Скитальцы: Заплати за своё предательство

С того момента, когда наше пребывание здесь кардинально изменило своё назначение, прошло всего несколько дней, но мы так и не решили, с чего начать расследование. Сама себе я объясняла это как недостаточную для серьёзных действий готовность, которая в такой ситуации была необходима, хотя, честно признаться, у меня иногда возникала мысль о том, что ребята передумали ввязываться в это жуткое дело и списали наш разговор на порыв пьяных рассудков. Но, к счастью, это предположение быстро отсеивалось, стоило мне только встретить кого-нибудь из ребят в коридоре, и в их приветственном кивке уловить воинственную твёрдость, присущую людям, которые никогда не свернут с намеченного пути. Тем не менее, разговор о планах дальнейших действий был отложен на неопределённый срок, ожидая момента, когда станет уместен и необходим. И всё же, я понимала, — для такого ответственного и опасного задания нам нужно многому научиться, чтобы в случае чего мы смогли себя защитить. Этим мы и занимались всё время — тренировали навыки тактической ходьбы, оттачивали способности попадания в цель на интерактивном оборудовании, учились определять направление ветра, с закрытыми глазами разбирали и собирали автомат, упражнялись в маскировке на местности. Становиться солдатами нам было не просто, особенно, потому что мы никогда не представляли себя в этой роли. Но теперь это — неотъемлемая часть нашей жизни, и мы должны быть подготовлены не только физически, но и морально. Никто из наставников не упоминал о психологии солдата, но я считала, что сохранять бдительность не менее важно, чем метко стрелять по чудовищам. Условия нового мира, от которого мы временно были ограждены, требовали устойчивой психики, наличием которой не каждый солдат мог отличиться. Сила воли, выдержка и терпение — вот главные качества, которыми ты должен был обладать, если хочешь выжить, но самое главное — всегда оставаться человеком. Мы с ребятами особенно понимали это, поскольку, потеряв родителей, почувствовали, как это важно, чтобы рядом был кто-то, всегда готовый поддержать и прийти на помощь. Нас никто не учил этому. Но мы итак знали, что правы. Сегодняшний день обещал быть насыщенным. Вчера наставники заявили нам, что теоретический материал пройден и пора переходить к более серьёзным занятиям. Тревожась об этом, я долго не могла уснуть, но всё же сумела отогнать навязчивые мысли и спокойно погрузиться в сон. Утром же, вопреки советам наставников, я решила пропустить завтрак, чтобы во время тренировки не подвергаться чувству сонливости, являющейся обычным последствием сытной трапезы. Через час после моего пробуждения, за нами пришёл Сергей, чтобы сопроводить на полигон. С каждым шагом, что приближал меня к стрельбищам, мои руки начинали трястись всё сильнее, а ноги подкашиваться. И судя по напряжённому молчанию, царившему между мной, Настей, Алиной, Ромой, Никитой, Женей и Серёжей, — они тоже нервничали. И причиной тому был не только страх перед сложностью грядущей тренировки. Мы снова собрались вместе, несостоявшиеся гении возмездия, и наш нереализованный план давил грузом на каждого из нас, мешая облегчённо вздохнуть и начать беседу. Это выглядело так, словно мы опасались любого упоминания о том вечере, ведь ответственность за обещания, которые мы дали друг другу, никуда не исчезла. К этому моменту мы уже должны были решить, в каком направлении двигаться, но мы ведь даже не знали, что хотим получить в итоге. И пусть это сомнение и оттеняло мою веру в благоприятное завершение нашей миссии, я всё-таки была уверена, что мы справимся. На полигоне нас уже ожидали наставники. Напомнив, как держать в руках автомат, Ольга приказала нам взять оружие из сумок, специально оставленных на скамье возле ворот. Проследовав за ребятами к указанному месту, я встала рядом с Женей. Он по-прежнему был напряжён, словно скрупулёзно над чем-то раздумывал. Перекинув через плечо лямку от автомата, я повернулась лицом к полигону и заметила направляющегося в нашу сторону Кирилла. «Они тоже здесь? — пронеслось у меня в голове, — Странно, как я только их не заметила». И в самом деле, недалеко от нас стояла скамейка, на которой расположились Даня вместе со своей компанией. Между ними тоже царило напряжённое молчание, но связанно оно было отнюдь не с такой же причиной, какая была у нас. — Привет, — послышался рядом неуверенный голос. Я инстинктивно развернулась. Неожиданное приветствие было обращено скорее всего к Жене, так как стоящий подле него Кирилл робко поглядывал на незамечающего его парня. — Чёрт подери, Кирилл! — обернувшись, воскликнул Женя, — Сколько времени прошло с тех пор, как мы говорили в последний раз? Да, неважно! Радость от долгожданной встречи заметно отразилась на поведении обоих ребят. Женя тут же кинулся обнимать друга, а Кирилл с некоторым смущением обнял парня в ответ. — Ну, рассказывай! Как у тебя дела? Как тренировки? Чёрт подери, что ж мы раньше всё не обсудили? — Жень, я вообще поговорить с тобой хотел… — Да? Ну, так у нас пока есть время! — беззаботно улыбался Женя, — Блин, я так рад тебя видеть! Я ведь знал тогда, что мы обязательно встретимся! А ты меня отпускать не хотел, помнишь? — Да, да, помню, — Кирилл опустил голову и принялся нервно перебирать пальцами подол куртки, — Но я не об этом хотел… поговорить. — А о чём? Слушай, ты какой-то бледный… Всё в порядке? — обеспокоенно спросил парень, положив ладонь другу на плечо. — Да, вернее… нет. Но я… — Что случилось? — перебил Женя, — Расскажи мне. Заинтересованная таким ходом беседы, я подошла ближе, чтобы лучше слышать последующий разговор. Кирилл потёр ладонью лоб, и, тяжело вздохнув, взглянул на друга. В этом взгляде отчётливо читались боль и отчаяние, которые я сумела разглядеть ещё на лекции в аудитории. Парень явно был чем-то обеспокоен, и, учитывая его постоянное нахождение рядом с Даней, это не могло не насторожить. — Встали на позиции! — прозвучала команда наставника. Обернувшись на голос, Женя недовольно поджал губы. — Ладно. Давай после тренировки обо всём поговорим. — Спасибо, — робко ответил Кирилл, и, развернувшись, направился к своим. Проводив его взглядом, я заметила, что Даня подозвал парня к себе и принялся о чём-то недовольно расспрашивать. Отметив для себя это, я пошла за ребятами. — Что случилось? — заинтересованно спросил Никита, догнав Женю. — Не знаю, — озадаченно нахмурив брови, ответил тот, — Что-то мне совсем не нравится его состояние. — Может, он болен? — Нет, — уверенно ответил парень, — Очевидно, дело тут совершенно в другом. — Итак, сегодняшняя тренировка потребует большей ответственности и сосредоточения, — в свойственной ей манере начала Ольга, — А также поспособствует развитию не только боевых навыков, но и позволит взглянуть страху в глаза. Вы должны научиться подавлять панику при виде вашего врага, чтобы быть более сосредоточены при выстреле. Я доступно изъясняюсь? Как и остальные новички, я утвердительно кивнула и выпрямилась, словно это помогло бы мне поддержать боевой настрой. — Это занятие — инсценировка реальной ситуации, в которой вы можете оказаться, — продолжала наставница, — Выстраивайтесь в две колонны. Мы послушно заняли указанные позиции и в ожидании следующей команды взглянули на Ольгу. — Прошу обратить ваше внимание на то сооружение. Напротив стрелковых позиций стоял небольшой домик, походящий на хлев, возле которого стояли два снаряжённых солдата. Не успела я и предположить, для чего он предназначен, как наставница продолжила: — Внутри того здания находятся чудовищные создания, человекоподобные монстры, которых вы все так боитесь, — живые мертвецы. По моей команде ассистенты откроют двери, позволив им выйти и направиться на вас. Ваша задача — вовремя среагировать, прицелиться и убить чудовище до того, как он подойдёт к вам слишком близко. На каждого человека по одному мертвецу. Никто не стреляет без моей команды! Главное — не паникуйте! Материал вы знаете, и знаете неплохо, в чём мы с наставниками убедились посредством неоднократных опросов. В случае, если ситуация выйдет из-под контроля, и вы не успеете выстрелить, — здесь находится много опытных бойцов, которые вам помогут. Ничего не бойтесь! Если соблюдать все правила, которым вас учили — безопасность будет гарантирована. Услышав предстоящее задание, многие новички невольно попятились назад, в надежде, что это спасёт их от необходимости принимать участие в тренировке. Я хоть и волновалась, но всё-таки озадачилась совершенно другим. Набравшись смелости, я подошла к Жене, стоящему в колонне передо мной, и, осторожно потянув его за рукав, шёпотом спросила: — Это не то здание, в котором ты был с Даней? — Нет, — спокойно ответил парень, но тут же повернулся и с удивлением взглянул на меня. Я поняла, — он не ожидал, что воспоминание о его рассказе всплывёт так неуместно, тем более после того, как долго никто не решался заговорить об этом. Я и сама не ожидала, что задам подобный вопрос, поэтому молча отвернулась, не желая оставаться жертвой его пронзительного взгляда. — Первые номера! На линию! Первыми вышли на позицию Сёмин и Гамзов. Обменявшись заинтересованными взглядами, парни вскинули автоматы, и, одновременно перезарядив их, принялись ждать команды. — Открыть ворота! Два солдата кинулись к огромным деревянным дверям, и, крепко ухватившись за ручки, потянули их на себя, создав небольшой проход. Несколько секунд ничего не происходило, лишь напряжённое дыхание новичков свидетельствовало о том, что время не остановилось. И вдруг в дверях показался мертвец. Хрипло рыча и прихрамывая он направился в сторону ребят. Мои ноги затряслись от волнения. Я взглянула на Сёмина: парень неподвижно стоял, прислонив голову к автомату. В том, как он уверенно сжимал приклад и целился, отчётливо просматривалось наличие у него опыта в стрельбе из настоящего оружия, а не из тех интерактивных пистолетов, которые нам выдавали на предыдущих тренировках. Никогда до этого мне не доводилось видеть его таким сосредоточенным, — своей манерой сохранять спокойствие в опасной ситуации он восхищал и вдохновлял тех, кому только предстояло оказаться на его месте. В проходе показался второй мертвец и тут же направился в нашу сторону, после чего солдаты, держащие двери, с силой их захлопнули. Расстояние от хлева до линии, на которой стояли парни, было около десяти метров, и чудовищам, чтобы добраться до ребят, потребовалось бы примерно двадцать секунд. Как только монстры дошли до середины оставленного расстояния, наставница повернулась к ребятам и громко скомандовала: — Целься! Никита резко закрыл один глаз и нахмурился. Судя по тому, что он почти не двигался, цель он поймал и ждал команды стрелять. — Огонь! Раздались два одновременных оглушающих выстрела. Монстры с рёвом рухнули на землю. — Что ж, достойно, — сдержанно похвалила ребят Ольга, — Сразу видно, кто хорошо слушал лекции. Сёмин закинул автомат за спину, и, развернувшись, направился в конец строя, попутно кивая и улыбаясь ободряющим высказыванием друзей. Я тоже не скупилась на эмоции и поздравила парня с успехом, как только он прошёл мимо меня. Никита ответил мне улыбкой и, не желая нарушать дисциплину, молча встал за Ромой, который стоял последним. — Вторые номера! Следующими были Даня и Женя. Ассистенты покрепче ухватились за ручки дверей, готовясь по команде их распахнуть. Ольга, зрительно убедившись в готовности обеих сторон, дала команду солдатам открыть ворота. Стоило мне увидеть, как мертвецы устремились на ребят, как Женя схватил автомат и прижал его к себе, моё волнение заметно усилилось. Но парень держался ничуть не хуже своего друга, — он был полностью сосредоточен на прицеле и даже не шелохнулся, когда монстр устремился прямо на него. — Целься! Даня же выглядел более неуверенным. В силу своей внимательности и удачного обучения на лекциях, я заметила, что он и автомат-то держал неправильно. — Огонь! Женя выстрелил первым. Его мертвец тут же заревел, и, по инерции содрогнувшись, рухнул на землю. Я с облегчением вздохнула. Последовал ещё один выстрел, но Даня промахнулся. Монстр лишь слегка пошатнулся, но не упал, — пуля, попавшая в плечо, ничуть его не сокрушила. — В голову! Целься в голову! — воскликнул стоящий рядом с Ольгой Серёжа, за что был награждён осуждающим взглядом наставницы. Даня, потратив секунду времени на поверхностный осмотр автомата, словно убеждая себя в его исправности, прицелился ещё раз. — Огонь! — специально для него скомандовала Ольга. Парень выстрелил, и мертвец был сражён. Ребят отправили в конец колонны. Я хотела поздравить Женю с безупречным результатом, но была настолько сосредоточена на ожидании команды, что попросту забыла это сделать. — Третьи номера! «Моя очередь». — Удачи, — прошептала мне вслед Алина, но у меня не было времени ей отвечать. Вместе со мной на линию вышла Надя. Ничуть не удивившись такому совпадению, я вскинула автомат, и, на секунду прикинув в памяти правильную постановку рук при прицеле, принялась ожидать команду наставницы. От волнения и ужаса, которые я успела испытать в те томительные секунды, пока Ольга убеждалась в нашей готовности, мне показалось, что прошла целая вечность. Но наконец, прозвучали эти заветные слова, заставившие моё сердце колотиться с бешеной скоростью. — Открыть ворота! Прицел закрывал мне обзор на узкую щель в двери, и я подняла голову. Но стоило мне это сделать, как я увидела, что мертвецы уже вышли из своего убежища и вовсю направляются к нам. И тогда я повела себя совершенно не так, как ожидала, и никто не ожидал, — растерявшись, я попятилась назад и чуть было не сошла с позиции, как вдруг услышала выстрел. Но, стоп, команды же не было! Обернувшись, я поняла, что Надя пренебрегла указанием наставницы и нажала на курок раньше положенного времени. Но мертвец продолжал непоколебимо идти на нас, а это означало, что она промахнулась. Ситуация, казалось, полностью вышла из-под контроля, и, осознав это, Надя развернулась и устремилась прочь с полигона. Ольга что-то крикнула ей вслед, но я не услышала, что именно, поскольку пыталась сосредоточиться на монстрах, идущих на меня. Теперь их было двое, что конкретно усложняло мою задачу, но я не хотела сдаваться. — Стреляй! Стреляй, ну же! — выкрикнул Серёжа, вскочив со скамьи, откуда наблюдал за нашей тренировкой всё это время. Я кивнула, и, собрав всю волю в кулак, прицелилась. Одно мгновение, выстрел, я отвожу глаза от спускового крючка. Гильза звонко ударилась об асфальт, и этот звук словно исцелил меня от кратковременного оглушения, вызванного громким выстрелом. К моему удивлению, рёв мертвеца стих, но у меня не было времени радоваться этой незначительной победе. Второй мертвец уже был настолько близко, что стоило ему вытянуть вперёд когтистые лапы, и он бы оцарапал меня. — Стой! — Серёжа кинулся ко мне, — Я убью его! Но ефрейтора остановила Ольга: — Не смей! Она справиться сама. И у меня на самом деле не было иного выбора, кроме как справиться самой. Ловко развернувшись и отбежав в сторону, я увидела, что Иван встал перед колонной моих друзей, тем самым оборвав их рвение помочь мне. Я отошла ещё на несколько метров, и этой дистанции мне хватило, чтобы вскинуть автомат и прицелиться. Я смогла сделать это один раз, а значит, смогу и ещё раз. Склонив голову к автомату, я закрыла один глаз и сумела поймать лоб мертвеца в область мишени и тут же нажала на курок. Пуля со свистом вылетела из дула и вонзилась в череп чудовища. Как только монстр рухнул на землю, ко мне тут же подбежали Женя, Алина и Серёжа. — Ты в порядке? — Может, тебе следует пойти передохнуть? — Нет, нет, спасибо, — неловко замявшись ответила я, — Всё в порядке. Пока я пыталась уверить ребят, что здорова, к нам подошла Ольга. — Впечатляющий результат. Особенно для новичка. — Приятно это слышать, — расплывшись в улыбке, я взглянула на наставницу, но она по-прежнему сохраняла хладнокровие, хоть и похвалила меня. — Я думаю, вам всё-таки стоит присесть. Сегодняшний план вы перевыполнили. Благодарно кивнув головой, я направилась к скамейке, попутно отказываясь от предложений ребят меня проводить. Их забота казалась мне чем-то совершенно неуместным, поскольку я и в самом деле не пострадала. Не спорю, я всё ещё испытывала небольшое головокружение, мои ноги тряслись и звон в ушах не стих до конца, но я просто хотела хотя бы несколько минут побыть в одиночестве и насладиться послевкусием своей маленькой победы. Что-то необыкновенное проснулось во мне в тот момент, когда я целилась в мертвеца. И главной заслугой я считала не меткость, выработанную методом постоянных тренировок, нет. Я смогла овладеть своим рассудком и не потерять контроль в панической ситуации. Этому нас не могли научить, — это должно было выработаться со временем, но раз уж я сумела взять себя в руки и не поддаться страху на столь раннем этапе обучения, — значит, я имела предрасположенность к тому, чтобы стать неплохим бойцом. Представив это, я невольно улыбнулась. Страх потихоньку отступил, и вместо адреналина, будоражащего тело, я вновь ощутила холод и озноб. Возродив в памяти путь, проделанный нами от лагеря до полигона, я вспомнила, что где-то недалеко отсюда располагался автомат с горячими напитками, заботливо привезённый солдатами откуда-то из города. Отыскать его на территории лагеря мне не составило труда, тем более, что он оказался намного ближе, чем я думала. Выйдя за пределы полигона, я сразу увидела автомат, — он стоял у стены здания всего в нескольких метрах от меня. Принцип работы этой кофемашины больше не зависел от денег, — достаточно было просто нажать на кнопку с желаемым напитком, что я и сделала. Горячий шоколад оказался очень кстати, особенно потому, что заменил мне пропущенный завтрак. — Регин, — раздался сзади знакомый голос. Я вытащила стаканчик из аппарата, и, мимолётно вдохнув пряный аромат, обернулась. Женя ушёл с полигона сразу после меня, и, найдя в этом что-то умилительное, я с нежностью взглянула на него. — Как ты себя чувствуешь? — заботливо спросил парень, жестом пригласив меня усесться на стоящую рядом лавочку. — Всё хорошо, — я сделала глоток обжигающего напитка. Женя, видимо, не сумев подобрать слова для выражения радости на сей счёт, протяжно выдохнул и откинулся на спинку скамьи. — Я рад, что ты справилась. Правда, — он ласково взглянул на меня, — Ты умница. — Благодарю, — кокетливо ответила я, — А ты когда успел пострелять из автомата? Ты не выглядел неопытным. Несколько секунд парень молча смотрел на меня, а затем сдержанно рассмеялся. И мне ничего не оставалось, кроме как рассмеяться ему в ответ, уж очень заразительный у него был смех. Почему мы смеялись? Не знаю. Мы просто сидели, — он, откинувшись на спинку, и я, сжимая остывающую чашку с напитком. И всё было так хорошо в тот момент, что не хотелось думать ни о прошлом, ни о будущем. Сейчас — это только сейчас, а завтра казалось нам чем-то совершенно далёким и недосягаемым. Тем не менее, мы знали, — «Завтра» придёт, это самое «Завтра», разговоры о котором мы всегда стараемся отложить на потом. Это день, когда смерть будет дышать нам в затылок, когда мы будем плакать и выкрикивать в пустоту имена друг друга, когда мы будем бежать, непонятно от чего и непонятно, зачем. «Завтра» настанет. Это неизбежно. Но сейчас мы просто сидели и незатейливо смеялись, словно время вокруг нас замерло, и впереди у нас была целая вечность. — Если бы ты знала, — Женя поднял голову, — При каких глупых обстоятельствах мне довелось опробовать это впервые. — Да? Ты не рассказывал, — дрожа от холода, ответила я. — Как-нибудь расскажу, — парень заботливо обнял меня и обхватил пальцами мою замерзающую ладонь. Я закрыла глаза. Мне просто хотелось раствориться в этом мгновении, забыть обо всём, что было до него и наслаждаться каждой секундой, уносящей нас дальше и дальше от ужасного прошлого. Но вдруг с полигона донёсся крик. Вздрогнув от неожиданности, я нечаянно уронила стаканчик с кофе на землю. Женя настороженно оглянулся, пытаясь понять, что произошло, но крик повторился. И не один. И тогда мы оба вскочили на ноги. Голоса не стихали, и было очевидно, — на полигоне произошло что-то ужасное. Схватив небрежно брошенные на землю автоматы, мы немедленно кинулись к источнику звука. То, что мы увидели, когда вбежали на полигон, повергло нас в шок. Ворота хлева были настежь открыты, и мертвецы блуждали по всему полю, норовя напасть на растерянных и обезумевших от страха ребят. Наставники старались привлечь внимание новичков и собрать всех в группу, но паника была настолько сильной, что подавить её казалось невозможным. Ребята с криками пытались куда-нибудь спрятаться от чудовищ, но их было слишком много. Изредка раздавались звуки выстрелов, — наставники хоть и были напуганы не менее остальных, но всё же сохраняли спокойствие и предпринимали какие-то действия, чтобы разрешить ситуацию. И тогда мы с Женей обменялись решительными взглядами, и, кивнув друг другу, вскинули автоматы. Прицел, курок, выстрел, — на двух мертвецов стало меньше. Но чудовища разбрелись по полю уже настолько быстро, что нам с Женей всё же пришлось оставить друг друга и кинуться на поиски более выгодных и безопасных позиций. Пытаясь увернуться от преследовавшего меня монстра, я вскочила на скамейку и толкнула его ногой. Мертвец упал, и я, воспользовавшись моментом, прицелилась и выстрелила. Женя осторожно крался вдоль противоположного забора. Его позиция выглядела безопасной, поскольку большинство чудовищ находилось в центре полигона, куда их старательно согнали наставники. Некоторые мертвецы всё же выбились из стаи и пытались напасть на ребят. Обзор мне предстал хороший, и я по возможности выручала тех, кто попал в тупик или по каким-то другим причинам оказался беспомощен. И тут я заметила Сёмина, который взобрался на крышу невысокой беседки и оттуда отстреливал чудовищ. Он держался также уверенно, как и на тренировке, но сейчас в его глазах читался неукротимый азарт и интерес к происходящему. Парень виртуозно прицеливался и жал на курок, — это забавляло его, и было понятно, что он нашёл своё дело. Мимо меня пронеслись ревущие от страха Максим и Гамзов; следом за ними к выходу бежал и Рома. Увидеть его среди друзей Дани для меня было удивительно, и пока я смотрела на парня, он мимолётно вскинул голову вверх. Встретившись со мной взглядом, Рома заметно изменился в лице и резко остановился. — Рома! — в ужасе позвала я друга. — Я больше не струшу! — с улыбкой выкрикнул парень, и, проводив убегающих ребят взглядом, развернулся и бросился в битву. Его поступок крайне меня поразил. Я помнила, как он одолел ходячего в магазине, как мы сражались с мертвецом на лестнице, но всё равно почему-то думала, что Рома не способен на большее проявление смелости и отваги. Но сейчас, когда он бегал и стрелял по чудовищам, пусть не всегда метко, зато уверенно, — я осознала, какой всё-таки великий потенциал он долгие годы хранил в себе. Мысленно пожелав ему удачи, я спрыгнула с лавки и направилась в другую сторону, — туда, где несколько монстров обступили вжавшихся в угол Кирилла и Даню. Мертвецов было не много, и я бы прекрасно справилась сама, но как только я целилась в последнего, раздался выстрел и чудовище резко рухнуло на землю до того, как я нажала на курок. В недоумении обернувшись, я увидела Настю. — Этот был мой! — состроила гримасу подруга. — Да и пожалуйста! — обиженно ответила я, и, не желая тратить драгоценные секунды своего времени, кинулась к следующей кучке мертвецов, образовавшейся в нескольких метрах от входа. Как только Даня и Кирилл были освобождены от блокады, они сразу же вскочили и бросились прочь с полигона. Этому я ни сколько не удивилась и лишь снисходительно взглянула им вслед. — Регина! — неожиданно позвали меня откуда-то сзади. Я обернулась и увидела мертвеца, который подобрался настолько близко, что уже раскрыл пасть, готовясь вонзить в меня свои гнилые зубы. Но не успела я сообразить, что делать, как монстр тут же взревел и рухнул на землю, сокрушимый чьим-то метким выстрелом. Ко мне тут же подбежал Сёмин, и, поверхностно осмотрев меня на наличие укусов, спросил: — Жива? Я кивнула. — Отлично. Где Алина? И тут я настолько обеспокоилась отсутствием в мыслях ответа на этот вопрос, что принялась судорожно выискивать подругу в толпе ходячих, наставников и новичков. Но её нигде не было, и, в ужасе взглянув на Никиту, я покачала головой. — Ясно. Пошли. Парень сорвался с места и направился прямо по полигону, попутно отстреливаясь или отталкивая приближающихся монстров. Большего труда мне составляло поспеть за ним, поскольку лежащие на земле тела убитых монстров затрудняли движение, отчего я несколько раз споткнулась и чуть не упала. Наконец, Сёмин увидел рыжеволосую девчонку рядом с хлевом, о чём незамедлительно оповестил и меня. Она старательно боролась с мертвецом, удерживая его за плечи, тем самым не давая себя укусить. Увидев, в какой ужасной ситуации оказалась наша подруга, мы невольно ускорили бег. Я в очередной раз споткнулась, а Никита тем временем уже приложил голову к автомату и собрался выстрелить, как его опередил Иван, подоспевший раньше нас. Монстр свалился на Алину, и девушка, не справившись с тяжестью его тела, упала на землю. Сёмин среагировал моментально: он кинулся к ней, потратив секунду на то, чтобы поднять валяющийся неподалёку автомат, который девушка, по всей видимости, оборонила и не успела поднять, когда на неё напали. Но именно этой секунды парню не хватило, чтобы подоспеть к Алине вовремя. Когда он выпрямился, возле неё уже стоял Иван, и, протянув руку, помог девушке подняться на ноги. — Спасибо, — вежливо улыбнулась подруга, отряхивая испачканную куртку. Наставник кивнул головой, и, жестом приказав ей подождать, подбежал к Сёмину и выхватил из его рук Алинин автомат. Никита, опешив от такой дерзости, напряжённо стиснул зубы и сжал кулаки, не отводя от Ивана взгляд. Тот тем временем подошёл к девушке и интеллигентно протянул ей оставленное оружие. Алина скромно улыбнулась, и, застенчиво подняв на него глаза, выразила благодарность кивком головы. — Романтики хреновы, — грубо бросил Сёмин, и, демонстративно развернувшись, направился к остальным ребятам. Я оглянулась по сторонам. Мертвецов осталось меньше десятка, с которыми умело расправлялись наставники, во главе с Ольгой, что-то безустанно твердящей в рацию. Серёжа прикрывал её со спины и сражался ничуть не хуже, чем стоящие неподалёку опытные бойцы и кураторы. Я в первый раз увидела его в деле, — на этом жизнерадостном лице ныне проявлялось сосредоточение, каждый шаг, поворот, выстрел его был продуман до мелочей. Не удивительно, что он считался лучшим учеником Вигаря. Мне быстро надоело стоять на одном месте и смотреть, как другие сражаются. Я ловко стянула ремешок автомата с плеча, и, сорвавшись с места, кинулась к наставникам. Остановившись недалеко от них, я прицелилась и выстрелила, — пуля попала прямо в лоб ревущему монстру. Это больше не пугало меня, а наоборот, — вдохновляло и придавало сил. Ещё несколько минут мы так бегали и стреляли, бегали и стреляли; проверили все углы полигона, и, когда, наконец, установили, что все монстры побеждены, смогли позволить себе остановиться. Тяжело дыша и кашляя, я огляделась вокруг. Повсюду валялись гильзы от патронов, лужи чёрной полусгнившей крови растекались под каждым телом убитого чудовища. Куски рваной плоти налипли на подошву ботинок, и от этого зрелища меня чуть не вывернуло наизнанку. Отовсюду доносились протяжные выдохи уставших солдат и удары бросаемых на землю автоматов. Недолго думая, я тоже кинула оружие на землю и облегчённо рухнула вслед за ним. Сёмин, устало дыша, лежал среди мёртвых тел, протирал глаза и матерился, что было ему свойственно. Прислонившись спиной к забору, сидел Женя, и, положив автомат подле себя, он согнул колени и уткнулся в них головой. На скамейке развалились Настя с Алиной и, прикрыв глаза, пытались отдышаться. Наставники медленно бродили по полигону, осматривая монстров и считая их, некоторые подходили и осматривали нас. Я лежала на земле, раскинув руки в стороны, и уставилась в затянутое белой дымкой зимнее небо. Прокручивая в голове ход битвы, я с удивлением отметила, что ни у кого из тех, кто остался на полигоне, мне не удалось увидеть хоть капельку паники и страха. Все старались держаться спокойно, сосредоточиться и стрелять, и вот результат, — пострадавших не было. Мы сделали всё правильно, мы научились сохранять контроль! Такая тренировка, конечно, была очень опасной, но зато мы умножили свои боевые навыки в несколько раз. Но у меня всё равно никак не укладывалось в голове… Сегодня я держала настоящий автомат в первый раз! Гордость и довольство собой распирали меня изнутри, и я, устав от этого чувства приятного удивления, постаралась отвлечься, но сразу же возвращалась к нему опять. Я восхищалась не только собой. Ребята так хорошо держались, стреляли, что я поочерёдно засматривалась на каждого из них, пытаясь понять, как из нас, обычных подростков, смогли получиться такие бесстрашные бойцы. Мои друзья… Они такие молодцы! Случайно посмотрев на кого-то из них во время битвы, я старалась запомнить эти сосредоточенные взгляды и бесстрашные лица. Чёрт подери, они были такими красивыми, отважными и воодушевляющими, что я, не справившись с эмоциями, закрыла лицо руками и зарыдала. — Что произошло? — отвлёк меня голос Сёмина. Ольга, стоящая неподалёку, виновато опустила голову. Она несла ответственность за нашу безопасность, и, конечно же, должна была понести наказание за то, что по каким-то причинам допустила такую ситуацию. — Случайность. Их просто оказалось слишком много. Наставница, казалось, была впервые настолько омрачена. Её надменный взгляд, с укором смотрящий на каждого, кто оказывался рядом, сейчас сменился сожалением и виной на лице девушки. Мне даже стало жаль её, ведь, по сути, она не могла предугадать такой ход развития событий. Но с другой стороны, — нам просто повезло, что никто не пострадал, ведь случись что, и ситуацию было бы уже не обратить. — Собирайтесь, — дойдя до ворот, Ольга обернулась, — Вечером вас будут допрашивать. Мы с недоумением переглянулись, и, сообразив, что надо делать, поднялись на ноги. В тишине дойдя до скамьи и оставив на ней свои автоматы, ребята направились к выходу. — Честно, я не знаю, что сказать, — не сбавляя ходу, начал Женя, и мы с интересом уставились на него, — На ум приходит только одно, — мы молодцы. Справиться с задачей, которая чисто физически нам была не по силам — это похвально. — Да и не просто похвально, — усмехнувшись, подхватил Сёмин, — Это жопа, как круто! Видели, сколько народу сдристнуло? А мы нет! — Я хотел, — с горечью произнёс Рома. — Но ты ведь не сделал этого! — постаралась подбодрить его я, — Я видела, как ты кинулся в бой. И это было так неожиданно с твоей стороны! Через секунду, я осознала, какую сказала глупость, и тут же захотела извиниться и перефразировать свою мысль, но Рома меня опередил: — Ну, спасибо, — уже с улыбкой сказал он, наигранно отвернувшись. — Да ладно, чувак, не загоняйся, — Никита хлопнул парня по плечу, — Я сам чуть в штаны не наделал. А ты поступил разумно. Инстинкт самосохранения — самое необходимое качество у солдата. Согласившись с его словами, мы продолжили путь до лагеря уже в тишине. Каждый размышлял о своём, и скорее всего, — о битве, которую только что выиграл. Все мы сейчас вели войну со старыми приоритетами, привычками и устоями, которые в новой жизни могли бы нас погубить. Адаптироваться под этот мир было сложно, но только что мы одержали свою первую победу. — Кстати, — повернулся к нам Женя, — Никто не видел Кирилла? Я хотел с ним поговорить.

***

Кирилл сидел на ступенях пожарной лестницы, находящейся возле чёрного входа в здание лагеря. Обхватив колени, парень раскачивался из стороны в сторону, явно чем-то обеспокоившись. Его ноги дрожали; побелевшие от страха губы раз за разом шептали одни и те же слова: — Я трус. Я струсил и убежал. Я жалкий трус и слабак. Вдруг откуда-то сверху раздался звук приближающихся шагов. Кирилл вздрогнул от неожиданности, и, подняв голову, увидел приближающуюся тень человека, обладающего широкими плечами и высоким ростом. Ещё несколько секунд парень всматривался в линию силуэта, пытаясь понять, кому он принадлежал, как вдруг с лестницы спустился Даня. — Я тебя искал. Парень не нашёлся с ответом и лишь испуганно разглядывал скрытые мраком черты лица. Даня едва заметно ухмылялся, и прежде, чем он что-то произнёс, Кирилл успел мысленно предположить множество вариантов, зачем он вдруг понадобился этому подлецу. — О чём вы говорили? — спокойно спросил бородач. — С кем? — С Женей, — сложив руки на груди, уточнил Даня, — Сегодня перед тренировкой. Кирилл на мгновение задумался, после чего опустил голову, пытаясь спрятать в темноте свой испуганный взгляд. — Ни о чём. Просто болтали. — Да? — с иронией усмехнулся бородач, — Как-то я сомневаюсь, что ты постоянно пытаешься выискать его, чтобы просто поболтать. Задрожав от страха перед разоблачением, Кирилл постарался совсем укрыться от испепеляющего взгляда и отвернуться, но сильные руки тут же схватили его за воротник, и резко дёрнув вверх, вынудили парня подняться на ноги и прижаться к стене. — Ты серьёзно думаешь, что сможешь что-то утаить от меня? — сквозь зубы прошипел Даня. — Я… я не думаю… — с трудом дыша и заикаясь, лепетал Кирилл. — Уж не хочешь ли ты рассказать ему дивную историю о том, что стало с вашим другом Гарайсом? — сильнее вжав парня в стену, продолжил бородач, — А может ты просто хотел бы оказаться на его месте, а?! Кирилл попытался отвернуться, но твёрдые костяшки пальцев, по-прежнему сжимающие курку парня, блокировали всякое движение головы. — Не забывай, — угрожающе протянул Даня, — Я могу сделать с тобой то же самое. — Но… но я ни в чём не виноват! — Заткнись! Жалкий ублюдок! Думаешь, я не замечаю, как ты готов в штаны наделать каждый раз, когда я появляюсь рядом во время ваших с Женей разговоров? О чём таком вы с ним «просто болтаете»?! Идиот, я же всё равно узнаю! Не смей ничего скрывать от меня! Иначе, ты знаешь, что я с тобой сделаю! Резко выдохнув, Кирилл поднял полные слёз глаза на Даню. Он искренне не понимал, чем заслужил такое отношение к себе, но одно он знал точно, — с Даней ему больше нельзя оставаться. Осознав это в первый же день прибытия на базу, парень всячески старался примкнуть к Жене, который не дал бы его в обиду, но бородач, отследив это, на корню пресекал все возможные их с другом разговоры. Беспомощность, от которой страдал Кирилл, вынудила парня признаться самому себе в том, что лучше было бы остаться в том страшном заброшенном здании, чем в компании этого ужасного жестокого человека. — Значит, слушай сюда, — Даня ослабил хватку и отстранился, — Хочешь жить спокойно, — выполняй то, что я скажу. Ты видел, как я убил Гарайса, а я могу убить и тебя. Неравные условия, правда? Подумай, стоит ли это всем рассказывать или твоя жизнь всё-таки не настолько дешёвая? В глазах Кирилла застыл леденящий душу ужас. Парень судорожно замотал головой, и, не сводя с Дани обезумевшего взгляда, попытался что-то ответить, но его голос пропал от неистового испуга. — Кроме того, — продолжал бородач, — Будешь мне докладывать всё, о чём вы говорите с Женей. Это обязательная часть сделки, поскольку твой дружок тот ещё мутный тип, и тоже может разузнать что-нибудь. Если ты не врёшь, — тебе нечего бояться, а в ином случае… С этими словами Даня вынул из внутреннего кармана куртки пистолет, и, сняв его с предохранителя, направил дуло на покрывшийся испариной лоб Кирилла. — В ином случае ты знаешь, что я сделаю. Подвальная тишина разбавлялась только тихими всхлипами, до тех пор, пока Даня, вдоволь не насладившись демонстрируемой ему покорностью, не опустил пистолет. — Вали отсюда. У меня есть дела поважнее. С пронзительным воплем Кирилл сорвался с места и побежал вверх по лестнице. Перепрыгивая через ступени, он в страхе оглядывался назад, терзаемый видением преследующего его Дани. Не давая себе отчёта в том, куда бежать, парень всё поднимался и поднимался, до тех пор, пока не споткнулся и не упал на лестнице между вторым и третьим этажом. Силы медленно покидали его, и тогда он закрыл голову руками, и, перевернувшись на спину, в отчаянии закричал: — Я трус! Я жалкий трус! Я жалкий трус и предатель!

***

По пути на свой этаж мы обсуждали сегодняшнюю тренировку, и настолько увлеклись этим разговором, что стоя уже у своих номеров, не смогли расстаться и решили продолжить беседу в комнате ребят. Оставив испачканную кровью обувь у двери, мы поспешно расселись на диване и креслах, не переставая при этом делиться впечатлениями о произошедшем событии. — Как ты вообще забрался на ту беседку? — Не спрашивай, сам не знаю, — махнув рукой, рассмеялся Сёмин, — Жень, а ты-то где был? — Да там, у забора, — улыбнулся Женя, — Перебегал иногда, но в основном по углам. Между прочим, очень удобно и безопасно. — А я вот стрелял прямо с поля, — гордо заявил Рома, растянувшись на ковре, — Как настоящий герой. — Да ты и есть герой, — с иронией ответил Настя. Я молча наблюдала за ними, будучи не в силах сдержать улыбку. Эмоции, нахлынувшие на меня на полигоне, всё ещё не угасли, и даже наоборот, — слова и настроение ребят подпитывали их ещё больше. Прокручивая в голове события сегодняшнего занятия и боя с мертвецами, я лишний раз убедилась, что мы и в самом деле являемся носителями нереального потенциала, о существовании которого до этого не догадывались. Смысл этого факта приумножался в несколько раз, если не забывать о том, что мы — обычные подростки, воспитанные тихой и безмятежной жизнью. Сквозь радостные возгласы Алины и шутки Сёмина раздался стук в дверь. Мы резко замолчали и ещё несколько секунд в недоумении смотрели друг на друга, и тогда стук повторился. — Войдите, — громко произнёс Женя. Дверь со скрипом отворилась, и на пороге показался Серёжа. Он с интересом осмотрел каждого из нас, и, сняв с головы фуражку, улыбнулся и спросил: — Что обсуждаете? — Тренировку, — с энтузиазмом ответила Алина и жестом пригласила парня войти, — Садись с нами. Ефрейтор приветственно кивнул головой, и, выискав для себя свободное место, уселся на подлокотник дивана. — Часто вообще происходят такие ситуации? — прищурившись, спросил Никита, рассматривая начищенные ботинки солдата. — Нет, — вздохнул Сергей, — Это в первый раз. Кстати, я хотел сказать, что вы очень хорошо справились. Я даже не ожидал. — Спасибо, — за всех поблагодарил Женя и тут же задумался, — А почему не ожидал? В его голосе прозвучала едва заметная обида, вызванная неясным намёком на сомнение Сергея в наших способностях. Но не прошло и секунды, как парень ответил на поставленный вопрос, тем самым прогнав все подозрения в неискренности: — Эй, не подумайте плохо. Просто вы только начали учиться, и, естественно, такое поведение в экстренной ситуации должно быть неожиданным. Остальные-то сбежали. А вы превзошли самих себя! Ребята, честно признаться, я очень горжусь. Довольные похвалой улыбки озарили наши лица. Я была очень признательна Серёже за оказанную любезность хотя бы потому, что он был намного опытнее нас и понимал, что можно называть хорошим результатом, а что нет. Насладившись реакцией на свои слова, Серёжа задумчиво почесал затылок и продолжил: — Проявленные сегодня на полигоне способности говорят о том, что вы в принципе уже можете защитить себя в случае опасности. Об этом я и пришёл поговорить. Ребята с удивлением уставились на ефрейтора. Но парень не спешил объяснять своё заявление, видимо, дожидаясь нашей полной готовностью к слушанию. — К чему ты клонишь? — нетерпеливо спросил Сёмин. — Осмотритесь вокруг. Вам ничего это не напоминает? Я послушно вскинула голову и огляделась, но всем, что попалось мне на глаза, были также ничего не понимающие лица ребят. Ещё какое-то время мне понадобилось, чтобы выйти на правильную мысль, а затем я невольно вздрогнула и замерла. Всего несколько дней назад мы сидели также, пьяные и напуганные. Рассказ Жени пробудил в нас желание разобраться в том, что здесь происходит на самом деле, но мы старательно откладывали этот разговор для более подходящего момента. И вот, он настал, с вестью о чём Серёжа и пришёл к нам. — Ребята, я понимаю, — тяжело вздохнув, начал ефрейтор, — Понимаю, что это опасно. И скорее всего, вы уже передумали. Я не ошиблась с догадкой. Серёжа рассчитывал на это, поэтому и продолжил свою мысль без уточнения. Ребят нисколько это не смутило, а наоборот, — их лица озарила нескрываемая задумчивость и серьёзность. Последующий разговор требовал предельной сосредоточенности, и, несмотря на то, что минуту назад мы беззаботно смеялись, нам всё же удалось быстро переключиться и начать думать в другом русле. — Не передумали, — на полном серьёзе ответил Женя, подняв на солдата уверенный взгляд. Серёжа мгновенно изменился в лице. Едва проступающая сквозь маску спокойствия грусть мгновенно исчезла, глаза загорелись, а по щекам поползла счастливая улыбка. Понимая, какое значение имело для парня это дело, ради которого он отрёкся от беспрекословного подчинения своему кумиру, я была не в силах представить, как бы на нём отразился наш отказ участвовать в расследовании. Поступить с ним так было бы бесчеловечно с нашей стороны, и это являлась ещё одной причиной, почему мы бы ни за что не передумали. — Правда? — задал риторический вопрос Сергей, — Я рад. Очень. Искренние улыбки ребят послужили ответом на слова парня. Разговор был приостановлен, но это ни сколько не напрягало ни меня, ни ребят. Сёмин утвердительно кивал головой, не прекращая улыбаться, Женя сложил руки на груди, а Алина с восхищением смотрела на них. И тогда-то я почувствовала, какой на самом деле сплочённой командой мы были, — окажись кто-то из нас в беде, мы бы не раздумывая пришли бы ему на помощь. События, связующие нас в прошлом, неизменно оказывали воздействие и сейчас, создав нерушимый союз из людей, переживших вместе множество страшных моментов. В будущем нам предстояло пережить ещё больше, и сейчас мы добровольно подписали себе приговор на это, просто ради того, чтобы когда-нибудь жизнь стала спокойней. — Итак, с чего начнём? — потирая ладони, спросил Женя. — Для начала надо определиться с тем, что мы имеем, — продолжила рассуждать Настя. — Смотрите, — поддержал Никита, — Есть изолятор, который используют не по назначению. Помимо этого, — там лежат люди, которых специально обратили в чудовищ. Отсюда вопрос: зачем? — И это не всё! — встрепенулся Женя, — Вопросов множество! Кто это сделал? Зачем? Почему выбрали именно их? Где гарантия, что мы — не следующие? — Ну, это ты перегнул, Жень, — покачал головой Серёжа, — Им незачем убивать вас, особенно после того, как вы повели себя на полигоне. — Давайте по порядку! Не сбивайтесь с мысли! — рассудила Настя. — Это верно, — Сёмин указал пальцем в её сторону. — Хорошо! Тогда продолжим. Но больше никаких вопросов не приходит в голову, после того, который я задал последним. — У меня вопрос, — Рома поднял руку, — И я думаю, он актуален, как нельзя кстати. Послушайте, — ради чего мы всё это затеяли? Чего мы хотим добиться? Сёмин раздражённо нахмурил брови, и, повернувшись к парню, сказал: — Чувак, понимаешь, есть вероятность, что эти делишки с изолятором и превращением в зомбаков нелегальны. Ты бы хотел оказаться на месте Алёны? Или, например того рыжего, которого вообще заразили специально? — Да кто сказал, что его заразили?! — Мы не знаем этого, — не выдержала я, — Поэтому и нужно разобраться. Если это правда, и его обратили нарочно, — нам же лучше узнать почему и зачем, чтобы это потом не сделали с нами. — Окей, окей, — Рома закрыл глаза рукой, а затем ухмыльнулся, и оглядев нас, продолжил, — А если мы узнаем, что тут и в самом деле убивают людей? Ну так, забавы ради? Что будем делать с этой информацией? Заявимся к полковнику и надаём ему газеткой по носу? — Дурак, что ли? — с презрением взглянула на него Настя. — Да нет, он прав, — Женя тяжело вздохнул, — Когда играешь с огнём, можно обжечься. Что мы будем делать, если вдруг все наши догадки окажутся верными? Понимаете, если мы предъявим Вигарю всё, что нарыли про это место, — он убьёт нас, не раздумывая. — Значит, это расследование нужно оставить в тайне. — Конечно! Прошу вас, ребят, давайте не будем подвергать себя лишней опасности и постараемся скоординировать свои действия. Сейчас наша главная задача, — убедиться, что мы просто себя накрутили. Что всё здесь хорошо, а непонятные дела в изоляторе идут на пользу лагерю. Я понимаю, что это маловероятно, — Женя потёр глаза, — Но давайте не будем загадывать вперёд. — Ребята, я больше не тот трус, которого вы знали раньше, — Рома поднялся на ноги, — Но я хочу быть уверен, что мы это всё затеяли не зря. Ответьте мне, — почему мы не можем смириться, и жить спокойно, пока нам есть, где спать, обедать и обучаться? — А ты сможешь жить спокойно, — скептически посмотрел на него Женя, — Зная при этом, что у тебя под носом убивают ни в чём не повинных людей? Сможешь засыпать, вспоминая пропавших ребят, с которыми день назад ты ещё шутил и смеялся? Полезет ли тебе кусок в горло, если ты будешь знать, что ты следующий? Рома скрупулёзно задумался над его словами, и, поджав губы, кивнул и сел обратно на пол. — Ради своей же безопасности мы должны выяснить, что здесь происходит. Просто убедиться, что всё неправильно поняли. Осознать, что здесь безопасно и забыть об этом. — А что если нет? — Сёмин сложил руки в замок и повернулся к Жене, — Что, если не безопасно? Мы всё равно не сможем убедить полковника прекратить это насилие. Мы — никто для него, и слушать нас он не станет. Что тогда? Будем жить здесь, трясясь от страха? — Нет. Мы уйдём отсюда. — Но куда? — с отчаянием спросил Никита, — Куда нам идти? Мы пришли из города, погубленного мертвецами, в место, погубленное людьми. Куда идти? Предлагаешь скитаться по миру, в надежде хоть на денёк найти себе пристанище? Скитаться до тех пор, пока холод и мертвецы не погубят тебя? Нам некуда идти. — Я думаю, всё не зайдёт так далеко, — Женя поднял голову, — В любом случае, что бы мы ни узнали, об этом месте, — мы решим, как быть дальше. А пока мы ничего не нашли, не стоит загадывать вперёд. Изречённые ребятами мысли вынудили нас невольно задуматься, представляя себе возможный расклад событий. Я подумала, что Женя прав, и настолько далеко всё зайти не может. Но с другой стороны, — как нам быть, если информация, которую мы узнаем, не позволит нам спокойно оставаться в лагере? Неужели нам и в самом деле придётся уйти? Я не верила в это. Будущее представлялось каким-то смутным пятном, мешающим объективно воспринимать настоящее. Оказаться брошенными на произвол Судьбы — не самый лучший исход сложившейся ситуации, но я знала, — мы в любом случае не допустили бы этого. — Тогда нужно решать, что делать и с чего начинать искать. — Я предлагаю вот что, — вздохнув, начал Женя, — Чтобы раскрыть тайны какого-то места, нужно раскрыть тайны человека, который им управляет. В нашем случае это Вигарь. Если сможем найти что-то про него, возможно, поймём его мотивы. Если не найдём, будем копать глубже. Упоминание полковника заставило Сергея, который до этого молча слушал разворачивающийся разговор, невольно вздрогнуть и поднять голову. Сначала я подумала, что парень просто не смог так быстро отказаться от веры в человека, который спас его, но сказанное им в следующее мгновение, убедило меня в обратном: — Я и пришёл с этой идеей. — Что ж ты раньше молчал? — недоверчиво взглянул на него Сёмин. — Понимаешь, у меня тоже были сомнения. Но после всего, что я услышал, их почти не осталось. И вот, что я вам скажу. С этими словами ефрейтор задрал рукав рубашки, и, повернув руку так, чтобы циферблат часов был хорошо виден всем нам, указал на стрелку и произнёс: — Сегодня в полночь полковник уедет в город. С командой оперативников они поедут за стройматериалами для расширения базы. Место, куда они направится, находится почти в центре города, а значит, — чудовищ там будет множество. В темноте монстры хуже ориентируются, поэтому было решено ехать ночью. И я изначально должен был ехать с ним, но как видите, я здесь и говорю вам это. Потому что свой выбор я сделал, но Вигарю знать это не обязательно, — парень улыбнулся, — Так что, понимаете, к чему я это? — Это же просто отлично, Серёжа! — радостно воскликнула Алина, приложив ладони к щекам, — Это очень кстати! — В моей власти будет весь лагерь, — с наигранным пафосом Серёжа пригладил волосы, — Но нам понадобится только его кабинет. — Кабинет полковника! Точно! — Неужели ты сам никогда там не рылся? — с иронией спросил Женя. — Как ни странно, нет, — ефрейтор покачал головой, — Мне нечего было искать. И незачем. — Получается, теперь есть. Но что мы будем искать? — Да хоть что-нибудь! — нетерпеливо воскликнул Сёмин, — Сам же сказал, — раскрыть тайны человека, который управляет лагерем. Мы же не знаем, что он может скрывать. И скрывает ли вообще. — Значит, согласны? — уточняя, спросил Серёжа. Мы уверенно кивнули. — Тогда сегодня, — подытожил парень, — Ночью, как только полковник покинет базу. Первых ход был определён, и ребят не могло это не обрадовать. Мы начали делать хоть что-то, чтобы продвинуть расследование, тема которого тут же была отложена и заменена более простым и незатейливым обсуждением. Но мне казалось, что мы упустили какой-то важный момент, выйти на который я попыталась в одиночку, прокручивая в голове все озвученные ранее вопросы. Мысль неоднократно ускользала, перебиваясь громким смехом кого-то из ребят, поэтому я молча отвернулась к стене, пытаясь продолжить цепочку вопросов. «Так, мы знаем, что в изоляторе лежат мертвецы, которых специально обратили ради какого-то замысла» — мысленно повторяла я раз за разом, — «Это мы поняли из рассказа Жени, который был там и видел всё собственными глазами. Но… стоп. Если там и в самом деле происходят какие-то тайные обряды, о существовании которых полковник ни за что не стал бы распространятся… почему тогда Женя так легко пробрался в изолятор?» — Ребята, — я резко развернулась, чем вызвала их недоумённые взгляды, — А никто не задумывался о том, почему дверь в изолятор оказалась открыта?

***

Солдаты пришли немногим раньше, чем мы ожидали. Это было очень кстати, поскольку, обсуждая заданный мною вопрос, мы никак не смогли прийти к единому мнению, — все догадки казались высосанными из пальца, вследствие чего напряжение возросло до предела, и мы чуть не рассорились. Зайдя в комнату и увидев среди нас Сергея, офицеры едва заметно удивились, но не подали виду. Подозревать нас было не в чем, поэтому неестественно быстро возникшее сплочение между куратором и новичками можно было списать на сходство интересов в силу одинакового возраста. Солдаты приказали нам подняться и сообщили, что полковник желает нас видеть. Мы итак знали это, — ещё на полигоне Ольга сказала, что вечером будет допрос, но я сходу решила, что на нём будет присутствовать только наставница. Зачем Вигарю понадобились и мы — было непонятно, и в глубине души я надеялась, что это никак не связано с нашим участием в алкогольном застолье, случившемся пару дней назад. Но стоило мне допустить такую мысль, как в моей голове тут же возникло множество аргументов для её опровержения. На допросе, как я поняла, будут присутствовать только наставники и мы, и этот состав имел грандиозное отличие от того, который сложился на «застолье». Скорее всего, мы просто должны будем дать показания о том, что случилось на полигоне, и тогда нас отпустят. Хоть я и понимала это, но всё равно не могла отогнать мысль о том, что нас подозревают в чём-то недопустимом. И очевидно, почему. До кабинета полковника мы шли в напряжённом молчании, размышляя о предстоящем разговоре. Дойдя до уже знакомой нам дубовой двери, один из солдат остановился и постучал. — Войдите. Пропустив вперёд офицеров, Женя зашёл первым, а я следом за ним. Вигарь сидел в своём кресле и курил папиросу. Иван и Ольга тоже были здесь; наставница сидела на диване и с угнетённым видом смотрела прямо перед собой. Не желая разгневать полковника, мы быстро заняли свободные места, — кто-то расположился в кресле, а кто-то встал у стены. Это действие заняло не больше тридцати секунд, и, терпеливо выждав, Вигарь поднялся с кресла и произнёс: — Честно говоря, не ожидал. После этого он сразу же затянулся, дав нам время, чтобы мысленно предположить, чем именно мы вызвали у него такую реакцию. Мне ничего не шло на ум, но я невольно задрожала от испуга. — Показать такой результат, — со спокойным выражением лица продолжил Вигарь, — После всех теоретический занятий — выше всяких похвал. Никогда прежде мне не доводилось иметь таких способных учеников. За исключением Сергея, сегодняшней работой которого я тоже очень доволен. Я с облегчением выдохнула. Услышать похвалу от полковника — меньшее из того, что я ожидала. Не веря, что удостаиваюсь такой чести, я расплылась в улыбке, и ребята, испытывая схожие чувства, тоже улыбнулись. — Сегодня вы все хорошо поработали, — Вигарь поднялся с места и подошёл к стене, возле которой в ряд стояли несколько огромных ящиков, — А любая работа должна быть вознаграждена. Не знаю, насколько это вас обрадует, но… Не договорив, он жестом показал офицерам подойти к нему. Солдаты подчинились и, встав рядом с полковником, подняли с пола по одному ящику. — Тактум нуждается в бойцах. С возрастом обучение даётся только сложнее, поэтому все надежды приходится возлагать на молодое поколение. Я ещё ни разу не прогадал с этим, но чтобы результат обучения проявлялся так быстро… это я встречаю впервые. Как только Вигарь закончил фразу, солдаты подошли к нам и вручили ящики стоящим у стены Жене и Никите. Парни с интересом принялись рассматривать их содержимое, в то время как остальные внимательно наблюдали за их реакцией. Сёмин расплылся в улыбке и резко повернулся к другу; Женя сделал то же самое, после чего оба уставились на полковника, мысленно требуя каких-то объяснений тому, для чего им выдали эти ящики. Но Вигарь не спешил продолжать. Молча дождавшись, пока солдаты вручат ящик мне, Алине, Роме и Насте, он глубоко вздохнул и торжественно произнёс: — С сегодняшнего дня вы в составе передовой армии лагеря. В ящиках находится специальная форма, которую вы обязаны будете надевать на выездные занятия и вылазки в город. Каждый комплект имеет свой порядковый номер, который после вручения солдату присуждается своему носителю. Номера нужны для чёткого построения линий при обороне, отслеживания количества бойцов и использования раций. Подробнее вам расскажут об этом наставники, как только у вас начнутся профильные тренировки. Внимательно слушая полковника, я с замиранием сердца рассматривала аккуратно нашитую на куртку эмблему «29». Сама форма была сделана из прочной материи чёрного цвета, приятной на ощупь и с виду очень тёплой. Я вскинула голову, и, встретив Женин восхищённый взгляд, улыбнулась. — Со следующей недели у всех новичков начинаются выездные тренировки, у вас в том числе. Но ваши занятия будут проходить немного в другой форме и с другими требования. Об этом вам тоже подробно расскажут кураторы. Смотря на спокойное, не выражающее никаких эмоций лицо Вигаря, я невольно усомнилась, что этот человек может скрывать что-то. Пока что он представлялся нам честным и справедливым офицером, отчего мне стало стыдно за наши подозрения насчёт ведения им каких-то жестоких операций. Мысленно пообещав себе обсудить это с ребятами, я глубоко вздохнула и подняла голову. — Что ж, товарищи солдаты, на этом всё, что я хотел сказать. Я надеюсь на вас и убедительно прошу меня не разочаровывать. А вам Ольга, — Вигарь повернулся в сторону наставницы, — Предстоит следующее наказание. Сегодня ночью вы остаётесь дежурить. Я счёл уместным смягчить наказание, поскольку ваши ученики превосходно продемонстрировали используемые методы обучения, поэтому дежурить вы останетесь в здании. Благо, провинившихся у нас достаточно, чтобы не оставлять пост снаружи лагеря на ночь без надзора. Благодарю за внимание, можете расходится. Покрепче ухватившись за ручки своего ящика, я встала и направилась к двери, напоследок окинув наставницу сожалеющим взглядом. Заметив это, она быстро отвернулась, и тогда я глубоко вздохнула и покинула кабинет. Ребята к тому моменту были уже на середине коридора. Догнав их, я услышала, как восхищённо они обсуждали новую форму и делились предположениями насчёт последующих тренировок. Но больше всех радовался Сёмин, чему я нисколько не была удивлена. Серёжа искренне поздравил нас с новым званием, и я улыбнулась ему в ответ. — Слушай, а тут всегда так? — Женя обратился к ефрейтору, - Мне кажется, нас слишком быстро повысили. — Не обращай внимания, это нормально, - махнул рукой Серёжа, - В первые дни существования Тактума, звания вообще распределялись почти наугад. Надо же на кого-то возлагать надежды. Женя с Серёжей перекинулись ещё парой фраз, после чего я потеряла интерес к их разговору и вновь вернулась к своему намерению. В конечном итоге, я поняла, что не хочу сейчас начинать разговор о Вигаре, поскольку это вынудило бы ребят вновь задуматься о готовящемся расследовании. Они так беззаботно смеялись и шутили, что я решила оставить эти сомнения в необходимости преступления только самой себе.

***

В характерной для полуночи темноте зажёгся фонарь, обнажив длинную тень, крадущуюся вдоль стены здания лагеря. Невольно поморщившись от яркого света, Даня потёр глаза, и, слегка пригнувшись, направился дальше. Судорожно оглядываясь по сторонам, парень прошёл по уже знакомому ему маршруту и остановился возле больших железных ворот. Раздался скрип заржавевших створок, а затем хруст снега под уверенно шагающими ногами. Не сбавляя скорости, Даня поспешно дошёл до двери небольшого здания, над входом в который висела тускло освещённая табличка с надписью «Изолятор». Напоследок обернувшись, он осторожно потянул дверь на себя и зашёл во внутрь. Первое, на что обратил внимание бородач — был свет, тусклые лучи которого тянулись из подвала. Даня явно не ожидал этого. Он замер в испуге и прислушался, но мёртвая тишина дала ему явно понять, что в изоляторе кроме него, больше никого нет. И тогда Даня с облегчением выдохнул, и крадучись подошёл к стеллажам, плотно придвинутым к стене комнаты. Пробежавшись взглядом по полкам, он остановился на одной из старых книг, название которой стёрлось, что и привлекло внимание парня. Недолго думая, бородач без усилия вытянул её из плена других книг и принялся с интересом перелистывать страницы. Исходя из того, что было изображено и написано, Даня умозаключил, что это был какой-то справочник по анатомии, не представлявший для него ни малейшего интереса. Убрав его на место, парень повторил это действие и с несколькими другими книгами, но все они быстро возвращались на свои полки. Едва слышно выругавшись, Даня вышел в коридор и направился к подвалу, явно имея какой-то скрытый мотив к совершаемому обыску. Тихо спустившись по лестнице, бородач завернул налево и шагнул через порог комнаты, в которой по воле Судьбы оказался несколько дней назад во время дежурства. Тошнотворный запах гниения встретил его с ещё большей омерзительностью, и, Даня, невольно поморщившись, зашёл в помещение. То, что он увидел, потрясло его не меньше, чем некогда лежащие на койках мертвецы, теперь уже не вызвавшие в нём никакого удивления. Взгляд парня был прикован к человеку в синей куртке, сидящему на полу. Бежать назад было поздно, и, осознав это, Даня в исступлении замер, широко раскрыв глаза от неожиданности этой встречи. Человек обернулся на звук прерывистого дыхания, и бородач без сомнения узнал в нём Ивана. — Что ты здесь делаешь?! — наставник вскочил на ноги и отбросил в сторону тетрадь, которую секундой ранее с интересом рассматривал. Даня не смел даже пошевелиться. Вместо этого он молча уставился на парня, дрожа всем телом. Он и не предполагал, что его незаконное проникновение в изолятор будет засвидетельствовано кем-то из людей Вигаря, и поэтому судорожно пытался сообразить, что делать в такой непредвиденной ситуации. Возможно, впоследствии наставник бы донёс полковнику об увиденном, но Даня был не из тех, кто позволяет себя шантажировать. Прикинув в голове возможный исход событий, он неожиданно осознал, что и сам застал наставника в сомнительном положении, отчего тот вряд ли бы осмелился даже заикнуться кому-то о том, что было в изоляторе после полуночи. Присутствие там Ивана в такое время выглядело как злоупотребление должностными полномочиями, и тогда Даня понял, что этот факт является привилегией для него самого. — Тот же вопрос могу задать и тебе, — бородач с подозрением прищурился. Иван на мгновение растерялся и опустил взгляд в пол, но не прошло и секунды, как он выпрямился, и громко заявил: — Я — наставник. Я в праве находиться где хочу и когда хочу. — Да? — ехидно ухмыльнулся Даня, — Копаться в шкафах изолятора ночью тебе тоже разрешают? — А что, если так? — нервно ответил Иван. — Может мне стоит уточнить этот вопрос у Вигаря? — Ты этого не сделаешь, — поняв, к чему клонит неожиданный гость, наставник отвернулся и невозмутимо сел на своё прежнее место, — В ином случае — подставишь и себя. Зачем тебе эти проблемы? — Что ж, тоже верно, — преднамеренно соглашаясь, Даня кивнул головой. Иван не ответил, и бородач принялся ходить кругами по комнате, убрав руки за спину. Пройдя мимо мертвецов, он с омерзением поморщился, разглядывая их безумные лица. Сегодня они были спокойнее, но Даня не мог знать, с чем это было связано, да и не хотел. Он подошёл к стеллажам, стоящим у дальней стены комнаты и принялся с интересом разглядывать их содержимое. Ни один из разложенных на полках медицинских приборов не привлёк его, и он повернулся в сторону, где сидел Иван и внимательно читал какие-то записи в старой тетради. — Что читаешь? — в наигранно дружелюбной форме поинтересовался Даня. — Заткнись и не мешай мне, — грубо ответил наставник, потерев лоб тыльной стороной ладони. — Ты ведь тоже что-то искал здесь, правда? — настойчиво продолжал бородач. — Это не твоё дело. Но Даня и не думал отставать: он подошёл к Ивану и уселся на колени возле него. — Слушай, а тебе не кажется, — в свойственной ему манере начал бородач, — Что мы тут не случайно оказались? — Что ты имеешь в виду? — нахмурился наставник. — Ну, смотри, — мы наверняка оба что-то ищем. Иначе мы бы не оказались именно здесь, именно в это время. Не много ли совпадений? — Я всё ещё не понимаю, — раздражённо произнёс Иван. — А ты подумай. Что если мы ищем одно и то же? — Это вряд ли, — наставник резко захлопнул тетрадь, и, поднявшись на ноги, убрал её во внутренний карман своей куртки, — Ты — новичок и толком не понимаешь, что это за место. С этими словами он деловито развернулся и уверенно направился к выходу, но Даня резко встал с пола, и, сложив на груди руки, сказал: — Вот именно, что не понимаю. Но в свете последних событий, очень бы хотел разобраться. Иван тут же остановился, и, посмотрев на бородача, заинтригованно поднял одну бровь. Даня же молчал, выдерживая паузу для того, чтобы интерес, возникший у наставника после услышанного, разогрелся до предела. Он знал, что сказать и как повлиять на суть разговора, чтобы обернуть ситуацию в свою пользу. Умение завоевать расположение собеседника, не прибегая при этом к абсолютной лжи, было присуще ему во всей безупречности. И пользовался бородач им исключительно в ситуациях, не имеющих другого развития событий, поскольку в силу собственной хитрости и предусмотрительности, имел и другие козыри, припрятанные в рукавах. Но сейчас ему надо было добиться одного — расположения Ивана, с помощью которого впоследствии можно было бы углубиться дальше в расследование, получить больше информации, а потом, возможно, и ею воспользоваться, как отдельным методом достижения цели. Только какой? Даня и сам не знал, к чему приведёт тот путь, который он выбрал, но точно был уверен, — с такими превосходными умениями получать желаемое, он мог бы позариться на что-то гораздо большее, чем просто расположение уполномоченного наставника. Даня хотел власти, грезил ею, — и видение это вскоре затмило своей яркостью все духовные ценности парня. — Я уверен, что все эти мертвецы находятся здесь не просто так, — внимательно всматриваясь в глаза Ивана, начал бородач, — Они — часть какого-то умысла, тщательно скрываемого здешними властями от глаз обычных солдат. Это даёт основание полагать, что мотивы полковника, или кого-то другого, противоречат нормам морали, о которых здесь все так рьяно кричат на каждом углу. Не исключено, что методы, избранные для осуществления плана, жестоки и обуславливаются гибелью некоторых постояльцев лагеря. И я хочу разобраться в этом. Узнать, что на самом деле задумал полковник, а получив информацию — обрести власть, благодаря которой смогу многого добиться, и, возможно, — даже занять его место. Даня прожигал наставника взглядом и заметил, как тот с контролируемым напряжением сжал кулаки, что говорило об одном, — Даня победил. У него было мало времени, чтобы представить истинную причину нахождения Ивана здесь, но ступив почти наугад, он не ошибся. Наставнику тоже не был ясен замысел полковника, но разобраться в нём его двигали те же мотивы, что бородач озвучил мгновением ранее. Соперничество и вражда, возникшая так быстро и даже нелепо, — никак не входили в планы Дани, поэтому он молча выдержал паузу, чтобы подумать и завершить мысль, при правильном изложении которой он, несомненно, оказался бы в безусловном выигрыше. — Я знаю, что твои мотивы схожи с моими, — бородач вскинул бровь, — И поэтому я предлагаю сотрудничество. Вдвоём мы достигнем успеха гораздо быстрее, а власть, которая достанется нам благодаря совместным усилиям, мы поделим поровну. Тебе нечего терять. И мне тоже, поэтому я так легко предложил эту сделку. У тебя есть время подумать, но помни, что в случае отказа, мы разойдёмся по свои фронтам и обретём соперников в лице друг друга, способных в любую минуту подставить и прервать цепочку уже начатых расследований. Ни тебе, ни мне не нужна лишняя угроза провала и без того сомнительного дела. Надеюсь, ты сделаешь правильный выбор. Иван отвернулся к стене, и, словно смотря сквозь неё, принялся прокручивать в голове озвученные условия сделки, которая пусть и казалось ему безнадёжной, но всё-таки опасности не представляла. Едва заметно наставник кивал головой, подтверждая правдивость всего сказанного Даней. Им не нужны соперники, — их и без того будет достаточно, поскольку дело не обещало быть всегда честным и добросовестным. В такой ситуации, наоборот, нужен кто-то, за кого можно ухватиться в случае падения, поэтому они безусловно подходили друг другу на роль партнёров. Ни один не знал об истинных намерениях напарника, не имел понятия о его прошлом, не был знаком с характером, убеждениями и принципами, но в том-то и был несомненный плюс. Понять, насколько близка опасность можно только лишь взглянув ей в лицо, но сейчас его озаряла приветливая улыбка, и Ивану было этого достаточно, чтобы отсеять все подозрения. В конце концов, никто не набивается ему в друзья, — просто какой-то жизненный отрезок им будет по пути, а уж кто первый свернёт, не имело значения. Даня прав, терять им обоим нечего, и, осознав это, Иван подошёл к собеседнику и протянул тому руку. — Я согласен. Даня блаженно прикрыл глаза, и, не прекращая улыбаться, ответил на рукопожатие.

***

По негласно установленному обычаю мы сидели в комнате ребят, пытаясь скоротать время до отъезда полковника. Стрелка настенных часов, казалось, тикала нарочито медленнее обычного, и мы с Настей, не зная, куда себя деть, принялись наводить порядок в комнате. Серёжа временно оставил нас, чтобы проводить полковника и окончательно удостовериться, что тот уехал. Женя и Никита около часа перебирали содержимое выданных ящиков, и, судя по их довольным лицам, заканчивать они не собирались. — Посмотри, какой я красавчик, — отметил Сёмин, вертясь перед зеркалом в новой куртке, — Теперь все девчонки точно мои. А ещё эта эмблема с номером двадцать восемь… О, кстати, а у тебя какой? — Тридцать, — сверившись с числом на ящике, ответил Женя, — Почему числа такие маленькие? У них всего тридцать солдат? — Понятия не имею. А вообще, я бы сейчас пошутил, что означают эти номера, но тут дамы! Женя, видимо, понял намёк, и, окинув нас с Настей виноватым взглядом, сдержанно рассмеялся. Никита продолжал ехидно хихикать, и, выдержав недолгую паузу, повернулся к Роме и сказал: — Ну что, номер двадцать пять, самый маленький? Теперь уже никто не пытался сдержаться. Женя смеялся в голос, едва заглушаемый смехом Сёмина. И я смеялась вместе с ними, хоть и настроение у меня, мягко говоря было не для веселья. — Идиоты, — закатил глаза Рома и растянулся на диване. Прошло несколько минут, прежде чем мы полностью успокоились и вернулись к своим делам. Я принялась вытирать пыль с подоконника, в то время как Настя с Алиной разбирали содержимое стеллажа. Женя аккуратно сложил куртку, и, убрав её в ящик, поставил его возле дивана. Никита вернулся к рассматриванию себя в зеркале, но не прошло и мгновения, как он вновь воскликнул: — Да нет, ну я же просто Бог! — а затем повернулся к Жене и добавил, — Ты бы замутил со мной? Парень ещё несколько секунд в недоумении смотрел на друга, а затем демонстративно покачал головой, и, глубоко вздохнув, протянул: — Почему ты такой дурак? — Сам дурак! — рассмеялся Сёмин. — Да, хватит уже! Оба дураки! — с нарочитой сердитостью возмутилась Настя, — У нас тут ответственное задание на носу, а вы ржёте! — На самом деле, — выждав момент, продолжила я, — Мне кажется это всё неправильным. Вигарь оказал нам такую любезность, сделал своими солдатами, а мы собрались копать под него. Я понимаю, что уже поздно что-то менять, но… — А ты права, — Рома поднялся на локтях и взглянул на меня, — Это что получается, мы — предатели? — Нет, — оставив безмятежную радость, нахмурился Женя, — предателями мы были бы, если стали бы служить человеку, который позволяет себе распоряжаться чужими жизнями, как игрушками. А мы просто исполняем свой долг. — Блин, круто! — Рома сложил руки под головой и снова откинулся на подушки, — Мы прямо какая-то команда суперагентов! Нужно хоть название придумать, чтобы потом в книгах писали о нас. — Смотрите, как бы наша команда суперагентов не развалилась после первого же задания, — убрав, наконец, свой ящик под стол, ответил Сёмин, — А то обидно, столько скитались в поисках убежища, а потом передохли все разом, потому что возомнили себе чёрти-что. — Ты это так утрируешь, как будто мы и в самом деле делаем что-то несуразно глупое. — Нет, я имел в виду, что… — Скитальцы, — прервав бессмысленную беседу друзей, встрепенулся Женя. Пятеро недоумённых взглядов тут же устремились в сторону парня. — Мы — Скитальцы. Ну, а что? Нам подходит, — пояснил он, — Да и звучит как-то… канонично что ли. Ещё несколько секунд в комнате царила тишина, объясняемая тем, что каждый из ребят примерял предложенное название команды на всех нас и на себя лично, и, судя по тому, что возражений не последовало, новое имя пришлось всем по вкусу. — Скитальцы, значит, — прищурился Сёмин, — Мне нравится. Дверь резко распахнулась, и в комнату зашёл взволнованный Серёжа. Жестом показав нам подняться, парень наклонился и упёрся ладонью в колено, пытаясь отдышаться. — Уехал? — Уехал. — Пошли. Мы беспрекословно оставили начатые дела и разговоры, и, поспешно покинув комнату, вышли в коридор. Не прошло и мгновения, как лица каждого из нас преобразились, — вместо безмятежности и веселья, присущих взгляду обычного подростка, в наших глазах читалась сосредоточенность и серьёзность. Я была напряжена не меньше остальных, хоть страх и сковывал моё тело, заставляя ноги трястись, а ладони похолодеть. И, как только мы в полном безмолвии завернули за угол, я поняла: сейчас-то всё и началось. Началась наша история, в новом составе, с новыми убеждениями, взглядами, поведением и так далее. Мы были другими. Пройдя невероятно долгий путь от трясущихся в закрытых квартирах мальчиков и девочек, мы стали солдатами, полностью переродившимся под влиянием ужасных картин и событий. И пусть детская наивность ещё присутствовала в наших сердцах, она давала нам веру, — веру в то, что всё пройдёт, как задумано. Пути назад не было. Мы слишком долго шли к этому, и теперь мы, Скитальцы, готовы вступить в свой первый самостоятельный бой. Бой за правду, за честь и за справедливость. Страх отступил. — Вас уже обучили тактической ходьбе? — шёпотом спросил Серёжа, продолжая уверенно смотреть вперёд. — Да, — ответил идущий позади него Женя. — Как только мы поднимемся на этаж, воспользуйтесь ею. Я хоть и предусмотрел различные варианты развития событий и раздал дежурящим офицерам выдуманные задания полковника, чтобы они не увидели нас, но всё равно нужно вести себя тихо. Мы послушно кивнули, и хоть Серёжа не видел этого, он всё равно знал, что приказ будет выполнен. Осторожно поднявшись по лестнице, не забывая при этом сохранять дистанцию, мы завернули за угол и оказались на этаже. Парень предусмотрел и то, что тени, которые мы будем отбрасывать по пути до кабинета, могут мелькать в окне, поэтому свет в коридоре был выключен, и увидеть что-то находящееся дальше собственного носа не представлялось возможным. Но мы продолжили идти. — Ходьба, — шёпотом приказал ефрейтор. И мы молча приняли новое положение. Отличие тактической ходьбы от обычной заключалось в том, что ноги нужно было переставлять таким образом, чтобы опора всегда приходилась на заднюю стопу. Как нам объяснял Иван, это было предусмотрено для случая, если есть угроза наступить на мину или подобный ей взрывоопасный предмет. Нащупав что-то подошвой ботинка, можно аккуратно отвести ногу, так как вес на неё ещё не перенесён, и тогда мина не взорвётся. Помимо этого была ещё одна особенность — тактическая ходьба в разы тише обычной, что оказалось как нельзя кстати именно сейчас, когда нам ни в коем случае нельзя было быть замеченными. Передвигаясь буквально на ощупь, мы терпеливо ожидали команды ефрейтора, который безупречно знал каждый угол и поворот этого места, что позволяло ему ориентироваться в здании и в кромешной темноте. С предельной старательностью переставляя ноги именно так, как нас тому обучили, я шла и гадала, как же так получается, что мы не наступаем друг на друга, хоть ничего и не видим? Ответ напросился сам собой — может, кто-то и наступает, но вовремя отводит ногу, оставшись незамеченным. Да, тактической ходьбой мы овладели в совершенстве. — Здесь стоим, — шёпотом приказал ефрейтор, после чего медленно потянулся к карману куртки. Ребята ничего не ответили, лишь послушно остановились в ожидании следующего приказа. Вокруг было настолько тихо, что мне казалось, словно я слышу, как бешено стучит моё сердце. Ориентировке в темноте, полагаясь только на собственный слух, нам ещё предстояло обучаться, но что-то подсказывало мне, — мы преуспеем и в этом. Сам полковник заметил, что мы быстро учились, но он и предположить не смел, насколько. Раздался едва слышный щелчок замка, после чего мы принялись судорожно оглядываться, не заметил ли кто-нибудь этого кроме нас самих. Дверь едва слышно скрипнула, после чего последовала команда: — Заходим. Прошло всего несколько секунд, прежде чем мы оказались внутри, и Серёжа осторожно закрыл дверь. По наставлению ефрейтора мы заранее припасли фонарики, потому что полоска света, тянущаяся из-под двери, могла бы привлечь внимание. Я подошла к столу Вигаря, и, сжимая в зубах зажигалку с фонариком на конце, выдвинула верхний ящик. В следующие мгновение в разных углах комнаты зажглись ещё шесть источников света, благодаря которым мы могли отслеживать действия друг друга. Серёжа рылся в шкафу, поочерёдно доставая книги и пролистывая их; Женя принялся рыться в ящиках стола Вигаря, которые были с другой стороны от меня. Никита и Рома копались в тумбочках, стоящих на разных концах дивана, а Алина и Настя ощупывали стены на наличие скрытых дверей. В верхнем ящике стола мне удалось обнаружить различные отчёты о запасах продовольствия, боеприпасов и прочего, — всё это было тут же отложено и забыто на неопределённый срок. В другом ящике лежал револьвер малого калибра. Я взяла его в руки, и без интереса отметив, что он не заряжен, убрала на место и задвинула ящик. — Можно в последний раз уточнить, что конкретно мы ищем? — шёпотом спросил Женя, не прекращая по очереди выдвигать ящики стола. — Что-нибудь, что даст нам хоть малейшую подсказку о том, что здесь происходит, или о том, кто такой Вигарь, — серьёзным голосом ответил Серёжа. Женя молча кивнул, и, встав со стула, опустился на колени, чтобы вытащить нижние ящики. — О, смотрите, что нашёл! — восторженно прошептал Рома, чем безусловно привлёк наше воспалённое внимание. Никита тут же кинулся к нему, и, схватив парня за руку, посветил на предмет, что тот настойчиво сжимал пальцами. — Папиросы? Серьёзно? — возмутился Сёмин. — Ну, круто же! — Я тебя сейчас ударю за такие выходки, понял? — Так, давайте без драк, — разнял ребят Серёжа, — У нас важное дело. Сёмин со злостью оттолкнул руку парня и вернулся к своей оставленной тумбочке. Интерес к беседе ребят пропал у меня сразу после того, как они замолчали, и я задвинула последний, четвёртый ящик стола, в котором мне тоже не удалось ничего найти. Последовав примеру Жени, я опустилась на колени, и принялась обшаривать рукой внутреннюю поверхность стола. Я была уверена, что это бесполезно, но проверить нужно было всё досконально. Не обнаружив ничего, что могло бы вызвать интерес, я собралась уж было подняться на ноги, как мои пальцы наткнулись на ещё один ящик, находившийся в дальнем углу стола, что скрывало его от любого невооружённого взгляда. Встав на четвереньки, я залезла под стол и поднесла фонарик к ящику. Ручки у него не было, зато была замочная скважина, что говорило о безусловно секретном назначении содержимого. — Серёжа, — выглянув из-за стола, позвала я, — Подойди, пожалуйста. Шелест перебираемых бумаг и скрип выдвигаемых ящиков тут же стихли: все взгляды устремились на меня. Я не собиралась отвечать ни на один из них. Мною завладел азарт, желание узнать, что же скрывал этот маленький незаметный ящик. Ефрейтор поспешно подошёл ко мне и, опустившись на колени, посветил фонариком туда, куда я указала ему пальцем. Достав из кармана связку ключей, он судорожно принялся подбирать по размеру тот, который подошёл, но все они были слишком крупны для этого маленького замка. — Девчонки, у кого есть шпилька? — не поднимаясь, Серёжа сложил руки на краю стола и упёрся в них подбородком. Настя с Алиной отрицательно покачали головой, виновато смотря на ефрейтора, словно чувствовали, что из-за них рушится дело всей нашей жизни. — У меня есть кое-что, — без иронии произнёс Никита, и, подойдя к нам, снял с шеи цепочку с небольшим ключом. Мы в недоумении наблюдали за его действиями, пытаясь найти разумное объяснение тому, откуда у Сёмина мог взяться ключ от ящика в кабинете Вигаря. — Может, объяснишь? — взволнованно потребовал Серёжа, не спуская глаз с металлического предмета. — Спокойно. Это мой ключ. Я его сделал на уроке труда в училище, — усмехнулся парень, — Мне за него поставили двойку, потому что я тупанул и не сделал ему бородку. Зато он практически универсален! Открывает любой замок покруче всяких шпилек. — А это не тот ключ, которым ты открывал дверь в подвале? — с восхищением спросила Алина. — Он самый, — парень расплылся в улыбке. Девушка улыбнулась ему в ответ, и покачала головой, поражаясь такой удаче, возникшей, по сути, из-за ошибки парня. Серёжа усмехнулся тому, что он уже успел придумать в те секунды, пока Сёмин загадочно молчал, и, взяв ключ, аккуратно вставил его в замок. Я не видела подробностей его действий, поскольку он закрывал мне обзор своей головой, поэтому я отвернулась и заметила, что никто из ребят уже не занимался обыском. Все они с интересом наблюдали за нами, словно полагали, что искомые ответы на все вопросы кроются именно в этом маленьком ящике. Раздался едва заметный щелчок. Я резко повернулась к Серёже, молясь Судьбе, чтобы это был не сломавшийся ключ. — Я тащусь с вас, ребята, — возликовал ефрейтор, вылезая из-под стола и поднимаясь на ноги, — Вы лучшая команда, с которой мне приходилось работать. — Ты погоди радоваться, — принимая у Серёжи ключ, усмехнулся Никита, — Мало ли, что мы там обнаружим. Благодаря освободившемуся под столом месту, я вновь подползла к ящику, и с радостью для себя отметила, что он был открыт. — Почему ты не вытащил его, Серёж? — Это должна сделать ты. Ты ведь его нашла, — ухмыльнулся парень. Обрадовавшись такой чести ещё больше, я аккуратно вытащила ящик, и, поднявшись на ноги, поставила его на стол. Там, как и во многих других, лежала куча бумаг, отчего я невольно расстроилась, осознав, что весь этот ажиотаж с ключом и эффектным вскрытием ящика оказался всего лишь пустой тратой времени. Аккуратно вытащив все листы, находящиеся внутри, я быстро пролистала их, словно это был какой-то журнал, и не заметив ничего, что бросалось бы в глаза, решила на всякий случай рассмотреть их тщательнее. На первом листе непонятным почерком были написаны какие-то слова, походящие на названия лекарств. Для нас это ничего не означало, и я поспешно отложила его в сторону. Дальше шли описания перечисленных на первом листе препаратов и назначенные дозировки. Это я тоже отложила, желая найти что-то более конкретное и подходящее под объяснение того, что рассказал нам Женя. Воцарившаяся вокруг тишина угнетала меня, — ребята явно наблюдали за мной, отчего я начала нервничать. На следующих листах были подробные описания различных опытов, поведения испытуемых и проводимых процедур, но я не спешила говорить об этом ребятам, поскольку о существовании какого-то эксперимента они уже знали. Я хотела сделать какой-то вывод, понять, для чего Вигарь эти эксперименты проводит и по каким критериям отбирает подопытных. Некоторые описания обрывались на середине, и в таком случае ниже приводилась ссылка «см. тетр». Путём недолгих рассуждений, я поняла, что, скорее всего, это означает «смотри тетрадь», но более подробной информации о том, что это была за тетрадь и где найти её, мне обнаружить не удалось. Практически вся кипа бумаг ушла из моих рук в стопку, условно названную мной как «неинтересное», и в конечном итоге, у меня осталось всего пара каких-то листов. Предвкушая, как и их я отправлю в ту стопку, я принялась пробегаться глазами по тому, что находился сверху, и, когда, наконец, до меня дошло, какой смысл несли слова, числящиеся в заголовке, я в ужасе вздрогнула. Несколько раз перечитав верхнюю строчку, словно желая убедиться, что мне не показалось, я ужаснулась ещё больше и долго не решалась перевести взгляд на таблицу, расположенную ниже. Но стоило мне понять, что пути назад нет, как я принялась рассматривать название строк и столбцов, которые только дополняли тот неподдельный ужас, который я испытала, прочитав заголовок. Я пролистала бумаги до конца, — следующие листы были либо пусты, либо содержали в себе незначительную информацию о тех же самых лекарствах, о которых писалось в самом начале. Их я быстро положила на стол и вернулась к документу с таблицей. Досконально прочитав всё ещё раз, я в отчаянии зажмурила глаза, и, набрав полные лёгкие воздуха, прошептала: — Ребята… Серёжа тут же метнулся ко мне и вырвал из рук документ. Я отвернулась, поскольку знала, какая боль отразится на лице парня, когда он прочитает то, что там было написано. К столу подбежали и остальные, и, направив свои фонарики на дрожащий под воздействием руки ефрейтора лист, тоже принялись читать. Я стояла в стороне, закусив костяшки пальцев, чтобы не разрыдаться. Время, казалось, остановилось. Ребята молча стояли возле Серёжи, и никто не силился произнести хоть слово. Мне стало невыносимо страшно от мысли о том, как мы будем жить дальше, когда узнали, наконец, тайну лагеря. Честно признаться, я до последнего надеялась, что мы ничего не найдём, или найдём что-то другое, но вот, — информация собранная в одном предложении и таблице сумела обескуражить нас, сбить с толку, несмотря на то, что мы были готовы увидеть всё, что угодно. «Когда играешь с огнём — можно обжечься», — сказал Женя днём, но смысл фразы, почему-то, до меня дошёл только сейчас, когда пошла уже третья минута угнетающего молчания. Женя сложил руки за головой, и, отойдя к окну, тихо прошептал: — Я был прав. Спустя несколько секунд к нему подошёл Никита, и, хлопнув друга по плечу, уселся на диван и тяжело вздохнул. Девочки читали чуть дольше, словно не верили тому, что было написано, после чего молча подошли и сели рядом с Сёминым. Рома присел на корточки возле стены и схватился за голову. Один только Серёжа остался стоять у стола, раз за разом перечитывая про себя заголовок документа. Я понимала, как тяжело ему было, — теперь его надежды окончательно рухнули, вместе с осознанием того, кем он являлся. Он был солдатом, правой рукой человека, который оказался жестоким убийцей. И теперь от этого было никуда не деться. Я осторожно подошла к нему и аккуратно вытянула листок из побелевших пальцев ефрейтора. Парень тут же закрыл глаза и принялся едва заметно качать головой, словно отказывался верить в то, что только что узнал. Я взглянула на лист ещё раз: чёрные буквы под тем же светом фонаря кричали о том, что мы в ловушке, что нас предали, обманом заманили сюда, чтобы потом убить. Я сглотнула подошедший к горлу ком и вскинула голову. Ребята сидели неподвижно, их взгляды разбрелись по разным углам, не отражая ничего, кроме апатии и отчаяния. — Прочти вслух, — ровным голосом сказал Женя, не отворачиваясь от окна. Я глубоко вздохнула, наивно полагая, что это поможет побороть навязчивую дрожь в голосе, и неуверенно прочла: — «Сведения о потенциальных подопытных эксперимента VCZ». Само предложение не давало полного представления о том ужасе, что творился здесь, да и смысл этого «VCZ» никто не понял, но ниже, как я уже рассмотрела, прилагалась таблица, которая полностью подтверждала наши догадки о том, что люди в Тактуме нужны не для количества. В самом левом столбце располагались имена или фамилии людей, которые когда-либо числились в лагере. В следующем, — дата прибытия того или иного человека на базу. Далее, — положение, то есть, должность потенциального подопытного в период проживания в Тактуме. Затем — использовался ли этот человек для эксперимента или нет, а последний — результат эксперимента, который, к слову, у всех использованных был отрицательным. И самым ужасным было отметить, что в левом столбце таблицы, в самом конце, мы нашли и свои имена тоже. Мы числились как солдаты и не использовались для эксперимента, что было понятно. Но Алёна, которая была записана первой, — использовалась, что не давало нам гарантии в том, что нас не тронут. И имя Серёжи тоже там было, отчего парень, вероятно, впал в ещё большее отчаяние. — Я думал, он ценит меня, — тихо произнёс ефрейтор, усевшись на кресло. От его слов мне стало ещё больнее, ведь я была одной из немногих, если не единственной, кому парень решился открыться. И понимала, что сейчас ему гораздо хуже, чем после потери друзей. Потому что Вигарь спас его, а затем предал. А предательство — это самая болезненная вещь, которая только может исходить от близкого человека. — Я думал, он ценит всех, — повернувшись к нам, продолжил Женя, — А оказывается, вот какова настоящая цена пребывания здесь… в «убежище». Я тяжело вздохнула и опустила глаза. Во рту пересохло, меня знобило, ноги тряслись… Я чувствовала, что упаду вот-вот упаду в обморок, поэтому подошла к креслу и медленно опустилась на него. И вдруг за дверью раздался звук осторожно приближающихся к кабинету шагов. Мы тут же вскочили со своих мест и в ужасе попытались предпринять хоть что-нибудь, что позволило бы нам остаться незамеченными, но дверь неожиданно распахнулась. За ней, вскинув пистолет, стояла Ольга. — Похоже, мне придётся доложить об этом Вигарю, — с угрозой заявила наставница, освещая фонариком испуганные лица каждого из нас.