По буквам

Жизнь под вечным адреналином — это вроде как нормально. Все равно, что постоянно находиться под прицелом. — Все почти как в сорок первом, — мрачно иногда отзывается Стив. Наташа не спорит. Она не имеет ни малейшего представления, каково ему пришлось в сорок первом. Зато она прекрасно знает, что происходит сейчас, прямо у них под носом. Ни одного спокойного года, чтобы не падали города, не взрывались на ровном месте. Боги, пришельцы, ГИДРА, безумные гении. И где-то в самом эпицентре они. Точно не герои, точно все прогнившие внутри и изломанные. Лишь все еще пытающиеся спасти хоть сколько-нибудь невинных жизней. Все еще пытающиеся отдать обществу долг, который неизвестно когда и у кого взяли. Извечный бег стал смыслом существования. Эдаким способом выживать и даже где-то в процессе умудряться радоваться этой жизни. Наташа помнит, как девчонкой нарезала круги каждое утро, сейчас уже давно не бегает. Сейчас не нужной ей все это, и так хватает постоянных погонь, драк и шарашащего адреналина в крови. Стив выходит на пробежку каждое утро, у него это в привычку вошло, настолько въелось, что она сомневается, что он сможет вообще забыть залезть с утра в спортивный костюм и потащить с собой Уилсона, который за ним все равно не поспевает, хотя выкладывается по максимуму. Она говорит: — На взмыленных солдат был спрос в середине прошлого века, — и лукаво улыбается. Стив прячет улыбку в уголке губ и целует ее. — Вы вообще-то, мадам, срываете нам пробежку, — возмущенно-наигранным тоном. — Спасибо, Нат, — отзывается запыхавшийся Сэм, только-только нагнавший своего друга. — Можешь посрывать еще пару минут? Я хоть отдышусь. Уилсон складывается пополам, прижимая руку в боку и пытается отдышаться. Тяжелыми, надсадными вдохами. А она многозначительно выгибает брови, строит удивленное выражение лица. — Капитан, такими темпами вы растеряете людей раньше времени, — и салютует Уилсону, который только и может что-то махнуть в ответ рукой. Ей и так в жизни хватает этого чертового бега, потому ей его не понять. И еще, наверное, потому что они изначально были слеплены из разного теста. Которое со временем превратилось во что-то похожее. Наташа мотает головой, откидывая упавшие на лицо волосы и произносит: — Заканчивайте тут, мальчики. А тебе, Роджерс, пришло сообщение от Фьюри: он хочет видеть нас в полном составе в штабе к трем, — уверенно, четко. Разворачивается и садится в машину. — Ты копалась в моей почте? — без малейшей обиды. — В три в штабе, — напоминает Романофф и закидывает в рот пару жвачек. — Не опаздывайте. Заводит машину и жмет по газам. Ей по душе бег иного рода. От самой себя, от смерти. Как угодно, но нет тот, когда подниматься с постели необходимо в пять утра, запихивать себя в спортивные штаны и снова и снова наворачивать круги по одному маршруту. Телефон моргает сообщением от Роджерса. Она кидает быстрый взгляд. «Ты даже не сказала, в каком штабе». Наташа усмехается, поворачивая руль и добавляя газу. И как только она вообще решилась на эту авантюру, на интрижку с Роджерсом? Наверное, ей не хватало адреналина. Или же этого адреналина был переизбыток, и она откровенно нуждалась в чем-то спокойном и размеренном. Одно из двух.