***
Он стоял в полутёмном туалете, склонившись над раковиной. Где-то вдалеке завывала Миртл, с существованием которой Драко давно смирился, даже иногда прибегая к её услугам слушателя, но сегодня ему не хотелось видеть никого, лишь остаться в одиночестве раз и навсегда. Рубашка намокла от стекающей с волос и лица воды, наверное, стоило сначала снять одежду, но, засовывая голову прямиком под льющуюся струю, Драко об этом не задумывался. Слёзы текли по щекам, Малфой ненавидел себя за слабость, но так безумно в них сейчас нуждался, что просто не мог остановиться. Его распирали страх и боль изнутри, лишь таким образом выходя наружу, в истеричных рыданиях. Зеркало запотело от капающей по стенам горячей воды, ноги уже давно промокли насквозь, увязая теперь в какой-то чёрной липкой грязи. Стоило ему поднять взгляд, как в отражении зеркала, прямо позади него, он увидел фигуру, замотанную в чёрную мантию. Фигура была смутно знакомой, но никак не хотела узнаваться. Попытавшись понять свои ощущения, Драко застыл, но с моментом понимания ноги подкосились, и он, стремительно повернувшись, попытался нащупать палочку, которой как назло не оказалось в креплении. Человек сбросил капюшон, оказавшись никем иным как Тёмным Лордом. Он смотрел своими жуткими красными глазами, не отрываясь, буквально прожигая Малфоя, вынуждая все его внутренности сжаться от горящего взгляда, пока скучающим тоном не спросил, казалось бы, полную бессмыслицу: — Ты уже смирился, Дра-ако? Он не знал, что ответить, даже не понимал смысла вопроса. Если Лорд говорит о задании, то, наверное, стоило бы убедить его в своей верности. Мысли стремительно проносились в голове, пока Драко пытался выбрать вариант, который помог бы избежать… — Круцио! — колени подогнулись, и он полетел прямиком в чёрную липкую грязь, засасывающую и обволакивающую его разрывающееся на куски тело. Боль мучила изнутри, извне, отовсюду, не давая сделать даже вдоха. Корчащееся тело на грязном полу затягивала темнота, пока кара не прекратилась, стоило рядом с Лордом кому-то появиться. Лишь по голосу и интонации Драко узнал бы этого человека, особенно когда с трудом мог различить перед собой лишь два тёмных пятна. — Вы слишком долго думаете, мистер Малфой, — профессор встал рядом с Лордом, презрительно глядя на корчащегося в грязи Драко, словно он был кем-то недостойным, гриффиндорцем или кем похуже. Они стояли рядом и смотрели, словно выжидая чего-то, и Драко от отчаяния крикнул срывающимся голосом: — Я не знаю! — комнату ощутимо пошатнуло, и когда Драко вновь поднял от пола взгляд, прямо перед ним стоял лишь Поттер. Такой, каким он его запомнил на последней битве, уставший, в синяках и ссадинах, вымотанный, но живой. Он усмехнулся так, как усмехаться, наверное, не умел, и перед тем, как повторить своё заклинание с шестого курса, произнёс, поднимая палочку: — Неправильный ответ. Драко проснулся в тишине и ещё несколько минут смотрел в тёмный потолок, размазывая слёзы по лицу и вытирая кровь с прокушенной губы. Это было до безумия реалистично, казалось, протяни руку и можно дотронуться до Снейпа, или до Лорда, чего Драко точно не хотел. Тело потряхивало, а Поттера, как назло, не оказалось рядом. Вокруг были лишь темнота и тишина, гораздо более пугающие, чем обычно. Малфой сжался в комок, пытаясь спрятаться от страшных красных глаз, смотрящих прямо в душу, но стоило ему закрыть глаза или забыться, как в голове всплывал один и тот же вопрос, снова и снова, ответ на который он так и не знал. «Ты смирился, Драко?»***
Дни сливались в недели, в бесконечные часы ожиданий или мечтаний. Любимым занятием стало гипнотизирование двери, он мог уставиться на неё и просидеть так несколько часов, пока руки и ноги не заболевали от неудобной позы. Поттер мог пропасть на день, а мог и на неделю, вернувшись злобным, побитым и совершенно потерянным. Тогда он тоже садился рядом, приваливался к Драко плечом и смотрел, не моргая, на чёртову дверь. В такие моменты сам Драко отвлекался от столь интересного занятия и принимался разглядывать Поттера и сравнивать уставшего мужчину с мальчиком из своих кошмаров. О чём думал герой, Малфой не знал. Спрашивать не хотелось, лезть в чужую душу, когда своя сшита тонкими нитками и, может разорвать в любую минуту, было бы слишком глупым занятием. Единственное, что было ясно без слов: он медленно, но верно сходил с ума. С рейдами, смертями, проклятиями. Драко смотрел, как Поттер превращался в замкнутого, дёрганного, одинокого человека, и не знал ни как помочь, ни стоит ли это делать. Собственные же мучения уходили на задний план, Малфой понимал, давно осознавал всю ненормальность происходящего, но спустя столько времени взаперти, в общении с одним единственным человеком, ожидая его, он смирился с тем, что давно к нему привязался. Будь это кто-то другой, более сумасшедший, незнакомый, Драко было бы проще его ненавидеть. А смотря на поникшие плечи рядом с собой, рассказывая очередную историю из детства, лишь бы отвлечь придурка от самокопаний, он понимал, что ненавидеть грёбаного Поттера просто не может.***
Драко уже собирался спать, когда в подвал с грохотом и запахом гари ввалился Поттер. Его ощутимо потряхивало, пока он закрывал замки, удерживая в одной руке почти допитую бутылку виски, а другой пытался стянуть прожжённую чем-то или кем-то мантию. Алкоголизм не приводит ни к чему хорошему, и только Малфой хотел это отметить, как наткнулся на взгляд абсолютно больных зелёных глаз. В них было столько непонятных эмоций, ярости и чистой, дикой боли, что Драко невольно отвернулся, понимая, что просто не может это выдержать. Поттер двинулся к нему, не прекращая смотреть и не собираясь даже менять курс, забираясь на матрас в грязных аврорских берцах и отбрасывая бутылку, перед тем как грубо схватить его руки, удерживая их над головой. Ногу опалила боль, стоило Драко дёрнуться от Поттера, цепь врезалась в кожу, мгновенно обжигая, и он закусил губу, отвыкнув за эти недели от боли. Грёбаный герой не прекращал смотреть, стискивая его руки. Драко собрал всё потерянное в данный момент мужество и поднял на него взгляд, уже собираясь спросить, что случилось, как тот стремительно навалился на него всем телом и вгрызся в закушенную губу. Кровь струйкой стекала по подбородку, пока Драко в полном шоке смотрел, как бывший школьный враг прокусывает и вылизывает его рот. — Какого хуя? — он вырывался, пинаясь свободной ногой и пытаясь освободить руки, пока точный сильный удар в живот не выбил воздух из его лёгких. Поттер же, почти не обращая внимания на сопротивление, кусал и облизывал его губы, шею, лицо, вызывая в Драко разве что рвотные позывы. — Ты так любишь спрашивать, почему ты здесь, Дра-ако, — он протянул это холодным и чужим голосом, настолько пугающе непривычным, что внутри Малфоя всё сжалось от подступающего ужаса. Свободная поттеровская рука блуждала по его телу, щупая и причиняя ощутимую боль почти что каждым прикосновением. Натянувшаяся в попытках высвободиться цепь теперь сдавливала Драко ногу, так сильно пережимая её, что под прикрытыми веками расцветали круги от невыносимой боли. — Ты готов услышать? Драко кивнул, он был уже согласен на всё, лишь бы странная пытка прекратилась, и мироздание вернуло ему его Поттера, непонятного порой, но хотя бы адекватного. Этот новый ублюдок пугал каждым жестом, каждым звуком, и Драко был согласен услышать всё что угодно, если бы это могло заставить его отодвинуться. Решив, что кивок мог остаться незамеченным, он разлепил окровавленные губы и прошептал: «Да». Поттер хмыкнул, кусая ключицу, вырывая из Драко крик и шипение. Чего именно тот хотел, Малфой не понимал, предполагал, но от одного лишь предположения ему захотелось позорно разрыдаться или провалиться в спасительный обморок. Видимо прочитав это желание в его глазах, Поттер схватил его за подбородок, впиваясь ногтями до крови в кожу и отросшую за два месяца редкую бороду. — Смотри на меня, Драко, когда я с тобой говорю, — он принялся срывать с него рубашку, тонкая ткань которой разрывалась под его яростными действиями, — ты же так хотел этого, Малфо-ой. — Драко замотал головой из стороны в сторону, как китайский болванчик, уже начиная всхлипывать. Отвыкшее от движений тело быстро устало, и начавшееся было сопротивление стало постепенно угасать. — Хотел, и не думай отрицать. Ты так мечтал, Дра-ако, о моём внима-ании. Расправившись с верхом, Поттер стал спускаться ниже, щипая кожу на его животе и пока ещё скрытых ногах. Как только длины его руки стало не хватать для удержания Драко, он вытащил из шлёвок ремень, связывая Малфою руки над головой. Теперь, когда для его удержания нужно было лишь придерживать корпус, Поттер принялся с удвоенным упорством щупать и кусать свою жертву, не обращая внимания на попытки сопротивления и отборный мат. — Ты провоцировал меня, — укус в бедро, потрёпанные штаны, еле сидящие на исхудавших бёдрах, готовы слететь в любую минуту. Поттер хмыкает, ударяя Драко по лицу наотмашь, стоило тому попытаться пнуть ногой геройскую рожу. — Ты преследовал меня, — ещё удар, снова по лицу, до чёрных пятен перед глазами, разбитой брови и звона в ушах. — Ты оскорблял меня, — жалкий треск смешивается с отчаянным всхлипом, как только Поттер сдирает штаны до колен, разрывая в процессе швы. — Ох, я могу продолжать до бесконечности. Ты хотел моего внимания, Драко, жаждал его, мечтал о нём… Явно не без помощи магии, ублюдок рывком перевернул Малфоя на живот, заставляя прикованную ногу хрустнуть, а Драко заорать. Если это был не перелом, то что-то очень похожее на него, он попытался извернуться, чтобы посмотреть, но единственное, что Драко смог сделать, это сжать посильнее зубы, когда Поттер всем весом сел на его ноги. Руки так и остались связанными, только теперь Поттер выгибал их ему за спину, вырывая из жертвы болезненные стоны и скулёж. — Ты мой, Малфой. Мой! — Драко в очередной раз заорал, стоило Поттеру коленом раздвинуть ему ноги. Всё это было слишком, слишком страшно и ужасно, неправильно, чтобы оказаться даже самым страшным кошмаром. Теперь мысли об улыбающемся убийце Поттере представляли избавление. Он старался абстрагироваться, перетерпеть, забыться, но наоборот, каждое прикосновение, каждый удар или укус ублюдка отдавались во всём теле, не давая Драко и на секунду забыть о том, под кем он был. На заднем плане он слышал скрип половиц, когда Поттер приподнялся, стягивая с себя одежду. Драко слышал звук откинутой обуви, увидел, как рядом упали порванные аврорские брюки. Всё это было просто сном, отвратительным сном… — Ты смиришься с этим, — дежавю, — я заставлю тебя смириться. Я больше никого не потеряю! — последние слова заглушились ором, стоило Поттеру ввести ему в зад свой член. Обжигающая боль полоснула по спине и ногам, все мышцы, казалось, горели от противоестественного вторжения. Это не была боль от Круцио, не имело сравнения с тем, как на его глазах пытали мать. Но это, несомненно, было самое обидное и унизительное, что когда-либо переживал Драко. — Ты, — толчок: медленный, мучительный, разрывающий изнутри. — Будешь, — жалкий болезненный всхлип и удар головой об пол, стоило Драко лишь попытаться скинуть его с себя. — Всегда, — удар по рёбрам, укус в плечо, рыдания, которые уже никто из них не замечал. — Со мной, — и спасительная темнота, затягивающая Драко туда, где больше не будет этой нескончаемой боли.***
Он проснулся первым и ещё долго лежал, мечтая, чтобы произошедшего вчера никогда не было. Игнорировал своё состояние, сопение рядом и не ослабевший запах гари и алкоголя. Если бы это был кто-то другой, хотя нет, ложь, будь это кто угодно, было бы настолько же отвратительно. Но Драко всё равно корил себя, за надежду, за то, что поверил ему хоть на миг. Забыл, что он всего лишь грязная сломанная игрушка в чужих руках. Когда Поттер проснулся, Драко смотрел на него из-под приоткрытых глаз, делая вид, что крепко спит. Он смотрел, как Поттер собирается, подбирая разорванную и отброшенную одежду, раскинутую вокруг, как вытирает испачканные спермой и кровью руки, как он борется с собой, стараясь не смотреть на сбитые в кровь кулаки. В какой-то момент Драко даже показалось, что ублюдка сейчас вырвет, но он, видимо, взял себя в руки и, пошатываясь, побрёл прочь из комнаты, прямиком в недосягаемую для Малфоя свободу. Только лишь когда Поттер замешкался на выходе, Драко закрыл глаза, чтобы точно не знать, обернулся ли тот, уходя. Жалостливого взгляда в свою сторону он бы точно вынести не смог. У него болело просто всё, казалось, тело превратилось в один огромный очаг нестерпимой боли. Голова раскалывалась так, словно Круцио, снившееся ему сегодня ночью безостановочно, досталось вдобавок и наяву. Горели изнутри разрывы, не открывался под опухающей бровью глаз, грёбаный сбившийся матрас был весь заляпан кровью и тем, на что Малфой отказывался даже смотреть. Было такое чувство, что всё вокруг пропахло его унижением и болью, каждый сантиметр был покрыт воспоминаниями, отвратительными, унизительными воспоминаниями. Драко продолжал лежать и после того, как Поттер ушёл, не переставая бессмысленно следить за неменяющимися трещинами на полутёмном потолке. Ублюдок не додумался даже включить свет, отчего Малфою приходилось напрягать зрение, чтобы рассмотреть эти тонкие тёмные полоски. Но даже это больше не спасало, не помогало уйти от осточертевшей действительности. Он не пытался двинуться или выпить материализовавшиеся у матраса зелья, не желал шевелить ни единой мышцей в состоящем теперь из чистой боли теле, только ждал, неизвестно чего. За два дня он лишь раз решил помочь себе, просто из страха и отвращения. Драко долго и мучительно стирал с себя остатки застывших и прилипших жидкостей, отдирал вместе с кожей запёкшиеся кровавые ссадины. Перевязал порванные штаны и, только пока пытался расправить их, посмотрел на не прекращающую болеть ногу, как оказалось вывернутую под каким-то странным углом. Ступня была повёрнута чуть влево и отказывалась шевелиться, заодно распухнув так, что когда-то свободная цепь теперь давила. Трясущимися руками Драко дотронулся до ноги, проводя пальцами по синякам и гематомам, ощупывая вывихнутую кость и с силой, а так же диким криком, мгновенно, чтоб не передумать, вправил её обратно. Это помогло, но боль, переходящая из одного очага в другой, всё равно не давала спать. Наивная надежда, что всё пройдёт само, и отрицание произошедшего не помогало, но остатки, самые последние крохи гордости, так и не позволяли ему выпить зелья. Возможно, сдохнуть в таком состоянии было тоже не плохим вариантом, одним из тех, которые Малфой обдумывал уже многие часы. Мысль, одна единственная и такая правильная кружилась в полупустом сознании, не давая Драко впасть в отчаяние окончательно, заставляя его думать, мечтать, представлять этот момент снова и снова. Если бы у него появился шанс, всего один грёбаный шанс завладеть палочкой, ножом, любым острым предметом... Всего одна возможность уйти или уползти, убежать, хоть на несколько минут, Драко с отвратительной чёткостью знал, на что он этот шанс потратил бы. Ухмыляющийся Поттер из снов, убивающий его раз за разом, был с ним полностью согласен.