My Fault/Моя вина

— Почему все дети днем куда-то уходят? — как-то утром спросил Папирус, оглядывая пустынную улицу. — Они в школе, — ответил Гриллби, отвлекаясь от книги, затем задумался на минуту. — Вам двоим, наверное, тоже стоило бы туда ходить. — Школа? — повторил это слово Папирус, Санс оторвался от горы игрушек и в замешательстве поднял голову. Гриллби уже привык к тому, что порой его неофициально усыновленные дети теряются в элементарных повседневных вещах. Конечно, это настораживало и беспокоило его, но он мало что мог с этим поделать. — Это там, где дети учатся и получают образование. — Санс научил меня всему, что я знаю! Санс знает все! — засиял Папирус, и Санс кивнул в знак подтверждения. — Школа учит тому, что даже Санс может не знать. — Чему, например? — фыркнул Санс, как будто слегка обидевшись. Он знал, что не был гением, однако время, проведенное в лаборатории, даровало ему знания, которые явно удивляли Гриллби, похоже, о многом он даже не слышал. — Математика, науки, история монстров, все, что угодно. Санс со скучающим видом закатил глаза. — Почему это так важно? — Потому что это поможет вам, когда вы станете взрослыми. Нельзя стать бухгалтером, не умея считать. — И школа учит этому? Профессии бухгалтера? Гриллби кивнул. Папирус, кажется, задумался о школьных предметах: — И это делают все дети? Гриллби еще раз кивнул, и Папирус испустил протяжный звук «хмммм», как будто всерьёз все взвешивая. — Думаю, я хотел бы посмотреть на эту школу. Хотя сомневаюсь, что она может научить меня тому, чему мой брат не может. Но мне нужно поддерживать его репутацию! — Пап, — простонал Санс, и Папирус усмехнулся. — Да, я хочу туда сходить. Когда школа начинается? — Когда, где и как долго? — уточнил Санс, теперь втянутый в тему из-за интереса своего брата. — Ниже по улице. Вы знаете место, где днем всегда гуляют дети? Братья кивнули. — Школьный день обычно длится семь часов, может быть, чуть меньше, и обучение продолжается большую часть года, за исключением праздников. Санс в безразличии сморщился. — А когда?.. Не знаю. Мне нужно как-то записать вас, ребята. Определить вас в класс и все такое. — Класс? В школе есть классы? Что это значит? — В зависимости от вашего возраста и уровня образования вас распределяют в разные классы. И когда вы заканчиваете один, то в следующем году переходите в новый, пока полностью не закончите школу. — Папирус будет в том же классе, что и я, так? Хотя Санс задавал вопрос, Гриллби показалось, что это звучит, как утверждение, с которым ему следует согласиться. — Скорее всего, нет, вы разного возраста, так что все будет зависеть от уровня вашего образования. — Что это значит? — спросил Папирус. — Как хорошо вы разбираетесь в разных предметах. Может, Санс лучше в математике, но ты можешь лучше понимать в науках. В зависимости от общей оценки по всем предметам вас определят в класс. Санс нахмурился и покачал головой: — Нет, мне это не нравится. Санс знал, что он умнее брата. Нет никакой надежды на то, что они вдвоем окажутся в одном классе, а Санс не собирался позволять брату оставаться одному в каком-то странном окружении, даже если знал всех в городе. — Санс, нет! Я хочу пойти! — заканючил Папирус, дергая брата за руку. — Я хочу проверить свои знания. Эти школьные штуки отличный вызов для меня! — Вы двое никогда не занимались ничем подобным? Санс напрягся немного, но покачал головой. — Нет. — Ну, вообще-то с этим может быть одна проблема, — Гриллби потер подбородок, обдумывая подзабытые воспоминания. — Вы, ребята, не можете четко читать. — Мы умеем читать! — выкрикнул в свою защиту Папирус. — Да, но не на том языке, на котором учат в школе. Я без понятия, как это все сработает. Может быть, они могут научить вас? Что ж, почему бы просто не попробовать? Мы можем все вместе сходить и посмотреть, прежде чем принимать решение. Ну как вам это? Санс покачал головой, но Папирус с готовностью кивнул. — Да! Один день! Отпусти нас туда! Санс громко застонал, опрокинулся на спину и издал протяжный вздох, который прозвучал как преувеличенное «ладно». На следующий день вся троица вошла в школу, и Гриллби переговорил с директором и школьным консультантом* о возможности зачислить мальчиков. После объяснения ситуации, в которую попали братья, и новости об отсутствии предшествующего образования консультант отвела их в сторону и вручила бланки для учебного тестирования. Гриллби попытался предупредить, что дети не смогут прочитать их, но консультант — мисс Керри — сообщила бармену, что «должна сама увидеть, на что способны мальчики». Гриллби прождал в холле несколько часов до тех пор, пока Санс и Папирус не вышли из комнаты усталые и растерянные. Консультант, на вид такая же измученная и сбитая с толку, закрыла за ними дверь. Вновь пригласив Гриллби и детей к себе в кабинет, она объяснила ситуацию. — Мистер Гриллби, сейчас я совершенно не понимаю, как определить этих детей в школу. Хотя они заполнили тест, но все написано на каком-то странном языке, который я никогда не видела. Я знаю, вы говорили, что они не умеют читать, но Санс громко заявлял, что в состоянии понять и прочитать текст. Поэтому я удивилась, увидев… ну… это, — она протянула бумаги Гриллби, который уставился на непонятные символы. — Также должна вам сообщить, что Папирус все время списывал у брата. Видимо, Папирус не смог прочитать, и Санс дал ему все ответы. Однако когда я попросила Санса записывать ответы верно, он был очень смущен и не знал, как еще их можно писать. Мне очень жаль, но им придется пересдать тест и убедиться, что он написан нормальным языком. Гриллби в замешательстве смотрел на листы. — Но мы сдали свои тесты! Почему мы должны снова это делать? — раздраженно спросил Санс. — Санс, можешь это прочитать? — Гриллби указал на вопрос в тесте, и Санс наклонился, чтобы взглянуть поближе. Он прищурился, пытаясь понять буквы, но, почему-то они не имели смысла. Санс мог поклясться, что уже читал это раньше, но тогда они были написаны так, как это делал Гастер. — Как насчет этого? — Гриллби указал на ответ, написанный Сансом, и тот кивнул. — 118, — слова, что он произнес, звучали чуждо для всех. Папирус толкнул его локтем, Санс на секунду замер, потом моргнул и исправился. — 118, — он указал пальцем на вопрос, теперь вспомнив его. — Тут спрашивается, сколько элементов в периодической таблице. Я уточнял, должен ли ответ быть точным, потому что в настоящее время ведутся исследования по поиску новых, но она просто сказала написать ответ внизу, это лучшее, что я придумал. Дама выглядела удивленной. Гриллби просто указал в другое место, побуждая Санса продолжить. Тот пробурчал что-то под нос, после чего ответил: — Санс. Это мое имя. Она попросила написать его, — Санс был удивлен этим вопросом. Он потянулся за бумагой Папируса, и мисс Керри передала ее ему. Скелет сел назад и указал в то же самое место. — Это Папирус. Он не мог прочитать тест, и я ему помог. — Но сейчас ты не можешь прочитать это, так? Санс посмотрел на тесты. Незнакомые слова расплывались перед глазами. — Больше нет. Все не так, как раньше. Я прошел тест, правда. Я все верно заполнил. Гриллби кивнул и посмотрел на Папируса. — Папирус, а ты можешь прочитать все это? — Я могу прочитать то, что Санс писал, — ответил Папирус, наклоняясь ближе к брату и разглядывая бумагу у него в руках. — Я не понял, что тут за символы, но Санс сказал, что тут спрашивается, сколько будет дважды четыре, но я не знал. Санс сказал, что это восемь. Вот такой ответ, говорит. — Мистер Гриллби, мне кажется, что Санс выдающийся ребенок, но я не могу определить его в класс, если он не умеет читать и писать. Однако, я могу направить его к репетитору. После этого он может попробовать сдать тест еще раз. — Папирус такой же выдающийся! Он просто не может прочитать ваш дурацкий текст! — заспорил Санс, ему не нравилось, что мисс Керри хвалила только его. — Гриллби, мы сдали тест. Я на все ответил правильно. Она не верит мне! Мисс Керри хотела возразить, но Гриллби просто поднялся, складывая оба листка. — Вы не возражаете, если я заберу это? Кажется, вопрос смутил консультанта. — Если Санс считает, что он ответил правильно, я хотел бы расшифровать это для себя. Если дело окажется только в разных языках, думаю, мы что-нибудь придумаем. — Вы вольны забрать эти тесты, но, как я уже сказала, я не могу определить детей в классы, пока они не пересдадут экзамен так, чтобы я была в состоянии проверить его без помощи. Папирус заерзал, и Санс сжал руку брата, исподлобья глядя на Керри. — Все предельно ясно. Извините, что отняли ваше время. Санс, Папирус, пойдем. Братья поднялись и вышли из комнаты следом за Гриллби. — Мне не понравилось это место, — вынес свой вердикт старший скелет после того, как они вернулись домой. — Я не понимаю, что не так? Чем им не угодили наши ответы? — размышлял Папирус вслух. — Я должен был уделить этому больше внимания… — бубнил Гриллби себе под нос. Было до боли очевидно, что мальчики пытались читать. Перед его внутренним взором предстала картина того, как они стоят посреди улицы, не способные понять дорожные знаки или уставились на банки с едой в магазине, отличные от тех, что он обычно покупает. Бармен кинул взгляд на детские рисунки, он-то думал, что эти каракули были странными персонажами, частью сюжета, но теперь понял, что это слова. Язык, который понимали только двое детей. — Ты не говорил нам, что эта леди собирается делать. Гриллби обернулся, взглянув в лица детей. — Санс, Папирус, сядьте за стол, пожалуйста, — указал элементаль, и мальчики сели. Бармен поднял два карандаша из кучи на полу и блокнот, который оставил открытым Папирус. Гриллби сел рядом, протянул каждому ребенку по карандашу и листу бумаги. — Это еще один тест? — спросил Санс, и Гриллби покачал головой. — Вы знаете алфавит? Скелеты кивнули. — Напишите его на этих листах, и не жульничайте. Быстро переглянувшись, братья схватили письменные принадлежности и начали писать. Закончив, они показали результаты Гриллби. Само собой это были все те же странные символы. Элементаль указал на первый, похожий на знак мира: — Что тут написано? — А, — ответил Папирус, поглядывая на Санса, у которого, похоже, возникли проблемы с быстрым ответом. — Санс, можешь прочитать это? — спросил Гриллби, скелет кивнул. — Ты просто говоришь не так, — пробормотал Санс, Папирус дёрнул его за рукав, и дети переглянулись. — А как бы ты это сказал? Санс поерзал секунду, покосился на Папируса и ответил: — А. Короткий звук опять был непонятен Гриллби, но Папирус вроде понимал. — Санс научил меня так говорить, — сказал Папирус, и Санс кивнул, хотя это была ложь. Легче было сказать ему, что брат растил его, разговаривая на ВингДинге, чем объяснять, откуда он действительно знал язык. Санс всегда старался переключать свою речь между двумя языками, хотя читать привык так, как Гастер. Сам он рос, слыша, видя, но не осознавая ничего другого, кроме речи Гастера, ничего из того, что говорили другие доктора о работе. — Кто тебя научил так читать? Санс мялся в нерешительности, глядя только на Гриллби и ощущая на себе взгляд Папируса. — Я не помню. Гриллби перевел взгляд на Папируса, а затем просто кивнул, ощущая перемену в настроении Санса. — Но ты можешь читать, да? Санс качнул головой, откидываясь на спинку стула. — Только не так быстро. Мне нужно сперва перевести, — Санс наклонил голову в сторону Папируса. — Я учил Папируса читать это так, как звучит, но он знает и как читать по-моему. — А у этого языка есть название? Санс глубоко вздохнул, скрежетнул зубами и задумался над ответом. — ВингДинг, — скелет смог сдержать дрожь, но почувствовал, как холодок пробежал по его позвоночнику, когда он произнес название вслух. Гриллби просто кивнул и указал на следующую букву. — Ладно, продолжим. Папирус, попробуй сказать это одновременно с Сансом. Я хочу убедиться, что вы оба это знаете, хорошо? Папирус утвердительно кивнул и дождался, пока Санс подумает над буквой, прежде чем одновременно с ним ответить. 26 букв спустя Гриллби с удивлением обнаружил, что дети знают алфавит, просто он оказался на другом языке, который никто никогда не видел. — Слова выглядят не так, как прежде, — прищурился Санс, разглядывая символы, которые Гриллби записывал ниже, под теми, что они с братом написали. Гастер так никогда не писал, даже маркировка на руке Санса выглядела по-другому. Санс видел, что другие доктора писали так же, как Гриллби, но никогда не мог понять этих символов. Он всегда думал, что это был какой-то странный язык, но теперь понял, что это Гастер был тем, кто придумал свой собственный язык. — Я никогда раньше не видел таких знаков, — Гриллби указал на символы. — Никто так не пишет. Ты уверен, что не помнишь, кто тебя этому научил? — Так мы пишем и читаем, — пожал плечами Папирус, сцепляя пальцы. — Санс просто научил меня. Санс сложил руки на коленях и передернул плечами. Может быть, этот язык исчез вместе с Гастером. Санс нахмурился от досады. — Ты помнишь, Санс? Санс только отмахнулся. Конечно, он помнил, но не мог рассказать им, Папирусу не нужно это знать. Поняв, что ответа не будет, Гриллби вернул карандаш Сансу и откинулся на спинку: — Я хочу, чтобы вы, ребята, записали свои имена, используя те буквы алфавита, которые я написал для вас на этих листах. Гриллби подвинул к ним блокнот, Санс вырвал одну страницу и передал ее Папирусу, а блокнот оставил себе. Через несколько минут они продемонстрировали свои результаты, и Гриллби с трудом сдержал тихий восторженный вздох. Их почерки выглядели ужасно, но это было даже мило. Буквы Папируса — прямые и угловатые, в то время как у Санса — округлый бисерный почерк. Оба слова выглядели неровными, буквы разной высоты, но Гриллби все равно хотел повесить это на холодильник с надписью «первые слова Санса и Папируса». — Я хочу научиться этому, — Папирус указал на буквы, пристально разглядывая их. — Я смогу читать все эти истории, что у тебя есть, и этикетки. — Как насчет такого, — начал Гриллби. — Я помогу вам научиться читать и писать, и вы сможете пересдать тест? — Гриллби подвинул к ним тесты, и мальчики слегка отвернулись. — Тогда можно будет еще раз попробовать поступить в школу. — Нет, Папирус попадет в другой класс, я знаю это, — сказал Санс, отталкивая бумаги. — Санс, но, в конечном счете, вам двоим придется жить раздельно. — Неа, — защебетал Папирус. — Мы всегда будем вместе! Санс кивнул в знак согласия. — А когда вы станете слишком взрослыми и большими, чтобы спать вместе? — Двухъярусная кровать, — ответили они хором. — А что если поженитесь? — Нет. — А если что-то случится с одним из вас? — Это что, угроза? — зыркнул Санс, и Гриллби глубоко вздохнул. — Вы двое очень близки, неразлучны, я бы сказал. Но вы не можете вырасти самостоятельными личностями, если будете вместе двадцать четыре на семь. Проводить время отдельно — это даже здорово, к тому же, это всего несколько часов в день. Вечерами вы опять будете вместе. — Нет, — Санс злился, но Гриллби знал, что сейчас ему надо прекратить это. — Мы с Сансом всегда были вместе, — Папирус хмуро уставился в стол. — Мы никогда не разделялись, насколько я помню. Санс сказал, что он вырастил меня сам, и мы всегда были друг у друга. Зачем мне место, где его не будет? Как я узнаю, что он в порядке, или откуда ему знать, вдруг мне нужна помощь? — Чтобы встретить кого-то нового, — Гриллби оперся на локти. — Школа может помочь вам завести новых друзей и познакомиться с новыми монстрами. — Я и так знаю этих детей из школы, мы оба их знаем, — возразил Санс, отстаивая свое мнение. — Папирус все время играет на улице. И мы не каждую секунду вместе, но я не могу быть уверен, что за семь часов с ним ничего не произойдет. — Ребята, это здорово, что вы так близки, но если вы хотите пойти в школу или делать что-то самостоятельно, постепенно вам придется разделиться. В конце дня вы все равно встретитесь здесь. Вы можете ходить в школу вместе. Санс, ты можешь забирать Папируса из класса и идти домой вместе. Вы двое все время будете в одном и том же здании. Просто дай ему попробовать, один день — это все, что я прошу. Санс повернулся в кресле к Папирусу, который состроил умоляющие глазки. Старший скелет медленно кивнул. — Только один день? — он увидел удивление своего брата. — И если нам не понравится, мы не обязаны ходить? Гриллби кивнул. Санс все еще смотрел на брата, и все негативные мысли из его головы выветрились от вида того, как Папирус обрадовался идее пойти в школу. — Один день, — повторил Санс, обнимая братишку. Пламя Гриллби замерцало в согласии.