Крик.
Удар по ягодицам.Крик.
По ляжкам.Сиплый крик.
Снова по спине.Теперь уже просто хрипучий стон. Без голоса.
Еще несколько ударов, и Доктор окончательно валится грудью и правой щекой на пол, не в силах держаться на локтях и теряя рассудок. Это вполне устраивает Мастера, и он заканчивает свое издевательство, откидывает плеть и садится на пол рядом с хнычущим от боли разбитым Доктором. Вот это превосходство. Осталось только проявить свое высокое милосердие. — Я тебе помогу, а то рыдаешь, как труп изнасилованной собачки. — и к горящей окровавленной спине внезапно прикасается что-то сводяще ледяное, заставляя быстро сокращающуюся грудную клетку вздрогнуть, тает и растекается по тому, что осталось от кожи, принося за собой слабое, но все же облегчение. И так раз за разом, покрывая все тело, успокаивая, сглаживая муку. — Так же лучше, правда? — даже звериный рычащий голос, кажется, стал звучать более ласково. — Я… я больше не могу. Прости! — почти что шепотом, закрыв глаза от непроходящей боли, засипел Доктор. — Прости меня за все то, что я сделал. За Галифрей, за столько за смертей, за то, что не смог помочь тебе и спасти от барабанов. Мне так жаль! — и он пустил на пол очередную слезу, спустившуюся по придавленной мягкой щеке и застывшую блестящим шариком на полу. — Насколько же прекрасны твои слезы чистого раскаяния. — Мастер навис над спиной Доктора, расставив руки по разные стороны его тела, пригнулся к его повернутому набок мокрому лицу и слизал идеальной формы каплю, прошептав: — Так и хочется тебя пожалеть. — Он нежно провел губами по неповрежденной прямой переносице Доктора, склоняясь все ближе к его телу, но так, чтобы не задеть пораненную кожу. Доктор, не в силах открыть глаза, просто прерывисто с хрипотсой дышит в лицо Мастера, и тот вдыхает этот свежий запах, полный страдания, нежится в его порывах, покрывая каждую частичку лица своего Доктора мягкими поцелуями, покусывая его брови и проводя горячим языком по его скулам. Доктор как будто лениво приподнимает тяжелые свинцовые ресницы и томно глядит на своего судью, палача и доктора в одном лице. — Хочешь, я сделаю тебе очень приятно за твое искупление? Доктор иступленно потянулся к Мастеру и накрыл его губы своими, явно не в знак отрицания. Мастер аккуратно углубил поцелуй, проникая своим языком с ротовую полость Доктора, бесприпятственно обследуя небо, щеки и язык своего мученика. Доктор закрыл глаза и с нескрываемым наслаждением ответил на ласку Мастера своим языком, заплетаясь с ним в безмятежном танце горячей влаги, еле дыша и постепенно возбуждаясь. Он потянулся рукой к щеке своего мучителя и стал ее поглаживать, нащупывая пальцами ритм движения их языков. В ответ на это Мастер стал гулять пальцами по хрящу его уха, заглядывая подушечками пальцев в слуховой проход, оттягивая мочку уха и легко сжимая изгибы ткани. От этого действа Док начинает сначала сладко посапывать, а потом уже и постанывать в рот Мастеру, акомпонимируя периодически сильно ощутимым накатывающим волнам боли и возбуждения, немного изгибаясь и ощущая нарастающую силу в члене. Мастер внезапно разорвал поцелуй и отстранился от тела Доктора. Тот в изумлении раскрыл глаза, прося своим видом еще, не насытившись этим чувством. — Не бойся, я сейчас вернусь. — Мастер рыщет где-то в своих шкафчиках и достает масляную смазку, возвращается и уже садится на кресло. — Садись ко мне на колени. — Доктор жалостливо взглянул на него, изображая что-то вроде «Пощади», на что Мастер усмехается, — Я больше не сделаю тебе больно, теперь только вкусное. Верь мне. Разве я тебе когда-нибудь врал? С этим нельзя не согласиться, и Доктор аккуратно поднимается. — Садись ко мне на колено лицом к лицу и держись за плечи, чтобы не касаться твоей спины. Доктор неловко садится на не очень удобную узкую ляжку Мастера, и тот еще раз оглядывает его с головы до ног: растрепанные черно-каштановые волосы, красноватое лицо с легкой щетиной, полураскрытыми глазами и немного приоткрытым ртом, в котором видно белые зубы, тонкая истерзанная шея, узкие, рельефные искусанные плечи, руки, которые Доктор упер ему в плечи, став еще более досягаемым, грудь в синяках, один сосок припухший, дальше подкачанный торс и упирающийся в него возбужденный орган с розовой головкой, весь в пульсирующих жилках. Это выглядит безгранично сексуально и вызывает отдающуюся в штанах потребность, но сначала нужна подготовка, он же обещал. Поэтому Мастер неспешно огибает руками таз Доктора, вглядываясь в его зрачки, вскрывает тюбик, намазывает маслянистую жижу на пальцы и аккуратно проводит ими по заветному сжатому колечку, заставляя тело Дока опять невольно вздрогнуть и выгнуться на его колене, все так же, не отрывая глаз. — Не бойся, просто расслабься, это будет нежно. — Доктор пытается расслабиться, и чтобы ему помочь, Мастер отбрасывает тюбик и второй рукой поглаживает скользкий от смазки член Доктора, в ответ на что чувствует чувственный выдох и то, как теплая кожа постепенно обволакивает его палец. — Вот так, молодец… — за свои старания Доктор получает глубокий поцелуй, которого так жаждал, а заодно и новые ощущения наслаждения, когда палец начинается медленно двигаться внутри него, а затем уже и два, и три пальца, приятно растягивая задний вход. Из его рта вырываются мелодичные всхлипы и стоны, его ладони сжимают, срывают чужой пиджак, а таз невольно двигается в такт движениям, ласкающим область простаты, заставляя тереться яичками о плотную штанину. — Ну, ты не можешь так просто кончить у меня на коленке, нет-нет. Люби меня, как я тебя. Расстегни. — Он вытаскивает свои пальцы из прохода, оставляя там след желания, и проводит ими около своего стояка. — Как любит ангела змея. Доктор опускает левую руку, до сих пор так и не оторвав взгляда от Мастера, расстегивает ширинку, стягивает резинку трусов и высвобождает налившийся ствол с надувшейся веной. Он уже понял, что нужно делать, и поэтому, приоткрыв рот и немного откинув голову, но все так же внимательно рассматривая Мастера, медленно и волнительно усаживается на его член, стараясь расслабить мышцы таза. Это удается не сложно, и Мастер подхватывает его руками за бедра и начинает двигать вверх и вниз, то подталкивая вверх, почти снимая с головки, то натягивая вниз, до самого основания, постепенно наращивая темп своих движений, принуждая Дока к сладострастным выдохам и хрипящим, сиплым, но карамельным стонам. Мастер тоже не может удержаться и тяжело стонет, после чего впивается губами в рот Доктора, все так же наращивая темп. И вот, он прикусывает губу своего недолюбовника, и из обоих ртов вырывается долгий и мучительно-прекрасный стон, после чего они утыкаются друг в друга лбами и так и остаются в этой позе, пытаясь отдышаться от накатившей судороги по всему телу. — Похоже, мы сошли с ума… — Но мы не скажем никому. В целом, вполне объяснимо Доктор теряет сознание на руках у Мастера и обмякает, полностью отдавая ему власть над своей судьбой.