После Тебя

А счастье — это купить обои, Иметь семью, запастись терпеньем. А счастье — это на кухне двое, Пьют чай и мажут на хлеб варенье. А счастье — это не Рим и Куба, Не куча шмоток, не развлеченье. А счастье — слишком родные губы, Уютный домик и чай с печеньем. (Ангелина Болотская)

POV Юри Кацуки       Сегодня я проснулся раньше, чем обычно. Не знаю, почему, но догадки есть — мне просто не дает покоя всё, что произошло три дня назад. До сих пор не могу поверить в то, что победил. Я сумел, прошел через всё. И вместе со мной рука об руку шел Виктор. Кстати, о руках…       Стоя в ванной, смотрю на кольцо на безымянном пальце. Мне хочется улыбаться, но при этом какое-то гаденькое чувство не дает этого сделать, все время думаю о том, чем тогда были слова Виктора о свадьбе — попыткой провокации или же… публичным обещанием? Если первое — это слишком глупо. А если второе, то почему он ничего не говорит больше? Он радуется вместе со мной победе, позволяет есть кацудон, объясняя это моей заслугой, теперь уже, даже не спрашивая, спит со мной в одной постели, поглаживая в самых сокровенных местах, прижимаясь всем телом, шепча разные нежности. Но только до той поры, как уснет. Когда приходит рассвет, всё становится почти таким же, как прежде. Я не хочу выглядеть идиотом и потому молчу, не заговаривая о свадьбе. И он тоже. Точнее, болтает обо всём на свете. Но только не об этом. Неужели всё и впрямь было всего лишь дурацким перфомансом? — Мне холодно.       От неожиданности вздрагиваю, резко опустив руку и ударив руку о маленький столик под зеркалом. Ох, как же больно! Не в силах сдержать стона, обхватываю пальцами другую ладонь. Виктор, стоящий в дверях и завернувшийся в одеяло — сонный, всклокоченный — смотрит на меня одним глазом, другой же скрыт запутавшейся челкой. И я бы умилился такому виду, но мне сейчас так больно. Виктор делает два шага, берет мою руку в свою, приподнимает на уровень груди. — Какой же ты все-таки неуклюжий, поросёночек.       Он нежно смеется, потом подносит мою ладонь к губам и целует, глядя при этом в глаза. А меня как будто током бьет. Понимаю, что снова краснею, как девочка. — Теперь болит? — мурлыкнул мой тренер. — Нет.       Само собой, я соврал. Но мы оба понимаем, что Виктор хочет услышать именно это. И я даю ему то, что он хочет. Во всех смыслах.       Боже, а ведь мы только недавно перешагнули черту запретного. Несмотря на то, что восемь месяцев жили под одной крышей, много говорили о чувствах, и было немало довольно двусмысленных моментов, Виктор впервые взял меня лишь полтора месяца назад. Если честно, я пожалел, что так долго сопротивлялся этой близости. Потому что хоть поначалу и было дискомфортно, но потом мне это действительно понравилось. Никогда ничего подобного я до этого не испытывал. Ни физически, ни морально. — Ты из-за меня проснулся?       Виктор пожимает плечами, смотрит в сторону. — Ну, получается, что да. Мне холодно без тебя.       Какой он все-таки милый порой. Мне сразу хочется броситься ему на шею. Но не могу, я же должен быть хоть немного более мужественным не только в его, но и в своих собственных глазах.       Он все еще держит мою ладонь, даже не замечая этого. А я смотрю на кольца на наших пальцах и снова вспоминаю свои мысли до его прихода. Кажется, я слишком много думаю об этом. Может, стоит пустить всё на самотёк? В конце концов, Виктор же рядом. Хоть сезон и закончился, золото завоевано, и я сказал, что с этим пора заканчивать. Вот только… теперь понимаю, что не хочу заканчивать ни с чем. Ни со спортом, ни тем более с Виктором. Когда я увидел свое имя на верхней строчке таблицы, то вдруг четко осознал, что хочу еще. Хочу, чтоб это повторялось снова и снова, раз за разом. Ведь оказалось, что я способен на многое.       Кажется, Виктор заметил мой немного увлеченный взгляд. На его лице опять появилась хитрая улыбочка. — Ты ничего не хочешь мне сказать, поросёночек?       Если честно, меня порой дико раздражает, что он так меня называет. Я же похудел! Какой еще поросёнок?! — Э-э-эм… вообще-то я думал… — …что это я должен тебе сказать?       Он снова смеется. А мне как-то не по себе. — Ты меня совсем запутал, кацудончик. Я никак не могу разобраться, кто из нас жених, а кто невеста.       Да ладно. Не говори, что все дело было только в этом. Хм-м, попробую поиграть в Эроса вне арены. — Я думаю, тебе больше подойдет платье, чем мне.       Он поднимает бровь, а у меня сейчас, наверно, кондрашка будет. Кажется, я переигрываю. — Ну, раз такое дело, и я тут невеста, то… Ты мне предложение, наконец, делать будешь?       О, господи… — А-а-а… а надо?       Виктор цокает языком, как будто даже обиженно. Но, думаю, он просто дурачится. — Так положено, поросёночек.       Он серьезно это говорит? Или опять глупая шутка? Ну хорошо…       Поколебавшись, встаю перед ним на одно колено, не выпускаю его руки из своей. Прокашлявшись, стараюсь говорить торжественно, но не пафосно, хотя когда Виктор так на меня смотрит, мне кажется, что он просто насмехается. Но я выдержу. — Виктор Никифоров!       Сказал даже слишком громко. Его губы дрогнули. Он чуть не засмеялся? — Мы с тобой вместе уже давно, через многое прошли. И я понял, что хочу быть с тобой всегда!       Да что ж мой голос повышается сам собой?! — Согласен ли ты стать моей… моим… законным…       Мужем или женой? О, Будда, я уже и сам запутался. Виктор улыбается, но терпеливо ждет. А я опять краснею! — …моей женой!       А-а-а-а! Я почти выкрикнул это! — Я… со… Пха-ха-ха-ха-ха!       Он не выдерживает и откровенно хохочет. Чувствую себя полным кретином, видя, как он сотрясается от смеха. Поднимаюсь на ноги и собираюсь уходить, но Виктор загораживает собой проход, как огромная гора из-за этого одеяла. Он все еще посмеивается, но кладет ладонь мне на щеку. — Прости, ей-богу, прости, поросеночек. Я не должен был так реагировать, это само вышло. Просто как подумаю, что я — жена…       Подавив в себе новый приступ смеха, он снова смотрит в упор на меня. Вроде успокоился. А вот внутри меня всё дрожит. — Конечно, я согласен.       Наверное, однажды я убью его. Но сейчас улыбаюсь. Интересно, улыбка не вышла маниакальной? А то я ведь еще на взводе… — Ну, чего ты стоишь? Поцелуй невесту в знак помолвки!       Его губы всегда такие мягкие. Я так люблю касаться их. Позаимствовал эту привычку от него. И втайне надеюсь, чтобы он не перенял что-то от меня. Ведь полюбил его именно таким. Хотя кого я обманываю? — Поначалу влюбился в образ, легенду. А потом выяснилось, что в жизни эта легенда далеко не такая, как на экранах телевизоров, пресс-конференциях, постерах, выступлениях. Он оказался не богом, а человеком. Хоть и с завышенными возможностями. Но всё-таки… Я не отпущу его. Никогда и никуда. Ты только мой, Виктор. Только мой! — Как насчет Лондона? — Что? — Ну, свадьба.       Я аж подавился котлетой. Виктор заботливо похлопал по моей спине, не переставая при этом улыбаться. Мы завтракаем сегодня на террасе. Я не привык к такому, но Виктору очень уж хотелось «насладиться прохладой утра, ощущая тепло в животе». Какой он всё-таки странный порой. А теперь еще и подобные разговоры… — Почему Лондон? — прокашлявшись, наконец, спрашиваю.       Виктор задумчиво трет пальцами подбородок. Наверное, ему кажется, что так он выглядит умнее. Но на самом деле это забавно. — Ну, не знаю. Город мне нравится, и все по закону будет. Можем поехать в Вегас, там вроде тоже можно… — Нет-нет, лучше Лондон!       Сам не знаю, почему, но вот упорно не хочу ехать в Вегас. Этот город вызывал всегда во мне не самые лучшие ассоциации. И отчего-то чаще всего с каким-то развратом и грязью. Я понимаю, что мы — «однополая пара» (боже, как кошмарно это звучит даже в моей голове. Ужасная формулировка), и, по мнению многих, это неправильно. Но для меня наши отношения с Виктором почти священны. И верю, что мы должны быть вместе несмотря ни на что. Знаю — нет, уверен! — что он должен быть моим, ведь я так долго грезил о нем, о том, чтобы однажды дотронуться до этой живой легенды, стать ему дорогим человеком. А лучше — самым близким на свете! — Хорошо. Лондон так Лондон.       Он продолжает мирно завтракать, а я чувствую легкий укол. Почему Виктор ведет себя так обыденно, словно мы женимся чуть ли не каждый день?! Это такое важное событие, а он спросил об тем же тоном, будто интересуется, что на ужин! Может, я накручиваю, но мне обидно. — Если мы сделаем это, все узнают о наших отношениях и… кхм…ориентации…       Кажется, его это зацепило. Он даже перестал жевать. Удивленно смотрит на меня, а потом шарит в кармане. — Подумаешь. Как будто никто раньше не знал и не догадывался.       Он усмехается, подсаживается ко мне вплотную. — Ну что, поросеночек, а теперь улыбнись и покажи колечко в камеру!       Достает телефон, переводит в режим фронтальной съемки. Прислоняется своей щекой к моей и, лучезарно улыбаясь, демонстрирует кольцо на пальце. Пытаюсь сделать тоже самое, но — будем честными — я не так фотогеничен, как Виктор. — Вот и всё!       Он посмеивается, тычет пальцами в экран, «заливает» фотографию в «Инстаграм», а потом, чуть нахмурясь задумчиво, поворачивается ко мне. — Как насчет через месяц? Или долго?       Что? Я не сразу понимаю, о чем речь, но через пару секунд до меня доходит. — Д-да, через месяц подойдёт… — Ну вот и Ladushki!       Не знаю, что означает последнее слово, но у меня аж скрутило все внутри, и кишки как в узел завязались. Виктор, почему ты такой безбашенный?!       Осторожно заглядываю через его плечо и вижу пост: «Прости, сэр Элтон, но наша свадьба будет круче! Лондон, жди нас через месяц!».       О. Боже. Мой.       Подумываю удалиться из всех соцсетей. После поста о свадьбе меня завалили злобными сообщениями, даже угрозами. В основном от фанаток Виктора. Ведь этим он фактически признал, что предпочитает мужчин. Предпочитает меня. А это значит — у женщин больше нет шансов его охомутать. Вот теперь я — объект их ненависти и проклятий. Не удивлюсь, если однажды какая-нибудь бешеная дамочка выскочит из-за угла и вонзит мне в грудь тесак. От этой мысли, мягко говоря, становится немного не по себе.       А вот Виктор на удивление спокоен. Он бодр, весел и ни на что, кроме предсвадебной суеты, внимание не обращает. Я решил не говорить ему о потоке негатива в мою сторону — ни к чему портить настроение. Хотя он, кажется, начинает что-то замечать. Дело в том, что я плохо сплю — вся эта суматоха давит на меня, ничего не могу поделать с собой и нервничаю, как перед важнейшим экзаменом. Даже, наверное, сильнее, в десять раз больше. Успокойся, Юри, это же такое радостное событие! Это же свадьба! Виктор Никифоров станет твоим мужем! Ох-х-х…       Мог ли я вообще представить, что тот, кем я так восхищаюсь с четырнадцати лет, однажды согласится быть со мной до конца наших дней, да еще и на официальных основаниях? — Нет! Не мог даже мечтать о подобном! Когда Виктор предложил мне свою тренерскую помощь, я уже чуть с ума не сошел. Но это… Это гораздо серьезнее! Теперь все «по-крупному», отступать некуда. Да и зачем? Я ведь совсем не хочу отступать, стремлюсь к этому всей душой, но мне постоянно что-то не дает покоя. Вот только что?       Сижу на кровати, листаю пальцем ленту «Инстаграм». Виктор в душе. Немного хочется спать, и я уже практически не всматриваюсь в фото, которые появляются на экране смартфона. Голова соображает мутно. Вижу фотографии из профиля Виктора. Он милые, порой забавные, со смешными подписями на некоторых. Это заставляет меня улыбнуться от понимания, что в Викторе до сих пор живет ребенок, добрый и немного наивный. Это может показаться странным в отношении взрослого мужчины, но я думаю, что такая черта отличает Виктора от остальных. Он весь особенный, но когда я вижу это проявление детскости, то понимаю, что люблю его еще больше.       Фотографии со мной. На прогулке, за обедом. А вот он сфотографировал меня спящего. Ну зачем?! Я же здесь такой помятый, лохматый, да еще Мокка развалился у меня в ногах! Виктор ложится рядом, ласково смотрит, перебирая мои волосы одной рукой…       И тут меня прошибло. Я понял, всё понял. Причина моего беспокойства оказалась простой до безумия. Она банальна, но именно это — главное обоснование моего плохого сна, нервотрепки, даже дергающегося временами глаза, испортившегося аппетита и постоянных размышлений.       Виктор. Слишком. Хорош.       Просто, как апельсин. До моей бедной головушки, наконец, дошло. Серия фотографий наглядно раскрыла передо мной, как убого я выгляжу рядом с Виктором. Несуразный, нелепый, неуклюжий. Рядом с таким изящным, красивым, популярным и почти идеальным в глазах общественности Виктором Никифоровым. И я прекрасно понимаю причину ненависти его фанаток (и даже фанатов) ко мне. Они правы. Безусловно правы. Но есть одно большое «НО»…       Я боролся за право быть рядом с этим человеком, делал все, что мог ради того, чтобы удержать, а его внимание ко мне не угасало. И пусть у меня это далеко не всегда получалось, но я не сдавался. И теперь не собираюсь. Виктор дал согласие провести со мной всю жизнь. И никто у меня этого не отнимет. Через месяц все сомнения должны пропасть окончательно. Он мой. Все остальные могут идти к чёрту.