Попробуй победить

      Был последний урок. Вот сейчас, сейчас дети уйдут и Елена спокойно сможет проверить контрольные работы. Черт возьми. Закон подлости, как и всегда, был равен сто одному проценту. Обычно на уроки Лены приходит от силы человек десять, поэтому девушка рассчитывала проверить работы за полчаса и благополучно уйти домой, однако сегодня пришли почти все. Шесть уроков считай с полными классами. Можно было забыть о прогулке с подругой, ибо на работе предстояло задержаться до вечера. Черт.       Приоткрытая дверь хлопнула слишком громко, но Елена даже не повернулась: сквозняк — обычное явление. Как всегда школы начинают отапливать первыми, а всегда горячая вода начинает бежать по батареям, когда на улице вновь становится тепло. Поэтому открытые окна на распашку, стучащие двери — это проблема всех учителей этой школы. Если, конечно же, окна открываются. А то есть парочку кабинетов, где окна ставили второпях, вот они и служат декором и источником света, но никак не по назначению.       Вскоре после окончания последнего урока девушка пошла в столовую, чтобы купить себе пирожок и выпить горячий кофе. Столик для учителей был занят, поэтому Елена решила соединить два действия сразу: поесть и проверить работы. Села за одну из парт со стопкой работ.       Да уж… чего дети только не напридумывают, откуда только не спишут, даже не понимая, что это полный бред. Дверь снова стукнула, а Лена от неожиданности подпрыгнула на стуле. Да… может, стоит прикрыть окно? И в эту секунду щелчок. Поворот ключа. Закрыли.       Особенностью данного кабинета был как раз-таки замок, — его невозможно было открыть с этой стороны. Прекрасно. Телефона нет, кричать не имеет смысла. Это сделали точно не ученики — их уже не было в школе. Поэтому такая тоска и неприязнь к себе в друг накопилась.       Чужая.       Придется сидеть до утра. Черт. Завтра у Игоря Сергеевича первый урок, он придет и откроет дверь своей парой ключей. Правда, после такого химик будет издеваться над ней… если девушка останется. Но скорее всего нет. Слишком подло поступили. Нужно, наверное, было и самой казаться более общительной, миловидной и… красивой, что ли.       Плакать хотелось, но больше хотелось кричать, матерится или уйти в запой. Так же обычно люди встречают трудности?       — Хей, — послышался голос из лаборантской. Не откроет ее завтра утром. Твою ж мать. Более ужасного варианта развития событий Лена не могла даже представить.       Игорь Сергеевич вылетел из комнатки, и на лице его был виден весь спектр эмоций: от удивления до гнева, только проходя мимо стадии радости. В глазах читалась такая ярость, что хотелось бежать, выпрыгнуть в окно, только лишь бы не видеть этого, только бы не попасть под горячую руку. Окей. Этаж первый, но кто нормальный полезет через окно? И как это ни странно, было высоко. Предательски высоко.       Елена сидела кротко, моля всех Богов, чтобы химик ее не заметил. Но не получилось.       — Ты… — столько яда в словах. — Это все ты! — и он подлетел, за долю секунды преодолел расстояние и оказался слишком близко. Непростительно близко. Навис над ней и смотрел, прожигал взглядом, внутри будто все холодело, а мозг отказывался работать. Но девушка собралась. Впервые в жизни не испугалась, а собралась волю в кулак и выкрикнула:       — Я что? Закрыла нас здесь? — вышло не так дерзко, как хотелось бы, и поэтому все мужество куда-то испарилось. Ударит? Или нет? С каждой следующей секундой вариант с окном не был таким уж и плохим, скорее даже привлекал.       — Откуда я знаю, что может взбрести тебе в голову? — злость кипела во всем теле, а единственный объект, на который можно было сорваться, был неподалеку. Это было ужасно. Задней мыслью доходило, что это все не правильно, что так нельзя, что она тоже человек, но не выходила. Эмоции всегда брали верх.       Как и тогда. Случай, о котором молодой человек вспоминает до сих пор с содроганием сердца. Это было на спор. Дурацкий спор на нетрезвую голову. Именно тогда их судьбы так тесно переплелись, хоть Лена и не знает об этом. Игорь больше злился на себя, но эта девчонка так круто поменяла жизни остальных, что он ее возненавидел. Всем сердцем и душой. И вот когда эта дама зашла в кабинет, химик узнал ее, узнал — и что-то внутри похолодело.       И тут она встала. Поднялась со своего места, легко нырнув под его рукой. Тварь. Подошла к окну, встала рядом. Она действительно была готова прыгнуть? Вот дура. Хотя с другой стороны Игорь в сию минуту за себя не ручался.       Смотрели на друг друга так, будто один был маньяк, а другая — жертва. Вот только Лена не бежала, а стояла, смотрела и, кажется, сражалась в глубине себя, что вот она сильная, что сможет победить химика.       Игорь Сергеевич решил ее уколоть, сам, правда, не зная зачем, но так хотелось видеть ее слезы, так хотелось причинить ей боль за то волнение, что он пережил тогда, за эти кошмарные одежды, что иногда преследовали его во сне. Хотя обычно такие сны были прекрасные, наполненные красками и счастьем, что ли… Но такие мысли Игорь гнал от себя куда подальше, запирал в самом дальнем уголке своего разума и закрывался сам, проявляя агрессию к окружающим.       И тут он достает телефон. Тот самый. Доисторический. Ее. Почему Игорь его оставил? Зачем всегда носил с собой? Ждал удачного момента отдать или поиздеваться? Слова слетели раньше, чем мозг успел среагировать:       — Ни одного мужского номера, ты вообще спала с кем-то хоть раз? — уколол за самое больное, знал, что это так, и все равно сделал. Прикусил язык, чтобы сдержаться от еще одной язвительной шуточки, подошел ближе, чтобы отдать телефон и увидел, — укор? — никто не знает. А вот плотину из слез… Это кольнуло куда-то глубоко. Туда, где когда-то было сердце, будто тепловой луч растопил камень, заставив вновь что-то чувствовать. Вот только от этого становилось только тошно. Это значит, что Игорь проиграл, вновь обрел человечность и уязвимость в этом мире. Нельзя было показать, что что-то произошло, что он заметил…       Кинул телефон на парту, да так сильно, что тот чуть не упал, проехавшись по столу. Нужно было отвлечься. Лишь бы не разревелась тут.       — Знаешь, твое присутствие раздражает! — крикнул Игорь Сергеевич, подходя к двери. А теперь главное было просто ее выбить. Генератор идей! Одна хорошая идея сразу за другой.       Один сильный удар так отозвался в плече, казалось, что оно вошло куда-то не туда, но останавливаться химик не собирался. Следующий раз был сильнее предыдущего, однако тоже был безрезультатным. Злость прошла, а вот ненависть на самого себя за сказанные слова продолжала угнетать изнутри.       — Ты мне омерзительна! — крикнул и ударил снова так, что вылетел в коридор, упав на дверь. Елена прошла мимо, даже не взглянув, развернулась рядом с его телом и зашагала в сторону выхода. Зашагала и будто специально еще бедрами повертела. Лежал и смотрел ей вслед. Черт. Даже в этом мешке она была красива…

***

      Как быстро распространяется новость? А если она интересна всем и имеет миллионы вариаций? На следующие утро каждый второй уже знал о произошедшем, но вот мнения учеников расходились настолько, что одни списывали все на его героизм, а другие — на жаркую встречу двух учителей. Но итог был один: все их сводили.       Однако такое настроение поддерживали не все: учителя написали жалобу по порче школьного имущества, пригласили этих двоих и долго и красочно описывали ситуацию. Будто смириться с мыслью, что кто-то может быть красивее и моложе их, было слишком отвратительно для них. Однако никто никого не слушал. Все стояли и смотрели друг на друга, а вдруг что новое кто скажет. Считали все единогласно, что виновата Елена Алексеевна, но это оказалось не так. Никто же и подумать не мог, что запрут в кабинете не только Лену, но и Игоря, поэтому слова молодого человека больно укололи каждого:       — Это был я. Я выломал эту чертову дверь, Елены, — и вот опять ее отчество вылетело из головы, или оно все-таки туда не влетало? Решил позлить всех, чтобы не трогали ее, теперь это может делать только он. — Леночки, — миловидно улыбнулся, старясь спрятать всю ядовитость где-то внутри, подошел к испуганной девушке и приобнял ее, всеми силами пытаясь не отдернуть руку, — было ужасно неприятно. — Там не было, поэтому кого и стоит винить во всем, так это меня. Выговор пишите на мое имя, а новую дверь я поставлю сам, — приобнял сильнее, так, что ребра, казалось, треснут, и поцеловал легко так, непринужденно в щеку, и ушел. Скорее выбежал. Ибо рвотный рефлекс ощущался очень сильно. Что это такое было? И зачем? Когда наконец станет модным думать головой? Ну, хорошо. Теперь они квиты. Никто никому не должен. И пусть думают, что хотят.