Gabrielle Aplin — Salvation Christina Perry — Words
Тея терпеливо ждала, пока младший брат закончит говорить. Он так и не сказал ей, что произошло, но в последние двое суток он был сам не свой, а кто-то звонил ему, чуть ли не каждый час, вырывая его из реальности на несколько минут, не говоря уже о компании друзей, которые торчали у него дома почти круглосуточно со скорбными лицами. Она понятия не имела, что в его жизни происходит. Она все время вспоминала тот первый звонок, что раздался несколько ночей назад — слышала, как звенел телефон, а потом брат долго с кем-то говорил. Как девушка поняла, он даже потом не смог лечь спать — сидел на кухне с кофе до самого утра, глядя в одну точку. Подумала, что это что-то личное, что он не может ей раскрыть. Что и с кем произошло, Тея так и не знала, зато видела, продолжение истории в целом — вот ее младший братишка вновь ходит из угла в угол по своей квартире, нервничая. Время от времени он уходил из одной комнаты в другую, потому что, разговаривая, почти не прекращал движение, так что Тея слышала лишь обрывки фраз. — Я правда не знаю, если бы знал — сказал бы тебе, — произнес Ян, качая головой. — Она непредсказуема. Давай честно, могла быть даже немного не в себе. Нет, мы не говорили. Она не звонила, нет. Да, обязательно напишу. Отдохни немного. Разочарованно бросив телефон на стол, Ян так и не смог притронуться к завтраку. Что бы ни происходило, с каждой секундой это волновало его все больше и больше, заставляя нервничать. Тея слышала даже, как он ходил ночью, снова говорил, выходил на пробежку, так что его не было часа два, но в результате, кажется, он так и не смог уснуть. Еще и звонок в дверь. Ян выдохнул, извинился, сказав, что это наверняка Стефан, и он сейчас присоединится к их завтраку, и пошел открывать, на всякий случай нервно прихватив телефон. Выйдя в прихожую, он потеснил ногой Элвиса, который все это время ходил кругами в след за ним, и только сейчас выбежал встречать гостя первым. — Все, приятель, давай, иди к Тее. Она тебя чем-нибудь угостит, иди, — в конце концов, пес сдался, а Ян повернул замки на двери, раскрывая ее. За дверью была девушка. С короткими, до плеч, светлыми волосами в ярком мексиканском пончо и обычных светлых джинсах. Ожидая его, девушка, видимо, обладая такой же дурацкой привычкой, как и у Яна, начала ходить из угла в угол по коридору перед квартирой, поэтому он не увидел ее лица, как только открыл дверь. Но девушка, услышав характерные звуки, вздрогнула и оглянулась. Первым, что увидел Ян были ее огромные, то ли от испуга, то ли от удивления, как у олененка, карие глаза. — Сара? — Привет, — шепнула, робко улыбнувшись, девушка. — Можно войти? — Да ты хоть знаешь… — возмущенно сказал Ян, пытаясь всеми силами удержать себя от агрессии и ругательств в адрес Сары. — Твоя сестра уже вся извелась, а ты, должно быть, знаешь, что ей это противопоказано! Поняв, что он все же может не удержать себя в руках, Ян раскрыл дверь шире, пропуская девушку. Последнее, что стоит делать, так это выяснять отношения там, где увидеть это могут все соседи. И услышать. Но дальше они не прошли, Сара так и осталась стоять в коридоре, ставшем для двоих слишком тесным. Либо они просто слишком близко стояли друг к другу. — Я позвоню Ханни? Мой мобильник сел, — спросила Сара, глядя в глаза Яну. — Позвони, — он ответил, не прекращая эту игру в гляделки, только почувствовал холодные пальцы девушки, которые вытащили телефон из его руки. Сара все же отвела взгляд, чтобы набрать номер, но, только поднеся телефон к уху, продолжила их странную, граничащую с артхаусом, игру, в которой важно было смотреть друг на друга и не дышать, оставаясь как можно ближе друг к другу. — Эм… Ханна, не кричи, ладно? Я у Яна. Люблю тебя, Совенок, поговорим позже, — без тени улыбки, не прекращая смотреть на Яна, тихо произнесла Сара, чуть морщась из-за громкого возмущенного голоса сестры. Выдохнув, то ли из-за того, что таковы были условия их артхауса, то ли решаясь вновь возразить сестре, не собиравшейся прекращать разговор так быстро, Сара повторила, — позже. Они молчали, наверное, еще минуту. Только со стороны кажется, что минута — до ужасного мало. Особенно во всем этом торопливом, вечно спешащем карнавале жизни. На самом деле, когда смотришь в глаза человеку, затаив дыхание, когда вас разделяет расстояние в дюйм, минута равняется вечности. — Полагаю, ты знаешь, что произошло, — немного потерянным, даже обескураженным голосом произнесла Сара. — Нет. — Я сбежала со свадьбы, — пояснила девушка, поджимая губы. Между ними по-прежнему дюйм. В коридоре по-прежнему тесно. Они оба все так же молчат, говоря раз в минуту. — Почему? На этот раз Сара молчала, кажется, еще дольше. — Перенервничала, — наконец произнесла она. — Села в такси, на котором приехала Ханна, водитель был мексиканцем, так что он согласился отвезти меня к своей семье. Пробыла там несколько дней и… Вот, я здесь. У тебя. Решив добавить чуть больше пояснений к простому «перенервничала», Сара вкратце пересказала все, что происходило с ней за последние девяносто шесть часов. У нее не было сил на то чтобы говорить хотя бы на одно предложение больше — она не знала, сколько уже не спала, и не представляла, какими силами сейчас выглядела бодрой и как держалась на ногах. — Перенервничала? — уточнил Ян, все также не отводя взгляда от карих глаз Сары, которые в этом коридоре, где ни один из них, разумеется, не догадался включить свет, казались почти черными. — Поговорим в более спокойной обстановке? — предложила она. — Ян, все в порядке? — громко спросила Тея, думая о том, что если это и был один из тех важных разговоров брата, которые за последние двое суток стали для него уже частью жизненного процесса, то все равно этот разговор слишком затянулся. Настолько, что она начала думать о том, что с братом что-то могло произойти. — Или не поговорим, — подытожила Сара, отводя взгляд. — Я пойду, пожалуй. Признаться честно, она не знала, куда может пойти. Не сложно было догадаться, что отец в ярости, так что идти домой — совершенно точно не вариант. Ханна примерно так же в ярости, так что… Рос? Возможно, стоит напроситься к нему в укрытие на ночь, чтобы понять, куда двигаться дальше. Если только Ханна не успела уже поговорить с ним и подговорить на что-нибудь. — Это сестра, — заметил Ян, останавливая Сару и накрывая ее плечико в пончо своей ладонью, но в ту же секунду одергивая руку. — Моя сестра Тея. Тея, знакомься, это моя… Он замялся, проводя девушку на кухню и усаживая на то место, где сидел сам. Тея, изогнув бровь, выжидающе ждала каких-нибудь пояснений. Или продолжения фразы: «Это моя», потому что сейчас все стало очень интересным. Очень. — Моя… — повторил Ян, заваривая для Сары чай, который она купила давным-давно, однажды у него не обнаружив любимого сорта. Сара зажмурилась, ожидая варианта, который он может сейчас сказать. — Сара. — Твоя Сара? — уточнила Тея с ехидной и довольной ухмылкой, взглянув на девушку, которая сидела сейчас рядом и разглядывала узор своего пончо. — Да, — согласился, выдохнув Ян. — Поешь что-нибудь? Сара покачала головой, на что Ян лишь кивнул, пытаясь вспомнить испанский. И словенский. Или хотя бы английский. Зачем знать три языка, если при малейшем волнении все слова просто испаряются? — Значит…Я сейчас на тренировку. Тея, ты? — Тея подняла глаза на младшего брата, думая, что он может сейчас сказать, потому что она сама ничего не планировала. — Ты говорила, что очень хотела увидеть музей клуба, вот со мной и поехали. Поехали, — повторил Ян, когда сестра готова была уже возмутиться, потому что она на свой последний день в Испании явно ничего подобного не думала. — Сара? — Я посплю, — шепнула Сара, которая держала в ладошках, греясь, большую кружку чая. — Можно воспользоваться твоей ванной? — Конечно. Возьми одежду, если нужно, — согласился Ян после небольшой заминки, кивая головой. — В пончо, наверное, не очень удобно, да? — Спасибо, — тихо ответила Сара, ставя кружку, к которой она едва прикоснулась, на стол, и поднимаясь. Она скрылась в комнате Яна, а он, решив дать ей время передохнуть, попытался позавтракать сам — вроде как, причин для волнения больше нет. Тея терпеливо ждала какого-то пояснения от младшего брата, но он, словно ничего не было, завтракал, стараясь не оглядываться на дверь, за которой только что скрылась девушка. — Это что сейчас было? — не выдержав, все-таки выпалила Тея. — Она все-таки твоя девушка? Или кто она тебе? — Эммм... Это Сара. Через десять минут выезжаем, — добавил Ян, поспешно заканчивая завтрак. Когда, перед уходом, он приоткрыл дверь своей спальни, Сара уже спала. Элвис, который до этого никого, кроме Яна и его семьи, особенно не жаловал, теперь лежал под рукой девушки, прижимаясь к ней и ее грея. Сара спала, не хмурясь, с влажными волосами, подложив ладошку под щеку, в его футболке с принтом, в духе кубизма искажающим портрет Ван Гога. Она как-то говорила, что обожает авангард его футболок. Несмотря на максимально неясную гамму эмоций, которые он за это утро испытал, взглянув на эту картину, где была только уставшая, спящая Сара, его любимый пес, охраняющий сон девушки, и много солнца, проникающего в спальню через открытое окно, Ян улыбнулся, не сдержавшись.***
— Доброе утро оккупантке моей спальни, — громко произнес он, увидев, как на кухню, где он сидел, вошла Сара. — Я проспала… весь день? — Чуть меньше суток, — кивнул Ян. — Мог бы меня разбудить, — пожала плечами Сара, оглядываясь и пытаясь понять, где его сестра. — Один раз можно поспать и в кресле. А Тея уже уехала, это был последний день отпуска, —пояснил он, заметив ее взгляд. Сара присела на стул рядом с ним и нерешительно улыбнулась. Оба понимали, что вот сейчас, как только позавтракают и приведут себя в порядок, они будут просто обязаны сесть и поговорить обо всем. Но если это они оба понимали, то о том, что может произойти дальше, могли только догадываться. Чем все закончится? Расстанутся навсегда? Станут друзьями? Больше никогда не будут друг с другом говорить? И из-за этого было странно. Они оба словно оттягивали момент этого разговора, опасаясь всех возможных исходов, где нельзя было поставить на самый удачный. Слишком много неизвестного. Поэтому они сидели на кухне в странном молчании. — Заваришь горячий шоколад? Сядем на диван и… Поговорим? — Да, пожалуй, — кивнул Ян, мысленно радуясь тому, что Сара сама предложила. Значит, не придется вытягивать из нее объяснения — она готова к диалогу. Диалогу, который либо спасет, либо разрушит их отношения. Была не была. Через пару минут они сидели друг напротив друга. Между ними, конечно, не дюйм, гораздо больше. Сара сидела, сложив ноги по-турецки и опустив глаза, так что ее волосы — Ян пока так и не смог привыкнуть к ее новой прическе — скрывали ее лицо. Но когда Сара все же выдохнула, понимая, что тянуть больше нельзя, она подняла глаза и заправила мешающие пряди за ухо. — Значит, с начала, да? Ян кивнул и даже приподнял губы в улыбке. Он догадывался, что для нее это тяжело, поэтому хотел поддержать, как мог. Она говорила сейчас это все ради него, не ради себя. — В общем, двадцать третьего января девяносто третьего года родилась одна ужасная девочка. Привет. Немного промотаем — когда мне исполнилось, пятнадцать, у отца начались проблемы в бизнесе, были какие-то покушения, насколько я знаю — он много не говорил. Чтобы меня защитить, он решил отправить меня к маме, в Сербию, до тех пор, пока не приведет все в норму. Мы подразумевали возможный исход, что я останусь в Сербии… Насовсем. Но вслух не говорили. Так что в сентябре я пошла в сербскую школу — была странной девочкой, которая половину фразы говорила по-испански. Но я адаптировалась, нашла друзей, все было хорошо, — Ян хотел напомнить Саре, что ждал несколько другого рассказа, не полной автобиографии. Но потом прикусил язык, поняв, что Сара делает все так, как, наверное, и нужно. — И Сербия — страна моей первой любви. Это были странные отношения, в которых еще неизвестно, кто на кого плохо влиял. Мой ровесник, Кас, не знаю, что между нами было. Что-то пламенное и юношеское? Как-то так. Ханни прикрывала меня, когда я ночами сбегала из дома к нему, и терпела мою влюбленную рассеянность, но все ведь имеет свой конец? Летом мне можно было возвращаться домой, но мы так и не расстались. Переписывались, я приезжала в Сербию на все каникулы, чтобы быть с ним рядом, потому что, несмотря на протесты и отца, которому Кас просто не нравился, и мамы, потому что она переживала за мои плохие компании, он мне нравился. Следующее лето я тоже планировала провести в Сербии, но немного не вышло. Мы расстались, кажется, по глупости — подростком он не был паинькой, и был достаточно резким и неспокойным. Сара выдохнула и отпила немного горячего шоколада, что сварил Ян, чтобы смочить горло. Или сделать паузу и перевести дух. Снова набраться решимости? Она не могла найти истинных причин своему молчанию. — И я на много лет о нем забыла. Не совсем, конечно, иногда вспоминала, и все такое, но без какой-то особой жалости. Потом закончила школу, поступила в университет, закончила учебу и решила, что если я хочу перестать зависеть от отца, то мне нужно уехать. Получила грант на работу в США и там совершенно случайно встретила Каса. Он также совершенно случайно стал отцом, неузнаваемо изменился, успел повоевать — его в армию на перевоспитание отправил отец, внезапно появившийся в его жизни в его семнадцать. За пару месяцев до нашей встречи получил ранение, так что стал совершенно непригодным для армии, уже успел поступить на военного врача. Мы встретились и подумали, что расставание было ошибкой. В Америке все началось с новой силой, еще ярче, чем раньше. Через три недели после того, как встретились, мы рванули в Вегас, поженились, думая, что самые счастливые на свете. Сразу после — на наш медовый месяц — пришелся месяц в Канаде, где я была частью съемочной группы для документального фильма, а он нас сопровождал. Мне исполнилось двадцать три — я узнала, что жду ребенка. Это было так странно, неожиданно, но мы были рады. С его дочерью, Кэтти, у меня отношения совершенно не ладились, но я думала, что это может все изменить, сделает нас семьей и все такое. Похоже, она подбиралась к кульминации. Сейчас Сара сделала паузу куда большую, чем в прошлый раз. Она положила руки на свои колени, словно упираясь в них, чтобы удержать себя на месте. — У Ханны же в это время был не лучший период в жизни, пока я была счастлива, или не очень, трудно сейчас сказать, в браке, она справлялась с депрессией, так что мы с ее друзьями пытались ее из этого состоянии вытащить. Я думала увлечь ее Индийским принципом жизни, не помогло, потом Рональд, ее друг, потащил ее в Мадрид, пообещал, что они смогут развеяться. После Мадрида она должна была приехать ко мне, в Нью-Йорк. Это должно было произойти в конце мая. Она должна была позвонить мне за день до вылета, но этого не произошло. Ни за три часа до вылета, ни при посадке в самолет — ни звука. Я все равно поехала в аэропорт. Пыталась выяснить с американской стороны, что с ней произошло — но в авиакомпании сказали, что она не проходила регистрацию на рейс. На звонки не отвечала. Ничего. А я знаю Мадрид, знаю, что здесь может быть опасно, знаю свою сестру — она приключения находить умеет. Я перенервничала, мягко говоря. Попала в больницу. Там узнала, что на Ханну и правда напали, ограбили, но сейчас все уже в порядке. Вместе с тем я узнала, — Сара снова замолчала. — Что волнение ужасно сказывается на беременности. Я потеряла ребенка. Не трудно догадаться, какой эффект это накладывает на отношения в браке? Мы не говорили. Он заходил, пока я была в больнице, но мы не могли сказать друг другу ни слова. Так что, сразу после выписки, я за час собрала вещи, оставила кольцо на столе на кухне и уехала. Вернулась в Мадрид. Сделала татуировку с именем Амалия, ты видел, на ребре, так я хотела назвать нашу дочь. Когда Сара начала плакать, этого даже не замечая, Ян хотел уже нарушить правило, которое сам себе перед этим поставил. И он протянул к ней свои руки, но Сара и сама прекрасно знала о том табу, что стояло между ними. Поэтому просто стерла слезы ребром ладони, остановила его покачиванием головы и выдохнула. — Но официального развода не было, я просто уехала. И через какое-то время мы снова начали общаться. Звонили друг другу, обменивались редкими сообщениями, но нам обоим было тяжело. Мы оба испытывали вину друг перед другом и на этом, кажется, и строились все наши отношения — на чувстве вины. Отметили Рождество вместе, потом встретились на международном форуме в Лондоне, и там я дала себе чуть большую волю, чем следовало. Через месяц познакомилась с тобой. Когда мы еще были друзьями, Кас позвонил в один из дней и сказал, что у того парня, что обручил нас в Вегасе, оказывается, еще давным-давно, отозвали лицензию. Он предложил воспринять это как знак и возможность начать с чистого листа. На том же чертовом чувстве вины я согласилась. Потом и папа, я так и не поняла, какой у него был в этом интерес, начал насаждать мне с этой свадьбой, когда узнал. Сара остановилась. Ян, уже зная, подал ей кружку, и она едва заметно кивнула в знак благодарности. Он все пытался совместить в единую историю все, что она ему сейчас рассказывала. Он не понимал мотивов всех ее поступков, но во время одергивал себя — это Сара, у нее, как выяснилось, совсем другие представления от жизни, которых не понимал никто, кроме нее самой, да и то, под вопросом. И в то же время он пытался понять, насколько верит всей этой истории, Саре. Может ли вера в произошедшее перерасти в доверие, которое ему необходимо? Потому что как только Сара закончит говорить, принять решение уже должен будет он, потому что он заранее поставил эту границу между ними, которую только он и может разрушить. Сара знала, что сейчас будет не ее решение. Ее решение — сбежать со свадьбы. Что дальше? Дальше его очередь. Она не помнила, чья это была мудрость. Но единственное, что помнила, так это главный принцип — делая пять шагов навстречу, не делай новые, пока тебе не ответят теми же пятью шагами навстречу. — Потом все закрутилось с тобой и… Не знаю. Ханна сказала, так нельзя, я сама об этом, честно, не задумывалась. И только приехав к нему, я узнала, что он встретил милую девушку, которая действительно ему подходит. Но он чувствовал вину передо мной, а та девушка вроде как, пока на него только как на друга смотрит. Хотя я уверена, что потом они все равно будут вместе. Чувствуется. В общем, он мне ничего не сказал. Но я думала об этом до самой свадьбы. За час до регистрации выяснилось, что Ханна опаздывает, а я забыла свои туфли у тебя в багажнике еще в начале апреля. Поэтому, когда она подъехала, я, задумавшись на секунду, вскочила в уезжающее такси. После того как я забрала своего кота с фермы, водитель-мексиканец сказал, что может отвезти меня к своей семье, так что я согласилась, потому что я была сбегающей невестой и не хотела, чтобы хоть кто-то меня нашел. Его дочери семнадцать, и она хочет стать парикмахером, поэтому я позволила попрактиковаться на своих волосах, — пояснила наконец Сара. О да, эта была главная загадка последних суток. — И я была бы не я, если бы не попробовала текилу — это ведь Мексика! И потом я уехала от них, оставив той милой девочке платье — она была в восторге, в обмен на клевое пончо, провела день в Чичен-Ице, размышляя о том, куда мне двигаться дальше. Сара отставила кружку на кофейный столик рядом с диваном и вопросительно взглянула на Яна. Он тяжело вздохнул — только не эта игра в гляделки, нет, он не выдержит. — И я поняла, что как-то неправильно живу. Отправила Касу письмо, чтобы хоть что-то для него прояснить, написала, что о мне стоит забыть, потому что все, что мы делали, мы делали не правильно. И неспроста. И единственное, что, кажется, за двадцать четыре года сделала правильно, это согласилась подменить Росарио на одном из его интервью. Потом тоже была тысяча и одна ошибка, потому что… Я многого тебе не говорила. Я слишком много думала о том, как должна поступить, вместо подумать о том, чего хочу сама и чего хочешь ты. Я сглупила. Очень, очень сильно. И Ханна мне многое разъяснила. Оказывается, сестра на четыре года младше в этом гораздо лучше, — Сара повела плечиком, словно отстраняясь от всего происходящего. — Так, ничего не говори сейчас, ладно? Самое трудное.. Ян и без того ее не перебивал, но Сара, видимо, очень боялась. Она едва заметно тряслась, так что у него на один повод больше ее обнять. А сколько у него причин и поводов этого не делать? Бессчетное множество? Но он просто продолжил молчать. — Я прошу прощения. У тебя. Потому что я правда виновата, — на этот раз Сара даже не расплакалась, хотя для нее это было еще сложнее, чем рассказать о тех событиях, что происходили с ней год назад. На самом-то деле, даже больше — рассказать ему всю свою жизнь. Обнажиться так, как она ни перед кем не делала. Но слезы Сары никогда не были каким-то особым показателем. Разве что показателем зашкаливающего эмоционального напряжения. Уровень ее честности — не слезы или что-то типа того. Ее честность — ее взгляд в глаза, который она сейчас почти не прерывала, так что Ян детально изучил ее и без того знакомые карие глаза с каемочкой болотистого цвета и золотым отливом, возникшим из-за солнца. — Сара, — тихо позвал Ян, выдергивая ее из того нереального состояния, в котором она находилась. — Несмотря на то, что все твои друзья сходили с ума, пока ты гуляла по памятникам Майя и пила текилу, и я был в их числе, несмотря на то, что у тебя оказались какие-то свои, совершенно иные представления о человеческих отношениях. Несмотря на то, что, открыв дверь, я был готов накричать тебя, не стесняясь в выражениях, просто из-за всех тех нервов, которые мы тут испытали, я хочу сказать — спасибо тебе за все, что ты рассказала. Я правда это ценю. И я прощаю тебя. — Спасибо, — кивнула девушка, разглядывая его ладонь в своей руке.. Она выдохнула облегченно. Улыбнулась, поджав губы. Поправила выпавшую прядь, заправив обратно за ухо. — Мы начнем все сначала, ладно? Не обманывая друг друга ни о чем и ничего не скрывая, — шепнул Ян ей на ухо, обнимая. — Согласна, — шепнула Сара в ответ. — Меня зовут Сара, я бывшая журналистка и уже дважды пыталась выйти замуж, но так вышло, что ни одного штампа в моем паспорте так и не стоит. Оу, еще меня уже трижды задерживали. — Ян Облак, — рассмеявшись, представился он тихим голосом. — Обожаю обнимать девушек, с которыми познакомился только что. Хотя, больше нет — мне нравится обнимать тебя, Сара.***
Разбирая документы в новой спальне, Ян заметил прозрачную папку с документами Сары и, не глядя, бросил ее на стол. Потом, задумавшись, вернулся и прочитал то, что зацепило его внимание. Он, нахмурившись, спустился вниз, где Сара помогала ему разбирать все коробки. — Сара? Я хотел спросить, — он взмахнул папкой с документами, подходя к ней ближе. — Сара, которая занималась распределением специй на кухне, взглянула на папку и не поняв, что именно его так обеспокоило, вопросительно на него взглянула. — Ты зарезервировала место в общежитии? Зачем? Не говори мне, что я зря искал дом в другой части города, чтобы тебе было удобнее ездить в университет. — Оу, нет, это на всякий случай, не переживай, — Сара вытянула паку из его рук и отложила ее на стол. — Просто понимаешь… Я сейчас живу с одним соседом… — Ты говоришь какой-то глобальной метафорой? Так, ладно. — И этот сосед очень много работает. Настолько много, что иногда даже дома не ночует, — пояснила она. — Но во все остальные дни, справедливости ради отметим, он пообещал ездить в другой город целый час, чтобы забрать тебя с учебы, потому что Мадрид для обучения вдруг оказался непригодным, — напомнил Ян, решив продолжить ее метафору. — Да, я знаю, этот сосед просто замечательный! Просто, может, в те дни, когда он будет в другом городе или стране, а я закончу очень поздно, я просто останусь в университете, чтобы не заставлять нервничать ни себя саму, ни своего соседа, — подытожила Сара. — К тому же, эта учеба займет всего полтора года, а не три-четыре. — Ладно, — выдохнул Ян. Он присел на кухне, решив, что может позволить себе немного передохнуть. Они почти закончили разбирать вещи, за что он был благодарен Саре, без нее возился бы со всем еще неделю. — И меня все еще смущает, что из всех твоих вещей в этом доме только кот, пончо, косметичка и сумка с документами. Сара лишь оглянулась и ответила на это расслабленной ухмылкой, призывая его не беспокоиться. Она пообещала, что если будет нужно, она снова возьмет укулеле и споет о белых песках замечательного острова Гавайи, чтобы помочь ему отпустить все и успокоиться. — Совсем забыла, — шепнула Сара, стоя к нему очень близко. — Звонил папа, просил передать тебе привет. — Спасибо, — кивнул Ян с легкой улыбкой. — Так и не понял, почему ты его боялась. Милый оказался мужчина, постоянно приглашает нас на ужины, а какой замечательный собеседник! — Да я сама, если честно, в легком шоке, с того что он на все мои фокусы ответил, — отозвалась Сара, соглашаясь с тем, что ужины у отца, на которые они с Яном постоянно ходили, и правда проходили замечательно. — Мол, наконец у тебя взрослые решения, конечно, могла бы и раньше всем сказать, но я тобой горжусь, счастлив, что ты наконец выросла, и... Что? Это точно все мой отец? Они оба рассмеялись, но тут телефон Сары завибрировал, и она даже вздрогнула от неожиданности. Выдохнув, она дотянулась до телефона, а в следующую секунду подозвала Яна. Это было минутное видео от Ханны с Росарио из их нового офиса. После того, как Росарио стал главным редактором, он закрыл газету, объявив, что их редакция нуждается в серьезных изменениях. Позвал Ханну главным компаньоном — Сара из своего журнала ушла, и у Ханны поводов оставаться там больше не было, так что они оба весь последний месяц занимались переделкой офиса и поиском новых креативных сотрудников по всему миру. Неизвестно, насколько это было оправданно — до ужасного рисково, но видя, с каким трепетом друзья подходят к делу, у Сары не оставалось сомнений в том, что их ждет успех. Решила, что расспросит их о том, как продвигаются дела уже в баре — намечалась небольшая вечеринка в просто замечательной компании. Сара с Яном, побоявшись опоздать, приехали даже раньше, чем нужно было. Так что когда в баре появился Росарио с Лори и Ханна, Сара с наигранной грустью протянула: — Оу, и где же наш маленький принц? — Сейчас придет, — покраснев, отозвалась Ханна в то же время, что Росарио попросил Сару перестать прикалываться и называть ее дочь маленьким принцем. — Так. Секундочку. Ханна, значит, маленький принц скоро придет? — изумленно прошептала Сара. — Hijo de la chingada… Por que… Прежде чем Сара успела договорить еще пару нецензурных слов, в полной мере передающих ее удивление, все строго на нее посмотрели, а Ян возмущенно шикнул: — Ты стала слишком много ругаться на мексиканском жаргоне. — Прости, — шепнула она с легкой улыбкой, а потом обернулась и вновь взглянула на сестру. — Ты же не серьезно. Нет, нет. Не-а. И, погодите-ка, вы все знали. Черт, Ян, даже ты?! — Да там долгая история… — нервно рассмеялась Ханна. — И началась она год назад, — подставил подругу Росарио, а потом, взглянув на Яна, добавил. — Я же говорил, у них это семейное. Ян, Росарио и Лори, которая была негласным свидетелем всей этой долгой истории, засмеялись, снимая градус напряжения. — Я не говорила тебе, потому что хотела, чтобы ты узнала его как человека. И ему тоже не говорила по тому же принципу, — в свою защиту возразила Ханна. — Мало ли что вы можете друг про друга найти в Интернете? Я такого не хочу. — О, так он тоже не знает? — уточнила Сара, и Ханна тут же отрицательно покачал головой. — Вообще-то… Ты предупредила только на счет Сары, — сморщившись, предвкушая возможную реакцию, признался Ян. Сара рассмеялась тихо, замечая, что подоспел и Стефан, и она даже поднялась, чтобы обнять его. Возможно, Ян был прав, и она действительно имела гораздо больше друзей, чем сама думала, и привязалась уже к большему числу людей, чем могла бы заметить. Стефан тоже крепко обнял ее в ответ, потом хлопнул по плечу друга, который, не заметив его появления, о чем-то говорил с Ханной. Получив удар, Ян чуть ли не взвыл и тут же обернулся. — Ну да, разумеется, кто бы это еще мог быть? — Твой лучший друг, конечно, — рассмеялся Стефан, садясь с ним рядом. Он перезвонил Шиме, который, похоже что, заблудился, и рассказал, как найти этот бар. Осталось дождаться только Антуана и Хорхе, чтобы начать праздновать. Коке не был бы собой, если, появившись, не отпустил бы шутки по поводу личной жизни Яна, так что именно это он сделал. — Здравствуй, милая девушка Яна, которую я вижу впервые, — произнес Коке, по-испански открыто приветствуя Сару крепким объятием и поцелуями в щеку. — И на твоем месте, я бы попросил у него справочку, потому что за последнее время я сбился, пытаясь посчитать его партнерш. — О, а вот история и для тебя Хорхе, — оживился Ян. — Во-первых, никаких там «на ее месте», во-вторых, эту милую девушку зовут Сара. В прошлом — Ромеро. И это она была в Германии. И это у нее я периодически ночевал. И это она отлично владеет сербским, английским и испанским. И это она завязала с журналистикой, поэтому прекрати подбирать синонимы к тому слову, каким ты ее обычно называл, потому что Сара, хоть и миленькая, но ответить может похлеще. — На трех языках, — подсказал Росарио, так что все снова захохотали. — Не хотелось бы тебя расстраивать, или радовать, я не знаю, но ругается матом она на больших языках, чем говорит, — парировал Ян, а Сара возмущенно цокнула языком. — Не хотелось бы… хотя черта с два, хотелось бы! Очень хотелось бы узнать, в какой ситуации ты это выяснил, — отозвался Росарио. — Эй, ребят, я еще тут! — возмутилась Сара, не скрывая смеха и хорошего расположения духа. — Ладно, кто-нибудь хочет что-нибудь выпить? Я принесу. Постаравшись все запомнить, она отошла к барной стойке и окликнула бармена по имени, продиктовав ему длинный список напитков, которые ей только что назвали. Она решила подождать, поэтому села на высокий стул и начала, от скуки, болтать с барменом. Заболтавшись, она не заметила, как Ханна в двух метрах от нее перестала участвовать в разговоре компании и начала лишь смотреть в сторону двери, потом обменялась с вошедшим молодым человеком парочкой взглядов, что-то между собой проясняя. Он кивнул в стороны Сары, и Ханна, сдаваясь, кивнула, не желая от страха смотреть как один любимый человек подходит к другому ее любимому человеку — что, если не поладят? А она тем временем, поймав взгляд Яна, шепнула, пока все были отвлечены шутками, знакомствами и ставками на новый сезон: — Спасибо тебе. Что принял ее, что простил. Я бы, наверное, не смогла. Я рада, что у моей сестры теперь есть ты. Ян смущенно улыбнулся, ничего не сказав. Только кивнул, принимая слова Ханны. В конце концов, без нее они, наверное, могли никогда и не познакомиться. — Сара, ты говорила, что у тебя нет талантов. Но знаешь, смотрю, как виртуозно ты разносишь напитки и могу сказать, что из тебя вышла бы просто прекрасная официантка, — громко произнес Росарио. — Рос, уже, — шепнул Ян, закрыв рот от Сары ладонью, словно она могла не расслышать его шепот или не догадаться, что именно он сказал. — Да ладно! Ты устроилась работать официанткой? — почти хором произнесли Ханна с Росом. — Похоже, фразу «начать жизнь с нуля» ты восприняла очень буквально. Я так и не могу поверить, что ты снова пойдешь в университет, — выдохнула Ханна, глядя на свою старшую сестру. Наконец улыбающуюся. Счастливо смеющуюся. Избавившуюся от невзгод. — О, так ты у нас, значит, с первокурсницей теперь встречаешься? — спросил Стефан, поворачиваясь к лучшему другу. Тот лишь рассмеялся и перевел взгляд на Сару. Та слабо улыбнулась, поджимая губы, но ничего не сказала. Даже ничего не шепнула ему. Многое нужно исправить, многое выстроить заново. Они, глядя друг на друга, пока вся компания просто наслаждалась вечером, пытались понять, куда это все их заведет. И где-то дребезжал тонкий надоедливый голос, который шептал о том, что и новая попытка не будет удачной. Но… Нужно всегда выбирать, что именно слушать. Кого именно слышать. — Ладно, я хочу взять слово, — Сара подняла бокал вина, вставая за спиной Яна. Она осторожно положила руку ему на плечо. Он не был против, кажется. — Просто поднимем бокалы за то, что все мы собрались. Как семья или просто очень хорошая компания друзей. Неважно. Я рада, что все вы — мои друзья… — Сара! — взмолились хором Ханна с Росарио. Потом переглянулись и их словно осенило. — Да, у нас ведь есть подарок, — кивнул Росарио, дожидаясь, пока Ханна достанет из своей сумки небольшой сверток. — Нашли твою пропажу. Сара, поставив бокал, взяла сверток в руки и быстро его раскрыла. Она удивленно подняла глаза. — Моя записная книжка… — Потеряв которую, ты не могла удалить номер Яна из телефона и переписать сюда, а потому все время путалась, отправляя гневные сообщения о нем ему же, а не мне, — кивнул Росарио с широкой и довольной улыбкой. — Совершенно случайно у себя в офисе нашел, представляешь? Ума не приложу, как она там оказалась! Сара цокнула языком, словно была возмущена, а не благодарна им. Потом она все же поцеловала каждого из них в щеку, крепко обняв и, вспомнив, что собиралась делать, вновь взяла бокал в руки. — На чем мы там остановились? А, точно, вам не понравилось, что я всех присутствующих обозначила словом «друзья». Тогда, мои друзья и моя любимая сестра, спасибо вам за то, что вы были рядом и со мной и остались, — после этих слов Ханна с Росарио закатили глаза, Ян приглушенно рассмеялся. — У меня и правда закончился один жизненный кризис и начался новый этап, где вы все, я надеюсь, будете рядом. Кто знает, как много историй этот бар еще увидит? И так все действительно началось. Нельзя было сказать, что это конец. Только начало. Немного странное, непривычное, но такое легко и теплое начало.Действительно, как много историй этот бар еще увидит?