Тьма во мне

Сердце юноши, замершее в ожидании, вновь забилось, когда тот услышал знакомый хлопок. Не услышав больше ничего, Криденс открыл глаза, несмело поднял взгляд и встретился глазами с Грейвзом. По привычке он хотел отвести взгляд, но не смог, он бы скорее позволил Мэри Лу вновь отхлестать его ремнём, чем сделал бы это. Мистер Грейвз заметно изменился. Появилось больше морщин на лице и седины на висках. Как и тогда, неизвестно сколько времени назад, лёгкая щетина придавала ему мужественности, тяжёлый изучающий взгляд из-под сдвинутых бровей вкупе с вздёрнутым подбородком пригвождал к земле надёжней любых цепей. Криденс, не выдержав долгого зрительного контакта, вжал голову в плечи и опустил взгляд на землю. Рука всё ещё судорожно сжимала кулон. Персиваль сделал несколько шагов навстречу и замер, не решаясь подойти ближе. В пространстве между ними прошелестело тихим выдохом «Криденс…», и юноша нервно вздохнул. Персиваль подошёл ближе и взял его за руку, сжимавшую кулон. Проведя большим пальцем по тыльной стороне сжатой в кулак ладони, он мягко потянул её на себя. Выпущенный кулон упал на воротник рубашки. Криденс едва дышал, не смея нарушить момент или пошевелить рукой. — Я уже здесь, Криденс, можешь отпустить, — мягкий баритон как и прежде обволакивал его, даря ощущение защищённости. Рука тут же расслабилась, и Грейвз опустил её вниз, не выпуская из своей. Криденс всхлипнул и ткнулся головой в плечо мужчины, прижимаясь ближе. Персиваль свободной рукой прижал его голову к плечу, поглаживая шею и зарываясь пальцами в волосы на затылке. Юноша окончательно расслабился и несмело ухватился за край пальто Грейвза. — Где же ты был всё это время, мой мальчик? — спустя несколько минут нехотя нарушил тишину Персиваль. Криденс пожал плечом и вздохнул, не чувствуя в себе сил говорить. Мистер Грейвз пришёл, он не злится на него за то, что не заподозрил подмены. Персиваль отстранился, выпустив руку Криденса из своей, коснулся кулона и спрятал его под рубашку, коснувшись пальцами шеи. Взгляд Криденса метнулся к лицу Грейвза и снова вниз, на его руки, заботливо поправившие сбившийся после падения галстук. — Мистер Грейвз… — несмело начал юноша и сглотнул с непривычки — он впервые заговорил с момента своего воскрешения. Руки Персиваля замерли. — Долго… меня не было? — повисла неловкая тишина. Криденс понятия не имел, почему, но она была неловкой. Грейвз напоследок суетливо поправил его галстук, хотя Криденсу показалось, что он скорее дёрнул за него, и убрал руки в карманы, собираясь с мыслями. — Год, Криденс, — как приговор озвучил Грейвз, а юноша неверяще уставился на него. В глазах мужчины мелькнула затихнувшая до этого дня, но вновь ожившая боль. — Год? А как же… остальные? Где они? — Криденс стиснул кулаки, ожидая ответа и в тоже время страшась его. — С сёстрами Голдштейн всё в порядке. Мистер Скамандер в Англии. Честити… — тут Грейвз замялся, но продолжил. — Удочерила хорошая семья. Они не слишком религиозны, но находят общий язык, — Персиваль чуть улыбнулся, желая оттянуть момент.  — А Модести? — Криденс заметно расслабился, но беспокойство за любимую сестру не отпускало. — Она… После того дня мы ничего не слышали о ней. По докладам но-мэджей-полицейских, её видели в соседнем штате. Криденс улыбнулся и вновь ткнулся головой в плечо Грейвза, а тот уже привычным жестом прижал его голову к плечу. Погладив Криденса по затылку, Персиваль взял его лицо в свои руки и несколько секунд вглядывался в его глаза. Криденсу как всегда было неловко держать зрительный контакт, но когда мистер Грейвз аккуратными, но уверенными движениями или словами побуждал его что-то делать, пусть это иногда была такая малость, как взгляд глаза в глаза, Криденс был не властен над собой. Этот тяжёлый, словно что-то ищущий взгляд гипнотизировал и внутри Криденса что-то шевелилось, подталкивая его вперёд. Юноша сглотнул, когда тёплые руки переместились на шею. Не успел он испугаться, как мистер Грейвз чуть отступил, и тепло исчезло с шеи. — Пойдём, — махнул головой Персиваль, перехватывая Криденса за рукав. — Куда? — растерялся парень, безропотно следуя за мужчиной. — Представлю тебя кое-кому, — хмыкнул Грейвз, таинственно улыбнувшись, а затем Криденса словно расплющило и протащило через узкую трубу. Впрочем, это тут же прекратилось, и его замутило. Но, увидев, где они оказались, он заоглядывался, стремясь ухватить взглядом каждую деталь, тошнота отошла на второй план, как и вообще какие-либо связные мысли. До этого после перемещения он заметил, как они вошли в здание, но то, что было внутри, потрясало воображение обычного человека. Огромные часы с цветными секторами парили в воздухе на высоте третьего этажа, нечто, показавшееся Криденсу бумажными самолётиками, меняли траектории и летали сами по себе, не запускаемые ничьей рукой, а потолка у здания, казалось, и вовсе не было: этажи уходили в бесконечность, скрываясь за золотистыми облаками. Криденс стоял, раскрыв рот, и пришёл в себя только когда Грейвз снова потянул его за рукав вперёд, в сторону лифтов. Народу было немного, поэтому на них не обратили внимания до самого лифта. Даже какое-то маленькое существо с сероватой кожей и отвисшими ушами, на которое Криденс некультурно вытаращил глаза, не отвлёкся от своего дела. Юноша даже не заметил, что именно оно делало, как двери лифта закрылись, и кабина зигзагами направилась вниз. Персиваль лишь улыбался, глядя на его реакцию. — Где мы, мистер Грейвз? — спросил Криденс, когда немного отошёл от шока и кабина остановилась. — В штабе Магического Конгресса Соединённых штатов, — торжественно объявил Грейвз, когда двери лифта открылись, и они вышли в коридор. Криденс следовал за Грейвзом тенью, пытаясь запомнить все эти повороты. Персиваль, то ли заметив, то ли угадав, что делает юноша, усмехнувшись, бросил через плечо: — Не пытайся запомнить, дорога каждый раз разная. Это сделано во избежание попадания посторонних в наиболее важные отделы. Сами мы просто… чувствуем свой кабинет. После одного из поворотов они столкнулись с Куинни Голдштейн. Криденс видел её однажды, когда Тина спасла его от избиений матери и привела к себе. Не-мистер Грейвз потом упоминал, что после этого случая её уволили с должности. Как и в тот раз, Куинни производила неизгладимое впечатление. От разговора с ней улучшалось настроение, она была настолько милой и обходительной, что когда она погладила Криденса по голове после рассказа сестры о нём, ему не захотелось отстраниться или вжать голову в плечи. А её способность читать мысли и сходу раскрывать все карты человека не злила, а иногда лишь сбивала с толку. И вызывала расположение у Криденса. Есть на свете человек, способный его понять, когда он сам себя понять не в состоянии. Лицо Куинни в обрамлении светлых кудрей тут же озарилось счастливой улыбкой при виде него. Она, безусловно, очень удивилась, но была так рада, что заражала своим энтузиазмом всех вокруг. — Криденс, дорогой, неужели ты жив? — она сперва не решилась его обнять, видимо, помня, что он не очень-то это любит, но положила руки ему на плечи и немного повертела его из стороны в сторону. — Бог ты мой, поверить не могу! Надо срочно обрадовать Тини, она больше всех по тебе убивалась, — Куинни стрельнула глазами на Грейвза, на что тот сделал кирпичное лицо.  — Так пойдёмте. Я как раз хотел сообщить мисс Голдштейн, — сказал Персиваль, увлекая за собой чуть улыбавшегося Криденса, А Куинни шла позади. Вскоре они дошли до кабинета, а у кабинета напротив Криденс успел заметить табличку «Директор отдела магического правопорядка. Персиваль Грейвз.» Куинни постучалась и открыла дверь, заходя внутрь и делая Криденсу жест «останься». Тот замер за спиной Грейвза. — Тини, милая, угадай, кого я сегодня встретила! — с энтузиазмом воскликнула белокурая Голдштейн.  — Опять Якоба? — усталым голосом спросила темноволосая сестра, не отрываясь от бумаг на столе. — Лучше, — Куинни быстрым движением выхватила Криденса из-за плеча Грейвза и торжественно поставила его рядом с собой, обняв за плечи. — Смотри! Тина подняла голову, и усталость на лице сменилась удивлением: глаза расширились, а рот раскрылся. Криденс в смущении от внимания к себе опустил глаза в пол. Тина несколько секунд хлопала глазами, а затем суетливо поднялась из-за стола и несмело подошла к нему. — Криденс? Ты… Ты жив… — аврор прижала руку к дрожащим губам. — Но… Как? — Я и сам бы хотел узнать ответ, мисс Голдштейн, — напомнил о себе Персиваль, проходя в кабинет и становясь неподалёку от них. Криденс ещё больше смутился и пожал плечами. Неловкость момента исправила Куинни. — Что же это мы, Тини, где наше гостеприимство? — она взмахнула палочкой, и из шкафа вылетел чайный сервиз на четверых и чайник. Вскипятив в нём воду вторым взмахом палочки, она пригласила всех к столу. Документы спрятались в стол по одному желанию Тины, а Персиваль взмахом руки материализовал ещё три удобных стула. Тина всё ещё в каком-то оцепенении рухнула в своё кресло, не отрывая взгляда от воскресшего юноши, Куинни грациозно уселась по правую сторону от сестры, а мистер Грейвз — по левую. Криденсу пришлось сесть в центре и ощущать на себе любопытные и участвующие взгляды. Первым нарушил тишину Грейвз.  — Криденс, расскажи, что с тобой случилось? Криденс взял чашку и обхватил её руками, собираясь с мыслями. Чай приятно грел руки. — Я помню только крик мисс Голдштейн, а потом темноту. Я просто… был где-то. А затем я очнулся у себя в комнате, — мельком глянув на удивлённое лицо Тины напротив, он стушевался и отпил чай. — Но как мистер Грейвз нашёл тебя? — спросила она. — Кулон, — одновременно с Криденсом ответил Грейвз, отчего тот посмотрел на него. Сёстры Голдштейн переглянулись и непонимающе посмотрели на них. — Тот кулон, который Гриндевальд оставил мальчишке, — кашлянув, пояснил Персиваль. — В виде этих даров смерти. Я не знаю, почему и как, но он позвал меня, — Грейвз в задумчивости почесал щёку. — Как это «позвал»? — тряхнула головой Тина. — Эдаким… зудом в районе живота. Как при трансгрессии, — покрутил рукой у живота Грейвз и отпил чаю. Обе сестры Голдштейн покивали головами, а Криденс молча допил чай. Он хотел бы знать, почему этот кулон, выданный ему не-Грейвзом, сработал на настоящего Грейвза. И что с ним произошло, пока этот Гриндевальд заменял его. К своему стыду, Криденс не сразу заподозрил подмену. Вернее, он чувствовал, что что-то не так, но окончательно он в этом убедился, когда мистер Грейвз отказался от него. Юноша был твёрдо уверен, что настоящий Грейвз никогда бы такое не сказал. Настоящий Грейвз обнимал спокойно и чуть неуверенно, может, потому, что не был до конца уверен, что ему это позволено. Криденсу каждый раз хотелось сказать, что Грейвзу можно всё, он, Криденс, весь принадлежит ему, ибо, если говорить начистоту, никому он больше и не был нужен. Но слова каждый раз застревали в горле сухим комом, и юноша только прижимался ближе, надеясь, что мистер Грейвз сам всё поймёт. Не-мистер Грейвз же обнимал властно, стремясь утвердить на него свои права. В общем-то, даже на объятия это было мало похоже. Тогда поначалу Криденс даже радовался, думая, что мистер Грейвз всё понял, но к тому времени печальная развязка была уже близка. Юноша был погружен в свои мысли и не заметил, как остыл его чай. Опомнился он только тогда, когда Грейвз положил руку ему на плечо. — Спасибо, мисс Голдштейн, — директор поднялся с кресла, которое тут же исчезло, и кивнул обеим сёстрам. — Мисс Голдштейн, — обратился он к Куинни. — Благодарю за приём, но нам, пожалуй, пора, — он поднял Криденса и чуть подтолкнул к выходу. — И ещё одно, мисс Голдштейн, — обратился Персиваль к сёстрам. — Я надеюсь, что никто, подчёркиваю, никто, а в особенности Серафина Пиквери не узнает, что Криденс жив, — напоследок жёстко отрезал Грейвз. Девушки кивнули, и Персиваль с Криденсом вышли.