My Fault/Моя вина

Санс сидел на кровати, вцепившись руками в простыни с такой силой, что боялся, как бы они не лопнули под его пальцами. Его взгляд метался по комнате, а тело тряслось, пока он оглядывался вокруг. Из бара доносились голоса, но он не мог расслышать голос Папируса и не видел его самого рядом, и это пугало. Скелет был в панике. Он потерял сознание из-за своей идиотской слепой боязни, а Гриллби украл Папируса и запер его самого здесь. Санс хотел разрыдаться, это все его вина. Если бы он только не поскользнулся, не уронил стул, не разбил тарелки и не залил весь бар кетчупом. Санс прикрыл рот, заглушая слабый визг, который рвался из его горла, и уставился на дверь, соединяющую бар с подсобными помещениями. В комнату вошел Гриллби, выглядевший усталым и взволнованным, но скелет принял это за раздражение. Что-то должно случиться. Санс замер, ожидая грядущее наказание. Гриллби посмотрел в комнату и обнаружил, что скелет уже проснулся и его бьет жестокая дрожь. Элементаль слегка уменьшил интенсивность сияния своей пылающей головы. Санс выглядел таким напуганным, просто в ужасе. Это противоречило тому, каким он был рядом с Папирусом. Когда братишка находился с ним, Санс казался очень сильным, способным защитить его, почти угрожающим. Теперь он был побежденным, разбитым, пустым. — Санс... — Он проснулся?! — Папирус распахнул дверь, чуть не ударив ей Гриллби по голове. Младший заметил Санса и, улыбаясь, бросился к нему. Гриллби видел, как кости Санса расслабились, напряжение покинуло его. Маленькие белые зрачки увеличились и больше не дрожали, пока он обнимал брата, крепко прижимая к себе. Санс зарылся лицом в шарф братишки и замер так на несколько секунд, а потом снова поднял взгляд на владельца бара. Он пытался выглядеть грозно, но то, как тряслись его зрачки, выдавало, что он все еще боится. Гриллби соврал бы, сказав, что его не задевает этот взгляд, направленный на него. — Ты как? Ничего не болит? — спросил Санс, отстраняясь, чтобы оглядеть Папируса внимательнее. — Конечно нет, братец. Почему ты беспокоишься обо мне? Ты в порядке? Санс улыбнулся, слегка кивая. — В полном, бро. Папирус, кажется, не слишком поверил, но все равно улыбнулся в ответ, не желая спорить. — У тебя точно все хорошо? — надавил Санс, поглядывая на Гриллби. — Никто не обидел? — Санс, все хорошо! Ничего не случилось. Что с тобой? Ты слишком беспокоишься. — Хех, извини, бро. Сейчас уже лучше, так что не стоит больше греметь об этом костями, — Санс погладил брата по голове, заставив его слегка рассмеяться. Папирус начал разглагольствовать о своих новых друзьях с улицы, но Санс не мог сосредоточиться на истории так, как ему хотелось бы. Он продолжал украдкой поглядывать на Гриллби, все еще ожидая подвоха. Бармен все это время стоял в дверном проеме, наблюдая за ними, и явно что-то планировал. Из-за этого Санс не мог расслабиться и почувствовать себя в безопасности. У того, что он сделал, должны быть какие-то последствия, огненный монстр наверняка уже придумывал наказание. И Сансу было еще более тошно, потому что Папирус сидел рядом. По крайней мере, если бы элементаль забрал Папируса, Санс мог бы хоть как-то подготовить себя к тому, что его ждет. Правда сейчас он совершенно не мог предположить, что бармен собирается сделать. Что, если Гриллби использует Папируса против него? Может, он хотел заманить Санса в западню, окутывая ложным чувством безопасности своего дома, прежде чем разрушить все? А может быть... — Брат? Санс и не заметил, как увеличилась его паника, замерцали глаза, а дыхание ускорилось. Нет, Гриллби не Гастер. Санс сможет справиться с ним. Санс не позволит ему прикоснуться к Папирусу. Скелет слишком долго играл в его игру, согласившись следовать правилам этого якобы безопасного места, принял бесплатную еду, теплую постель, но не более того. Что бы ни планировал владелец бара, Санс не позволит этому произойти. Никогда, если это втянет Папируса. — Папирус, не мог бы ты дать нам... Санс зарычал, обвив брата руками и прижимая к себе, его глаза светились. — Не прикасайся к нему! — предупредил Санс, и Гриллби замер в дверях. — Брат! — пискнул Папирус, но руки Санса лишь сильнее сжались вокруг него. — Брат! — ещё раз попытался Папирус, стараясь высвободить хотя бы свои ручки. — Санс! — теперь это был уже крик. Папирус прижал свои ладони к груди старшего брата, кончики его пальцев засветились, разбрасывая вокруг легкие оранжевые искры. — Ау! — Санс дернулся и выпустил Папируса. Младший брат сурово смотрел на него, и гнев Санса быстро улетучился, сменяясь виной. — Перестань подозревать Гриллби! — потребовал Папирус, Санс отвернулся от них. — Он ничего не сделал, он был добр к нам с момента нашей встречи! Он не желает нам зла, но ты ведешь себя так, будто желает! — Ты не знаешь... — Все я знаю! — отрезал Папирус, и Санс, покачав головой, уткнулся лицом в колени. — Он очень волновался, — голос Папируса звучал уже не так встревоженно. — Он не знал, что делать, а ты продолжал кричать. Санс сжал в руках свою куртку, мысленно желая, чтобы этот разговор прекратился. — Он должен был объяснить стражам, почему ты кричал и откуда в баре такой беспорядок. Он принёс тебя сюда и присматривал за тобой, — голос Папируса дрогнул, и Санс оторвал голову от колен, заглядывая брату в глаза. — Пап... — Он так беспокоился, брат! — оранжевые слезы грозили вылиться из глазниц в любое мгновение. — Он терпеливый, щедрый и сильно заботится о нас, но ты как будто думаешь, что он злой. Папирус шмыгнул носом, вытирая скопившиеся слезы. Санс хотел отвернуться, проигнорировать брата и продолжать верить в то, что он знал, в то, что пережил. В то же время ему хотелось обнять брата и поверить в его слова о доброте монстров. Он разрывался между этим, в его душе боролись страх и надежда. — Я знаю, что с тобой случилось что-то плохое, Санс. Старший скелет напрягся, грустное выражение его лица лишь на мгновенье сменилось на отчаяние и страх. — И-и из-за этого ты не доверяешь монстрам и не любишь их. Но, — Папирус взял руку брата, — Гриллби не такой. Он не похож на всех, кого мы видели прежде. Санс покачал головой, сдерживая рыдания. — Ты ничего не знаешь, — прошептал он, однако хватка Папируса стала сильнее, и он заглянул прямо в глаза Сансу. — Я знаю. На секунду Санс засомневался, что Папирус забыл Лабораторию. Его уверенный и непоколебимый взгляд заставил старшего скелета поверить, что Папирус точно знает, чего Санс боится и до какой степени. Хотя младший и не помнил тесты или Гастера, но Санс знал, что Папирус может ощущать его страхи и тревоги. Каждый раз, когда он успокаивал брата после приступов, он соединял их души, забирая эмоции Санса, использовал свою магию, чтобы унять их. Папирус наполнял старшего скелета так необходимым ему чувством безопасности и тепла. Санс ощущал, как любовь и надежда Папируса смывают все ужасы, что беспокоят его, но взамен Папирус мог чувствовать каждую эмоцию, забранную у брата. Он чувствовал весь страх Санса, его печаль, нестабильность, но даже не зная, откуда взялись эти эмоции, он все равно делал все, чтобы брат чувствовал себя лучше. — Санс? Старший скелет поднял взгляд, Гриллби все еще стоял в дверях. — Я не знаю, что сделать, чтобы ты почувствовал себя в безопасности здесь, как убедить тебя, что у меня нет дурных намерений в отношении тебя или твоего брата. Я изо всех сил старался помочь вам, защитить, но мне это не удалось. Не знаю, может, потому, что у меня нет опыта воспитания детей, или потому, что вы не совсем обычные. Но все-таки я хочу, чтобы вы были здесь счастливы. Мне хотелось бы, чтобы ты доверился мне, поверил в меня так же, как Папирус. Но я знаю, что доверие — это сложная вещь. Его нужно заслужить, и я не виню тебя в том, что ты не веришь какому-то парню, который просто действует по-доброму. Но сегодня, Санс... — Гриллби со вздохом сел на дальний конец кровати, желая дать ему как можно больше пространства. — Я никогда не обижу тебя. Санс неловко заерзал, его щеки окрасил голубой румянец, и он отвернулся. — Я ничего не знаю о том, откуда вы пришли или что случилось с вами, ребята, и я не буду просить вас рассказывать. Я просто хочу, чтобы вы знали, что вам не надо больше бояться. Я бы... блин... я не могу себе даже представить, что накричу на вас, не то что ударю, меня тошнит от одной только этой мысли. Пламя Гриллби слегка отличалось от нормального цвета, и Санс был счастлив, что благодаря этому его эмоции так просто читать. Это качество делало его более открытым и откровенным в глазах Санса, приятно было знать, что Гриллби не сможет обманывать его так легко, как другие. — В общем, как и говорил, я знаю, что ты не можешь, и не стану ожидать, что ты так просто поверишь мне. Просто знайте, я никогда не причиню вам боль. Я не смогу пообещать вам, ребята, комнату во дворце. Не могу обещать невозможного, не такой я парень, чтобы принимать на себя подобные обязательства. Я не стану приукрашивать мир для вас или сулить что-то, лишь бы вы чувствовали себя лучше. Вы оба можете принять реальность и правду, потому что вы двое прожили жизнь сложнее, чем у многих взрослых. Относиться к вам, как к стеклянным, значит унизить вас, а вы такого не заслуживаете. Я простой владелец бара, только и всего. Я никогда не воспитывал детей, и у меня нет своих, только племянница, с которой я раньше сидел несколько недель. Я много не знаю, но каждый день благодаря вам узнаю что-то новое, и это самое интересное и приятное, что случалось со мной за долгие годы. Мне нравится, что вы здесь, действительно нравится. Надеюсь, я смогу и дальше готовить вам, ребята, и просыпаться с вами по утрам и помогать вам разобраться, как работает душ. Мне хотелось бы верить, что вы позволите мне сделать для вас больше, даже если это не будет еда из пятизвездочного отеля или самая мягкая в мире кровать. Но вы всегда можете рассчитывать на чертовски вкусный обед, теплый дом и место, где можно выспаться. И, Санс... нет, вы оба... клянусь вам обоим, что никогда не ударю вас. Неважно, что вы сделаете, разобьете тарелку или стакан. Вам никогда не нужно бояться меня, — хотя Гриллби говорил с ними обоими, смотрел он все время на Санса, желая убедиться, что напуганный скелет понял, насколько искренним и честным он был. — Я хочу, чтобы это место стало для вас домом. — Что такое дом? — тихо спросил Папирус. — Место, где ты чувствуешь себя в безопасности и в мире со всеми. Такое место, которому ты знаешь, что принадлежишь. — Это место — наш дом, — заулыбался Папирус, и Гриллби ощутил, как его несуществующее сердце тает. Папирус протянул ему открытые руки. Бармен быстро придвинулся, притянул малыша к своей груди и улыбнулся ему, а потом таким же мягким взглядом посмотрел на Санса. — Хочешь, обниму тебя, Санс? Санс прижал руки к груди и нервно кивнул, позволяя Гриллби заключить и его в теплые объятия. Троица сидела так несколько минут. Мальчики наслаждались теплом, излучаемым телом Гриллби, а он просто был рад тому, что они рядом. Папирус отстранился первым и взглянул на Гриллби. — А можно нам доброженого на ужин? Гриллби засмеялся, а Санс фыркнул в свою куртку. — Не вижу причин для отказа. А ты что думаешь, Санс? — Звучит как ДОБРОтная идея. Гриллби усмехнулся, натягивая капюшон Сансу на голову. — У тебя будет со вкусом крабовых яблок. Санс хихикнул, прикрыв рот рукой, и выглянул из-под капюшона. — Не надо расКРАБжаться из-за каждой шутки.* — Может, стоит попросить особый рожок со вкусом земли? — задумался Гриллби, пока дети смеялись на кровати. — Какие у тебя приЗЕМЛЕнные решения. — Никакого доброженого для тебя, Санс. Ты можешь остаться тут, пока мы с Папирусом сходим, — Гриллби улыбался, наблюдая, как Санс хохочет, больше не прячась в собственной куртке. Его веселье оказалось таким заразительным, что вскоре вся троица смеялась, наполняя комнату радостью.