Наездница

Я лежала на кровати, и смотрела на фотографию. Изучала каждый изгиб девушки, всматривалась в синие, как океан глаза. Любовалась такими же, как у меня рыжими волосам. Лисса была прекрасна. Как жаль, что я не могу сейчас подойти к ней, обнять. Жива ли она вообще? Отец так и не ответил на этот вопрос. Хотя я уже спрашивала. До этого момента я знала только то, что она мертва... Но сейчас. Но сейчас я по глазам Нортона вижу, что нет. Он обманул меня. Солгал. Она жива. Но он сам не сознается, почему? Не знаю. Я тихо вздохнула, и пересела в коляску. Медленно подкатилась к окошку, и оттуда посмотрела на сад. Сейчас были последние дни августа, и только пару деревьев решили сменить свои листья на осенние. В основном же всё оставалось таким же зеленым, как обычно. Ничего не меняется. Я вдруг вспомнила, как занималась раньше гимнастикой в этом самом саду. Как с легкостью в теле выгибалась, изгибалась, крутилась, вертелась, будто просто танцуя. И каждое движение приносило мне радость, некую эйфорию... Как же давно это было. Я бы и сейчас с радостью занималась гимнастикой, но... как? Я инвалид. Этим ничего не изменить. Скорей всего. Я вмиг нахмурилась. И чего это я подумала о гимнастике? Просто же посмотрела на сад. Я осмотрела свою комнату. С недавних пор я стала рисовать цитаты и развешивать по комнате. А вообще, эту идею мне подала Николь, так как она сама делала точно так же. И того, в наших комнатах можно было лицезреть десятки всевозможных высказываний. Я наткнулась на листик, который подписывала своим кривоватым подчерком Николь:

«Мысли не случайны»

Не случайны. Они не случайны. *** -Василиса, ты что-то хотела? – спросил меня отец, оглядывала снизу вверх. -Да, - я храбро посмотрела на него. Хотя, с моим положением это было сложно. -И что же? – выгнул бровь Нортон, вновь отворачиваясь, и копошась в своих бумагах. -Так, свои записульки оставь на потом, - чуть ли не рявкнула я, и стукнула кулаком по столу, что аж чашка с чаем слегка подскочила. Отец изумленно посмотрел на меня, и на удивление, отложил стопку листков. Чуть нахмурился, уселся в кресле поудобнее, и оглядел меня заинтересованным взглядом. -И что же ты хотела? – повторил он свой вопрос, пристально меня оглядывая. Я же похолодела. Нет, не от страха. Просто я вдруг подумала... а если он откажет? Потому что это может показаться абсурдным, невозможным... даже врачи и доктора в один голос твердили. Но разве судьба не в наших же руках...? Говорят, что в наших... А что, если это правда? И свою судьбу я уже упустила? Нет. Надежда умирает последней, разве нет? А сейчас я не просто надеюсь. Я верю. -Я... я бы хотела... хотела..., - замолчала. Не знаю, как подобрать слова. Он же сам говорил, что переживал за меня, так ведь? Но что если... С моей просьбой все станет только хуже? Хотя, куда хуже... Тогда, у меня может получиться. А может, и нет... Стоп, что я тут за мысли такие плохие развела, а? Нечего, нечего тут себя угнетать, только хуже делаю. -Да? – напомнил о себе Нортон, прищуриваясь. -В общем, - набравшись достаточно храбрости, вновь начала я, - я хочу... вновь ходить! – отчаянно крикнула под конец я, складывая руки на груди. -В твоем положении это и не удивительно, - хмыкнул отец, - но ты же сама слышала врачей – это невозможно. -Ты им так доверяешь? – презрительно фыркнула я, - я же была гимнасткой, разве нет? Значит, у меня ещё есть шансы. -Это какие? – вопросительно уставился на меня мужчина. -А такие. Я могу... ну, не заниматься гимнастикой, но... можно же там какие-то массажи делать, упражнения для ног, так ведь? Можно хотя бы попытаться! Хуже я себе точно не сделаю, - хмуро закончила я. Отец замолчал. Надолго. Обдумывал что-то. Взгляд его затуманился, такие чувства, будто он находился уже не со мной, а где-то в другом месте и в другом времени. Повисла долгая и тяжелая пауза. Пока Нортон-старший раздумывал над ответом, я рассматривала до ужаса знакомый кабинет. Всё тот же стол, те же длинные шкафы, заполненные книгам, папками, стопками бумаг. Тот же камин, в котором будто танцевало пламя огня. Тот же диван с синим покрывалом. Ковер, сделанный из шкуры медведя, в пустых глазницах которого сверкают рубины. Ничего не изменилось, вся та же атмосфера, что и раньше. -Можно попробовать, - вдруг подал голос отец. Он посмотрел на меня оценивающе, изучающе. А после, улыбнувшись каким-то своим мыслям, произнес: -Я попробую найти специалистов. А пока что, иди в свою комнату. Я улыбнулась, и выехала из кабинета. *** -Так что ты говоришь? Он разрешил? – восхищенно спросила Николь, - точно разрешил? -Да, точно... он пообещал что-то сделать, - ответила я ей. Она сначала радостно захлопала в ладоши, но потом остановилась, посмотрела в пол, а потом подняв на меня свои синие глаза, нахмурилась: -Но... подожди. Ты попытаешься встать на ноги... это же будет... очень больно, - тихо прошептала сестренка, глядя испытующе. -Ну и что, - пожала я плечами, - разве я должна думать об этом, когда я, возможно, смогу вновь ходить? Это не так важно. Ведь будет важен результат, не так ли? Николь не ответила, а стала разглядывать стены, а точнее, листики с цитатами. -Дай угадаю... Тебя подтолкнула на этот поступок фраза «Мысли не случайны»? – вдруг спросила она, улыбнувшись краешком рта. -Угадала, - ошарашенно ответила я, - а как, позволь спросить? -Ну, не знаю, - пожала она плечами, - я просто подумала, что эта цитата много говорит. А ещё её написала я, - шире улыбнулась Николь. -Тогда ты меня хорошо знаешь, – усмехнулась я, закрывая глаза. Зевнув, я уткнулась носом в подушку, и незаметно для себя уснула. Поэтому не видела, как Николь заботливо укрыла меня одеялом, и совсем по матерински поцеловала в лоб, а затем, бросив долгий и печальный взгляд на фотографию Лиссы, лежащую на столе, вышла из комнаты.