***
— Да нет, я тебе точно говорю, они нас вчера не запалили, — Надежда смотрела на Машу, которая выглядела чересчур бледно. Перепили вчера все. Это правда. Но ребята всё-таки надеялись, что учителя будут в приподнятом настроении и ничего не заметят. И тут появились они. Шли рядом, но смотрели в разные стороны, подошли к разным автоматам с кофе, после чего сели к ученикам. Веяло таким холодом, что мурашки пробегали по телу. Они сидели напротив друг друга, но смотрели будто сквозь. Казалось, в этот самый момент никто им не был интересен. Максим посмотрел на остальных ребят и жестом показал, что стоит уйти. Все быстро закивали, извинились и вышли из-за стола. Надо было собраться. Сегодня вечером ребят ждало выступление на международном концерте. Вера в победу улетучилась ещё на стадии, когда им только предложили поучаствовать, но вера в отвязную вечеринку согревала и согревает их души даже сейчас. Ещё две ночи без присмотра.***
Стокгольм встретил теплом и самой прекрасной порой: тут была лишь золотая осень, пока в России падали последние листья. Солнце, прохладный ветерок и улыбки, не слезавшие с лиц учеников. Радость переполняла настолько, что места для волнения не оставалось. Завтра обещали утреннюю экскурсию по городу, а сегодня ребятам предстояло приехать в отель, оставить вещи, отдохнуть, прорепетировать всё ещё раз, а уже в три часа отправиться на место проведения концерта. А вечером ещё можно будет искупаться в бассейне, благо не воскресение, а то всё бы к восьми вечера уже бы закрылось. Учителя тоже не отставали: фотографировали, снимали, улыбались… Отдельно друг от друга. В разных сторонах автобуса. Никто не мог понять, что такого произошло между ними этой ночью, что сегодня они ведут себя куда более странно и холодно, чем обычно. Пока вдруг гениальная мысль не осенила Антона. Он толкнул Максима, с которым сидел рядом, и ткнул пальцем в телефон, где было напечатано: «Это они играют. Видно же, что они вместе». На что Макс напечатал пять букв, ухмыльнулся и снова сунул наушник в ухо. Идиот. Кажется, это слово подходило всем. В особенности Игорю. Зачем он сделал то, что сделал? Если раньше была хоть маленькая надежда, что всё будет куда лучше, чем было до этого, то теперь… Молодец, одним словом. Теперь точно придётся менять место работы. Так, хорошо, они решили, что будут никем друг для друга. Ладно. Но как можно быть никем, когда тянет сильнее, чем магнитом? Шикарно. Хотел незабываемые выходные? Получите, распишитесь. — Через полтора часа встречаемся в холле, — произнесла Елена, раздавая карточки от номеров. Большой красивый отель. Ничего не скажешь. Роскошно. Высокие потолки, четыре лифта, пальмы…***
Холодный взгляд меняется на безразличный. Две раздельных кровати. Спасибо. Единственное, о чём можно было сейчас мечтать, так это лечь и закрыть глаза на часик. Так Лена и сделала. Не хотелось ей говорить с Игорем, не хотелось портить себе настроение ещё больше. Мы совершили ошибку. Сказали они вместе. Но наступили на грабли снова. Не нужно им быть вместе. Это глупо. Хоть изнутри и грызли те самые бабочки, что раньше порхали, Елена пыталась не обращать на это внимание. Правда, её старания не увенчались успехом. Решила привести себя в порядок, уложить волосы и переодеться. Хоть им и придётся провести всё время за кулисами, но нельзя же отпугивать своим внешним видом. Странный ход мыслей. Странные желания. Пожалуйста, прекратите, остановите, верните. Вернитесь. Закройте дверь. С этой стороны. Посмотрите. Дотроньтесь. Полюбите. Игорь сидел на своей кровати и что-то читал. Лена видела его отражение в зеркале и могла с уверенностью сказать, что он думает о чём-то другом, а не о книге. Но произнести и слова вслух не могла. Казалось, что уверенность и наглость, которой и так было немного, закончились вовсе. Им нужно было поговорить — это факт, но как начать? Никак. Молча спустились вниз, улыбнулись ученикам, пожелали удачи и поехали. Все вместе. Одновременно рядом и за сотни километров друг от друга. Город цеплял своей красотой, хотелось окунуться в него с головой, поговорить с местными жителями, но времени не было. Сейчас ученики последний раз репетировали, в их голосе были слышны нотки волнения, но Игорь с Еленой, как могли, поддерживали ребят. Потом был совместный обед. У каждой страны был отдельный столик, но все переглядывались, улыбались, пересаживались. В такой суматохе легко было потеряться, чего Лена боялась больше всего, но всё было хорошо. На удивление. А дальше всё закрутилось слишком быстро: подготовка, оглашение порядка выступлений, первые несколько песен, трогающих за душу. Даже слёзы проступили. Шестые. Они выступали шестыми. — Последние наставления? — спросила Катя, дрожа всем телом. Команда внимательно посмотрела на учителей. — Получите удовольствие, — сказали те хором и переглянулись. Они не договаривались, честное слово! Само вышло. Случайно. Как тогда, в душе. Просто, возможно, оступилась. Но поцеловала. Стоя под струями воды, которые в секунду перестали волновать их обоих, они наслаждались моментом, друг другом. Ученики вышли на сцену, и сердце в груди замерло. Волнение накрыло с головой. Не победят — ну и ладно. Выиграют — это будет такой праздник! Вот и сыграл последний аккорд песни, и зазвучали аплодисменты. Елена провела эти три минуты в каком-то странном состоянии, ей на секунду показалось, что она стоит там, на сцене, и поёт вместе с ними. Это всё недосып, наверное, и нервы. Дальше всё тоже было в тумане. Поздравления, оглашения победителей, ужин в отеле. Сознание вернулось, когда они уже были в номере. Стоило снова сделать вид, что учителя не знают о том, чем ученики будут заняты сегодня вечером. Хотелось спать, просто лечь в кровать, накрыться одеялом с головой и почему-то зарыдать. Навзрыд. Лена пошла в ванную комнату. Большая, белая ванна. Можно было лечь так, чтобы полностью оказаться погруженным в воду. Переключила смеситель — вода полилась из душа прохладными струями, — и села, обняв колени, а слёзы сами потекли из глаз. Устала она. От всего на свете устала. От предательства и волнения, от вечной ненависти и работы. Людей, которые её не ценят, и его. Игоря. Можно сказать, он был главной причиной. «Мы совершаем ошибку». Он прав. Но всё равно больно. Вроде только всё пошло на лад, как на тебе — нож в спину. Или химик изначально хотел ею воспользоваться? Просто ещё одна в его коллекции. Возможно? Да наверняка. Молодец, Лена, можно отлично ставить пять за «так и не научилась разбираться в людях». Стук в дверь. Интересно, это он её услышал или… наивная! Комната-то одна, а места, которые можно тут посетить, два! — Занято, не видно? — спросила Елена, пытаясь голосом не выдать то, в каком состоянии находится. И только через секунду после сказанного до неё дошёл ещё один факт: она сказала его фразу. Отлично. Прекрасно. Шикарно. И ещё раз передернуло. Она забыла закрыть дверь на замок. Аплодисменты стоя. Оставалось теперь надеяться только на удачу. — Слышно! — крикнул Игорь. — Скажешь, что случилось? — слишком много заботы в голосе. Ответом на вопрос была тишина. Лена не хотела говорить. Помолчать и побыть одной — это всё, что ей было нужно. Закрыла кран, так как вода почти доходила до края, глубоко вдохнула, закрыла нос рукой и погрузилась. Тишина. Вода обволакивает, будто спасает, защищает… И резкий рывок, будто из сна выдёргивает будильник, только намного хуже. Непонимающий взгляд, а в ответ наполненные беспокойством глаза. Что успело произойти? — Ты совсем? — Игорь почти кричал. А Елену, кажется, осенило, из-за чего молодой человек был так взволнован. — Это ты дурак. Стучаться не учили? — Лена встала в полный рост, надеясь взять полотенце. Однако ситуация была такова, что, похоже, это единственное место и время, когда они наконец поговорят. — Да это просто тут кто-то решил в самоубийц поиграть. Ты с головой дружишь? — взял за руку и повернул. Нет, пожалуйста, не надо. Это же было так давно. Просто рубцы, просто шрамы… Просто видела в этом единственный выход. Стоит и смотрит. Прямо в глаза, заглядывая в душу и колыша страницы прошлого. Зачем? Облизала губы и выдернула руку. Ему всё равно на объяснения. Просто ещё один повод подколоть, обидеть, унизить. Не нужна она ему. Разве что для забавы… Так? Дура. Потянулась за полотенцем, как бы не замечая Игоря, обернулась в ткань и встала рядом с ним. — И что теперь? — едко спросила, столько яда в эти слова добавила, что хотелось сквозь землю провалиться. Можно перебирать в голове тысячи вариантов, сотни разных исходов, но… зачем? Всё равно повторить этот момент не удастся, а вспоминать и жалеть не очень-то хочется. Как уместить в нескольких предложениях всё, что чувствуешь? Как понять, нужно ли это всё? А правильно ли? Только рискнув. А, решившись, действуй! Игорь подошёл настолько близко, что Елене пришлось сделать шаг назад, затем ещё и ещё один, пока спиной девушка не упёрлась в стену. Бежать больше некуда, да и не хочется. Медленно, будто пытаясь запомнить этот момент, прижечь его себе где-то глубоко в памяти, поцеловал Лену. Не страстно, как в прошлой ночью, а, скорее, осторожно. Девушка ответила, хоть и прижала полотенце сильнее. Медленно провёл холодными пальцами по горячим плечам, стараясь точнее запомнить образ, каждую деталь, каждый миллиметр кожи. Дотронулся до сжатых в замок рук, что тотчас же выпустили полотенце. Очертил контуры талии тыльной стороной ладони, а после прижал девушку к себе ближе. Ещё ближе, пожалуйста. Странное желание поселилось в голове Игоря: мечталось почему-то растянуть эту ночь на долгое время, а не как это происходило обычно, — вчера, например. Будто в этот раз правил разум или чувство, которое многие называют странным словом «любовь», но уж точно это не было порывом животной страсти, такой уже, кажется, естественной. Хотелось принести удовольствие не себе, а ей… Эта девушка будто разожгла что-то внутри, а сейчас сделала этот огонь вечным в его груди. Как маленький мотылёк тёмной ночью летит на свет, так и, может быть, неосознанно, но Игорь шёл к Елене. Неудачное место, неудачное время. Да какая разница? Всегда молодой человек жалел лишь об одном — утраченном зря времени, за которое можно было бы сделать столько всего! Поэтому он не останавливался, не хотел прерывать момент, даже когда в дверь постучали, когда смех в соседнем номере стал слишком громкий… Сухими губами по мокрой коже. Ведёт, целует, исследует… Как в далёкие времена люди изучали Землю, открывали новые материки, хотели познать все тайны планеты, так и Игорь хотел изучить её тело. Шея, ключицы — и обратно… Никуда не торопясь, наслаждаясь каждой долей секунды. Руки водили по телу хаотично, как двигаются молекулы в газообразном состоянии. Что там утверждают учёные? Заряды появляются парами. Нет, не туда… Что минус тянется к плюсу? Ближе… Что химия — это наука? Точно! Именно это они говорят. Теперь подобное кажется глупым, когда видишь настоящую химию. Не эти опыты в школе, когда на голове появляется пара седых волос от волнения, а совсем другая. Между людьми. Приподнял над землёй и, не прерывая поцелуя, понес девушку в комнату. Положил на кровать и снял футболку. Уже нельзя было остановиться. Это как санки, летящие с горы, только хуже. Намного. Там можно предугадать исход, а тут — нет. Сотни вариантов, миллионы исходов, а шансы, что среди них есть верный? Кожа к коже. Тёплое к холодному. Близко до невозможного… Смял грудь так, что стон вырвался непроизвольно, отчего сорвало крышу. Унесло сознание. Растворились грани. Время перестало иметь значение. Совсем. Желание овладевало каждой клеточкой тела, подчиняло всё себе. И не хотелось выпускать это хрупкое тело из своих объятий. Хотелось, чтобы она была его. Всегда. Как бы эгоистично это не звучало. Долгий, страстный поцелуй, от которого не хотелось отрываться, но воздуха катастрофически не хватало. Хотелось быть ещё ближе, неприлично близко… Пожалуйста, ближе. Затуманенные глаза, в которых видно только желание. Взаимное. Ох этот ремень, не подвластный трясущимся женским рукам! Откинул куда-то в сторону штаны, трусы полетели следом. Глаза в глаза. И снова они превращаются в омуты. Такие заманчивые. Такие далёкие. Будто в этих серо-голубых глазах собралась вся бесконечная вселенная, а теперь она окружала и его. Пожалуйста, ближе. Резкий толчок, и снова стон, заглушающий всё. Оглушающий. Опьяняющий. И чувство, которое невозможно описать. Будто теперь точно, навсегда, она его, а он — её. И мир сузился до этой маленькой комнатки, только до этих двоих, ограждая от всего остального. А звуки за стеной затихли, будто слушая то, что происходит там, по ту сторону, в соседнем номере… Заулыбались, кивнули. Ну, вот и всё. Теперь точно и наверняка. Могут смотреть на друг друга, как их душе будет угодно. Теперь вряд ли ученики им поверят. Медленно вонзающиеся ногти в область лопаток. На секунду отрезвляющие, а после… только сильнее разжигающие огонь внутри. Маленькие бесы в туманном омуте её глаз. Увидел. Утонул. Глаза в глаза. Как окно в другой мир, куда-то вглубь человека, в его душу. Оголённую душу. Закусила губу, зажмурилась. А он целовал, вызывая мурашки по всему телу. Медленно касался кожи, вырисовывал узоры на её теле. А после снова жадно впивался в губы. Она в тот момент стала его единственным источником кислорода. Или всегда была им? Её руки сминали простыни, тело выгибалось, дрожало, а после обессиленно опустилось на кровать…