Rainmaker

      У дверей студии его неожиданно остановил странный бородатый мужик. Где он мог его видеть? Ах, да. Это же новая пассия Тома.       — Можно тебя на пару слов? — тон, которым были произнесены эти слова, не располагал к миролюбивой беседе. Но Дженсен не хотел обострять, мучительно вспоминая, как зовут этого Ромео. Джеф… Джет… Джейк. Да, точно Джейк.       — У меня пять минут, меня ждут в офисе, — Эклз нетерпеливо скрестил руки на груди, всем своим видом демонстрируя, насколько ему всё это до лампочки.       — Не волнуйся, я уложусь в четыре с половиной. Том рассказал мне, что вы встречались?       — Это было очень давно, так что не парься по этому поводу.       — Париться придется тебе, приятель, — Джейк презрительно сплюнул сквозь зубы. Дженсен брезгливо поморщился. Господи, Уэллинг, да где ж ты этого красавца подцепил-то?       Тот продолжил:       — Тебе придется какое-то время работать с Томом. Так вот. Просто хочу сразу обозначить границы. Томми — личность творческая, увлекающаяся. Его иногда заносит. Поэтому просто предупреждаю, — в голосе засквозила угроза, — я не люблю, когда трогают мои вещи.       — А мне плевать, что ты любишь. И надеюсь, Томми в курсе, что он только что из категории людей переместился в класс неодушевленных предметов? — Эклз мстительно улыбнулся и двинулся к дверям. Сзади донеслась еще пара угроз, а затем громко хлопнула дверь машины — Джейк, видимо, решил, что выиграл этот раунд. Да и бог с ним. Навязался с самого утра.       День прошел в суете, выяснениях отношений с Харрис (Бонни Хальт таки приперлась на съемку обдолбавшейся, устроив там истерику, и Дани выступила с коронной фразой — я же говорила!) и препирательствах с Уэллингом. Тому хотелось добавить в сценарий съемки немного эротики. Но Эклз уперся, оперируя контрактом, в котором был четко прописан каждый съемочный день. Никаких импровизаций. Иначе денег они не получат.       Несколько раз он порывался позвонить домой, но потом вспоминал свои же предостережения. Джей вряд ли снимет трубку.       Впервые за много месяцев Дженсену хотелось поскорее вернуться домой. С одной стороны, он, конечно, опасался — Джей явно имеет криминальные наклонности. А с другой — у него было какое-то шестое чувство, что этот парень — странный, загадочный, но отнюдь не плохой. Почему так, Эклз объяснить не мог даже себе.       Заехав в супермаркет, он набрал продуктов и лекарств. Чуть не забыл, но, вернувшись, купил одежду.       Джей не ушел. Он спал все на том же диване, аккуратно подложив руку под щеку и чему-то улыбаясь во сне. Дженсен некоторое время пялился на это соблазнительное зрелище, а потом тихонько достал камеру. Первый же щелчок затвора разбудил любителя ночных визитов.       — Как ты себя чувствуешь? Болит? — Дженсен кивнул на плечо. Джей осторожно сел и, подвигав слегка рукой, поморщился:       — Есть немного. Перевяжешь?       — Без проблем. Пойдем на кухню, там света больше.       После перевязки и легкого ужина Дженсен заставил парня примерить покупки. Стоя за его спиной возле огромного зеркала, Эклз отмечал и фиксировал в памяти мелочи, которые складывались в его голове в общую картину: Джей прекрасно сложен, широкие плечи особенно эффектно смотрятся наряду с узкими бедрами, длине ног позавидует сама Адриана Скленарикова*, а мускулистые, но вместе с тем изящные руки просто созданы для постеров с рекламой.       В зеркале их взгляды пересеклись, Джей улыбнулся и быстро, чуть нервно облизал губы. Дженсен почувствовал, как залипает на этом движении. Хотелось сохранить этот кадр в памяти. Джей просто красивый парень и мог бы стать хорошей моделью. У Дженсена на него чисто профессиональный взгляд, не более. Ну а возникшую эрекцию можно списать на то, что у него уже полгода никого не было.       Эклз поспешил отступить на шаг назад и разрядить напряжение:       — Классная майка. Специально для тебя выбирал.       — Она синяя. Я вообще-то люблю белый цвет, — Джей продолжал смотреть на него в зеркале. Дженсен решил сменить тему, переключаясь на насущные вопросы.       — Все. Хочу напиться. Тезка, ты как? Передвигаться можешь?       — Вроде да…       — Отлично! Пить, гулять, веселиться! Как насчет китайской кухни? — Эклз деловито заглянул в бумажник. Джей усмехнулся:       — Может, лучше пиццу?       — Ага! Давай уж сразу в Макдональдс. Скажут, папочка сынулю-переростка приволок. Недодал, так сказать, любви и отцовской ласки в детстве. Теперь отрабатывает.       Выдав эту тираду, Эклз круглыми глазами взглянул на Джея — не обиделся ли? — но тот, потерпев несколько секунд, расхохотался. И Дженсен с удовольствием к нему присоединился.       Дорога к ресторанчику заняла минут пятнадцать. И все это время Джей заметно нервничал, стараясь не высовываться в окно.       — Боишься? — Дженсен поглядывал на пассажира.       Тот вздохнул и тихо поправил:       — Опасаюсь. За себя, и за тебя тоже. Тем уродам, что меня пырнули, лучше не знать, что я у тебя окопался.       — За меня не волнуйся, — Эклз посерьезнел, — и не в таких переделках бывал. Не смотри, что гламурный фотограф. А вот тебе бы не помешало рассказать, чем и кому ты так не угодил.       После этих слов Джей бросил в ответ:       — Не сейчас…       До ресторана они доехали в полном молчании.

_______

      Вообще-то не стоило вот так вытягивать Джея в людное место, но Дженсен всегда отличался непредсказуемостью слов и поступков. Поэтому, немного поразмыслив и несколько раз проверив, нет ли за ними слежки, он все-таки решился. Потому что завтра — кто знает — Джей может снова тихо исчезнуть из его жизни. А он так и не успеет узнать о нем хоть что-нибудь. И от этой мысли в груди что-то ворочалось. Что-то давно забытое, потерянное.       Как ни странно, зал был наполовину пуст, поэтому они смогли выбрать столик в самой глубине, где их трудно было заметить. Джей вяло ковырялся в тарелке и постоянно посматривал по сторонам. У Дженсена аппетит тоже куда-то пропал. Разговор не клеился.       — Какие люди! Дженсен, откровенно говоря, не ожидал тебя здесь увидеть, тем более с таким молодым человеком, — от звука этого голоса Эклз подскочил на месте и резко обернулся. Возле их столика стояли Том с Джейком. Том включил свою самую ослепительную улыбку, а Джейк, судя по виду, пытался всеми силами не заскрипеть зубами от злости.       — Неужели ты нас не представишь своему спутнику? — Уэллинг продолжал напирать, — Что ж, тогда я сам это сделаю. Я Том, а это Джейк. А вы кто, прекрасный юноша? Я знаю Дженсена очень давно, но не подозревал в нем тяги к малолеткам.       Это прозвучало откровенно неприязненно. Глаза Тома вдруг заполыхали откровенной злобой:       — Да, Эклз… Ты раскрываешься для меня все с новой и новой стороны. Хочешь решить проблему измен столь кардинально — вырастить этот цветок только для себя? Осторожнее, юноша. Дженсен весьма жесток в некоторых вещах.       Наблюдавший эту сцену Джейк в конце концов раздраженно дернул Уэллинга за рукав:       — Томми, пойдем.       Но Уэллинг вошел в азарт и нетерпеливо передернул плечом:       — Погоди, Джейк. Я же должен знать, что на уме у моего делового партнера. А вдруг он решит педофилом заделаться? Тогда пострадает и мой бизнес.       Джейк психанул и, процедив что-то вроде «я жду в машине», выскочил из зала.       Уэллинг снова развернулся к «жертвам».       — Так кто тебе этот пацан — брат, племянник, любовник, а, Эклз?       Дженсен с грохотом отодвинул стул. Джей, молчавший все это время, тоже поднялся.       — Мы уходим, Джей.       И, развернувшись спиной к Уэллингу, направился к выходу, небрежно обняв Джея за талию.       Возле машины Эклз остановился и потер виски. Вечер определенно катился коту под хвост. Интересно, может, его за грехи прокляли Уэллингом?       — Скажи что-нибудь. Не молчи, — снова этот тихий хрипловатый голос.       — Что сказать? — Дженсен сел наконец в машину. Джей последовал его примеру.       — Ну, я не знаю… О погоде что-нибудь. Или стихи почитай.       — Ты любишь стихи? — но в ответ Джей лишь странно взглянул на него, спрятавшись за челкой.       — Это был твой любовник? — ну, вот он — вопрос вечера. – Красивый, самостоятельный…       — А ты что, ревнуешь?       — Значит, любовник. А я тогда кто? Клоун? — от этих слов внутри поселилось раздражение, и Эклз отрезал:       — А ты для любой другой роли слишком молод.       Неловкое молчание. Дорога обратно домой.       — Ты все еще о нем думаешь? — Джей неуверенно попытался продолжить неприятный разговор. Но Дженсен предпочел сменить тему.       — Тебе есть куда идти?       — Нет. Только у тебя безопасно.       — Ладно. Ты иди ложись спать, а я еще немного поработаю.       С этими словами Дженсен вышел из комнаты и направился к себе в кабинет.

***

      …он снова оказался один посреди улицы в непроглядной мокрой тьме города. И город определенно хотел его сожрать, выпуская щупальца голых ветвей и хватая за ноги. Дыхание сбилось, а сердце скакало, словно мячик для пинг-понга. Еще миг — и оно просто выскочит, выплеснется с кровью из горла и растечется ошметками по грязной земле. Бежать. Но тело — словно чужое, и надежды на то, что оно вновь станет ему подчиняться, нет. Все вокруг застыло в ожидании, когда же этот глупец наконец сдастся, перестанет трепыхаться и позволит этому тусклому свету под фонарями поглотить себя, растворить, словно его никогда и не было.       И от этой безысходности и собственного бессилия захотелось орать и биться в истерике. Но даже этого он сделать не мог. Огромный мертвый мокрый город доедал его, не оставляя ничего. Даже памяти. Нет!

_______

      — Эй, Дженсен! Проснись! — голос доносился издалека, пробиваясь сквозь загнанное биение сердца. Дженсен медленно возвращался в реальность, чувствуя, как кто-то трясет его онемевшее плечо. — Просыпайся, тезка.       Открыв глаза, он увидел обеспокоенного Джея. Придерживая раненое плечо, тот опустился на колени перед небольшим диванчиком       — А мне казалось, это я странный, — увидев, что Дженсен открыл глаза, парень облегченно выдохнул и усмехнулся. — Ты орал на весь дом. Я решил, что это уже за мной пришли. Примчался тебя отбивать, а это ты просто покошмарить решил.       Эклз сел. Оказалось, он уснул на маленькой кушетке в кабинете. Все еще потряхивало, окатывало отголосками кошмара. Он поднял руку и коснулся лба — холодные капли стекали по вискам.       Чёрт, да что со мной творится вообще?! И ведь не в первый раз такое…       Что означает эта вереница кошмаров, с завидным постоянством повторяющихся вот уже больше года? Вялотекущая шизофрения, опухоль мозга, черная магия вуду — любая причина была бы сейчас лучшим объяснением, чем состояние непонятности, страха и какой-то тоскливой обреченности, вползающее в душу наутро после каждого такого судорожного пробуждения. И комната вокруг еще долго подергивается, искажается. Искривляет пространство, выбрасывая его сознание, — истерзанное, наполненное воспоминаниями — в зазеркалье.       Джей протянул ладонь и провел ею по лицу, стирая испарину и соляные дорожки на щеках.       — Просто плохой сон. Такое бывает. Останусь с тобой, хочешь? — рука продолжала поглаживать, успокаивая, убаюкивая теплом на кончиках пальцев.       Дженсен опустил голову, молча кивнул и подвинулся, освобождая место рядом с собой. Джей аккуратно умостился под боком, придерживая раненое плечо. Для двух не мелких мужчин кушетка оказалась определенно мала, но вставать и перемещаться на кровать жутко не хотелось. Плед согревал, а присутствие Джея странным образом успокаивало. Тишину нарушал лишь барабанящий по стеклу, навечно решивший поселиться в Нью-Йорке дождь.       Спать расхотелось, и Эклз чуть слышно произнес в темноту:       — Так и не скажешь, кто ты?       — Нет…       — А хочешь, я расскажу тебе про свою жизнь?       — Нет, не хочу.       Где-то в глубине царапнуло от досады, Дженсен поморщился, и слова вырвались сами собой:       — А я-то думал, что интересую тебя.       — Интересуешь. Но все же не хочу откровенностью платить за откровенность, — Джей мягко, по-кошачьи извернулся — темные зрачки, поблескивая в полумраке, уставились на собеседника.       Дженсен внезапно ощутил, насколько он устал. Сутки крепкого сна были бы сейчас просто божьей милостью, но тяжелая голова гудела исколотыми болью висками, обещая ненавистно-бессонную ночь.       — Может быть, ты и прав…       Молчание затянулось надолго. Джей вздохнул, заворочался, устраиваясь поудобнее, и затих.       Дженсен закрыл глаза и попытался посчитать овец. Где-то на трехсотой он ощутил на лице теплое дыхание — Джей осторожно провел рукой по щеке и еле слышно прошептал: «Спишь?». Ответа не последовало.       И в этой непроглядной, но такой уютной темноте Дженсен ощутил, как его щеки невесомо касаются теплые, чуть влажные губы. Инстинктивно он повернул голову, подставляясь. И Джей еле слышно застонал, окунаясь в будоражащий голову, распаляющий тело поцелуй.       Дыхание сбилось, и сердце вновь зачастило, сладко потягивая предвкушением. Мерцающие блики оконного стекла, расчерченного трассами дождевых капель, отражались тонкими запутанными линиями на смуглой коже. Несколько бесконечно долгих мгновений они, словно в трансе, касались друг друга лишь губами, теряя дыхание. Но потом тела зажили собственной жизнью, сталкиваясь локтями-коленями, сплетаясь пальцами, впаиваясь друг в друга в поисках тепла. Перед глазами слегка плыло, когда Дженсен нехотя разорвал поцелуй и мягко обнял ладонями лицо Джея, пристально всматриваясь, считывая за полуприкрытыми веками отголоски эмоций.       — Джей, — шепот эхом отразился от стен комнаты. — Кто же ты?       В ответ лишь тихий хрипловатый смех:       — Это имеет значение здесь и сейчас?       Дженсен сглотнул, тяжело дыша, жадно всматриваясь в этот профиль и небрежно разметавшиеся волосы, твердую линию подбородка и влажно поблескивающую полоску приоткрытых губ. Эклз лихорадочно пытался собрать воедино разбредающиеся мысли. Чтобы решить, наконец, что происходит и какого черта он делает. Хаос в голове объявил столь явную войну логике и здравому смыслу, что любая попытка проанализировать собственные действия заводила в тупик. А тело… Тело испытывало неприкрытую жажду — прикасаться, чувствовать, обладать, влезть под кожу и разгадать тайну, так тщательно скрываемую этим парнем. И эта жажда срывала крышу и пугала до смерти одновременно.       — Нет, — отрицание прозвучало не очень уверенно. Джей снова приник к его губам, настойчиво, немного агрессивно. И сознание, так отчаянно цеплявшееся за слова «нельзя» и «опасно», просто отключилось. Даже утопая, увязая в этой паутине таинственности и недосказанности, Дженсен ощущал — все происходит просто потому, что должно. И никак иначе.       Руки сами обвились вокруг широких плеч, сжав повязку, отчего Джей шумно выдохнул сквозь зубы и застонал. Дженсен мгновенно ослабил хватку:       — Прости-прости, — он зарылся лицом в волосы, целуя чувствительную кожу за ухом, пытаясь забрать боль. — Может, тебе не стоит пока…       Ответом было почти рычание и яростный блеск удивительных глаз.       — Ты всерьез думаешь, что царапина заставит меня упустить единственный шанс? — ладонь здоровой руки скользнула вниз, вдоль идеального пресса. Дженсен беззвучно ахнул — горячие пальцы умело хозяйничали в его штанах, заставляя изворачиваться, толкаться бедрами, ускоряя темп. Ближе, теснее, жарче…       На короткое мгновение Дженсен остановился, осторожно перехватил ласкающую его руку, поднес к губам, влажно проведя кончиком языка по запястью. А затем резко, но бережно перевернул их на узкой кушетке, нависая сверху. Вид отсюда был просто великолепен: это идеальное тело определенно ваяли греческие боги. И Эклзу просто необходимо исследовать каждый его дюйм.       — Шанс, говоришь? — Дженсен улыбнулся и скользнул ниже, прокладывая языком легкий, вызывающий дрожь пунктир. Джей снова тихо застонал, но на этот раз к боли звук не имел никакого отношения. — Пусть будет шанс…       И накрыл ртом подрагивающую выпуклость с влажным пятном на тонком бельевом хлопке.