Gallavich mpreg

Теперь, когда Йену чуть за двадцать, то он может признать тот факт, что никогда уже не сможет выбраться из Чикаго. Пусть это было его мечтой, но теперь он знает, что подобное просто не возможно для людей, вроде его семейки. И хоть он не живет больше в Саутсайде, это максимум на что он способен. Когда становится особо невыносимо, он старается даже в этом видеть утешение. Он понимает куда двигаться и к чему стремится. Йен живет с Калебом в хорошей квартире и у него есть работа, не такая уж высокооплачиваемая, но способная возродить интерес к жизни. Калеб же… просто хороший парень. Ни о каких бабочках и фейерверках в животе речи не шло, но их отношения развиваются тихо и спокойно, так что он чувствует себя в безопасности и в надежных руках. С некоторого времени, Калеб начал заводить разговоры о детях, а Йен обожал их. Он уверен, что в будущем у него будет один ребенок, но он не хочет задумываться о чем-то большем. Какая-то его часть, сомневается, что Калеб станет отличным отцом. Он просто… должно пройти время. Работа и сексуальный парень далеко не единственное, что наполняет жизнь Йена и делает ее счастливой. Иногда, он думает, что есть определенные плюсы в соседстве с Мэнди, что жила в квартире напротив. Теперь она не запутавшийся подросток или шлюха, которая не верит, что заслуживала лучшего. У нее впервые появился хороший парень, который сдувает с нее пылинки. И хоть, по мнению Йена, Роберт мудак, но если он все же осмелится обидеть Мэнди, то он точно убьет подонка. В последнее время, Йен не в восторге от встреч со своей семьей. Лип работает в университете, а в личной жизни у того как обычно кавардак. Незапланированному ребенку Дебби скоро исполнится два, и с некоторых пор она ведет небольшой курс по уходу за детьми и ее жизнь постепенно налаживается. Карла давно выпустили из тюрьмы и вроде бы мозги встали на место. Фиона же единственная из взрослых, кто живет в их старом доме, заботясь о Лиаме и раз за разом, повторяя ошибки, будь то роман с блядским боссом, который годился ей в отцы. Йен не хочет думать о ней, ведь если ему удалось собрать по осколкам свою жизнь, так и старшая сестра была в состоянии сделать при желании. У Фионы нет чертового биполярного расстройства, она не больна, а всего лишь взбалмошная и слишком наивная для своего возраста. И насколько он знает, Мэнди тоже не поддерживает связь со своими братьями. Или, точнее, просто никогда про них не говорит, так что у Йена едва не случается сердечный приступ, когда выходя вечером из квартиры с целью прогуляться до супермаркета и купить овощей, замечает темноволосого, коротко стриженного Микки, что спешил скрыться в квартире Мэнди. Йен случайно роняет ключи, как всегда привлекая шумом внимание и заставляя парня обернуться. Их глаза встречаются, Йен зачем-то задерживает дыхание, а Микки… вздыхает. Он не кивает в знак приветствия, лишь опускает взгляд или просто пытается скрыть удивление. На его лице нет никаких эмоций и Йену почему-то это не нравится. Когда странное оцепенение проходит, то Йен запоздало понимает, что его бывший уже ушел, а он не хочет покупать чертовы перцы и помидоры. Он просто требовательно стучит в дверь квартиры Мэнди. Она открывает дверь, выглядя напротив слишком радостной, буквально светящейся от счастья, стоя перед ним в нелепой футболке Роберта и трико для бега. — Приветик, что-то хотел Галлагер? — Что здесь забыл Микки? Мэнди с ухмылкой смотрит на него, что еще больше бесит Йена. — Он пришел в гости, что тут непонятного? Мы как раз собирались скоротать время за совместным поеданием пиццы и пива. Также он решил немного пригрозить Роберту, чтобы не расслаблялся. — Ты никогда не говорила мне, что знаешь, где он находится. — С чего бы мне делать это? Ты давно оставил прошлое позади. У тебя началась новая жизнь, я не предполагала до недавнего времени, где он. Мы столкнулись с Микки на моей работе, он устроился в отдел программирования, здорово, правда? Я думаю, мы видимся с ним раз четвертый и ты последний человек, перед которым мне следует отчитываться. Йену хочется рассмеяться и напомнить Мэнди, что ее тоже не ебало, где был собственный брат все это время, но подобное замечание приведет лишь к потасовке и он проиграет, потому что никогда не ударяет девчонок. Ему нужно больше информации и только она могла ответить на все его вопросы. Так что вместо продолжения перепалки, он спокойно спрашивает: — Он что-то узнавал обо мне? — Лишь вскользь. Спросил, как складываются дела, я ответила хорошо и на этом наш разговор о тебе закончился. У него своя жизнь. — Новый парень? — Без понятия, — судя по виду Мэнди, она не врет, вот только ее улыбочка говорит, что даже знай она правду, то ничего бы не сказала Йену. Он просит прощение за вторжение и возвращается в свою квартиру, игнорируя вопросы Калеба и сразу идет спать, уверяя, что больше не голоден. Сна, как обычно нет, а сердце учащенно бьется, так что кажется, вот-вот вырвется наружу. Микки ведь выглядел неплохо. Чистый и в кои-то веки хорошо одетый, никаких признаков прошлого нездорового образа жизни, ясный взгляд и трезвость. Он даже помолодел с последней их встречи, когда Йен окончательно ушел от него. Может ему не стоит накручивать себя. Наверное, все дело в том, что Терри умер три года назад, и ему не нужно больше сутками напролет бороться с очередной маниакальной стадией биполярки, пытаясь помочь. Йен в очередной раз прячет подальше воспоминания о Микки, ведь вплоть до этого дня он никогда не вспоминал человека, которого любил. Подобное будет очередным переломным моментом, а Йен не хотел ломаться, он сопротивлялся из последних сил, пытаясь прикрываться ненавистью и обвинить во всем Микки. Воспоминания вообще были самой нелюбимой его частью. Ему удается притворяться последние две недели, будто ничего не поменялось и он не пытается прислушиваться к происходящему в квартире Мэнди. Большую часть времени Йену, кажется, что из него вышел бы прекрасный конспиратор, но вопреки собственным убеждениям, Калеб замечает изменения в его поведении, постоянно интересуясь и расспрашивая его. Йен пытается убедить его не беспокоится, но без особого успеха. Обычно Калеб довольно нерасторопный и все будет выглядеть еще более неестественно, если Йен начнет притворяться. Злость на себя заставляет Йена огрызаться при общении с Калебом, и тот прекращает скрывать раздражение. Спустя три недели с момента случайной встречи с Микки, кто-то внезапно стучит в дверь днем, и когда открывает то, натыкается взглядом на причину своей одержимости. — Ты не должен вести себя как придурок, Йен, если собираешься поговорить, то просто попроси, — впервые Йену неловко слышать подобное от Микки вместо приветствия. Он пытается сделать безразличный вид, но суровый взгляд Микки, заставляет его сразу передумать. Он хочет показать себя в глазах парня взрослым и уверенным в себе человеком, но походу Микки плевать. — Верно, у меня есть… некоторые вопросы. Походу Мэнди о чем-то проболталась Микки, раз тот решил напрямую поговорить с ним, хотя нельзя сказать, что общение будет приятным. Йен узнает, что Микки выпустили из тюрьмы два месяца спустя после их встречи и тот решил сразу переехать в другой район, потому что только так мог уйти от криминала. Он что-то упоминает о встречи со своим отцом, который продолжал донимать его, и человеке, что отправил его на курсы программирования. Мик смеется, рассказывая о собственном удивлении и осознании того, что может реально чего-то добиться, так что сердце Йена неприятно кольнуло. Он не оказал ему поддержку, когда была возможность, и вместе с тем чувствовал вину, поняв что кто-то другой появился в жизни Микки после их расставания. Или он появился еще задолго до него. История, которую слышит Йен слишком уж легкая и простая, больше похожая на ложь. Йен мог с легкостью понять, когда Микки врет, ведь что-то все равно не складывается. Прошло много лет, но кажется между промежутком выхода Микки из тюрьмы и получением новой работой, существовал значительный промежуток, когда непонятно чем тот занимался. Йен пытается осторожно надавить, но натыкается лишь на стену. Он понимает, что Микки вообще не обязан говорить с ним. Йен ничего не рассказывает о разговоре с бывшим. Когда Калеб возвращается домой на ходу сочиняя очередную байку, Йен пытается выглядеть заинтересованным, думая о совершенно других вещах. Например, о красивых полных губах Микки, притягательных глазах, его улыбке, которая не могла оставить равнодушным. Он, может, наконец, избавится от болезненных воспоминаний, переключаясь на образ нового, посвежевшего Микки, который ничего не имеет общего с тем гопником из Саутсайда. Это впервые, когда Йен врет своему парню и заранее знает, что не в последний. Все повторяется снова и снова, когда он застает у квартиры Мэнди Микки. Впервые, он получает отказ встретиться еще раз, ссылаясь на занятость. Калеб вряд ли поймет, зачем Йену все это. Он убежден, что Микки специально изводит его, но Йен слишком труслив, чтобы признать, что сам ничуть не лучше. Возможно, даже хуже. И совсем не важно, потому что с каждой встречей их отношения налаживаются. Микки спокойно разговаривает с ним, будто перед ним стоит Мэнди, и прежде они никогда не трахались или не занимались любовью. Между ними присутствует некая черта, через которую не так уж сложно переступить. Однако Йен начинает снова вспоминать, почему влюбился в этого мальчишку… мужчину, если быть точным. Новый Микки так сильно отличался от той версии, которую успел узнать Йен, что просто теряется в догадках и ему хочется изучить того как следует. Одна из новых отличительных черт заключается в том, что парень всегда уходит около шести вечера и не позволяет себе выпить больше одной бутылки пива. Крепкий алкоголь полностью под запретом. Он не ввязывается ни в какие разборки, и когда возвращается после трех недель отсутствия с подбитым глазом, то Йен мягко скажем удивлен. — Томми сделал это? — спрашивает Йен, прежде чем Микки начнет говорить очередную заранее придуманную чушь. — Что? Откуда ты узнал это имя? — Я… эм, я видел его имя на дисплее, когда у тебя звонил телефон, — спокойно отвечает Йен. — Он тут не причем. Я решил расстаться с одним парнем, но ему почему-то идея не понравилась. Йен пытается чем-то занять руки, иначе ударит кулаком со всей дури по стене. — Я могу тебе помочь? — Нет, все хорошо, Рыжий лобок, — это впервые, когда Микки обратился к нему с этим дурацким прозвищем и к собственному стыду, почему-то его член реагирует странно, а брюки кажутся еще более узкими. Но потом в шесть вечера, вновь звонит некий Томми и Микки убегает, а Йен размышляет над очередным планом. Не совсем хорошим планом, если быть точным. Дурацкая идея, но Йену плевать, потому что он никогда не мог сам себя остановить от совершения очередной глупости. Но на этот раз он не собирается никому причинять вреда, просто утолит любопытство. Он выясняет отношения с Калебом, перед отъездом Мэнди, так что его парень наконец-то подозрительно отступает, позволяя делать, что вздумается. Мэнди как раз о чем-то болтала, когда Йен решает в тайне проследить за Микки. К счастью, парень редко оборачивается назад и ходит неспешно, так что Йен не успевает потерять того из виду. Во время слежки, воображение подкидывает Йену кучу диких странных образов, вроде встречи с огромным горячим парнем, который где-то ждет Микки, чтобы хорошенько оттрахать на любой мало-мальски пригодной поверхности. Что Йен меньше всего ожидал увидеть — мальчишку в забавной шапке с ушками, который бежит навстречу Микки. Йен не может, как следует рассмотреть малыша, потому что оба слишком быстро скрываются в арке. Он не в состоянии преследовать их дальше. Весь оставшийся день, Йен пытается придумать оправдание увиденному, но ничего вразумительного не получается. Любопытство просто начинает разъедать изнутри. Идея озаряет его в самый неподходящий момент, когда Калеб просит его притормозить (так происходит всегда во время секса, потому что тот никак не мог привыкнуть к размеру члена Йена и темпу). К тому моменту, когда он заставит Калеба кончить, то многое в голове окончательно прояснится и он поймет, как следует поступить. Если бы он не был уверен, то решил, что таблетки прекратили ему помогать, потому что в последний раз не мог вспомнить, когда с такой легкостью формулировал мысли. Он знает, дело тут не в новой стадии биполярки, а в обычном желании узнать обо всех скрытых моментах жизни Микки. В следующий раз, когда Йен решает проследить за Микки, то с нетерпением ждет звонка от ребенка и момента, когда можно сорваться. Мальчик действительно ждет на улице в той же глупой шапке. Йен медленно приближается к нему, чувствуя себя педофилом. Йен пытается понять, какова вероятность, что перед ним ребенок Игги. Может братья Милкович и любили пошутить, но никогда бы не перекинули свою ответственность на кого-то другого. Затем он вглядывается в бледное личико малыша, замечая большие голубые глаза с зелеными крапинками и яркие веснушки на носу и щеках. Мальчик непонимающе моргает, даже не пытаясь убежать, когда Йен решает дотронуться до его шапки и увидеть ярко-рыжие волосы. Они менее кудрявые, чем у Йена в его возрасте, но, похоже, увиденного достаточно, чтобы рухнуть на колени. Йен не понял, когда именно расплакался, но Микки внезапно оказывается рядом. Томми либо немного стеснительный, либо сам ничуть не меньше удивлен, потому что не произнес ни единого слова, хотя Йен все еще держит его крепко за маленькую ручку. До чего же больно, просто смотреть на собственного сына. Йен не знает, следует ли ему ударить или поцеловать бывшего, поэтому решает сделать и то, и другое. Губы Микки имеют металлический привкус и ту же сладость. После Йен сбегает. Бежит, что есть силы, пока не оказывается в своей квартире, где его ждет Калеб и на этот раз они дерутся не в шутку. Йена не парит, что Калеб вообще ни в чем не виноват, но все равно валит всю вину на него. Калеб как всегда собирается исправить все разговорами. А Йен… Йен хочет, чтобы тот ушел. — Так ты знала? — Йен ощущает какое-то дежавю, только голос звучит более угрожающе, поэтому Мэнди не решает снять цепочку с двери. — Какого черта! — Светлана настороженно наблюдает, стоя за спиной Мэнди. — Вы обе были в курсе Томми? — Какой Томми? Проваливай и возвращайся, когда проветришься, — Мэнди пытается закрыть дверь, но Йен проталкивает носок ботинка в проем. — Дай мне адрес Микки, — настаивает Йен, и впервые, несмотря на свое нежелание Мэнди, выполняет просьбу. И этот вкус победы не приносит особого удовольствия. Он решает прийти к Микки без предупреждения, потому что не сомневается в том, что Мэнди уже давно связалась с ним. Йен знает, что нет особо повода для паники, но выкуривает три сигареты за раз, прежде чем войти в подъезд дома. Путь до квартиры Микки занимает минут десять, прежде чем Йен окончательно собирает волю в кулак, нажимая на дверной звонок. — Входите, — кричит Микки изнутри, и Йен считает, что может войти. Только что-то все равно мешает. Он взбешен и напуган, однако это не повод снова сбегать. Так Йен осторожное решает открыть дверь и замечает Томми, жующего тост и смотрящего мультик, пока Микки отжимается на полу. — Я… эм, нам следует поговорить, — предлагает неловко Йен, отвлекаясь на работу мышц Микки. И к слову, тот совершенно не удивлен его визитом, что лишний раз подтверждает его теорию о заговоре. — В спальне, — предлагает Микки и Йен, чувствует себя потерявшимся щенком. Тренировочные брюки Микки особо не скрывают ничего, особенно аппетитную задницу парня — самое главную его ценность. Когда дверь за ними опирается, Микки прислоняется к деревянной поверхности, вопросительно приподняв брови. Его губы все еще поджаты. — Он… Томми… он ведь мой сын, верно? И бывший парень не собирается ничего упрощать, просто настойчиво сообщая: — Томми мой сын. — Но у него точно такой же цвет волос, как у меня и веснушки… он моя копия. Я не слепой. — Ты ушел. — Когда ты узнал? В тот день, когда я впервые навестил в тюрьме? Микки пожимает плечами. Походу, Йен угадал. — Господи. И ты никогда не собирался сообщать мне об этом? — Ты ушел, — повторяет Микки с большим нажимом, — ты не собирался оставаться даже ради меня, потому что уже горел желанием начать новую жизнь. Я собирался сделать аборт, но просто не решился. Томми мой, я был единственный, кому пришлось многим пожертвовать, чтобы он появился на свет. Я вынашивал его, заботился и дал ему все, чего у меня никогда не было в детстве. Это я все сделал и Томми всегда безраздельно будет моим. — Ты никогда даже не давал мне шанса. — Ты его не заслужил! Йен делает шаг назад. Потом ещё один. Он ударяет Микки, но тот делает вид, будто ему совсем не больно. Йен может только догадываться о причинах подобного поведения. Может, все дело в том, что Микки защищает Томми или может, он защищает Йена, опасаясь, что тот просто не справится с подобной ролью. Йен не задумывается, он уверен в собственных силах, так что готов любым способом доказать свою готовность. У него есть сын. Микки позволил их ребенку появиться на свете, а после начал воспитывать его один. А Йен даже не знает о Томми, ну до определенного момента. Становится больно и это чувство затмевает все остальные, но все это не сравнить с тем, через что пришлось пройти Микки. — Я сожалею, — да на свете существует куча вещей, с которых следовало бы Йену начать, но именно эта фраза кажется подходящей. — Я понимаю, что ничего уже не изменить, но я искренне сожалею. Я превратился в эгоиста, сконцентрировавшегося на своей болезни и мне стыдно за собственные поступки. Я, вероятно, не смог бы оценить твою жертву, поэтому Томми в любом случае будет хорошо с тобой, — Йен разглядывает пол, не в состоянии взглянуть на Микки, который потирает лицо. Йен чувствует, как теплые пальцы, проводят по лицу, прежде чем поднять голову и заглянуть в ярко-голубые глаза парня. — Мы оба были идиотами, тогда, чувак. Давай просто оставим это, ладно? Ну, тебе правда следует познакомиться с сыном.