Прости

В Полисе творился бардак. В Зале Совета была полная неразбериха. Земляне, Ледяной народ, Небесные люди не могли прийти в себя. В голове что-то шумело так сильно, что в очередном спазме заставляло падать на пол в дикой агонии. Крики раздавались повсюду. То тут, то там были слышны отклики раненых и умиравших. Одни просили помощи, другие не выдерживали и настаивали на смерти. Каждый пытался понять, что случилось, что за сила заставила их идти против друзей и союзников, не задумываясь казнить и убивать. Но память возвращалась, и временами в толпе были слышны исторические возгласы: "Это Али! Она пропала! Мы свободны!" До выживших начало доходить, что все это время их контролировали, управляли и держали на поводу, как цепных псов. За первым зовом они были готовы на все, чтобы выполнить приказ, не взирая на былые ценности, они бились, издевались, пытали невинных. Понадобилось достаточно много времени, чтобы всех успокоить и упорядочить работы по спасению. Кларк, Эбби и Джексон помогали потерпевшим. Все Кланы дружно сплотились, работая вместе: перевязывали друг другу раны и порезы, помогали выбираться из завалов и искать родных. Ещё никогда в жизни мир не видел такой слаженной работы, чтобы люди, воевавшие друг с другом месяцами и годами, сейчас помогали друг другу, спасая десятки жизней противников. С каждой секундой ситуация стала налаживаться: крики стихли, лишь где-то возле стенки постанывали раненые, которым наконец-то удалось уснуть, утихомирив боль. Эбби обрабатывала раны Кларк, проверяя пульс, дыхание, наличие серьёзных ранений. Она так переживала за дочь, ведь это все что она имела в этой жизни, главная причина того, что она все ещё здесь, все ещё не сдалась. С момента её возвращения, уже без влияния чипа, Эбби сотню раз просила у Кларк прощения, извинялась, плакала, винила себя во всем что произошло. В этом не было смысла для Кларк. Она всегда считала свою мать честной, доброй, самоотверженной, готовой положить на кон свою жизнь ради спасения чужой. Будучи лидером Небесного клана и просто дочкой, она это знала и понимала, поэтому всячески уговаривала маму подняться с колен, успокоить слёзы и помочь остальным. Когда Эбби наконец смогла пересилить себя и послушать дочь, ведь в каком-то смысле она была намного сильнее и выносливее чем сама Эбби, женщина поднялась, вытерла слёзы и оглянулась посмотреть на тёмную, побитую временем комнату, в которую еле-еле пробирался свет через, казалось бы, огромное окно. В самом тёмном углу затхлого зала Совета Эбби заметила Маркуса. Тотчас её сердце больно сжалось, вспоминая всю боль, которую она ему причинила, все те страдания и мучения, через которые он прошёл из-за её слабости. Эбби хотела кинуться к нему на помощь, обнять, приголубить и в то же время хотела бежать куда подальше от сюда, наказать себя за все, что сделала. Она невольно обернулась на Кларк, которая сразу поняла все мамины чувства. Она уже ощущала это раньше, все эти угрызения и муки совести, желание сбежать и спрятаться ото всех. Кларк подошла и крепко обняла мать, не хотев отпускать её никуда, быть с ней, как раньше делиться сплетнями, сидя перед телевизором. Но так больше никогда не будет. Слишком многое изменилось, слишком многое теперь зависит от Кларк. Она просто поднесла губы к щеке Эбби и поцеловала, а на останок тихо прошептала - "иди"... Эбби, взглянув на одобрительный и полный нежности взгляд Кларк, поспешила к Маркусу, к человеку, которого любит всей душой, которого не может потерять. Только не снова.