После Тебя

POV Отабек Алтын       Супергероев на свете не существует, это так. Но я знаю точно — конкретно в моем мире есть человек-магнит, и он чертовски силен. Настолько, что не позволяет мне свалить, наконец, на родину. Да, купить билет на самолет и улететь — дело, на первый взгляд, пустяковое. Но в моем случае оно превратилось в почти невыполнимую задачу. Я в Санкт-Петербурге уже неделю и понятия не имею, когда сила человека-магнита, наконец, соизволит исчезнуть, отпустив меня в любую точку планеты. А пока…       Каждый из дней, прожитых в этом городе, начинаю ранним утром. Быстро собираюсь и уезжаю на тренировку, чтобы заниматься до изнеможения, не оставив себе сил ни на какие ненужные мысли, и просто вернуться в гостиничный номер, может быть, поесть, а потом плюхнуться в кровать, тут же вырубившись. Понимаю, это не выход, и бесконечно продолжать подобное не получится, но ничего лучше пока не придумал.       С того дня, как вернулись из Израиля, мы с Юрием еще не виделись. Он звонил, писал сообщения, предлагал встретиться, поговорить, просто повеселиться, но каждый раз я придумывал новый предлог не прийти. Уверен, друг уже понял, что каждая указанная мной причина — частичная или абсолютная ложь. Нет никаких сомнений, он расстраивался или злился. Но, наверное, все же понимает мое состояние, потому что ничего плохого ни разу за все время не сказал и не написал. Я благодарен ему, но от этого ни чуточки не легче.       Сегодняшний вечер такой же, как и шесть предыдущих. Возвращаюсь в номер поздно вечером, все тело ноет, ясно и четко давая понять, что я перебарщиваю, требует холодного душа. Что ж, пусть будет так.       Даже не стал включать в номере свет, а сразу пошел в ванную. После водных процедур обмотал бедра полотенцем, прошел по темной комнате и плюхнулся на кровать. И все бы было, как в предыдущие дни, но… — Ай, блять! Бека, ты слепой, что ли?!       Измотанный за целый день, в темноте я даже не поглядел на кровать. А стоило бы…       Немного помятый, в одной футболке и трусах, полусонный Юрий выглянул из-под одеяла и недовольно уставился на меня. — Юра? Ты… почему ты здесь?! — По кочану, блять… — проворчал друг и широко зевнул, прикрывая рот ладонью, а потом снова уставился на меня. — Ну чего? Ложись. Только аккуратнее, — он усмехнулся, а я стою прямо, как постовой, пребывая в глубоком шоке. Но, помедлив, все же присел рядом, забросив ноги на кровать. — Ты что, прождал меня здесь столько времени? — Тебя там Баба, что ли, тупизной заразила? — он закатил глаза. — Ложись, не беси меня.       Сам не знаю, почему, но подчинился, хотя все начинало превращаться в абсурд. Стоило улечься, накрывшись одеялом по пояс, как Юрий тут же потянул меня к себе, крепко ухватившись за полотенце. — Да ладно тебе, чего как не родной? — какая хитрая улыбка. В горле пересохло. Что здесь происходит? — Послушай, может, поговорим завтра, а сегодня…? — Что? — он хмурится и буквально ввинчивается взглядом. — Сегодня сбагришь меня домой?       Господи… — Так будет лучше, Юра…       Как будто нажали на невидимую кнопку или стали дразнить льва в клетке прутом. Друг неожиданно быстро и ловко повернулся, приподнимаясь на одном локте, ладонью другой руки стискивая мой подбородок. Он склонился так низко, что его золотистые волосы, свешиваясь вниз, касались моего лица, а я ощутил теплое дыхание на губах. Даже в полутьме так хорошо видны сияющие зеленые глаза с озорными искорками в глубине зрачков. — Лучше для кого, а? — произносит Юрий шепотом, похожим на змеиное шипение, и я как будто загипнотизирован. Да, боюсь. Но не его. Самого себя. — Скажи!       Молчу, не в силах придумать оправдание, которое бы не выглядело жалким. Ничего в голову не приходит, ведь все мысли лишь о том, что такое желанное сейчас так близко. Но я не должен… — Задолбало уже водить хороводы, — Юрий громко фыркнул. — В моей ситуации это даже не смешно звучит, да? — он улыбнулся, но как-то криво. — Я ведь ебучий калека, ха! — Послушай… — НЕТ! Нет, это ты меня послушай!       Он склоняется еще ниже, золото его волос на моем лице, чуть обветренные мальчишеские губы касаются моих… — У меня было время подумать, — этот шепот проникает мне в душу, — и я сделал выводы…       Глаза, самые прекрасные на свете, такие сияющие. И так близко… — Да, в жизни тупого я сделал немало. Где-то по мелочи, где-то серьезно. Но теперь все стало таким понятным… Не знаю, как там в будущем, но в прошлом и настоящем ты — самое лучшее, что случилось со мной! Слышишь? Ты, Бека!       Наверное, ответ и не требовался, ведь между моих губ тут же проскользнул проворный шершавый язычок. Этот мальчишка, самый волшебный на свете, околдовывает каждым вздохом, любым движением. Его руки обхватили мое лицо, он шумно и немного ускоренно дышит, хозяйничая языком у меня во рту. Я не могу, не должен… Но в этот момент все мои внутренние границы срывает к чертовой матери. Кладу руки на тонкую талию, притягивая друга к себе, поворачиваясь, нависаю над ним сверху и…       Просыпаюсь.       Будильник возвращает из безумного, но одновременно такого прекрасного сна в реальность. Гляжу в потолок, и чем больше пробуждаюсь, тем сильнее ухудшается мое настроение. Не досмотрел эротический сон с лучшим другом в главной роли. Лежу на кровати, в трусах утренний стояк. Чудесно…

***

      В который раз смотрю на большие яркие буквы. Наверное, никогда еще мне не было так тяжело покидать этот город. «Пулково», поздний вечер. Сижу на скамье, периодически поглядывая на табло, от нервов уже искусал губы чуть ли не до крови. Сам себя не узнаю.       Скоро мой рейс. Я просто сяду в самолет, улечу за тысячи километров от того, кто никак не покинет мои мысли, и все снова будет нормально, ведь так? Может, не сразу, но… — Завязывай, Бек, ну правда…       Этот голос. — Юрий?!       Разум упорно отказывается воспринимать увиденное. В большом зале аэропорта в инвалидном кресле передо мной вдруг очутился Юрий Плисецкий. Я непроизвольно огляделся и выхватил взглядом в толпе его дедушку, но тут же снова уставился на лучшего друга. — И не стыдно завтавлять инвалида таскаться за тобой по пятам? — Ты не инвалид. — Не цепляйся к словам! — он забавно закатил глаза, так похожий сейчас на большого недовольного кота. — Забирай свои пожитки, и пошли. Дед долго ждать не любит.       Понимаю все меньше. — Юра, я должен вернуться домой… — Если это не ради уникальной казахской методики лечения геморроя, то хер куда тебя отпущу, разумеешь? — он звонко прищелкнул языком. — Заебал убегать. Собирайся. Деда сказал, проблем не будет, места хватит. — О чем ты? — Живешь с нами, тупица! Или по-казахски продублировать?       Друг тычет пальцем в экран смартфона, и через минуту автоматический женский голос на казахском выдает какую-то словесную ахинею, пока Юрий на вытянутой руке держит телефон, требовательно глядя на меня. Он сошел с ума… — Нет. Так не получится, Юра… — Я тебя не спрашиваю, а информирую. Где там твои баулы?       Это будет огромной ошибкой, уверен. — Ох-х…

***

— Сегодня пока так, а завтра с дачи привезу кровать. Она разобранная, но надо всего несколько гаек закрутить. — Не переживайте, все нормально, правда. — Это ты не переживай, комфорт мы тебе обеспечим.       Николай Александрович басисто рассмеялся, положил одеяло, подушку и постельное белье на комод рядом с раскладушкой и вышел за дверь. Что ж… теперь я живу в одной комнате с Юрием. Тот сидит на своей кровати и скалится в довольной улыбке. — Так нравится смотреть на мои мучения?       Его красивое личико медленно превратилось из довольного в задумчивое, а затем в какое-то виновато-грустное. — Жаль, что ты так думаешь.       По-моему, он сам до конца не в курсе, зачем устроил такое. — Я сделал это потому, что не хочу тебя терять. Думал, поймешь…       И почему теперь чувство вины щемит со всех сторон меня? — Мне казалось, так будет лучше, — если бы проявил чуточку упрямства, то сейчас летел бы в Казахстан. Но нет… — Ты сказал тогда, что я тебе не друг, — смотрю в глубину его глаз и буквально тону в них. — Это правда на сто процентов. — И потому решил просто бросить? — горечь в голосе слышится так ясно. — Захотел снова стать просто знакомым?       Меня как будто избивают, каждое слово попадает точно в цель. Понимаю, что собирался поступить по отношению к Юрию нечестно, но другого выхода тогда просто не нашел. — Я не хотел этого.       Стало даже слишком тихо. Лишь где-то за окном вдалеке доносится шум машин, да пение одинокой птицы перед закатом. Проявить немного упрямства, Отабек, самую малость. Но ты этого не сделал. И теперь поплатишься. — Поцелуй меня.       Мне послышалось? — Что?       Эти глаза смотрят в душу, разрывают сердце на тысячи частей одним взглядом. Я околдован. Каждая клеточка моего тела под властью красивого, обманчиво хрупкого на вид существа. — Пожалуйста, Бек… Поцелуй меня…       Может, это очередной дебильный сон? Стоит ли ущипнуть себя, чтобы проверить? — Зачем?       Юрий хмурит светлые брови, опускает глаза, склоняет голову. Что с ним такое? — Это сложно объяснить. Сам не знаю, как выразить словами… — он резко вскинулся, сжав кулаки, почти сразу раскрыв и прижав ладони к своим векам. — Я бы никогда не позволил себе мучить лучшего друга. Но от одной мысли, что ты мог исчезнуть из моей жизни, хочется орать на весь мир.       В мою сторону это звучит так странно, но чертовски приятно. Пока просто слушаю. — Я хочу, чтобы ты был рядом. Во всех смыслах, понимаешь?       Никогда не мог спокойно смотреть на его слезы. Да, наверное, я слабак перед ним, ничего с собой поделать не могу. И ни капельки этого не стыжусь.       Делаю то, что он просил. То, чего сам так хотел. Обнимаю его, такого хрупкого, ранимого, любимого и желанного, глажу по спине, пояснице, перебираю пальцами золото волос, жадно впиваюсь поцелуем в мягкие губы… — Выбирать, конечно, тебе… — мне нужно это сказать! — но знай — я буду бороться!..       Его поцелуи неумелые, но такие искренние. — Хорошо. Только… не бросай меня…

***

      Это утро было необыкновенным. Я проснулся по будильнику в мобильном, стараясь наощупь выключить его как можно скорее. А после того, как сигнал затих, открыл глаза, поворачиваясь, и замер.       Мой мозг, видно, проснулся далеко не сразу, и только спустя какое-то время смог начать работать в нормальном режиме. Я лежу на кровати. Рядом, обняв руками за талию, забросив на меня ногу (и как умудрился?), будто коала, спит Юрий. Да… он же не позволил мне ночевать на раскладушке, что-то наплел про неудобство, жесткость и прочее. А сам при этом краснел, как девочка, даже смешно. Я включил дурака, подыгрывая, и мы заснули на кровати вместе. Кхм… перед этим еще не раз поцеловавшись. Даже не знаю, как мне удалось сдержаться и не сотворить с ним… то, чего бы очень хотелось. Господи, какой я мерзкий.       Бесстыдно любуюсь им. Пока есть возможность, не смущая, пялиться на красивого парня, так похожего на спящего ангела без крыльев, почему бы ею не воспользоваться? И можно спокойно убрать золотистую прядь волос, упавшую на лицо с изящными, совсем не похожими на мужские, чертами.       Давно я настолько сильно не хотел подниматься с кровати. Это утро слишком хорошее, чтобы быть правдой.       Поцарапал себе руку ногтем.

***

— О! Ты ж говорил, что уезжаешь?!       Мила хлопает накрашенными ресницами, увидев меня выходящим на лед. — Кое-что изменилось.       Или кое-кто, сам еще не разобрался до конца. Но пока что эти перемены мне нравятся. — Хех. Ну, в любом случае — с возвращением! — Бабичева приветственно разводит руками, и я тупо киваю в ответ.       Настроение вроде бы неплохое. Было, до поры-до времени. Пока не услышал уже знакомый голос, который, по идее, приятный, но от него конкретно меня уже тошнит. — Здравствуй, Отабек. — Приветствую, Виктор.       Никифоров с дежурной улыбкой тянет руку в перчатке, и я ее чисто из вежливости пожимаю. Поднаторел он в изображении фальшивых чувств на публике. Но меня не обманешь. Я вижу, знаю — несмотря на абсолютное внешнее спокойствие, где-то в своих мыслях Виктор наверняка уже выпотрошил мое тело и развесил вместо гирлянды каждый внутренний орган, что из него достал. Мне, по большому счету, плевать, насколько сильно Виктор меня ненавидит. Пусть даже не надеется, что ему кто-то будет уступать.       В этой войне я не проиграю. Ни за что на свете.

***

— А-ха-ха-ха! Подожди! Хватит, я больше не могу, сейчас обоссусь, ха-ха-ха-ха!       Вызвался помочь и разминаю Юрию стопы, а он хохочет так, будто я рассказываю каждому пальцу смешной анекдот. Нога слегка дрожит от щекотки, но нормально дернуться и подобрать к себе ее мой друг пока не может. Ничего, будем верить в лучшее. Со временем все наладится — главное, чтобы сам Юрий не терял надежду. А я со своей стороны сделаю что смогу. Мы обязательно справимся. — Бек? — Мм? — Если когда-нибудь снова выйду на лед… — Что значит «если»?       Выйдет. — Ладно — когда я снова выйду на лед, давай составим программы друг для друга? — Учти, я не буду отплясывать под «Макарену». — Черт, все планы мне попутал!       Я соврал. Станцую под что угодно, лишь бы видеть, как он улыбается.