__________
Мерзкое послевкусие от разговора с Уэллингом сменилось ноющей головной болью, а ярость и раздражение от ощущения, что во всем происходящем он полный болван, — усталостью. Он откинулся на высокую спинку кресла, задумчиво погладил рукой подлокотник и невидяще уставился в причудливый узор капель на оконном стекле. По всему выходило, что чего-то он не заметил. Упустил из виду важную деталь. А раз так — его бизнес в самом скором времени отойдет, как говорится, в мир иной. И необходимо срочно кому-то звонить, что-то решать, пытаться найти новых клиентов. Разобраться в причинах происходящего, наконец. Но… Вместо этого Дженсен просто сидел тут, в тишине и полумраке кабинета, и неожиданно для себя представлял, насколько хорошо смотрелся бы Джей в черно-белой фотосессии. Далее следовала мысль, от которой хотелось побиться о любую ближайшую стену: его работа, его мечта, цель жизни скоро перестанет существовать, а ему, по большому счету… наплевать? Все заслонило яркое и будоражащее желание отправиться домой, обнаружить, что Джей все еще там, не сбежал и ждет его. И на кухне все тот же полумрак, и кофе источает умопомрачительный аромат. Дженсен невольно прикрыл глаза. Кто же ты и откуда свалился на мою голову, парень? И почему меня так ведет при одном только воспоминании о тебе? Это колдовство, не иначе… Снова скрипнула дверь и в проеме показалась рыжая шевелюра: — Дженсен… Эй, ты что, уснул? — Данниль осторожно вошла в кабинет и недоверчиво уставилась на шефа. Где-то за ее спиной шумела студия. Судя по окрикам, Том с головой погрузился в работу. Дженсен невесело усмехнулся: — Иногда мне кажется, что я вообще не сплю. Во сне ловлю себя на мысли, что бодрствую. Ну, а как там?.. — он многозначительно кивнул в сторону съемочного павильона. — Буйство стихии в разгаре. Ураган «Томас», мать его, — она состроила недовольную рожицу, — но зато работает на одном дыхании. Вот только модели от его гениальности стонут. Я, по правде говоря, подумала, что вы разругаетесь вдрызг. Данниль аккуратно присела на край стола прямо перед Эклзом. — Я всегда говорила, что он самовлюбленный эгоист. Ты хочешь с ним работать, Джей? — в голосе секретарши сквозили искренняя забота и сочувствие. — Вопрос «хочу — не хочу» остался в детской песочнице. Этот контракт нам нужен как воздух. Сейчас поеду и переговорю с представителями наших сорвавшихся с крючка рыбин. Попробую исправить ситуацию. Ну, или хотя бы понять, что происходит. А потом — домой. Харрис лукаво поиграла бровями и поинтересовалась: — Вечер в одиночестве? Пора бы тебе уже научиться расслабляться как следует. Или снова надеешься на нежданного гостя? Накидывая пальто, Дженсен от этих слов вздрогнул, но отвечать на подначку не стал. Пара пуговиц, шарф — и он уже в дверях: — До завтра, Дани. И пригляди, чтобы Том не разнес студию окончательно. Он быстрым шагом направился к лифту.__________
Попытки возобновить сорвавшиеся сделки предсказуемо не принесли никакого результата. В «Collection» удалось побеседовать с непосредственным руководством. Но разговор был бессмысленен: уклончивые ответы, извинения и все тот же отказ от сотрудничества. А в «Gloss» с ним вообще разговаривать отказались, сославшись на отсутствие главного редактора. Темная выходила история. Сегодняшний день достаточно измотал нервов, и Дженсен испытал настоящее облегчение, когда подъехал к собственному подъезду. Заглушив двигатель, он некоторое время сидел, не двигаясь. Дождливая симфония все так же печально отстукивала свой монотонный ритм по крыше автомобиля. Ветер горстями подбрасывал капли, и они с легким мокрым шелестом оседали на капоте. Улица в преломленном водой свете напоминала галерею кривых зеркал: в расплывшихся по лобовому стеклу каплях огромные здания казались карликами, а самые мелкие фигуры и вещи растягивались, превращаясь в гигантское нечто. И как в этом зазеркалье распознать истину? Этот вопрос, как и прочие, Дженсен решил отложить на неопределенное «потом».___________
Войдя в полумрак прихожей, Дженсен не увидел — почувствовал: Джей не ушел. Дженсен облегченно выдохнул и улыбнулся, входя в гостиную. Гость сидел в кресле, подвернув под себя ногу, и неторопливо перелистывал страницы фотоальбома. — Привет, — в неярком свете торшера улыбка на лице Джея придала его чертам мягкость и странную инопланетность. — Привет. Как твое плечо? Продолжая улыбаться, Джей вдруг стремительно, но как-то изящно и по-кошачьи поднялся и в одно мгновение оказался рядом с Дженсеном. — Побаливает, — он подался вперед и притянул Эклза к себе. — Еще одна перевязка не помешает. Сделаешь? В голосе — лишь откровенное приглашение. И тепло прижавшегося тела. Крепкие руки обняли, задвигались по одежде, торопясь, освобождая, выпутывая из тканевого плена. Легким поглаживанием пробежались вдоль спины и неожиданно нежным прикосновением вернулись к лицу, проводя большими пальцами по скулам, осторожно касаясь обветренных губ. И отпустило вдруг весь день изводившее тупой болью раздражение, ушло напряжение — стекло по пальцам, словно в сухой песок, исчезло. Осталось только неуемное желание прикасаться, запуская руки под футболку, гладить, прослеживая губами линию вдоль фиксирующей повязки на груди. Ощущать пульсирующее тепло вдоль еле заметной жилки на шее и то, как сбивается дыхание и учащается сердцебиение с каждым новым касанием. До спальни они добирались торопливо, не расцепляя объятий. Ворох одежды опавшей листвой рассеялся по полу вдоль прихожей, гостиной. Джей вел в этом фантастическом танце, и Дженсен краем глаза отмечал в зеркалах, что сплетение их тел-рук-ног превращается в диковинное двуликое божество из древних легенд. Сознание уплывало, уступая место вязкому, будто патока, сладко-густому возбуждению, заполняющему каждую клеточку тела. Губы горели и исходили будоражащим кровь покалыванием после каждого соприкосновения. Кровать возникла из ниоткуда, они одновременно опустились на гладкую прохладу покрывала. Одно движение — и Дженсен уже навис сверху, жадно рассматривая распростертое под ним тело. — И долго ты собираешься пожирать меня взглядом? — Джей улыбнулся и, откинувшись на подушки, приглашающе раздвинул свои невероятные ноги. Бархатная хрипотца в голосе действовала на Эклза мощнее любого афродизиака. Его вело и не отпускало. Возбуждение росло с каждым мгновением и не находило высшей точки. — Ровно полстука сердца, — он медленно провел руками по слегка подрагивающим от нетерпения плечам, кончиками пальцев ощущая скрытую силу, плавно переместился вниз, прочертил линию грудных мышц, слегка цепляясь за мерцающие светлым пятном переплетения бинта. И дальше, вниз, где все ощущения сплелись в «горячо-влажно-твердо-сладко». Позже они лежали рядом, синхронно пытаясь восстановить сбитое дыхание. Реальность перед глазами все еще расплывалась после невероятно яркой и восхитительной разрядки, а тело немного потряхивало слабыми откатными волнами уходящего возбуждения. Дженсен слегка повернул голову и оказался лицом к лицу с внимательно изучающим его Джеем. — У меня ощущение, что я только что сгонял на Луну и обратно, — Эклз произнес первую глупость, пришедшую в голову. — И как? — Путешествие определенно было великолепным и незабываемым. Небольшой привал — и я снова согласен отправиться в дорогу, — последовала пауза, а потом они оба рассмеялись. Джей повернулся и, подперев рукой голову, глубокомысленно объявил: — Ты, очевидно, последний романтик этого города, — в голосе проскользнули нотки насмешки и нежности. — А я-то считал фотографов скептиками… — Ты явно знаешь не так много фотографов. — По правде говоря, ты единственный фотограф, кого мне действительно захотелось узнать. — А ты, — Дженсен замялся, но потом все же произнес, — единственный взломщик, от которого у меня просто сносит голову. Напрочь. — Не взломщик, а всего-навсего незваный гость. Эклз протянул руку и, поглаживая, зарылся пальцами в мягкую густую шевелюру: — Сегодня мне показалось, что ты меня… не знаю… загипнотизировал, что ли. Околдовал. Лицо Джея вдруг стало серьезным. Между бровей тонкой молнией залегла складка. — Да уж, тот еще шаман… Только, боюсь, как бы моя «волшба» не вышла боком. Он аккуратно отстранился и сел на постели. — У меня проблемы. Большие. Те, кто следил за мной… Они ведь могут объявиться снова. Тебе лучше уехать на какое-то время. Есть куда? — Есть… Давно мечтаю выкроить время и пожить на западном побережье. Чтобы только океан и чайки. И мокрый песок. У Майкла — моего наставника — там маленький домик. Давно приглашал… Но сейчас не могу, Джей. Мой бизнес — он рассыпается. Может, потом, позже, — Эклз встал, медленно подошел к Джею со спины и обнял, словно пытаясь отгородить этого невероятного парня ото всех, — мы поедем туда вместе. Но не сейчас. Не сейчас. Глубокий вздох и качание головой положительным ответом явно не стали.7
…он снова бежал, задыхаясь, вдоль серых улиц, испещренных каменными наростами домов с пустыми глазницами-окнами. И снова в груди словно взорвалась сверхновая — нещадно пекло, разъедало болью, и каждый вдох казался маленьким подвигом. Черный асфальт светлел, раскрашиваясь в оттенки темно- и светло-серого, а затем и вовсе исчез. Ноги зарылись в теплый и мокрый песок, оставляя следы. Воздух вдруг перестал ощущаться отравленным ядом, а влажный и свежий ветер пахнул в лицо чистотой и свежестью океана. Он остановился и вгляделся в просвет, появившийся там, впереди. Тонкая синяя полоса виделась неожиданной свободой и покоем. Переведя дыхание, он улыбнулся и зашагал вперед, к кромке водяной бездны. …тонкий назойливый звук ввинчивался в виски, безжалостно выдергивая из сонного царства. Дженсен с трудом открыл глаза. Рассвело, в окно просачивался очередной мокрый и муторный день. Телефон на прикроватном столике заходился трелью будильника, и Эклз, выпростав руку из-под одеяла, с досадой шлепнул пальцами по экрану. Стало тихо, и он только сейчас заметил — вторая половина кровати пуста. В комнате также ни намека на чье-то присутствие. Вскакивая с кровати, Дженсен в который раз ощутил одновременно панику и опустошение: его вещи были аккуратно сложены в кресле. На кухне — пусто. Эклз опустился на стул, обхватив голову руками, и всерьез начал подумывать о сумасшествии. А что? Одиночество, рабочие неурядицы, проблемы с бывшим — и, как результат, рожденный больным подсознанием странный гость по имени Джей. Если бы не пепельница на подоконнике с аккуратно затушенным коричневым фильтром. И воспоминания о вчерашней ночи. Дженсен взъерошил волосы. Как бы то ни было, Джей опять ушел без объяснений.___________
Приняв душ и позавтракав, Дженсен заглянул в телефон. Куча сообщений от Харрис, несколько пропущенных звонков и голосовая почта. Он машинально нажал на прослушивание. — Дженсен, какого черта ты не берешь трубку? — голос Уэллинга был злым и взволнованным. — Я думал, ты рвешь и мечешь в попытке разобраться, что происходит с заказами. Ладно. Извиняться я не привык, так что лови инфу. Мне крайне неприятно тебе это сообщать, но я кое-что узнал: шеф-редактору «Magnificent» дано распоряжение связаться завтра с тобой и разорвать контракт с «Santorin». Это что-то неслыханное, а главное — срывает к чертям всю мою работу! Кому-то ты серьезно отдавил яйца, Эклз. Знать бы кому… И перезвони, черт тебя дери! Дженсен сидел, тупо уставившись в мозаику на полу. Мозг отчаянно пытался обработать полученную информацию, но каждый раз срывался и отматывал в начало. Телефон в руке завибрировал, заставив его вздрогнуть. Номер на экране не определился. От нехорошего предчувствия свело скулы, но кнопку звонка он все же нажал: — Слушаю вас… — Мистер Эклз, — голос на том конце был низким, грубым и абсолютно незнакомым. — Несмотря на то что я лично приезжал в вашу студию (что случается со мной крайне редко, ибо я предпочитаю решать все свои вопросы через представителей) и убедительно просил (а это я делаю еще реже!) встретиться со мной или перезвонить, вы, я так понимаю, мою просьбу проигнорировали. К сожалению, дело, о котором я хотел бы побеседовать с вами, не терпит отлагательств. Незнакомец разговаривал холодно и твердо, словно изначально диктовал свои условия. Дженсен встряхнулся, сообразив, что не имеет ни малейшего понятия, с кем говорит. — Простите, а с кем я имею удовольствие… — голос грубо оборвал и отчеканил: — Джеффри Морган. Мистер Эклз, я не особо люблю принуждать людей к чему-либо, но, поверьте, очень хорошо умею это делать. Отказать мне могут единицы. Вернее, могли. В трубке раздался сухой смешок. От такого заявления веяло неприкрытой угрозой. Дженсен окончательно перестал понимать что-либо. — Мистер Морган, приношу свои извинения, что не связался с вами сразу — к сожалению, бизнес требовал в тот момент моего пристального внимания. Так о чем вы хотели со мной переговорить? — Бизнес, мистер Эклз, субстанция весьма прожорливая и крайне неустойчивая. Поверьте моему богатому опыту, — на том конце сделали многозначительную паузу. — А интересует меня следующее. Я разыскиваю одного молодого человека по имени Джаред. Джаред Падалеки. Не слышали о таком? — Сожалею, но нет. Он имеет отношению к модельному бизнесу? Морган хмыкнул: — Не думаю. Он весьма талантливый, изобретательный и умный человек. В своей сфере, конечно. Вполне возможно, что способен покорить и модельный олимп — для этого он достаточно непредсказуем. Но не в этом дело. Джаред работал у меня в недавнем прошлом. Потом ушел. Морган вновь сделал драматическую паузу. У Дженсена перед глазами отчего-то соткался образ грузного толстяка в полосатом пиджаке и шляпе. Этакий Аль Капоне двадцать первого века. Почему-то мысль, что Джеффри Морган напрямую связан с криминалом, сомнений не вызывала. — Мистер Морган, думаю, что вряд ли могу вам помочь. Я не знаю никого с таким именем. Сфера моих интересов, как бы это сказать, вряд ли соприкасается с вашей, — Эклз был предельно тактичен, пятой точкой ощущая, что этот разговор может иметь тяжелые последствия. — А мне кажется, Эклз, это вы не понимаете. Джаред кое-что позаимствовал у меня. Я терпелив. И искренне полагал, что он вернет эту вещь. Но… — тон Моргана стал зловещим. — Ему явно не дорого его здоровье. — Зачем вы все это мне говорите? — Дженсен раздражался с каждой минутой все сильнее, не понимая, что хочет от него этот гребаный «хозяин жизни». — Повторяю: я не знаю никакого Джареда. — Или вы ошибаетесь, или пытаетесь ввести в заблуждение меня. Мой источник сообщил, что три дня назад видел вас и Падалеки в китайском ресторанчике на углу 42-й и 18-й. И вряд ли бы вы позволили столь тесно обнимать незнакомца. Во рту неожиданно сделалось сухо, Дженсен попытался сглотнуть и не смог. Страх заворочался внутри мерзкой змеей и пополз вдоль позвоночника. Мысли рванулись перепуганными птицами, грозя раскрошить череп и разлететься в панике. Спустя мгновение первая волна схлынула, и мозг оформил четкий образ. Джей…