А давай буду рыжим?

-Чай, кофе? – рыжая башка с английским изяществом водружает перед нами наполненные кипятком чашки, сливки и сахарницу, и бесшумно усаживается, пожирая глазами свежекупленные шоколадные рулетики. - Да бери, бери, – великодушно кивает мама, не выдержав этого по-детски восхищенного взгляда. Рыжий, едва заметно усмехнувшись, послушно ковыряет пачку, вытаскивает вкуснятину и экзаменует ее с тем же серьезным выражением физиономии, с которым до этого изучал чипсину. Говорят же, что у человека есть какой-то определенный стрессовый порог, после которого он перестает стучать зубами и коленками и, махнув на все рукой, усаживается смотреть сто двадцать пятый эпизод Санта-Барбары. Вот и со мной так – еще полчаса назад наматывала круги по комнате, в шоке наблюдая за тем, как «Костя» управляется с ревущим пылесосом, а теперь обжигаю язык кипятком и понимаю, что по крайней мере сегодня меня уже не чешет, какого макара этот дьяволенок хозяйничает в нашей квартире. Сейчас я – бесстрастный ученый, наблюдающий за редкой сикарашкой, а не философ, размышляющий о смысле бытия. Впрочем, небольшое объяснение того, что произошло в следующие за маминым исчезновением полчаса, читателю, наверное, не помешает. С «развалинами гей-клуба» мы попрощались: дьяволенок оказался редкостным джентльменом и быстро привел и комнату, и себя в божеский вид. И теперь напротив меня сидел все такой же долговязый и лохматый, но уже, слава Богу, не накрашенный «а-ля KISS» парень лет двадцати на вид с немножко косоватой и мультяшной, но при этом вполне сносной физиономией. Я поймала себя на мысли, что в каком-нибудь вязаном свитере вместо своего «готишшного» прикида он смотрелся бы очень даже… уютно, что ли. -Еще раз, откуда ты, Костя? – мама отхлебывает глоток своего любимого зеленого чая и, поставив кружку, с интересом рассматривает нашего гостя. (Кстати, мамино поведение в данный момент – табу для моего уставшего мозга. Мне даже трудно представить, какие мысли вертятся у нее в голове. Отношения с противоположным полом дальше дерганья косичек и разбитого сердца Алешеньки из второго «А» в моем случае еще никогда не заходили, поэтому появление в нашей квартире сего субъекта очень и очень ее интригует.) - О, боюсь, вы даже о таком городке и не слышали, Людмила Николаевна – изворачивается рыжий, выразительно таращась на меня. Видимо, география в его багаж знаний о нашем мире не входит, что неудивительно, если он только Фикбук и читал. - Магнитогорск, мам, – вставляю я первое, что приходит в голову. - Ничего себе, – вскидывает брови мама, – Это же другой конец страны. Наверное, и на каникулы домой не съездить? - Да я пока и не собирался, - Костя в очередной раз бросает на меня выразительный взгляд. Что-то в его тоне заставляет меня насторожиться: обычно так смотрят профессиональные списывательщики домашки. Ну, или альфонсы, если вам угодно, но со списывательщиками мне как-то больше доводилось встречаться. - А где ты живешь сейчас? В общаге? – мама, кажется, всерьез заинтересовалась жизненными кондициями моего нового приятеля. Иногда мне кажется, что ей нужно не бухучетом заниматься, а перекрестными допросами – чего-чего, а почти магической способности заводить разговоры на совершенно «невтемные» темы у нее не отнять. - Раньше-то да, – серьезно кивает рыжий, - Но теперь вот думаю у друзей пожить. И весело, и бесплатно – чего еще нужно для счастья? Мама звонко смеется, приводя меня в полное недоумение – лично мне ничего в этой фразе забавным не показалось. Напротив, что-то в этом хитреньком тоне заставляет нервно сглотнуть – слово очухавшаяся после похмелья интуиция решает забить тревогу. - И у кого же из друзей? – осторожно прищуриваюсь я. - Скоро узнаем, - Костина физиономия снова расцветает в улыбке, и в тот самый момент раздается прилипчивая мелодия стандартного звонка «Нокии». - Да? О, мам, привет! Как вы там? Да у нас-то нормально все… Это бабушка звонит, - обрадованно извещает мама, хватая телефон и выходя в коридор, а Костик пялится на меня и расплывается в еще более довольной лыбе. - Проблема с жильем решена! – извещает он, поймав мой ошарашенный взгляд. - С каким еще жильем? - С моим, каким же еще? Ты же не забыла, что у твоих бабушки с дедушкой скоро золотая свадьба, а у тебя как раз сессия? - Ну и что? – хмурюсь я. - А то, что ты в родной Воронеж поехать, увы, не сможешь. Значит, придется потерпеть гостя в пустой квартире. - П-постой… Ты хочешь сказать, что собрался жить у нас, пока родителей не будет? - Ну да, – рыжие брови буквально взлетают вверх. – Разве не это было твоим планом? - Планом? – я чуть не подавилась печенькой. – О каком плане вообще речь идет? Уж поверь, я точно не планировала с тобой жить почти месяц! Я вообще до последнего думала, что ты – розыгрыш или глюки. И вообще, откуда ты знаешь о моей бабушке в Воронеже? - Пфф, Кристин, неужели не ясно, что я о тебе почти все знаю? - Вот мне и интересно, откуда? - Ну, как объяснить, - рыжий закатывает глаза и задумчиво скребет затылок. – Ты – мой автор. - Создатель – поправляю я, припоминая пафосное словечко из нашей односторонней переписки. Кстати, тогда он хоть какое-то уважение проявлял, а сейчас… пялится на меня так, что даже неудобно как-то. - Создатель, автор - не суть. Я знаю о тебе больше, чем, возможно, ты сама о себе знаешь. Я ведь, можно сказать, выстраданный плод всего твоего жизненного опыта. К тому же, девчонка-демонолог Альмендра – твое явное альтер-эго. На нее посмотреть – и сразу знаешь, что из себя автор представляет. - Да неужто правда? – вскидываю брови я, пытаясь изобразить на лице что-нибудь саркастично-насмешливое. - Еще как правда, - рыжий лениво откидывается на спинку стула и внимательно изучает мою искореженную непривычной гримасой физиономию, - Суди сама – закомплексованная, не нашедшая себе места в мире и управляемая другими людьми юная особа, довольно неглупая, но при этом нерешительная и подчиненная привычкам и правилам, которые она хочет, но боится нарушить… - Но ведь Альмендра-то совсем не такая, - угрюмо вставляю я, переваривая только что повешенную «характеристику» и с холодком осознавая, что в целом так оно и есть. - Вот именно. Она совсем не такая. Она отчаянна, живет одним днем, делает все, что вздумается, жертвует собственной жизнью ради нескольких жалких лет свободы, ставит на кон все, что имеет, не заморачиваясь о «стабильности в будущем»... Она – то, чем ты бы хотела быть. Твое идеальное и, к сожалению, маловероятно достижимое «я». Нет, конечно, ты разбавила ее ложкой дегтя –да не ложкой, а ведром, судя по истеричности этой дамочки – но основа все та же. То, чем ты хочешь, но не можешь быть. Разве не это худшая форма мери-сьюизма? - Что-то ты разговорился, - огрызаюсь я. Костик притворно хмурится и, облокотившись на стол, придвигает свою физиономию ближе. - А тебе нечего возразить, верно? Кошачьи зеленые глаза смотрят на меня со смесью откровенной насмешки и неподдельного любопытства. Я быстро опускаю взгляд и притворяюсь, что ничего интереснее шоколадных крошек на потертой столешнице сейчас просто быть не может. Все-таки не привыкла я ни к прочистке мозгов, ни к зрительному рентгену, ни к тому, чтобы мне в глаза бросали всю мою просканированную сущность – таким вот простым и будничным тоном. – Если ты такой мастер психологии, Ххэ… то есть Костя, ответь на один вопрос. Ты-то в таком случае кто? Согласно твоей же классификации. По губам рыжего пробегает странная усмешка. - Пока что я – вырвавшийся из-под папиной опеки Буратино. - Который, тем не менее, собирается жить с папочкой целых три недели, - я складываю руки на груди, отметив, что, несмотря на длинный язык, о себе этот субъект не очень хочет распространяться. - Да ладно тебе! Я не буду мешаться, правда. Спать буду на кухне, из еды мне ничего, кроме той… как ее… «Эстреллы» и не надо, в свободное время буду по городу шататься да изучать местную публику. Какие проблемы? Зато как раз найдется время поговорить обо всех твоих сюжетных ляпах, мери-сьюизме и смысле жизни. Ты же всегда хотела хорошую бету, разве нет? На этот раз я уже по-настоящему давлюсь печенькой и целых полминуты кашляю, пытаясь продрать глаза от навернувшихся слез, а когда очухиваюсь, на пороге уже стоит сияющая мама. - Кристин, бабушка тебе привет передает и целует. Жалко, говорит, что не сможешь приехать. - Да… жалко, - энергично киваю я, испепеляя взглядом наглую рыжую морду. – Получается, в четверг уже и укатите… - а ведь еще неделю назад я прыгала от счастья при мысли о свободе от зоркого родительского ока! Мама смотрит на меня с каким-то удивлением и даже обидой. -Кристин, я же поменяла билеты. Мы уже завтра уезжаем, я поэтому и пришла пораньше – вещи паковать. Неужели ты забыла? Рыжий довольно щурит свои кошачьи глаза, и я искренне жалею, что по близости нет никаких тяжелых предметов – желание дать кому-то по башке еще никогда не было таким сильным.