Tremors of the Heart

- Ты наслаждался, - почти рычит Шерлок, надеясь, что это поможет скрыть дрожь в его голосе. Он чувствует себя, как пустая человеческая оболочка, светочувствительная и нервная, едва удерживающая себя в руках. - Ерунда, - не меняясь в лице, улыбается Майкрофт. - Определённо наслаждался. *** Когда кулак Джона врезается в лицо Шерлока, ему трудно не впасть в состояние полного ужаса. Трудно не отключиться. Когда Шерлок пробует на вкус собственную кровь, он практически снова может чувствовать наручники вокруг своих запястий. Конечно, он не может развалиться на части прямо там. Он не может позволить Джону увидеть того сломанного человека, в которого превратился. И он не может постичь тот факт, что был отвергнут после того, как прошёл через ад, чтобы сохранить Джона в безопасности. - Не волнуйся, я его уболтаю, - улыбается Мэри, прежде чем следует за Джоном в такси. Шерлок сдерживает слёзы до момента возвращения домой. *** Шерлок просыпается в поту. Он дрожит. Едва зажившие шрамы на спине снова ощущаются свежими и живыми. Его сердце глухо стучит где-то в горле. Он один в темноте, - и впервые в жизни это пугает. Недостаточно знать, что он в своей постели, вернулся в Лондон, в сущности спасённый. Недостаточно даже включить свет и сесть. Он по-прежнему хватает ртом воздух. Каждый раз, когда он моргает, ему слышится резкий голос с сербским акцентом, кричащий в его голове. Он чувствует, как подступает к горлу липкий страх. Как будто он вернулся в ту грязную бетонную клетку, прикованный к стене, истекающий кровью, бредящий от боли. Часть его до сих пор не покинула ту комнату. *** Майкрофт молчит, заметив лёгкий тремор, когда рука Шерлока не слишком уверенно извлекала из «операционной» доски пластмассовый коленный мениск. Конечно, Майкрофт редко высказывает свои опасения вслух. Однако он настоял на этой детской игре, потому что знал: Шерлок потерпит неудачу - и хотел обратить внимание на очевидный факт. Шерлок не спит. Он вздрагивает от внезапных шумов. У него никогда не было клаустрофобии, но теперь она есть. Он одержимо смазал все двери на 221B, потому что звук ржавых петель вполне способен спровоцировать паническую атаку. Майкрофт берёт пинцет и без труда достаёт локтевую кость. - Я могу попросить моего врача назначить тебе снотворное, - приподнимает брови Майкрофт. - Спасибо, но нет. - Сколько дней это длится? - Несущественно. Я в порядке. - Не хочу, чтобы твоё упрямство помешало твоей же функциональности. - Я более чем функционален. Просто был очень занят. Пришлось много работать, чтобы выйти на связь со старыми контактами, ведь они думали, что я мёртв. Ещё больше пришлось работать, чтобы заслужить их доверие снова. Всё же новость о «гении-подделке» распространилась намного дальше, чем опровержение. Хотя, полагаю, этого следовало ожидать. - Всё это очень интересно, Шерлок, но уровень террористической опасности повышен до критического. *** Я запланировал твою встречу с доктором. На одиннадцать тридцать в среду. Пришлю машину и ожидаю, что ты в неё сядешь - М Мне не нужен психотерапевт - SH Сделаешь это для моего спокойствия? - М Нет - SH Я действительно думаю, что это может сработать - M Не сработает, пока ты не найдёшь того, кто не является полным идиотом - SH Доктор Кауфман имеет отличные рекомендации - М Мнение других людей обычно ничего не стоит - SH Сходи на один сеанс. Если не понравится, больше не пойдёшь - М Не лги мне - SH *** Хуже всего было не тогда, когда Шерлок просыпался от кошмаров, вызывающих адреналиновый страх, пульсирующий в его организме. Хуже всего было тогда, когда он просыпался от возбуждения. Шерлок не испытывает влечения так, как это свойственно другим людям. Иногда, после всплеска дофамина от раскрытия очередного дела, он физически возбуждался. Тогда он запирался в своей комнате и получал фантастический оргазм, просто потираясь о простыни или трахая свой кулак. Иногда у него возникает желание близости. Он хочет прислониться к кому-то, или сидеть рядом с ним, или даже просто быть в одной комнате. Обычно он не связывает эти вещи – платоническую любовь и сексуальный трепет. Он не лукавит. Его жизнь вращается вокруг нескольких человек в этом мире, которых он находит не совсем неприятными. Исключений из этого правила насчитывалось мало. Ирен Адлер была увлекательной. Она пробудила в нём что-то. Он почувствовал дрожь интереса, когда она подошла достаточно близко, чтобы поцеловать его. Он даже на мгновение задумался, каково это - оказаться с ней в постели, быть внутри неё. Джим Мориарти сбил все нормальные сигналы, потому что сам являлся воплощением эндорфиновой бури. Он был таким сложным. Шерлок хотел добраться до его мозга и препарировать часть за частью. Однажды Шерлок согласился встретиться с ним в клубе. Они затерялись в толпе, вдали от любопытных глаз. Джим прижимался к нему. Он вторгся в личное пространство и шептал на ухо непристойности. Он поцеловал Шерлока в шею. Он оставил следы укусов. Он сыпал обещаниями о том, как хорошо им будет и как много удовольствия получит сам Шерлок. Но когда Джим покинул клуб, Шерлок за ним не последовал. Возможно, он просто струсил в последнюю секунду. Хотя, скорее всего, сработал инстинкт самосохранения, который спас Шерлока от преждевременного конца. Но теперь, когда Шерлок скользит по краю сознания с пульсирующим членом и неясными желаниями, он смутно понимает, что думает вовсе не об Ирен или Джиме. Обычно это не отчётливая картинка. Это в большей степени ощущение. Это пальцы Майкрофта запутываются в шерлоковых волосах и слегка приподнимают голову. Это его тёплое дыхание касается чувствительной шеи. Прости, но каникулы закончились, дорогой брат. *** - Яркие кошмары после травмы - это не редкость, - доктор Кауфман поправляет очки. Он выглядит, как типичный врач с окладистой седой бородой и в ужасном твидовом пиджаке. - В связи с недавней угрозой взрыва и с пристальным вниманием со стороны прессы вы, без сомнения, находитесь в большем напряжении, чем обычно. Они с Шерлоком сидят в кожаных креслах у большого окна. Комната будто перелинована пыльными книжными полками. Офис находится на третьем этаже небольшого красивого здания. Открытые кирпичные стены и деревянные полы создают домашнюю атмосферу. Или, по крайней мере, должны это делать. Шерлок чувствует себя так, словно готов воспламениться. - Они случаются каждую ночь, - Шерлок смотрит вниз, на пол. - Я всего лишь хочу, чтобы они прекратились. - К сожалению, здесь нет простого ответа. Но, возможно, если мы разберёмся в том, что с вами произошло, ваше подсознание сможет двигаться дальше. Шерлок сопротивляется искушению встать и уйти. Всё это кажется таким бессмысленным. Сны становятся только хуже, не лучше. Теперь вместо того, чтобы сконцентрироваться на чём-то одном, он просыпается от ужаса и возбуждения одновременно. Это не может быть нормальным, но он не жаждет об этом говорить. - Не хотите рассказать мне, что случилось? – побуждает к беседе доктор Кауфман. - Я не знаю, как долго там находился, - голос Шерлока звучит ровно и монотонно. - Наверное, не больше месяца. Они сразу приковали меня цепями в вертикальном положении. Срезали рубашку и начали избивать. Поначалу они не были такими уж грубыми. Давали передышку, бросали в другую камеру и позволяли лежать на одеяле. Иногда меня кормили. Но ближе к концу, я думаю, они почувствовали разочарование. Нетерпение. Я продолжал водить за нос их солдат. Однажды я почти сбежал. Последующие несколько дней они не давали мне спать. И я должен был оставаться на ногах. Если бы я рухнул, вывихнул бы плечи. - Мне очень жаль, - лицо доктора Кауфмана выражает истинное сострадание. - Это не ваша ошибка. Моя. Я попался. С людьми случаются вещи и похуже. По крайней мере, я выбрался. Выжил. - Не надо упрощать то, через что вы прошли, Шерлок. Я знаю, это заманчиво, но вы не сделаете себе лучше, подавляя боль. Шерлок закусывает губу. Его грудь сдавило. Он не собирается плакать перед человеком, которого не знает. Он оставит это на потом. *** Шерлок смотрит на маленькую бутылочку, полную белых таблеток, что стоит на краю раковины. «Бупропион»: принимать по 300 миллиграммов каждое утро. У него клиническая депрессия. И у него ПТСР. Он не может решить, принесли ему облегчение эти ярлыки или нет. Таблетки вызывают боль в животе. Но стало чуть легче выбираться из постели по утрам. До этого он выходил из дома только на расследования, да и то редко. Кошмары не прекратились. Иногда он видится с Джоном и Лестрейдом, а больше не общается ни с кем, кроме Майкрофта. Это не слишком помогает. Иногда Шерлок не отвечает на телефонные звонки, потому что знает: Майкрофт оставит голосовое сообщение. Он слушает его снова и снова, прежде чем удалить. Слова не имеют значения, но голос Майкрофта успокаивает. И волнует. Одним из побочных эффектов лекарства является повышенное либидо. Это полезное оправдание. Это позволяет Шерлоку не думать о том, почему он стал прикасаться к себе практически каждый день. *** Помощь Джону в подготовке свадьбы должна была стать терапией. Они проводят много времени вместе. Присутствие Джона хорошо успокаивает. Против присутствия Мэри Шерлок тоже не возражает. Он никогда не имел сексуального влечения к Джону. Пока их дружба продолжается, всё будет в порядке. Но сейчас это не так. Он до сих пор напряжён. Шерлок чувствует себя, как согнутый кусок пазла, который больше не помещается на своё место. Иногда - если Джон случайно задевает его, или их руки соприкасаются, или они сталкиваются плечами во время прогулки - Шерлок вздрагивает. Если Джон повышает голос, Шерлок чувствует тошноту. Мелочи кажутся огромными. Шерлок не может сосредоточиться на расследованиях в той же степени, что раньше. Если в деле есть кровь, насилие или даже просто громкие звуки на месте преступления, он пугается и перестаёт ясно мыслить. Он упускает вещи, которые прежде казались очевидными. Он потерял Джона два года назад и до сих пор не вернул его обратно. Они сейчас такие разные. Возможно, они никогда не смогут вернуться к тому, что было. Шерлок пропускает приём таблеток чаще, чем должен. Он не является на встречи с доктором Кауфманом. Всякий раз, когда у него нет дела, он чувствует себя так, будто стоит на краю очень тёмной пропасти. Он не уверен, что произойдёт, если шагнуть туда. И это хуже, чем было раньше. Скука и опустошение – вещи разного порядка.