В рамках современности

Селеста сидела за столиком для большой компании, развалившись на мягком вельветовом диване. Перед ней, мерцая в сменяющихся огнях, стоял бокал виски. Третий за вечер. Мирана окинула взглядом людей вокруг неё: незнакомцы и незнакомки из этого мира. Она находилась в кафе, но сегодня здесь проходила вечеринка. Селеста сделала ещё глоток. Алкоголь обжог горло, но к его вкусу она уже привыкла. Тем более девушка привыкла к ссорам с Разором. Она покинула свою квартиру, предварительно приведя себя в порядок настолько, что бы точно кого-нибудь подцепить, надела короткое синее приталенное платье на бретельках и мягкие белые балетки. Выглядела она поистине очаровательно. Разор. Предпоследнее из родного мира. Редкостный придурок с отвратительным характером. Селеста сжала в руках синюю плотную салфетку и допила третий бокал виски. Желание напиться до беспамятства пришло само собой. Тем не менее она не пьянела, и это раздражало. Она подозвала официанта и заказала ещё алкоголя. Девушка в фирменном фартуке кротко кивнула, улыбнулась (Миране от этого стало ещё гаже) и спросила, не хочет ли Селеста ещё что-нибудь. Селесте хотелось мужчину на ночь. Но она не стала шутить и просто махнула головой. Никто не приходил один. Будь то парочка либо компания друзей — кому какое дело до одинокой девушки, которая в стороне ото всех пьёт виски? Мирана смотрела на них с отвращением. Молодёжь парами танцевала под отстойную музыку. А с Разором они не танцевали. Ни разу. Романтика в их совместной жизни была чуть ли не на последнем месте. Если повезёт — обнимет. Всё. Дождавшись четвёртого бокала алкоголя, Селеста вцепилась в него, как в спасительную шлюпку. По стеклу с мягким звоном ударил серебряный браслет. Подарок от Луны, можно сказать, что прощальный. Она со своим любимым переехала далеко отсюда, но обещала навещать и звонить. Мирана задумчиво посмотрела на украшение. По подруге она скучала. Луна — вторая ниточка, связывающая её с прошлым. От скуки Селеста смотрела на входную дверь. Она распахивалась редко, да и большинство людей пока не собиралось уходить, а новые приходили нечасто. Она прикрыла глаза. Шум давил на уши, а всеобщее веселье раздражало. Мирана было уж собралась заплатить за заказ и уйти домой, но в кафе зашёл он. Молодой, но старше Селесты на пару лет, высокий, красивый, стильно одетый… А главное — один. От одного взгляда на него у девушки пересохло в горле. У мужчины был острый, пронзающий взгляд, и на секунду он повернул голову в сторону Мираны. Они встретились взглядами. Он улыбнулся настолько обворожительно, обнажив идеально белые зубы, что Селеста чуть не потеряла сознание. Он сел за отдельный столик. До этого Мирана молилась всем богам, чтобы он подсел в компанию. Он производил впечатление богатого, но одинокого человека. А ещё чем-то смахивал на маньяка. Селеста про себя даже отметила, что на маньяка он похож больше, чем просто на одинокого человека. Он сидел прямо напротив неё и, сделав заказ, прожигал её взглядом. Мирана пыталась отвлечься, но мужчина продолжал нагло смотреть на неё. Через пару минут ему принесли джин в высоком стакане. Он приподнял стакан, припал губами к самому краешку, показав Миране худую шею. Он сделал глоток, вытер тонкие губы и вновь посмотрел на девушку. На его правом запястье были часы. Дорогие, на тонком чёрном ремешке из кожи, стальные, они выглядели так же дорого и красиво, как и их хозяин. Заметив внимание к его запястью, владелец часов лукаво улыбнулся, прищурив глаза. В мерцающих огнях нельзя было разглядеть цвет его радужек. Мужчина достал из внутреннего кармана куртки маленький блокнот и карандаш, вырвав лист, что-то записал. Сердце Мираны отбивало бешеный ритм, она вновь сжала салфетку в руках, закусывая нижнюю губу. Она спешно начала собираться, подозвав официантку. Мужчина поднялся, но, вопреки ожиданиям, подошёл не к Селесте, а к барной стойке. Мысленно Мирана облегчённо выдохнула. Официантка была занята парой за соседним столиком и не могла в этот момент обслужить девушку. Поэтому Селеста пока что следила за мужчиной. Он что-то сказал бармену за стойкой, подозрительно улыбаясь, протянул лист, но паренёк за стойкой лишь посмеялся над ним. Тогда предмет слежки выложил перед носом бармена купюру. Тот, растерявшись, куда-то убежал. Пока Мирана ошарашенно всматривалась в мужской силуэт, приближающейся к ней, подошла официантка. — Счёт, пожалуйста, — невнятно пробормотала Селеста, выгребая из сумки деньги. Девушка кивнула и через несколько секунд была с чеком. Мирана уж было протянула деньги, но её остановили. — Сегодня за Вас плачу я, — одарил её улыбкой незнакомец, протягивая руку. — Может, потанцуем? Он положил на стол невразумительно огромную сумму и, чуть наклонившись к официантке, подмигнул: — Сдачи не надо. Вдруг музыка сменилась. Из противной, скрипящей и звонкой стала чуть напряжённой. Раздался звук барабанов, который дополнился звуком бас-гитары и… Мирана не знала название. В общем, звучало это всё настолько странно, что она остолбенела. Тем не менее, не дожидаясь ответа, мужчина потянул её в центр танцпола к удивлённой молодёжи. Он подхватил её правую руку, а левой приобнял за тонкую талию. — Моя любимая песня, — прошептал он ей, приближаясь к ушку. — Вам нравится? Мирана что-то неразборчиво пробормотала в ответ, втягивая носом запах парфюма. От него пахло чарующе. Его рука мягко подхватывала её ладонь, а кожа была как латекс, к тому же гладкая и тёплая. Пока они лишь мягко покачивались, Селесте хотелось сказать, что она совершенно не умеет танцевать, но сил сказать хоть слово незнакомцу не было. Зазвучали первые слова. Как ни странно, он не проявлял настойчивости, лишь лукаво улыбаясь, вглядываясь в её лицо. She says she’s no good with words but I’m worse Barely stuttered out «A joke of a romantic» or stuck to my tongue Weighed down with words too over-dramatic Tonight it’s «it can’t get much worse» Vs. «no one should ever feel like.» Мирана пыталась хотя бы примерно понять о чём песня, но не могла. Скорее всего, что-то приторно-романтичное. Но музыка медленно наращивала темп, чтобы потом раздаться громкой волной и закружить Селесту в руках незнакомца. Они двигались быстро и почти инстинктивно, больше похожие на каких-нибудь диких птиц. Платье Мираны крутилось вокруг неё, синими блёстками окутывая её ноги. Незнакомец двигался настолько изящно, что у Селесты не осталось сомнений: он танцор. I’m two quarters and a heart down And I don’t want to forget how your voice sounds These words are all I have so I’ll write them So you need them just to get by Песня приблизилась к припеву, и танцор замер, притянув её вплотную к себе. Его радужки меняли цвет в зависимости от освещения: от мутно-зелёного до тёмно-синего. Dance, Dance And these are the lives you’d love to lead Dance, this is the way they’d love If they knew how misery loved me Они закружились, будто в вальсе, только очень-очень быстро. Селеста осознала, что все смотрят только на них. Только теперь она почувствовала, что по-настоящему пьяна. Голова кружилась, но ощущения были приятными, будто она ветер, невозможно лёгкая и быстрая. Незнакомец тихо рассмеялся приглушённым баритоном, от которого у Мираны пробежались мурашки по коже. Он прижал руку к её талии сильнее, и она почувствовала, как сжались его пальцы. — Наконец-то ты улыбнулась, принцесса, — от того, как незнакомец назвал её, у Селесты встал ком в горле. — Так ты ещё краше. Они стояли совсем близко, но держались непринуждённо, будто так всё и задумано. «А какая я у него по счёту?» — думалось Миране. Она впервые позволила себе ощупать кожу на его шее. Невероятно шёлковую и мягкую. Мужчина поддался неожиданной ласке, вновь улыбнувшись. Музыка вновь набирала обороты. Он вновь кружит её, как в танго, изредка переходя на вальс. До Селесты медленно доходит суть песни. Она чувствует горькую измену Разору, ведь именно об этом поют. You always fold just before you’re found out Drink up its last call Last resort But only the first mistake and I… I’m two quarters and a heart down And I don’t want to forget how your voice sounds These words are all I have so I’ll write them So you need them just to get by Why don’t you show me the little bit of spine You’ve been saving for his mattress, love — Почему не оголишь мне краешек спины, который сохраняешь для него? — прошептала Мирана, поднимая глаза на незнакомца. Мир плыл перед глазами, но его острое хитрое лицо оставалось чётким. — Закружил тебя, принцесска? — видимо, он не услышал её слов. — Прости. Он прижал её с пугающей нежностью, несвойственной незнакомцам. Песня продолжала играть, но они больше не танцевали и стояли, замерев в такой неловкой позиции. Why don’t you show me the little bit of spine You’ve been saving for his mattress I only want sympathy in the form of you crawling into bed with me Мирана на слух восприняла только последнюю строчку. Вот кого ей точно напоминал незнакомец. Любовника. Ей резко стало гадко от себя. Во время припева мужчина поднял голову. Он смотрел серьёзно настолько, насколько не смотрел ни разу за их короткое знакомство. Припев отдавался эхом. Вокруг не существовало более ничего, лишь загадочные, глубокие, как омут, его глаза. В них не было искорок, только затягивающая, манящая темнота. Мирана поддалась их очарованию. Её ладонь выскользнула из ладони мужчины. Его рука плавно опустилась на шею Селесты. Незнакомец подтянул её к себе, и они слились в поцелуе. Dance this is the way they’d love Dance this is the way they’d love Dance this is the way they’d love If they knew how misery loved me Сначала Селесте показалось, будто она целуется впервые. Настолько неподдельно нежно и трепетно это всё было. Но вскоре, как и злополучная песня, поцелуй стал более взрослым и серьёзным. От него невообразимо пахло джином, и целовался он настолько умело, что Миране стало неловко от своей неопытности. Она обхватила его широкие плечи и прижалась ещё ближе, чтобы унять дрожь. Последние аккорды на бас-гитаре приятно убаюкивали. Мужчина отпустил её. — Как тебя зовут? — отважилась спросить Селеста. — У меня много имён, — уклончиво ответил незнакомец, — но мы, принцесса, знакомы. Резко погас свет. Вместе со светом поникли голоса людей — все перешли на шёпот. Мирана взглянула на входную дверь. Там, застыв в лунном свете, стоял человек. Свет с миганием загорелся вновь. Белые дешёвые лампы на потолке озарили всё ярким сиянием. Мирана проморгалась. Человека в дверях не было. — Пошли, принцесса, — выдохнул ей в губы мужчина. — Уже так поздно. Селеста, поддавшись наваждению, позволила странному человеку увести себя из кафе в холодную ночь, укутавшись в его куртку, пропахшую парфюмом. «Я хочу твоего сочувствия лишь в одной форме — прыгай ко мне в постель».