Наездница

Я, усталая, но довольная, попрощалась с коллективом «Подкова», и стала пробираться к женской раздевалке. -Молодец, Василиса, хорошо сегодня на Снежке постояла! – похлопала меня по плечу девочка с русыми волосами и смеющимися глазами. -Спасибо, Гроза, - улыбнулась я. Гроза – одна из лучших учениц нашего Константина. Она очень неплохо катается на лошади, делает на ней разные невероятные трюки, но вот перескочить через обычный забор для неё – задача не из легких. -А как по мне, ничего особенного, я лучше могу, - фыркнула высокая светловолосая девушка шестнадцати лет. -Ну, конечно, Инга, ты можешь лучше. Лучше падать, - хихикнула Гроза, показав язык. Лицо Инги побагровело, но она промолчала, и, защелкнув на туфле кнопку, с гордой осанкой удалилась из раздевалки. -Белобрысая, сумку забыла! – закричала ей вслед Гроза, и весь девичий коллектив взорвался смехом. *** Я вышла из «Подковы», и вдохнула чистый воздух. Студия Константина находилась почти за городом, и тут было мало заводов и фабрик, отчего и меньше всякой химии. К тому же, недалеко находился небольшой лес, куда летом один раз Лазарев вёл всех на ночевку, разумеется, на конях. Эх, как вспомню, как отец был зол, за то, что меня не было дома целых три дня! Слава Богу, Диана сразу поняла, что к чему, и смогла меня выкрутить. Вот спасибо ей огромное, и без сарказма! Солнце уже медленно опускалось за горизонт. Почти девять часов скакала на Снежке! Но, по крайне мере, я действительно смогла отвлечься от назойливых воспоминаний. Лишь изредка оглядывала «Подкову», а то мало ли, какая ещё белобрысая макушка решит за мной понаблюдать! Вечернее спокойствие нарушил машинный гудок, вмиг разрезав воздух. Я, сначала, не обратила на это внимание, и поспешила найти остановку, как вдруг гудок вновь посигналил. Я обернулась на звук – довольно знакомый, и не ошиблась. На дороге стоял BMW отца, а из окна выглядывал господин Эрн, водитель Нортона Огнева. Я с не лучшей физиономией приблизилась к машине, и еле удержалась, чтобы больше не скривится от без-эмоционального взгляда Эрна. -Василиса Огнева, - поприветствовал он меня, и я лишь кивнула, - вас хочет видеть ваш отец. -Зато я не хочу, - прошипела я, и уже развернулась, как меня снова окликнули: -Василиса. Он хочет с вами поговорить. Он ждет вас в машине. Я усмехнулась, и повернулась обратно. Ну, что ж, интересно же, что скажет папенька, так ведь? А если что, я всегда смогу убежать на остановку. Даже если что, из машины выпрыгну. На дорогу. И не это переживали! Я открыла дверь, и села на крайнее сидение. Нортон-старший тут же отвернулся от каких-то бумаг, и посмотрел на меня своим ледяным взглядом. Мурашки прошлись по коже. Никогда не любила этот взгляд. Ни-ко-гда. -Ну, здравствуй, Василиса,- холодно поприветствовал меня отец. -И тебе того же, - буркнула я, отворачиваясь к окну. Слава всем коням света, машина и не собиралась трогаться. -Возвращайся домой. Вот что тебе делать у своей подруги, Дианы, так ведь её зовут? А дома тебя ждет семья, Елена, брат с сестрой... -Ага, семья так себе, скажу тебе. И поправлю: там меня ждет змея-директриса, которая меня хочет убить, и два-сапога-пара, которые любят поиздеваться надо мной, чего ты никогда не замечаешь. Знаешь, я лучше поживу у Дианы, ага. Я осмелилась повернутся, и тут же пожалела, потому что наткнулась на эти глаза. На эти ледяные. Серо-зелёные. Без-эмоциональные. Глаза. Черт, почему они такие холодные, и обжигают словно наяву? -Ну, ладно. А если я скажу, что поговорю с Еленой и Нортом и Дейлой? -А смысл? – в тон ответила я ему. Нет, ну, сколько он мне это обещал? Где же от этого толк? А его и нет! Отец выдохнул. Кажется, он начал раздражатся. Ну, и пусть побесится, ему полезно! -Василиса, прекрати этот концерт. Возвращайся домой. Я, снова отвернувшись от него, медленно повернулась опять. Ух, скоро шея заболит. -А я смогу и дальше заниматься верховой ездой? – тихо спросила я, но упрямо. И ожидаемый ответ. -Нет. Я так же выдохнула. Ну, вот почему он не хочет идти мне на уступки?! Разве так сложно, просто сказать «да», и положить конец всем этим ссорам? Но нет, он ведь гордый, а дочь, конечно же, должна страдать! Ха, не дождется! -Тогда и я – нет. Не вернусь. -Да почему? – уже не скрывая раздраженности, произнес Нортон Огнев. Походу, он реально зол. -Потому что. Я живу там, где мне не указывают, как жить, - тихо, но с железом в голосе произнесла я, и с легкостью отворив дверь, выпрыгнула на дорогу. Не попрощавшись, я громко захлопнула дверь, и пошла в сторону остановки, которую на этот раз быстро нашла. Эх, если бы я полчаса назад её так же быстро бы нашла, мне бы не пришлось выслушивать отца, разговаривать с ним... Но по крайне мере, я высказала ему все то, что так долго хотела. Хотя, нет. Не всё. Повернувшись в сторону машины, которая так и не уехала, я закричала на всю улицу: -Ненавижу тебя! И не дожидаясь ничего, побежала в сторону остановившейся только что маршрутки. Быстро запрыгнув в транспорт, я отдала деньги на проезд, и села на одно из пустующих сидений. На этот раз, высказала всё. И не жалею. Телефон завибрировал. Посмотрев на экран, я увидела +1 сообщение. Открыв его, я выдохнула. И вот почему я все время нажимаю, не подумав? Отец, 21:23 : Без разницы. На глаза навернулись слезы. Я сразу поняла. Это ответ на моё «ненавижу тебя». Знаете, было бы лучше, если бы он просто написал «взаимно». Честное слово. Я повернулась к окну. Полил дождь. Вот прямо чистое дополнение к моему настроению. Походу, сегодня меня не любит даже погода. Обидно. Против воли, прямо как в детстве, я окаменевшем пальцем нарисовала на окошке грустный смайлик, который плачет. До чертиков обидно. И подрисовала смайлику рожки. От этой картинки мне стало немного смешно. Этот грустный, плачущий смайлик-демоненок был очень похож на меня. Не внешне. Внутренне. Я издала какой-то полу-всхлип, полу-смешок. А потом прорвало. Слёзы повалили градом из моих глаз, где-то в области виска заболело, стало невероятно тошно, комок подступил к горлу. И что со мной стало происходить, я и сама не понимаю. Но на душе стало очень паршиво. И я поняла, какая именно обида стала грызть, душить, ранить меня. Самая чистая, самая безобидная, самая невинная. Детская.