как вдруг Иван приказал остановиться. Следуя его следующему распоряжению, мы послушно уселись на скамейки, и, повернувшись к наставнику, принялись внимательно его слушать. — Вообще мы стараемся не загружать информацией новичков, чтобы не отпугнуть желание учиться, поэтому постараюсь быть кратким. Самое, пожалуй, важное из того, что вам нужно знать о мертвецах, так это то, что убить их можно исключительно ударом в голову. Мозг — единственный не отмирающий после заражения орган, отвечающий за инстинкт поиска пищи и передвижение. Только повредив мозг, вы убьёте мертвеца, и неважно, сколько до этого вы всадили пуль ему в грудь. Это понятно? Мы кивнули, и наставник, с улыбкой встретив ожидаемую реакцию, продолжил: — Также важно знать, что мертвецы практически слепы. Их глаза улавливают только светлые объекты, а ориентируются они в основном на слух и обоняние. Когда вы пройдёте обучение и будете выезжать на вылазки, вам в строгом порядке выдадут чёрную форму и оружие с глушителем. Надеюсь, понятно, почему? — Понятно, — с интересом протянул Сёмин, ответив за всех. — Что ж, это радует, — с облегчением вздохнул Иван, — Теперь пройдёмся по оружию. Пока наставник вдохновлённо освещал недостатки и преимущества такого обмундирования, как винтовка, пистолет, огнемёт и других, я невольно принялась размышлять о будущем, которое нам пророчили уже не раз. Каково это вообще быть солдатом? Я никогда раньше не задумывалась об этом, и считала, что не придётся, но этот новый мир диктовал свои правила. Я не понимала, как держать в руках автомат, как направлять его на человека, ломаной походкой бредущего в твою сторону и издающего нечленораздельные звуки, как нажимать на курок. Даже если бы я задумалась об этом хотя бы полгода назад, я всё равно бы не испытала того неподдельного ужаса, который испытывала сейчас, нервно оглядываясь по сторонам, трясясь от холода и наблюдая за такими же солдатами, какими было суждено стать и нам. Через несколько минут Иван закончил свой рассказ, и, резко вскинув голову, произнёс: — Вопросы будут? — У меня, — Женя мгновенно встрепенулся, и, ещё раз обернувшись в сторону ворот, указал туда пальцем, — Что находится за тем забором? — Вертолётная площадка, — с непонимающим видом отозвался наставник, — А что? — А за другими? Если я не ошибся, тут трое ворот. Ведь так? Став свидетельницей того, как Женя один за другим обсыпал странными вопросами Ивана, я снова поддалась волнению. Всё вокруг на мгновение показалось мне таким таинственным, устрашающе незнакомым и загадочным, что мне захотелось резко вскочить и кинуться прочь от этого места. — Так, — с подозрением протянул Иван. — И что же за третьими воротами? — не унимался Женя. Ещё несколько секунд оба парня молчали, подвергаясь недоумевающим взглядам со стороны ребят. Иван словно перебирал в голове варианты, которые бы объясняли причину, почему это могло заинтересовать новичка, в то время как Женя, казалось бы, знал что-то, что являлось неоспоримой тайной, и всячески старался её разоблачить. — Там находится изолятор. После долгожданного ответа в воздухе словно нависла мёртвая тишина. Наставник, ведущий лекцию у другой группы новичков, тут же затих, выстрелы прекратились, а людей словно стало меньше. Иван принялся нервно оглядываться по сторонам, и, удостоверившись, что эта цепочка событий никак не связана с его изречением, облегчённо вздохнул. Я тут же обернулась, надеясь распознать причину неожиданного затишья, но тут же наткнулась взглядом на Даню, который сидел позади и пристально смотрел в нашу сторону. Он выглядел озадаченным и несколько даже шокированным. Получив ответ на свой вопрос, Женя кивнул, и, обернувшись, взглянул на Даню. От этого жеста у меня мурашки побежали по коже. Ещё несколько секунд они прожигали друг друга взволнованными взглядами, как вдруг Иван, почувствовав напряжение, резко поднялся с места и заявил: — Лекция окончена. Всем быть завтра на полигоне в девять.***
Поднявшись на свой этаж, я моментально влетела в комнату, и, не раздеваясь, рухнула на кровать. Изобилие мыслей, преследующих меня по дороге до номера, не иссякло и сейчас, когда я, накрывшись с головой одеялом, отчаянно хотела от него избавиться. Вопросы только прибавлялись к тому множеству, которое скопилось утром. Наличие загадок, хитро спрятавшихся в стенах лагеря, постепенно выматывало меня, и я чувствовала, что вот-вот взорвусь. Настя и Алина зашли следом, и, увидев моё состояние, не решились меня беспокоить. Вместо этого они принялись молча ходить по комнате, словно в этом был какой-то смысл. Хотя, причина на это у них, может, и была, но увидеть их действий мне в любом случае не удавалось, поскольку я всё ещё лежала под одеялом, наивно полагая, что отгородилась от всех тех событий, вынуждающих меня раз за разом нервничать и беспокоиться. Постепенно мне удалось отвлечься от навязчивых дум, но звук приближающихся к кровати шагов вновь вернул меня в реальность. — Ты не пойдёшь на обед? — с осторожностью спросила Настя. — Нет! — вспылила я, — Я сыта этим днём по горло! Вместо ответа Настя тяжело вздохнула, и, развернувшись, направилась к выходу. Через мгновение раздался хлопок двери, и в комнате вновь стало тихо. Несколько секунд я тщательно прислушивалась, надеясь определить на слух отсутствие в комнате обеих подруг. К моему облегчению безмолвие продолжалось, и тогда я, глубоко вздохнув, скинула с себя одеяло. Мимолётное воодушевление сразу же исчезло, как только я увидела, что на соседней кровати сидела Алина, и, сложив руки в замок, смотрела на меня. — Почему ты не ушла? — с досадой спросила я, откинувшись на подушку. — Я не голодна, — спокойно ответила подруга, — А вот тебе надо бы поесть. Ты даже не завтракала. — Не хочу. Я раздражённо вздохнула и отвернулась. Несколько мгновений Алина сидела молча, пытаясь придумать, как начать разговор, а затем резко встала, и, подойдя к моей кровати, уселась рядом. — Ну, Регина, — взволнованно протянула она, — Давай поговорим. Что тебя беспокоит? — А тебе не всё ли равно? — огрызнулась я. — Вообще-то нет. Я волнуюсь. Я ничего ей не ответила, лишь наигранно закатила глаза. Её постоянная забота обо мне иногда приобретала раздражающий характер, поскольку всем, так или иначе, хочется когда-нибудь побыть в одиночестве. В этот раз я надеялась, что Алина поймёт моё рвение остаться наедине со своими мыслями и уйдёт, но она продолжала молча смотреть на меня в ожидании ответа на проявление своей заботы. — Я просто хочу сама всё обдумать. Боюсь, ты не поймёшь. — Я постараюсь понять, — подруга глубоко вздохнула, — В любом случае, ты хотя бы выговоришься, и тебе станет легче. На секунду задумавшись, я резко повернулась, и, взглянув на Алину, поднялась и села на кровати. — Ладно. Если ты так настаиваешь. Подруга подняла голову, демонстрируя свою готовность к слушанию. Я села поудобней, и обхватив колени, начала: — В общем, мне кажется, в лагере происходит что-то… странное. После ночного дежурства Женя ведёт себя как-то не так. С утра ничего не ел, ни с кем не разговаривал. На полигоне, я заметила, он шёл позади всех, постоянно оглядывался, а потом спросил у Ивана… — Это я помню, — Алина утвердительно кивнула. — Так вот, — на секунду сбившись с мысли, замялась я, — Спросил, что находится за третьими воротами. А что ему ответили, помнишь? — Да. Изолятор. — Именно. Вроде ничего странного, но вот то, что произошло дальше… Когда Иван ответил на вопрос, Женя с Даней обменялись такими взглядами, словно… словно оба были заинтересованы в этой информации. Словно это их общая проблема, понимаешь? — Они вроде ненавидят друг друга, разве нет? — подруга нахмурила брови. — Да! Но, видимо, прошлой ночью произошло что-то, что их сплотило. А теперь, подумай, Алин: что может заставить помириться двух заклятых врагов? Девушка поджала губы и с задумчивым видом принялась перебирать пальцами подол куртки. Я понимала, что задала не простой вопрос, поэтому продолжала терпеливо ждать, дав подруге время на раздумье. К этому моменту у меня уже имелось предположение на счёт того, что могло поспособствовать примирению ребят, но оно было настолько пугающим, что я не решилась сразу озвучить его. Честно говоря, я просто надеялась, что Алина найдёт более подходящий вариант, и тогда мои догадки оказались бы всего лишь плодом воспалённого воображения. Прошло ещё несколько секунд, прежде чем подруга встрепенулась, и, устремив на меня встревоженный взгляд, произнесла: — Я, конечно, могу озвучить, что пришло мне в голову, но… — Говори! — не сдержавшись, выпалила я. Девушка тяжело вздохнула. Мои руки затряслись от волнения. Наконец, она ответила: — Парни ненавидят друг друга. Женя буквально одержим этой ненавистью, и в глубине души хочет мстить Дане за то, что он чуть нас не погубил. Знаешь, Рег, я очень надеюсь, что ошиблась с ответом, но… — подруга откашлялась и продолжила, — Но я всё же скажу. Месть — это очень страшный поступок. Но то, что заставило Женю забыть о ней, должно быть, ещё страшнее. Я не знаю, что это может быть, но сам факт… — Всё пропало! — я в отчаянии схватилась за голову и закричала, — Я так и думала! Чёрт возьми, значит, я оказалась права! — Да подожди, ты чего? — Алина придвинулась ближе и осторожно обняла меня за плечи, — Рано ещё делать выводы, Рег. — Рано? Предлагаешь копать глубже, чтобы наткнуться на подтверждение всех этих догадок? Ты думаешь, Женя весь день в таком состоянии из-за того, что с Даней помирился? Нет, дорогая моя! Если что-то их и сплотило, то это точно не душевные разговоры! Это какой-нибудь ужас, который не оставил им другого варианта, кроме как перестать ненавидеть друг друга, чтобы противостоять чему-то более ужасному, чем простая взаимная неприязнь. Неужели ты не понимаешь? — Я всё понимаю, — Алина положила голову мне на плечо, — Но ты всё равно должна поговорить с Женей. Если наши предположения верны, то мы имеем право знать об этом. Так ему и скажи. — Хорошо. Подруга молча кивнула и отстранилась. Я облегчённо вздохнула и расплылась в улыбке. Мне действительно стало легче, как только я поделилась переживаниями с близким человеком, пускай даже проблема не разрешилась. Опасность, что могла поджидать нас где-то поблизости, больше не казалась такой уж страшной, поскольку я поняла, — рядом есть люди, готовые в любой момент прийти на помощь. Совсем недавно эта мысль уже возникала в моей голове, но как только мы уехали из города, я напрочь забыла о ней, наивно полагая, что больше ничего не случиться не может. Что ж, сейчас я усвоила ещё один урок, — нужно всегда быть готовым ко всему, даже если обстоятельства пророчат тебе полную безопасность. Выбора у нас всё равно больше не было. — А теперь ложись и поспи, — улыбнувшись, произнесла Алина и встала с кровати, — Тебе на самом деле надо отдохнуть. — Ты права, — я устало потянулась и вновь откинулась на подушку. — А вечером попытайся поговорить с Женей. Вот увидишь, всё будет хорошо, — с этими словами подруга тихо вышла в коридор и захлопнула дверь. — Хотелось бы верить, — тяжело вздохнула я, — Хотелось бы верить.***
Проснулась я где-то в половине седьмого. Прокрутив в голове события, предшествующие моему погружению в сон, я вспомнила, что подруги отправились на обед. Мысль о еде отозвалась навязчивым урчанием в животе, и, с трудом прикинув в памяти время начала ужина, я решила начать собираться. Не без труда натянув на ноги тяжёлые ботинки, я заправила постель, и, пригладив ладонью растрёпанные волосы, направилась к двери. Повернув ключ в замке, я на секунду задумалась о том, чтобы зайти в комнату к ребятам и попробовать снова поговорить с Женей, но тут же вспомнила, что они, скорее всего, сейчас сидят где-нибудь в холле. Несмотря на это, я всё же несмело подошла к двери и постучала. Ответа не последовало. Я постучала ещё раз, но и тогда не произошло ничего, что свидетельствовало бы о присутствии в комнате кого-либо из ребят. Молча пожав плечами, я развернулась и направилась прямо по коридору, мысленно ругая себя за этот бессмысленный поступок. Я ускорила шаг, пытаясь как можно скорее дойти до лестницы и спуститься вниз, чтобы найти ребят, но тут за моей спиной неожиданно распахнулась дверь. Резко развернувшись, я увидела Женю, который стоял, прислонившись спиной к косяку. — Ты стучала? — равнодушно произнёс он. — Да. Я хотела поговорить. Парень тяжело вздохнул, и, опустив голову, убрал руки в карманы. — Проходи. Я один. Обрадовавшись такому стечению обстоятельств, я тут же кинулась к комнате ребят. Женя зашёл в комнату, и, дождавшись, пока я зайду следом, закрыл дверь. Я села на диван и взглянула на парня: он стоял, прислонившись к стене, словно не и собирался подойти и сесть рядом. В его поведении читалась откровенная замкнутость, что не могло не насторожить меня. Комнату пронзила угнетающая тишина, послужившая ещё одним поводом для волнения. Нерешительно вскинув голову, я глубоко вздохнула и сказала: — Жень, прошу тебя, расскажи, что произошло? Но он не ответил, а лишь молча отвернулся и устремил взгляд куда-то в пол. Я посчитала не обязательным повторять свой вопрос, поскольку знала, что он понял меня. Возможно, сейчас он просто прокручивал ответ в голове, подбирая наиболее подходящий способ, чтобы его преподнести, а мне оставалось терпеливо ждать. Наконец, он подошёл ко мне и сел рядом. — Я не могу тебе рассказать. И в тот же миг моя надежда разобраться в происходящем разбилась о стену недоверия, вставшую между мной и Женей. Я резко отвернулась, чтобы он не увидел выступивших на моих глазах слёз. Ком подступил к горлу, и я еле сдерживала себя, чтобы не расплакаться. Парень тут же встрепенулся, удивлённый моей реакции, и, подсев поближе, взял меня за руку и спросил: — Что? Что такое? — Жень, — я повернулась и подняла на него полный отчаяния взгляд, — Мы ведь с тобой не чужие друг другу люди. Но своим недоверием ты убеждаешь меня в обратном. Весь день я не находила себе места, только думала и думала о том, что произошло с тобой ночью. Наблюдая за твоим поведением сегодня, мне удалось заметить ещё кое-что, что нельзя было оставить без внимания. В конечном итоге у меня появились некоторые догадки, но… но я надеюсь, что ошиблась. Только ты мог помочь мне выбраться из этой пучины мыслей, затягивающей меня глубже и глубже, но ты даже не пытаешься. Ты ведь обещал, что… — Да, я помню, — он перебил меня, но так, видимо, было нужно, — Только не сейчас. Я ещё не готов рассказать это. Но, прошу тебя, не думай, что я тебе не доверяю или что-то там ещё, нет. Просто понимаешь, есть вещи, о которых нельзя говорить, если не уверен. Дай мне время во всём разобраться, и я клянусь, что тут же обо всём расскажу. Его слова послужили хорошим аргументом для того, чтобы перестать расстраиваться. По крайней мере, я понимала, — он обо мне заботился. Но почему я не имею право знать, что его беспокоит, если я тоже о нём забочусь? — Я хочу знать, Жень, — вытирая остатки слез с глаз, прошептала я, — Скажи мне, разберёмся вместе. Не сводя с меня глаз, парень покачал головой. — Мы многого не знаем, Регин. От этого незнания я и мучаюсь сейчас, потому что оно препятствует возникновению хоть каких-то предположений. Поверь мне, так будет лучше. Нечего тебе попросту переживать, тем более, что для этого, по сути, нет причин. Просто подожди, совсем скоро я смогу прийти к какому-то выводу, но пока… пока я и сам не знаю, в какую сторону двигаться. Я смиренно опустила голову и кивнула. Пускай, я и не получила желаемого ответа, пускай, запуталась ещё сильней, зато теперь я поняла, — Женя и в самом деле знает, что делает. А не доверять ему у меня не было причин. — Всё в порядке? — обеспокоенно спросил парень, аккуратно обняв меня за плечи. — Да, спасибо, — я улыбнулась ему в ответ. — Вот и хорошо, — он поцеловал меня в волосы, и, глубоко вздохнув, откинулся на спинку дивана. «Действительно, хорошо». — мысленно добавила я, придвинувшись ближе к нему.***
*** Проведя немного времени за незатейливой беседой, мы с Женей решили спуститься и найти ребят. Настроение парня заметно улучшилось по сравнению с тем, что я наблюдала утром, — сейчас он улыбался, смеялся и шутил. Для меня было важно, чтобы он ни о чём не беспокоился, но в то же время я и сама никак не могла взять себя в руки. Чересчур надоевшая мысль о ночном происшествии по-прежнему не хотела оставлять меня даже сейчас, когда проблема, казалось бы, должна быть решена. Да что, чёрт возьми, случилось? Женя мог быть укушен, но он здоров. Он мог подраться с Даней, но я не заметила у него ни новых синяков, ни ссадин. Остаётся, что… он мог что-то увидеть или услышать, поскольку потрясение, отчаянно скрываемое парнем в течение дня, всё же различалось в его мимике, поведении и жестах. В холле было шумно, что являлось совершенно нетипично для лагеря со строгой дисциплиной. Мы с Женей обменялись настороженными взглядами и неспешно спустились вниз. Источник шума не заставил долго ждать своего появления, — оживлённые и явно довольные чем-то солдаты толпами сновали по всему первому этажу. В руках у некоторых из них были стаканы, содержимое которых без труда угадывалось по поведению офицеров. Не веря своим глазам, я покачала головой и взглянула на Женю. В ответ на мой немой вопрос парень молча пожал плечами. На лице у него читалось то же недоумение, которое испытывала и я сейчас, пытаясь найти какое-либо логичное объяснение всему происходящему. — Ребята! — раздался знакомый голос откуда-то из толпы. Я резко обернулась и увидела Настю, направляющуюся к нам. — А вот и вы! — запыхаясь, воскликнула подруга, — Я уже думала идти за вами. От неё пахло алкоголем, а в глазах появился неестественный блеск. Я давно знала Настю, — она и в школе старалась не упускать возможности предаться подобного рода веселью, но сейчас, когда это было чревато наказанием, мне захотелось упрекнуть подругу за легкомысленность. — Ты пила? — строго спросила я, нахмурив брови. — Немного, — прикрыв рот ладонью, хихикнула Настя. — А ты в курсе, что тебе может влететь? — в той же манере продолжила я, — Припоминается мне, Вигарь не сторонник подобных мероприятий! — Да ладно тебе! — девушка махнула рукой, и, схватив меня за локоть, потащила к дверям столовой, — Пойдём, там весело! Но не успела я даже опомниться, как Женя тут же остановил её, и, встав на пути, грозно спросил: — Что тут вообще происходит?! Его тон на несколько секунд отрезвил Настю, и она, невольно вздрогнув, выпрямилась и ответила: — После обеда приехал Сергей. Приехал один и сказал, — она расплылась в улыбке, — Что полковника не будет в лагере до самого утра! Женя продолжал прожигать подругу презрительным взглядом. — И что? — Как «и что»? Когда ещё выпадет такая возможность отдохнуть и расслабиться? — Но вы же просто бухаете! — скинув с себя руку подруги, я встала рядом с Женей, — Если Вигарь узнает, вам точно влетит! Повернув голову, Настя уставилась на меня, словно пытаясь убедиться, что не ослышалась, а затем наигранно рассмеялась. — Это говоришь ты, мне не кажется? Что-то я не узнаю тебя, Регин! Не ты ли у нас заводилой была на всех вечеринках? Быстро же ты состарилась! — Знаешь что, — её слова прозвучали как упрёк, на который я не могла не среагировать, — Если у тебя за это время мозгов не прибавилось, то я тебе напомню, — мы больше не школьники! Настя, чёрт возьми, у нас есть проблемы посерьёзней, чем не спалиться перед родителями, будучи пьяным! Там, за воротами гибнут люди, не сумевшие добраться до укрытия, а мы тут, живые! А у тебя в голове до сих пор: «Как бы выпить»?! — А теперь ты меня послушай! — Настя сложила руки на груди и демонстративно подалась вперёд, — Я всё прекрасно помню, что нам пришлось пережить по дороге сюда. И также понимаю, что дальше будет только хуже. Знаешь, как тяжело жить, постоянно имея в голове одну мысль, кричащую о необходимости выживать?! Я устала от этого! Хотя бы на один вечер я хочу забыть об этих мертвецах, о людях, которые погибли, забыть обо всём! И если ты этого не понимаешь, — иди наверх и трясись там от страха, что в комнату ворвётся мертвец и укусит тебя! А я устала! С этими словами она демонстративно развернулась, и, презрительно фыркнув, направилась в сторону столовой. Несколько секунд я смотрела ей вслед, и, прокручивая в голове услышанное, понимала, что Настя-то права. Не я ли должна понимать её состояние сейчас лучше всех? Не меня ли уже трясёт от одной мысли, с которой я никак не могу расстаться в течение дня? Настя сказала всё правильно. Нам всем надо отдохнуть и хотя бы ненадолго забыть о страхе. Осознав это, я поспешила догнать подругу, но Женя схватил меня за руку, не дав сдвинуться с места. — Куда ты? — Знаешь, она права, — я пристыженно опустила голову, — Сколько можно бояться выйти из комнаты и сделать хоть что-нибудь, что позволит тебе почувствовать себя живым? Мы выживаем, Жень. А я хочу жить. Я не стала дожидаться, пока он ответит. Вместо этого я молча направилась в сторону столовой, а Женя, к моему удивлению, не попытался меня отговорить. Дойдя до дверей, я на секунду остановилась, и, обернувшись, посмотрела на парня. Он стоял на том же месте, словно ожидая моего взгляда, и, поймав его, улыбнулся и произнёс: — Тогда я с тобой. Когда мы зашли в столовую, мы сильно удивились тому, сколько народу собралось отмечать ночное отсутствие полковника. Пьяные солдаты заполнили своим количеством всё помещение, вальяжно рассевшись на столах и подоконниках. Оглядевшись, я заметила в центре зала толпу, плотно обступившую один из столов, к которому и направлялась обиженная мною Настя. Недолго думая, я поспешила за ней, и Женя, взяв меня за руку, чтобы не потерять из виду, пошёл следом. Догнала я подругу ещё до того, как она успела занять оставленное место. Покачиваясь из сторону в сторону, Настя с трудом отодвинула стул и уж было чуть не упала, в тот момент, когда я подбежала и помогла ей сесть. — Вы всё-таки решили зайти? — с хмельной улыбкой протянула она. — Просто я подумала, что ты в чём-то права, — садясь рядом, ответила я, — Надеюсь, ты не сердишься. Вместо ответа девушка закатила глаза и покачала головой. Такая реакция вполне меня устроила, и я, расплывшись в улыбке, похлопала её по плечу. — Что тут вообще происходит? Где остальные? — озадаченно спросил Женя, вглядываясь сквозь толпу. — Так вон же, — Настя махнула рукой куда-то в сторону, — Смотри. Проследив за её жестом, я заметила Никиту. Парень стоял напротив какого-то солдата и наперегонки с ним залпом допивал литровую кружку пива, в то время, как окружившие их ребята весело хлопали и выкрикивали что-то ободряющее в адрес соревнующихся. Энтузиазм, поблёскивающий в лицах офицеров, передался и мне, отчего я поспешно вскочила с места и подбежала к ним. — Наливайте следующие! — выкрикнул кто-то из толпы. — Уже налито! — прозвучало в ответ. Как только ребята допили и с громким стуком поставили кружки на стол, им тут же передали ещё по одной, и те одновременно принялись поглощать содержимое сосудов. Заинтересованные зрители тут же принялись хлопать и кричать, наслаждаясь разворачивающимся зрелищем. Но не прошло и десяти секунд, как солдат, соревнующийся с Сёминым, оторвался от кружки и, утерев рукавом рот, громко выкрикнул: — Всё, больше не могу! А Никита продолжал пить, невзирая на факт своей безусловной победы. И только осушив бокал, он безжалостно швырнул его куда-то в сторону, отчего тот разлетелся в дребезги. Возбуждённая толпа тут же заликовала, прославляя своего героя. — Красавчик, парень! — Так держать! В ответ на доносящиеся отовсюду возгласы, Никита демонстративно развёл руки в стороны и поклонился, при этом с трудом сумев удержаться на ногах и не упасть. Двое солдат тут же подскочили к нему и схватили под руки, но парень с лёгкостью вырвался и с криком: «Отпустите меня, черти!» рухнул на пол. Рома, что суетился рядом, наклонился к Никите и, подав тому руку, спросил: — Ты в порядке? — Кто здесь?! — испуганно воскликнул Сёмин, уставившись на парня. — Всё с ним понятно, — рассмеялась я, и, подойдя к другу, помогла ему подняться на ноги. - Ну что, ребят, кто следующий? — подняв руку с наполненной пивом кружкой, воскликнул один из офицеров. — О, Жень, давай ты! — рассмеялся Рома, повернувшись в сторону парня. Женя всё это время молча сидел за столом, и, сложив руки на груди, с презрением наблюдал за происходящим. — Прости, не то настроение, — нехотя выдавил он, чем тут же меня обеспокоил. Никиту с овациями проводили до места и нас, как друзей победителя, пригласили пересесть поближе. Женя помог Насте встать, и та, буквально засыпая на ходу, медленно доковыляла до стула и села. — Что будете пить, ребята? — приветливо спросил молодой парнишка, демонстрируя выставленные на стол запасы алкоголя. — Мне, пожалуйста, светлое, — улыбнулась я. — И мне! — взбудоражилась Настя. — Мне тоже, раз уж так, — усмехнувшись, Рома сел на стул возле нас. — А мне водки, — серьёзным тоном ответил Женя, — Полную налей. — Полную, так полную, товарищ офицер! Пока Рома и ещё один парнишка-бармен управлялись с нашими заказами, я расспрашивала Настю о том, как начиналось застолье и кому вообще пришла в голову эта затея. Подруга что-то бессвязно пыталась мне рассказать, но её состояние было настолько запущенным, что я удивилась, откуда у неё набралось смелости заказать ещё выпивки и явно понизить градус. Тем не менее, мне и самой легче дышалось в этой пусть и шумной, но всё же приветливой обстановке. Это действительно было очень кстати, и я наверно бы жалела, если бы вернулась в комнату и пропустила бы всё веселье. — Ваши заказы, господа, — расплывшись в улыбке, Рома по очереди вручил нам сосуды с напитками. Я кивнула в знак благодарности, и, вдохнув едкий запах хмеля, сделала несколько глотков. — Выпьем за нашего победителя! — воскликнул какой-то солдат, и, повернувшись в сторону Сёмина, блаженно растянувшегося на стуле, поднял вверх кружку с пенящимся напитком. — За победителя! — хором повторили офицеры и поднесли к губам стаканы. — Ты теперь звезда, — повернувшись в сторону Никиты, рассмеялся Рома. — Конечно, столько пива выжрал, — сонно потягиваясь, протянул Сёмин, — Штаны бы не обмочить от счастья. Мы с Настей переглянулись, непривыкшие к жаргону парня, и истерично рассмеялись. В этот момент где-то в конце зала заиграла приятная музыка, создавая ещё большую атмосферу тепла и уюта. Все мои мысли начали понемногу рассеиваться под воздействием хмеля, и я, облегчённо вздохнув, прикрыла глаза и откинулась на спинку стула. Не хотелось думать ни о каких проблемах, навязчиво лезущих в мою голову даже сейчас, хотелось просто забыться и сладко уснуть. Я слышала, как между Настей и Ромой завязалась незатейливая беседа, как Женя поставил рюмку на стол и попросил повторить, как смеялись и шутили солдаты у окна. Все казалось таким нереальным в тот момент, что я резко открыла глаза и огляделась, словно пыталась убедиться в правдивости происходящего. — А где Алина? — вглядываясь в толпу, я обратилась к Насте. — Смотри, — она указала на противоположную сторону стола. Там, небрежно подперев ладонью щёку с нетрезвым видом сидела подруга и с упоеньем слушала Серёжу, который в перерывах между историями заказывал шоты и занюхивал их своей фуражкой. Алина же не переставая смеялась, что свидетельствовало о степени её опьянения дошедшей до предела возможностей человеческого организма. Не желая отвлекать подругу от беседы, я молча улыбнулась и допила своё пиво. Как ни странно, но этот напиток всегда действовал на меня магическим образом, и зачастую бывало так, что одной кружки мне оказывалось достаточно, чтобы неслабо запьянеть. Помотав головой, я поняла, что и этот случай, скорее всего, не станет исключением, и, решив перевести дух, я повернулась к Жене и увидела, как он одним глотком осушил рюмку и тут же попросил повторить. — Жень, ты чего? — нахмурившись, спросила я. — Всё прекрасно, — пьяная улыбка поползла по щекам парня. — Ты не закусываешь, — сделав вид, будто что-то понимаю в мужских попойках, ответила я. — Отличный способ забыться, — рассмеялся он, но смех его не внушил мне былого чувства спокойствия. Пока я соображала, как построить дальнейший разговор, меня окликнула Настя и протянула ещё одну кружку пива. Я удивилась её быстроте, проявляющейся в ситуациях, когда дело касалось алкоголя, и, не найдясь с ответом, молча взяла кружку и вернулась в прежнее положение. Поведение Жени опять вызывало много поводов для раздумий, но в тот момент я понимала, что разговорить его в таком состоянии мне вряд ли удастся. Не сумев прийти к какому-то логичному алгоритму действий, которые были бы уместны в такой ситуации, я просто поставила кружку на пол рядом со своим стулом и поднялась с места. — Ты куда? — удивлённо спросила Настя. — Схожу покурю, — задумавшись о чём-то, ответила я, вглядываясь в пьяные лица солдат. С трудом пробравшись сквозь толпу, мне удалось, наконец, дойти до двери. Прежде чем выйти в холл, я обернулась и принялась выискивать глазами своих друзей, но из-за хмеля, к тому моменту уже оказавшего на меня своё влияние, сфокусировать на чём-то взгляд не представлялось возможным. Оставив эту идею, я открыла дверь и вышла в коридор. Не отдавая себе отчёта в том, что делаю, я медленно побрела к выходу. Стеклянные двери резко разъехались в стороны, испугав меня. Холодный воздух сразу ударил в лицо, а морозный ветер, несущий аромат зимы и снега, растрепал мои волосы. На террасе было пусто. Не придумав ничего лучше, я села в угол и, прислонившись спиной к стеклянным дверям, закурила. И только спустя несколько мгновений, когда кожа покрылась мурашками, а коленки судорожно затряслись, я поняла, что сижу пьяная на улице зимой, в минусовую температуру, далеко-далеко от родного дома и не имея ни малейшего понятия, как дальше жить. Эта мысль показалась мне такой невозможно, что я незатейливо рассмеялась. — Кто бы мог подумать, — не переставая смеяться, воскликнула я, — Что эта чёртова Судьба такая непредсказуемая! — Что ты сказала? — неожиданно для меня раздалось неподалёку. Это событие на мгновение опьянило меня, и я, не переставая озираться по сторонам, скрупулёзно попыталась вспомнить, где же могла слышать этот голос. Мыслительный процесс был прерван появлением из-за угла Серёжи, — парень, увидев меня, одним движением перемахнул через перилла, и, усмехнувшись собственной ловкости, подошёл и сел рядом. — Серёжа? — недоумённо спросила я, — Что ты тут делаешь? — То же, что и ты, — пожал плечами солдат, — Курю. — Но я только что видела тебя там, в столовой. Парень демонстративно нахмурился, словно размышлял о чём-то. — Так и есть, — спустя секундную паузу, ответил он, — Я сам только что подошёл. Я кивнула в знак удовлетворения ответом на свой вопрос, и, затянувшись сигаретой, уставилась куда-то в пустоту. Думать совершенно не хотелось, а те мысли, что изредка возникали в моей голове, быстро отсеивались одурманенным рассудком. Сергей тоже молчал, что могло означать одно из двух, — либо он настолько пьян, что давится грузом воспоминаний, либо наоборот, — выпитый алкоголь заглушает все мысли. Подумав об этом, я решила нарушить молчание, от которого в ушах уже начинало звенеть. — Давно ты здесь? — В Тактуме? — быстро отозвался парень, словно только этого вопроса и ждал. Я кивнула. — С самого начала, — он потёр переносицу, дав тем самым мне время додумать, что он имел в виду. — А как ты тут оказался? — затягиваясь в беседу, продолжила я. — Честно говоря, я сам нашёл это место, — непринуждённо ответил Серёжа, — Знаешь, у меня были друзья, хорошие ребята. Мы потеряли родителей в первую же неделю катастрофы, но сами чудом спаслись. Побросали всё и кинулись спасаться, прочь из города. Не знаю, зачем я тебе это рассказываю. — Продолжай. Мне интересно. — Я взял отцовскую машину, и мы втроём с ребятами двинулись в путь. Мы не знали, куда ехать, зачем. Ехали и всё. Останавливались на сон в каких-то пустырях, — он затянулся сигаретой, — Не помню даже, сколько это длилось. Но потом мы с Лёхой заметили, что с нашим другом что-то… не так. Он изменился в поведении, стал каким-то нервным и дёрганным… Сам позеленел весь, его рвало, это было ужасно. И тогда мы поняли, что он заражён. Парень выдохнул густой дым и опустил голову, словно собираясь с силами, чтобы продолжить рассказ. — И что вы сделали? — с осторожностью спросила я. — Мы, — он тяжело вздохнул, — Мы поступили как настоящие предатели. Мы реально не знали, как поступить, и нам ничего не оставалось, кроме как… оставить его умирать. Вышли из машины, а потом уехали без него. Я до сих пор виню себя за это. — Ты не виноват, — я покачала головой, — Вам и в самом деле ничего не оставалось. — Я знаю, — Серёжа вскинул голову и облокотился спиной на стеклянную дверь, — И я бы понял, если бы со мной поступили также. После этих слов он снова замолчал, всматриваясь в глубину сереющего зимнего неба. В глазах парня отчетливо читалась боль от пережитых событий, и я, чувствуя вину оттого, что заставила его вспомнить это, не могла позволить ему запереться в собственных мыслях. — А что стало со вторым другом? — выждав паузу, снова спросила я. — С Лёхой? Он этого не выдержал. После того, как мы бросили друга, он только и твердил о том, что мы предатели. Я понимал, что его безумное состояние вызвано не только ужасающим зрелищем заражения. Сама катастрофа заставляла гнить наши рассудки быстрее любой инфекции. Он застрелился. От последней сказанной Сергеем фразы, у меня мурашки побежали по коже. Человек, сумевший пережить смерть родителей и близких друзей, и при этом не сойти с ума, по определению считается невероятно сильным. Осознав, какое душевное могущество кроется в лице этого беззаботного парнишки-ефрейтора, я на мгновение потеряла дар речи. Ведь до этого момента я и подумать не могла, что за этой добродушной улыбкой скрывается столько боли. — Но ты справился, — немного отойдя от шока, сказала я, — Ты сумел побороть это. Ты остался жив! — Да, а толку? — парень с иронией улыбнулся, — Я потерял всех близких мне людей. Если ты оказалась здесь, значит, скорее всего, должна понимать, как это больно — потерять всё. Но особенно больно — принять, что того, к чему ты был так привязан — больше никогда не будет. И тогда я дал себе слово больше никогда ни к кому не привязываться, потому что рано или поздно, нам вновь придётся прощаться. Серёжа замолчал, а я не решилась спросить его о чём-то ещё. Вместо этого я мысленно прокручивала в голове его слова, пытаясь оправдать позицию парня, с первого взгляда показавшуюся мне неверной. Как так можно жить, если ты ни к кому не привязан? У каждого человека должна быть опора в лице друга, приятеля, сослуживца, — не важно. Поддержка нужна всем. И я, неожиданно для самой себе, вдруг резко захотела переубедить Сергея. — До лагеря я дошёл пешком, — сам продолжил рассказ ефрейтор, — Бензин в машине кончился, а остаться один, посреди дороги, неизвестно на какой срок, я не хотел. Шёл долго, казалось, что целую вечность, и когда увидел вдалеке спасительные огни вывески с названием, — сломя голову кинулся туда. Бежал и бежал, без остановки, что было сил. Я знал, что там есть люди. Знал, что мне помогут. В конце концов, когда до ворот оставалось всего пару метров, я вдруг подумал, — а что, если это мой обезумевший без пищи рассудок рисует мне эти картины? Что, если на самом деле никакой базы тут нет? Но я бежал, бежал без устали, спотыкаясь и падая, вставал и снова бежал. И бежал до тех пор, пока со всей силы не впечатался в ворота. Вероятно, что тогда я сильно ударился головой, поскольку сознание потерял мгновенно. Но те доли секунды, пока я падал, я успел прокрутить в голове одну единственную мысль, — Серёжа отвернулся и рассмеялся, — Я подумал о том, что слышал звук. Звук удара о металл. И что звук был настоящим. А значит, я был спасён. Он рассказывал это с такой теплотой и даже самоиронией, что я невольно расплылась в улыбке. — А потом меня и нашёл Вигарь, — парень выбросил окурок за перила террасы, — С тех пор он учил меня так, словно я был ему родным сыном. С каждым днём, наблюдая за деятельностью полковника, я восхищался им всё больше и больше. И тогда я понял, что хочу посвятить всю свою жизнь службе, и может быть, даже когда-нибудь стать таким же сильным, ответственным и благородным, как Вигарь. Я помню, что уже как-то раз говорил об этом, но просто эта цель — единственное, что движет мной вот уже на протяжении месяца. Сделав последнюю затяжку, я выкинула окурок куда-то в сторону, и, искренне улыбнувшись, взглянула на Сергея и произнесла: — Я верю, что у тебя всё получится. Но самое главное, — чтобы ты верил в себя тоже. — Спасибо за эти слова, — подытожил разговор он, — Тут холодно, а ты без куртки. Пойдем к остальным? — Пойдём, — довольствуясь такой эмоциональной беседой, ответила я. К моменту, когда мы вернулись, в столовой стало ещё шумнее, — солдаты с ликованием наблюдали, как Рома и Никита меняли пустую бочку пива на новую. Наигранно покачав головой, я направилась к ним, в то время как Серёжа вернулся к столу и сел на своё место. Пить мне больше не хотелось. После выкуренной сигареты меня окончательно развезло, отчего я с трудом могла устоять на ногах. Дойдя до своего места, я рухнула на стул рядом с Настей, которая сидела, уткнувшись лицом в ладони. Я аккуратно потрясла её за плечо, в надежде узнать, как она себя чувствует, но подруга не ответила. — Она, кажется, спит, — пояснил Женя, которого я, в силу опьянения, до этого не заметила. — Сколько она выпила? — Не помню, — парень рассмеялся, и я почуяла исходящий от него настойчивый запах алкоголя. — Ты тоже пьян, да? — Немного, — заплетающимся языком выговорил он. В этот момент к нам подошёл улыбчивый парнишка-бармен, и, демонстративно поклонившись, протянул Жене рюмку с горячительным напитком. — Простите, что заставил ждать, — отыграл тот, после чего поспешил удалиться. — То, что надо! Не успела я опомниться, как Женя мгновенно осушил принесённую ему водку. — Что ты делаешь?! — возмутилась я, — Тебе же совсем плохо станет! Всё, на сегодня хватит. — Да ладно тебе. Один раз-то можно, — он попытался взглянуть на меня, но, видимо, был настолько пьян, что даже не мог сфокусировать взгляд. — Правда, Жень, не надо больше. Давай, ложись на меня. Парень положил голову мне на плечо и закрыл глаза. Я ласково провела кончиками пальцев по его щеке, горящей от количества принятого им алкоголя. «От чего же ты так сильно хочешь забыться, Жень?» — мысленно спросила я, и, тяжело вздохнув, задумалась. Сначала я размышляла о Серёже и о том, какое усилие ему пришлось совершить над собой, чтобы не только выжить, но и при этом не сойти с ума. Этот парень — отличный пример для тех, кто устал бороться и готов сдаться. Затем я думала о Вигаре, — вероятно, он и в самом деле такой хороший человек, каким его описывает ефрейтор. В любом случае, сейчас я чувствовала себя слишком плохо, чтобы всерьёз размышлять о чём-то, поэтому я просто опустила голову и задремала. Но не прошло и нескольких минут, как прогремевший на всю столовую строгий голос заставил меня опомниться. — Что здесь происходит?! Солдаты тут же замолчали, устремив взгляды на дверь столовой, возле которой стоял Иван Павельев. Сложив руки на груди, он с презрением рассматривал валяющиеся на полу пустые бутылки, а затем переключил внимание на нарушителей, которые по-прежнему стояли неподвижно, боясь шевельнуться. — У вас есть десять минут, чтобы убрать здесь всё и разойтись по комнатам. В ином случае — пеняйте на себя. У вас итак проблемы, ребята. В моей голове низкий голос наставника раздавался особенно громко, и, почувствовав навязчивую боль в области висков, я попыталась подняться на ноги, но уснувший на моём плече Женя помешал этому мимолётному замыслу. — Женя, проснись, — взмолилась я, несильно потрепав его за локоть, — Нам пора уходить. Процесс пробуждения не заставил себя долго ждать. Услышав мой голос, парень тут же выпрямился, и, протерев ладонями глаза, с недоумением посмотрел на меня. Но не успела я собраться с мыслями, чтобы всё объяснить, как суетящиеся позади солдаты сделали это без моего участия. По взгляду Жени, которым он пробежался по столовой, было понятно, — он догадался, что нам надо уходить. Видя, в каком состоянии находился парень, я помогла ему подняться с места, и, закинув его руку себе через плечо, неторопливо направилась к выходу. Но не успели мы преодолеть и двух метров, как нас догнали запыхавшиеся Никита с Ромой. — Мальчики, — повернувшись, я обратилась к ним, — Пожалуйста, помогите Насте. Не имея возражений, ребята вернулись к столу, и, разбудив заснувшую подругу, повели её за нами. Затесавшись в толпе солдат, направляющихся к выходу, мы быстро прошли мимо Ивана и покинули столовую. Мы продвигались очень медленно, поскольку Женя всё время спотыкался и падал, отчего я невольно падала вслед за ним. Никита, идущий позади нас, с сочувствием наблюдал за всем этим, и, оставив Настю на Рому, вызвался мне помочь. Совместными усилиями мы довольно быстро дотащили Женю до лестницы, подъём по которой представлялся настоящим испытанием, учитывая то состояние, в котором мы все сейчас находились. Солдаты, идущие следом, постоянно нас подгоняли, и Женя, разбуженный и недовольными возгласами, взял себя в руки и начал кое-как подниматься сам. Когда мы поднялись на свой этаж и дошли до комнаты ребят, я достала из Жениного кармана ключ и отворила дверь. Никита помог мне уложить парня на диван, но тот вдруг неожиданно взбунтовался, начал махать кулаками и требовать водки. — Да ты спятил, старик, тебе сейчас спать надо! — выругался Сёмин, и, схватив Женю за плечи, уложил его обратно. — Принеси мне водки! Я хочу ещё выпить! — не унимался парень. — Ты итак уже бухой как чёрт, я сказал — лежи! — Слышь, командир, я тебе сейчас вмажу! — рассмеялся Женя, и, вскочив на ноги, встал в боевую стойку. — Ну, началось, — не без иронии протянул Рома, и, сняв ботинки, уселся на пол. — Чувак, это уже слишком, — Сёмин нахмурился, — Тебе надо успокоиться. Вечеринка закончена! Но Женя продолжал безудержно смеяться и избивать кулаками воображаемого противника. Никита тяжело вздохнул, и, взглянув на меня, беспомощно развёл руками. Наблюдая за всем этим, я так и не смогла понять, как правильно поступать в такой ситуации, поэтому, рискуя получить локтем в ребро, я осторожно подошла к Жене и обняла его. Парень резко обернулся, и, увидев меня, выпрямился и глубоко вздохнул. Воспользовавшись моментом, я помогла ему сеть на диван, и, не разрывая объятий, принялась гладить его по волосам, ласково шепча: — Тише, тише, успокойся, всё хорошо. — Ну, наконец-то, — Сёмин наигранно закатил глаза, — Пойду отолью. Рома как-то глупо засмеялся, а Никита направился к двери, ведущей в туалет. В этот момент в комнату влетел запыхавшийся Серёжа, и, вытерев мятой фуражкой пот со лба, встревоженно заявил: — Сейчас будет проверка! Не выходите пока в коридор, если не хотите попасться наставникам. — А если нас обнаружат здесь, а не у себя в комнате, — это разве не наказуемо? — обеспокоилась я. — Да им главное, чтобы вы не шлялись по лагерю, а так — сидите, где хотите, — отдышавшись, Серёжа подошёл к стулу и обессилено рухнул на него. Следом за парнем, в комнату зашла Алина, и, оглядев нас сонным взглядом, молча подошла и села на диван. Наблюдая за ней, Рома вновь рассмеялся, что было весьма предсказуемо, учитывая то, как неловко подруга передвигалась, будучи сильно пьяной. — Алина, — я обратилась к девушке, — Как ты себя чувствуешь? — Ой, знаешь, — в свойственной ей манере, ответила она, — Прекрасно. Но я так заскучала по дому, по школе… Я с умилением покачала головой, поскольку понимала, чем чревато такое начало монолога. — И знаешь, мне так этого не хватает. Не хватает наших посиделок после уроков, наших прогулок с Алёной и… — Подожди, — не в силах сдержаться, перебила я, — Алёна… В этот момент мне стало невыносимо стыдно за то, что почувствовав вкус новой жизни, я совсем забыла о своей подруге, которая, возможно, сейчас лежала где-то одна, и, умирая, желала только одного — увидеть нас. С тех пор, как её увели в изолятор, мы ни разу не навестили её. Я попыталась оправдать себя, что была занята тренировками, но на самом деле, такие вещи не поддаются оправданию. Я была готова сквозь землю провалиться от осознания того, какой я ничтожный друг, и, не откладывая, броситься к Алёне хоть сейчас. — Алёна! Мы должны навестить её! Как она там? Боже, а мы ведь ни разу не вспомнили о ней. Услышав имя подруги, Настя и Алина подняли головы и устремили на меня полные отчаяния взгляды. Именно такой взгляд был и у меня несколько мгновений назад, отчего я поняла, — девочки сейчас прокручивали в голове те же мысли, что и я. — Ты права, — Настя виновато отвернулась, — Мы ведь и правда… — Мы должны навестить её! Срочно! — Алина воинственно подскочила на ноги. В этот момент, Серёжа, который, казалось, уже задремал, резко встрепенулся, и, нахмурившись, произнёс: — Спятили что ли? Время видели? Хотите попасться наставникам — валяйте, но не говорите, что я вас не предупреждал. Алина, услышав озвученный приговор, с надеждой взглянула на меня. Я тоже расстроилась после слов Серёжи, хоть и не имела до этого настолько сильного порыва кинуться к подруге, какой имела Алина. — В любом случае, — поразмыслив, начала я, — Мы можем навестить её завтра. — Да! — встрепенулась Настя, — Так мы и сделаем! — Нет, девочки, — неожиданно для всех заявил Женя, — Вы не пойдёте к ней ни сегодня, ни завтра. Я устремила на него полный непонимания взгляд, одновременно размышляя о том, как он смеет вмешиваться в наши искренние порывы. Подруги, я заметила, сделали то же самое. — Вы больше никогда её не увидите. — Что я пропустил? — в комнату влетел Сёмин и, заметив выражение наших лиц, явно напрягся. Женя указал ему на свободное место рядом с собой, призывая сесть и слушать. Что-то подсказывало мне, что разговор сейчас будет не из приятных, но, возможно, именно его я и ждала целый день. — Вчера ночью, — оглядев изумленные лица каждого из нас, начал Женя, — По воле случая я оказался в изоляторе. Дверь в него, на удивление, оказалась не заперта, хотя то, что я там обнаружил, требует чрезвычайной секретности. Как только я вошёл, то почувствовал невыносимую вонь, похожую на запах трупов и разложения. Думаете, так пахнут заражённые, которых поместили в изолятор доживать свои дни? Возможно. Только там не было ни одного тела, которому дали спокойно умереть. Все мертвецы — являются частью какого-то безумного эксперимента: к их головам подключены странные устройства; повсюду валяются какие-то бумаги с записями, но самое жуткое… На этой фразе он прервался и, тяжело вздохнув, уставился куда-то в пустоту. — Я видел Алёну. Она действительно в изоляторе, но уж точно не в таком, куда вам позволят зайти. То, что с ней стало… просто не описать словами. Она исхудала, глаза заплыли, кожа потемнела… Она уже обращена. Её обратили раньше времени. Мы с подругами в ужасе переглянулись, и я закрыла рот руками, чтобы не зарыдать. Мне совершенно не хотелось верить ему, совершенно не хотелось думать о том, что Алёну я больше никогда не увижу… — Но это не самое страшное, — Женя покачал головой, — Рядом с ней лежал парень… Тот самый, помните, с которым я подрался вчера в столовой. И… он тоже обращён! Понимаете?! Шокированные вестью об Алёне мы не успевали следовать за развитием Жениной мысли, поэтому молча ждали, пока он всё нам объяснит. — Ну же, вспоминайте сегодняшнюю лекцию. Нам рассказывали о заражении. Вирус полностью губит организм только через семь суток! Алёну заразили три дня назад, а тот парень вообще утром был жив и здоров! Кто-то специально ускоряет процесс заражения или даже специально вводит инфекцию в организм здоровых людей! Того парня не могли укусить, — я уверен, поскольку после нашей драки прошло всего несколько часов, до того как я обнаружил его в изоляторе. В это время был комендантский час — если бы он вышел из лагеря, его бы оставили дежурить, как и нас с Даней. Но я не видел его. Значит, его заразили специально, понимаете?! Но только зачем?! И почему именно его? И тут я начала понимать, к чему Женя вёл этот разговор. Я начала понимать всё, — его утреннее поведение, нежелание рассказывать о том, что его тревожит, «потом», его стремление напиться… Всё встало на свои места, но от этого мне ни черта не полегчало. — Я весь день вынашивал эту мысль и вот, к чему я пришёл. Кто-то в этом лагере специально обращает живых в мёртвых. По какому критерию они отобрали того парня, я не знаю, и это один из множества вопросов, которые не дают мне покоя. Но зачем-то им это нужно. Они заражают людей! Прямо здесь, и всё тщательно скрывают под маской «убежища»! — Жень, подожди, — Сёмин задумчиво потёр переносицу, — Я согласен, это странно, но мне кажется, ты ошибаешься. Зачем кому-то специально заражать людей? Это какой-то бред. — Знал бы ты, Никита, — Женя опёрся локтями в колени и сложил руки в замок, — Как бы я хотел сейчас ошибаться. Но я говорю то, что видел, а иначе… Я не знаю, как это объяснить. И если я всё-таки прав… Где гарантия, что следующими подопытными не окажемся мы? Ужас, повисший над нами в те минуты, просто не поддаётся описанию. Мне даже не хотелось реветь, — просто не было сил. Это всё казалось дурным сном, — кошмары, преследующие меня по ночам, всегда обрывались после пробуждения, но кто бы мог подумать, что наяву меня поджидает кошмар куда более страшный, чем-то, что мне снится… Оказалось, что всё, от чего мы бежали, находится там, где мы думали, что окажемся спасены. — В общем, что бы это ни было, мне кажется, мы должны разобраться. Если я окажусь не прав, — мы сможем жить спокойно, а если это действительно чей-то злой замысел… Мы сможем остановить их. Прекратить эту череду убийств! В конце концов, это место было создано для того, чтобы спасать людей, а не губить их! И если мы хотим правды, — Женя тяжело выдохнул и поднял голову, — Значит, мы должны бороться за неё. В этот момент в коридоре раздался звук приближающихся шагов. В дверь постучали. — Эй, все на месте? — Да! — хором ответили Рома, Никита и Женя. — Всем быть в комнатах до утра! Приказ дежурного! — Так точно! Проверяющие удалились. Женя осмотрел каждого из нас, и, откинувшись на спинку дивана, сказал: — Может, я зря вас втягиваю в это. Но не подумайте, — ни в коем случае я не хочу заставлять кого-то принимать участие в этом расследовании. Но я должен во всём разобраться. Я обнаружил изолятор, — значит, я и буду вести это дело. Но чтобы вы знали, больше всего я хочу, чтобы вы были в безопасности. И если понадобится, я сам сделаю это место безопасным для вас. Но дайте мне знать, если вы готовы помочь мне, пусть это и может быть очень рискованно. Его слова буквально перевернули моё представление о человеке, которого я считала, что знаю полностью. Но я и подумать не смела, что Женя настолько отважен, чтобы взять на себя такую ответственность. Если бы я могла, я бы попыталась отговорить его, но что-то мне подсказывало — он настроен решительно. Я была бесконечно благодарна ему за это стремление, мне хотелось разразиться безудержным плачем от тех эмоций, которые я испытывала, но вместо этого я просто повернулась к нему и уверенно заявила: — Я с тобой. — И я, — тут же подхватил Сёмин, которому эта идея пусть и казалась бессмысленной, но он всё же не мог оставить друга одного в такой ситуации. — Я тоже, — кивнула Алина. — Я с вами, — дрожащим голосом продолжил Рома, — Хотя, мне кажется, что потом пожалею. — Да, — подняла голову Настя. Теперь все взгляды были устремлены на Серёжу. На протяжении всего рассказа, парень сидел неподвижно и молча смотрел куда-то в пустоту. И тут, вспомнив наш с ним разговор, я поняла, что испытывал ефрейтор сейчас. Дело, которому он отдавался полностью, служба человеку, которого он боготворил, — всё это сейчас оказалось под угрозой разрушения. Я понимала, что услышать такую информацию о месте, которое помогло ему побороть огромную утрату, для него было сродни предательству. Огонёк в глазах парня погас. Энтузиазма, с которым ефрейтор отдавался службе, больше не было. А осознание того, что оказавшись прислужником человека, который, возможно, и проводит все эти жестокие эксперименты, делает Сергея причастным к гибели многих людей, окончательно его добило. Он был потерян. И вся эта боль читалась в его выражении лица, устремлённых в пустоту глаз и едва заметно подёргивающихся уголков губ. Мне было жаль, что Серёжа оказался здесь и всё это слышал. Не сказав ни слова, парень поднялся с кресла и грузной походкой направился к двери. Ребята, понимая его мотивы, молча провожали его глазами, не смея возразить. В тот момент я думала лишь о том, как он будет жить дальше, вернётся ли к нему этот азарт, сопровождавший его каждый день, когда он выходил на службу, в которой видел смысл своего существования. Ведь, может быть, ещё не всё было потеряно, и Женя ошибся, и нам нужно лишь немного времени, чтобы разобраться во всём и донести Сергею радостную весть о том, что его не предали. Я бы очень этого хотела. Как и остальные ребята. Серёжа неспешно отворил дверь и повернулся к нам. На его лице по-прежнему не проявлялось ни одной эмоции, словно он больше не мог ничего испытывать. Мне казалось, что он винит нас за это, и в таком случае он был бы прав. Но маленькая, едва заметная искра, блеснувшая в его глазах, убедила меня в обратном. Парень оглядел каждого из нас, и, набрав побольше воздуха в лёгкие, решительно произнёс: — Я с вами.