Тьма во мне

Грейвз сразу потащил его в свой кабинет и запер дверь всеми известными чарами. Он усадил Криденса на диван, а себе взмахом руки наколдовал стул напротив него и сел на самый краешек, опершись локтями на колени и вперившись взглядом в юношу напротив. Тот в который раз заметно стушевался и сжался, стремясь стать как можно более незаметным. — Криденс, — тихо позвал Грейвз. Юноша поднял голову, посмотрев в глаза мужчине. — Да, мистер Грейвз? — несмело ответил Криденс. — Дай мне, пожалуйста, кулон. Рука юноши метнулась к груди, сжав вещицу. Криденсу не хотелось расставаться с единственной принадлежащей ему вещью, к тому же, только с её помощью у него была хоть какая-то связь с мистером Грейвзом. Криденс чуть мотнул головой, сильнее прижимая знак к груди. Мужчина поспешил объясниться. — Я верну его тебе, мне только нужно осмотреть его и понять, как он работает и почему сработал на меня, — Персиваль протянул руку ладонью вверх, — Пожалуйста, Криденс. Это ненадолго. Юноша посмотрел в глаза Грейвза, кивнул, стянул кулон через голову и положил на ладонь аврора, коснувшись её кончиками пальцев. Мистер Грейвз чуть улыбнулся и накрыл руку Криденса своей второй. Отпустив руки юноши, Грейвз левитацией подвесил перед собой кулон и стал осматривать его со всех сторон, проверяя чары. Заворожённый Криденс не шевелясь следил за его действиями. Его всегда восхищала магия Грейвза. Обычно был заметен только её результат, к примеру, исчезающие шрамы и боль от них на ладонях, но иногда, как сейчас, это были сполохи благородных изумрудных и сапфировых оттенков, перетекающие друг в друга и опутывающие его кулон. Грейвз задумчиво покивал, напоследок мелькнуло красным, и аврор поймал падающее украшение. — И ещё одно, Криденс, — осторожно начал аврор, когда повесил кулон обратно на шею парня. — Да, мистер Грейвз? — Ты мне доверяешь? — Да, — тут же слетело с губ юноши, но Персиваль поднял руку. — Подумай, Криденс. То, о чём я попрошу тебя, довольно… личное, — подбирая слова, медленно говорил Грейвз. — Я обещаю, что не буду использовать полученные сведения тебе во вред. Я обещаю, что посмотрю только то, что ты сам захочешь мне показать, — видя, что юноша явно не понимает, к чему клонит Грейвз, тот пояснил. — После следствия и суда над Гриндевальдом мне отдали его воспоминания за то время, пока он был мной. Криденс поджал губы, плечи его поникли. А он-то надеялся, что мистер Грейвз никогда не узнает. Не узнает того, что неоднократно делал не-Грейвз, что было грехом, самым жутчайшим из всех после магии, по словам матери, но это было так приятно, что все мысли тут же куда-то улетали, все заботы и проблемы отходили на второй план и даже наказания Мэри Лу переставали волновать его. В первый раз не-Грейвз сделал это, когда дал ему тот кулон. Криденс помнит горячие руки, вначале едва касающиеся чувствительной задней поверхности шеи, а затем плотно обхватившие его под подбородком и поднявшие голову, помнит взгляд глаза в глаза, когда не-Грейвз смотрел ласково, чуть сощурившись. Помнит тёплые сухие губы сначала на лбу, а затем на губах, этот целомудренный лёгкий поцелуй, но не менее желанный Криденсом. И помнит слова «сожми его в кулаке, и я тотчас приду к тебе» на прощание. Грейвз потряс опять куда-то мысленно пропавшего юношу за колено, чем привлёк его внимание. — Я, пожалуй, не с того начал, — продолжил Персиваль и прокашлялся. — Я прошу у тебя прощения, Криденс. — За что, Мистер Грейвз? — За то, — Персиваль рассеянно погладил колено юноши, отчего тот сглотнул. — Что дал себя одолеть и ненароком ввёл тебя в заблуждение, — Грейвз убрал руку, и колену сразу стало холодно. — И вы простите, что не распознал подмены, — понурил голову Криденс. — Не переживай, мой мальчик, не ты один был обманут. Ему удалось одурачить весь Конгресс. Ты пострадал из-за того, что я был недостаточно силён, чтобы одолеть Гриндевальда. Я собираюсь исправить это. Но я не смогу сделать это один, без тебя. Криденс поднял глаза. — Чем я могу помочь вам, Мистер Грейвз? — Для полноты картины мне не хватает твоих воспоминаний о том времени. В моих есть пробелы, видимо, Гриндевальд намеренно стирал себе воспоминания на случай, если его поймают.  — Хорошо, — кивнул юноша, несмотря на то, что ему было жутко страшно открывать свои тайны перед мужчиной. Криденс не до конца понимал, каким образом мистер Грейвз собирается брать воспоминания, но всё же согласился, если это хоть как-то поможет Грейвзу. — Ты готов? — спросил Персиваль, устраиваясь поудобнее на стуле и нацеливая палочку прямо в лоб парню. Тот изрядно испугался, но кивнул. — Готов. — Не бойся, это не больно. Разве что только чуть-чуть. Сконцентрируйся на тех воспоминаниях. Криденс ещё раз кивнул, властный голос уверенно произнёс «Легилименс», и Криденса будто что-то толкнуло в лоб, а перед глазами замелькали картинки. Бесчисленные побои матери, листовки, сёстры, снова побои, встречи с не-Грейвзом в укромном переулке. В том числе и та самая. Этой сцене Персиваль уделил чуть больше внимания, а затем вновь круговерть воспоминаний и бой в подземке: Ньют защищает Криденса, тот оборачивается обскури, лучи заклинаний и темнота без звуков и конца. Темнота рассеялась, и Криденс обнаружил себя завалившимся набок на диване, а мистера Грейвза — тяжело дышащим на стуле. Его палочка подрагивала в такт руке. Голова болела, а перед глазами слегка плыло. Персиваль поднялся, убрав палочку в рукав, и сел на диван рядом с Криденсом, подняв его и прижав его голову к своей груди. Юноша дрожал, как и Персиваль, но, в отличие от аврора, у мальчика это было впервые и такой шок вполне естественен. Персивалю пришла запоздалая мысль, что лезть в голову эмоционально нестабильного обскура — ментальное самоубийство. Он мог сойти с ума и пускать слюни в местах не столь отдалённых до конца своих дней. Он поразился своей глупости. Впрочем, это была не первая глупость, которую он совершал из-за мальчишки. К счастью, на этот раз всё обошлось. Напоследок чуть сильнее обняв Криденса, Персиваль встал сам и помог юноше подняться. Наколдовав стакан с водой, он протянул его мальчику. Тот неровными глотками опустошил стакан и выдохнул, приходя в себя. Грейвз ободряюще ему улыбнулся. — Сейчас мне нужно заняться делом, мой мальчик, так что я отведу тебя ненадолго к мисс Голдштейн, хорошо? Юноша расстроился, но кивнул и пошёл за Грейвзом обратно в кабинет Тины. Куинни ещё не ушла, и сёстры прервали свой разговор, обернувшись к вошедшим. — Мисс Голдштейн, присмотрите, пожалуйста, за Криденсом. Мне нужно закончить кое-какие дела. — Хорошо, мистер Грейвз, не волнуйтесь за него, — Куинни с улыбкой приняла юношу из рук босса и усадила его рядом с собой на наколдованный сестрой стул. Как только дверь за Персивалем закрылась, ему предложили чай с печеньями. Юноша с благодарностью всё принял, ведь с самого воскрешения у него во рту не было ни крошки. Сёстры переглядывались, явно не зная, с чего начать разговор. Но вскоре Криденс избавил их от этой проблемы. — Мисс Голдштейн, — обратился он к Тине, отставив пустую чашку. — Можно просто Тина. — Тина, я хотел попросить вас… точнее, спросить… — неуверенно начал парень. — Конечно, милый, спрашивай, — подбодрила его девушка. — Вы ведь знаете, где моя сестра Модести? — взглянул он в глаза Тине. Та кивнула и стрельнула глазами на сестру. — Да, Криденс, знаю. — Пожалуйста, отведите меня к ней, дайте мне с ней повидаться, — просил Криденс, понимая, что обеих сестёр вряд ли так сразу получится увидеть, так что он решил попросить пока о самой младшей. Тина в лёгкой панике посмотрела на сестру, и та попыталась спасти ситуацию. — Мы бы рады, дорогой, но, боюсь, мистер Грейвз будет недоволен тем, что мы выйдем. Кто-нибудь может увидеть тебя. Криденс поник и сжал сиденье ладонями. — Пожалуйста, — дрожащим голосом умолял Криденс, вжав голову в плечи, стесняясь своей настойчивости. Сёстры ещё раз посмотрели друг на друга. Тина, подумав, поджала губы, прикрыла глаза и кивнула. Куинни неуверенно улыбнулась и положила руку на плечо Криденса, привлекая его внимание. — Хорошо, Криденс, — она ободряюще сжала его плечо. — Но только ненадолго, хорошо? Криденс тут же улыбнулся и энергично закивал. Девушки встали и убрали сервиз. Куинни крепко взяла Криденса за руку, Тина быстро настрочила записку и ухватилась за юношу с другой стороны. Криденс вновь почувствовал, как его расплющило и протащило через узкую трубу, и вот они втроём стоят на склоне среди деревьев, а перед ними ровными рядами простираются белые плиты.