А давай буду рыжим?

Дом, милый дом! Я с почти нечеловеческими усилиями доползаю до последнего этажа, и, чувствуя себя промокшей насквозь глистой, в очередной раз проклинаю давно полетевший лифт. Все-таки автобус и две пересадки на метро в час пик – это вам не шуточки, и после такого обращения хочется просто доползти до квартиры – а тут тебе десять пролетов и никакой моральной поддержки. Следующая задача еще сложнее. Поскольку родителей дома сейчас точно нет, придется самой разбираться с замком. Нет, не подумайте, что я имбецил какой-нибудь, но… Замки – моя вечная и порой совершенно неразрешимая проблема, прям-таки Ахиллесова пята, подводящая в самые ответственные моменты. Сколько раз я зависала возле закрытой двери, не в силах справится с таинственными силами, коим подчиняются российские замочных дел мастера? Сколько раз ждала по три-четыре часа, пока кто-то из предков смилостивится прийти домой и, вздохнув тяжко, волшебнейшим образом побеждает эти самые силы, оставляя меня с открытым ртом и неизлечимым комплексом неполноценности? Выудив ключи из кучи прочего барахла, скопившегося в карманах бездонной сумки, вставляю их в ненавистную скважину, всем весом наваливаюсь на дверь и аккуратно поворачиваю налево. Безрезультатно. Немного покопавшись в памяти, припоминаю, что на деле ключ не должен входить в замок чересчур глубоко, и предпринимаю очередную попытку. Снова никакого ответа. Выдергиваю ключ, на этот раз тяну дверь на себя и поворачиваю со всей дури… Чччерт! Нет, не так – кажись, все-таки нужно от себя… Чувствуется, нас с дверью ожидает очередной полный сюрпризов вечерок вместе. Впрочем, в этот самый момент замок начинает шебуршать изнутри, и я вваливаюсь во внезапно распахнувшийся проход, тыкаясь носом во что-то мягкое. - Блин, вы уже дома, думала опять торчать бу… Что. За. Фигня. Говорят, в момент страха мозги начинают работать лучше. Что ж, возможно, это правда: обычно я пол от потолка отличить не могу, а тут вдруг все пять чувств обострились, словно новехонькая Gilette, и буквально за секунду я поняла целых две вещи, от которых не то чтобы по спине холодок пробежал - позвоночник раком встал. Во-первых, то, а точнее, тот, в кого я сейчас стою, уткнувшись носом (знаю-знаю, какая-то уж совсем корявая конструкция, но по-другому описать это положение не получается), гораздо выше меня, а, следовательно, и мамы с папой. И, во-вторых, пахнет то, то есть тот, как-то совершенно странно. Явно не папиным свитером и уж точно не маминым шампунем. Чувствуя, как к горлу подкатывает комок, медленно задираю голову. С высоты почти что двух метров на меня лыбится совершенно незнакомая физиономия. - А я уже и скучать начал. Заходи давай – и странное существо резко разворачивается на сто восемьдесят градусов. Я не двигаюсь с места и в немом изумлении наблюдаю за тем, как нечто в пару гигантских шагов пересекает крошечный коридорчик и, оказавшись на кухне, с хозяйским видом хватает целую охапку чипсов и разваливается на стуле, подперев лохматую башку и подобрав длинные конечности. Пару секунд мы сверлим друг друга взглядами, только если у меня видок потерпевшего аварию марсианина, то оно спокойно, как удав, да еще и ухмыляется во все тридцать три. Читатель! Попробуйте представить этакое дитя Чернобыля ростом под два метра, раскидавшее свои длиннющие конечности по квадратным метрам нашей скромной обители. Представьте довольно бледную физиономию с острыми скулами, тонким носом и огромными, по-кошачьи круглыми, по-светофорски зелеными да по-гейски подведенными глазищами. В довершение картины нарисуйте в своем воображении огромный иссиня-черный кусмань ткани, в который все это завернуто, и копну неестественно лохматых рыжих волос, венчающую сие творение божье. Представьте все это, читатель, да зарекитесь списывать своих персонажей с героев аниме. Серьезно. - Ты и есть… Х-хэ…? – наконец-таки доходит до меня, и, кажется, комок в горле потихоньку сменяется предобморочным состоянием. -Вообще-то Икс – обиженно замечает существо. - А что, не похоже? Я лишь молча мотаю башкой из стороны в сторону, отчаянно жалея о том, что в свое время не остановилась на стандартном голубоглазом брюнете без особых примет. - А ты, между прочим, прехорошенькая – существо легко вскакивает на ноги и, в мгновение ока очутившись рядом со мной, сдергивает шапку и в скользит по моей персоне оценивающим взглядом. Затем, воровато глянув по сторонам, проводит ладонью по спутавшимся под шапкой волосам.– Да еще и молоденькая такая. Сколько тебе - пятнадцать, шестнадцать? - Вообще-то восемнадцать скоро будет – обиженно дергаюсь я, выхватывая шапку из рук этого чудака и пытаясь вспомнить, в какой момент повествования Хэ превратился в педофила - с такими-то вопросиками. - Как ты вообще в мою квартиру попал? - Увидел запись в тетрадке и решил прогуляться – существо в очередной раз одаривает меня широкой лыбой, и, развернувшись на каблуках, на этот раз направляется во вторую имеющуюся у нас комнату – то бишь в зал. Кстати, успеваю заметить, что, несмотря на всю свою несуразность, двигается он с завораживающей, почти кошачьей мягкостью. Как огромная, тощая, облезлая, но все-таки пантера. – Так и будешь стоять в коридоре? Вопрос кажется вполне разумным, и я, пытаясь стряхнуть полуобморочное состояние, послушно разуваюсь и вешаю пуховик в шкаф, отметив, что руки немного трясутся. Хэ, ну, или Икс, если вам так больше нравится, продолжает хрустеть чипсами да пристально следить за каждым моим движением. Немного помедлив, прохожу в комнату и с опаской прислоняюсь к стене. - Ты что, боишься меня? – несуразная физиономия «пантеры» изображает притворное удивление. - Еще чего! - То есть ни капельки не боишься? - Подумаешь! Да ко мне каждый вечер верзилы из фанфиков приходят «Эстреллу» пожрать! Рыжий вскидывает брови и пристально изучает зажатую в тонких длинных пальцах чипсину. Я же успеваю заметить, что вдобавок к вышеупомянутому плащу, нелепо повисшему на спинке дивана, на нем напялено нечто вроде черной водолазки а-ля Стив Джобс, странная жилетка опять же с кучей металлических заклепок и абсолютно крышесносительные кожаные штаны-клеш, небрежно подвязанные ремнем с огромной серебристой пряжкой-пентаграммой. Всегда знала, что мой дизайнерский вкус прихрамывает, но такого фэйспалма не ожидала даже от себя. - Что такое? - «объект» замечает мою сконфуженную физиономию и, забавно морщась, одергивает жилетку. - Это, между прочим, парадный наряд Ласталии. - Да знаю я. Просто... я тебя не совсем так представляла. - Да ну? – рыжий вновь вскакивает с места (кажется, он и минуты не может просидеть в одной позе)и придирчиво рассматривает собственную физиономию в большом старом зеркале на стене. – Ты же сама хотела чего-то необычного. По-моему, неплохо получилось, а? – и он, пафосно сдвинув брови, широким жестом мультяшного злодея распахивает свой гигантский плащ, что, поверьте, в хрущевках совершенно противопоказано. Несчастная пачка «Эстреллы» с восхитительными кульбитами, коим позавидовали бы сами гимнасты цирка Дю Солей, летит на пол, рассыпая содержимое по всей комнате. Следом вверх взлетает пачка газетных вырезок, некогда аккуратно примостившихся на журнальном столике, а мамина любимая кофейная кружка моментально отправляется в свой последний путь, звонко цокнув сотней сияющих осколков. Виновник этого торжества с растерянной физиономией провинившегося котенка изучает весь этот свежесозданный бардак. Я же, напротив, только теперь стряхиваю с себя ступор и пытаюсь решить, заржать ли истерическим смехом или заплакать крокодильими слезами. Впрочем, в следующее мгновение второй вариант становится все более и более привлекательным. Ибо где-то за спиной раздается какое-то шебуршание, и вскоре слышится голос, такой родной, но такой незваный в данный момент. - Доча, а почему у тебя дверь не закрыта? Астафьева наконец-то отпустила с работы пораньше, а то что-то я совсем замаялась. Ой, у тебя гости? Чувствую, как волосы встают дыбом, и с изумлением замечаю, что у Х, похоже, тоже.