***
Санс смотрел на небольшую черную браслетоподобную штуку, застегнутую у него на руке. Папирус возился с идентичным предметом на своей, вращая его на запястье. Эти браслеты надел на братьев Гастер, после чего покинул комнату. Санс безумно нервничал из-за испытания и еще больше переживал, что Папирус находится рядом с Гастером в этом новом неизвестном окружении. Видимо, вчера Папирус провалил тест. Гастер собирался проверить, насколько сильны его атаки, но когда противник оказался живым, Папирус отказался напасть на него. Малыш вернулся в их каморку, хромая, и Санс опасался, что это еще не конец наказания. — ВД02П, — скелеты посмотрели, как Гастер входит в комнату с зарешеченным контейнером в руках. — Вчера ты не выполнил задание, которое я приказал тебе сделать. — Гастер прошел мимо них, поставил контейнер и обернулся. — Я надеюсь, что присутствие ВД01С поможет нам избежать повторения подобного. Папирус взглянул на Санса, который изо всех сил старался сохранить каменное лицо, несмотря на растущее в нем чувство страха. — 01С, ты не вмешиваешься в испытание. 02П, делай, как я говорю. Если кто-то из вас ослушается, — Гастер вытащил маленький прибор с двумя белыми кнопками и нажал их. Электрические удары прошили обоих скелетов, заставив их визжать от боли. — Вы будете наказаны. Оба мальчика кивнули. — 02П, — позвал Гастер и открыл клетку, из которой вышел белый кот. — Атакуй существо, используя большие бедренные кости. — Нет! — Папирус покачал головой, отступая. Гастер нажал правую кнопку, и Санс вскрикнул, электрическая вспышка пронзила его руку от запястья и выше, расходясь по всему телу. Папирус, охнув, потянулся к брату. — 02П, — предупредил Гастер, убрав палец, Санс все еще сотрясался от последствий электрического удара. — Пожалуйста, не надо! Не делайте ему больно!.. — Санс пытался сдержаться, промолчать, но не смог и упал, поражённый новым разрядом, отчаянно пытаясь снять устройство. — Костяная атака, — приказал Гастер. Папирус опустился на колени рядом с братом. Увидев, как тяжело он дышит, как исказилось от боли его лицо, младший быстро призвал свою атаку, но она тут же рассеялась, стоило ему взглянуть на кота, который сжался в углу, прячась от шума. — Я-я не могу. Не хочу никого ранить, — Папирус всхлипнул, когда Санс забился в конвульсиях рядом с ним. — Пожалуйста, хватит! Не мучайте Санса! Пожалуйста! — Как эгоистично с твоей стороны, ВД02П, — Гастер шагнул ближе, возвышаясь над ними. — Задача так проста, а ты не можешь ее выполнить. Даже когда тот, кто заботится о тебе больше всех, страдает из-за этого. Ты действительно мое творение, а я-то всегда считал, что это Санс жесток. Папирус вздрогнул от этих слов, слезы потекли из его глаз. — Я-я атакую что-нибудь другое. Что угодно! Только… Я-я не могу, — Папирус покачал головой, сжимая кулаки. — Братец, я не могу. Мне так жаль... Папирус от стыда закрыл лицо руками, и Гастер нажал на кнопку. — 02П, — Гастер присел на уровень Папируса, видя, что скелет смотрит на него сквозь пальцы. — Взгляни на 01С. Папирус слегка опустил руки и посмотрел на него. Санс хрипел, его тело перестало трястись, но рука или нога иногда бесконтрольно подергивались, свежие слезы текли по его лицу. Папирус громко всхлипнул, и Санс немного приоткрыл глаза, но не смог заставить себя улыбнуться, из-за удара, который прожарил его кости. — Норм… Пап… — выдохнул Санс, зажмурив глаза, когда почувствовал толчки остаточной дрожи, сбежавшей по позвоночнику. — У тебя есть выбор, 02П, — сказал Гастер, снова привлекая его внимание. — Делай, как я говорю, и атакуй существо, используя бедренные кости, или, — Гастер протянул пульт Папирусу, — нажми на белую кнопку с надписью С. Глаза Папируса расширились. — В конце концов, по сути это ты причиняешь ему боль своим эгоизмом. Только из-за тебя он превратился в эту мерзкую кучу дрожащих костей. Сделает все, что я прошу, потому что знает, что тебе будет больно, если он откажется. Однако сейчас ты стоишь здесь, и весь его тяжелый труд для тебя не значит ничего. Ты вообще беспокоился о нем? Зачем 01С так заботится о таком самовлюбленном отродье? В конечном итоге ты убьешь его, 02П, его смерть будет на твоей совести. Действуй, ВД02П, нажми кнопку. Покажи мне, насколько ты на самом деле жесток. Сначала Папирус не реагировал, но, переведя взгляд между кошкой и братом, маленький скелет почувствовал, как свежие слезы заструились по его лицу, пока он поднимал руку. Папирус ощутил магию, медленно разгорающуюся внутри, но потерял концентрацию, услышав крик Санса. Папирус оглянулся и обнаружил ладонь Санса на кнопке, он сделал выбор за своего младшего брата.***
Санс поежился от нахлынувших воспоминаний и судорожно выдохнул. Будь он проклят, если бы позволил себе стоять и смотреть, как Папирус уничтожает себя. Санс сделал бы все, что смог, чтобы сохранить его в безопасности. Пока брат жив, его собственная жизнь не значит ничего. Папирусу не нравилось, когда Санс сражался за него, или за них обоих. Он всегда пытался предложить Сансу выбор из несуществующих вариантов, которые никогда и не были выбором.***
— Заряд бластеров 40%, — дал указания Гастер, и Санс ощутил, что немного нервничает перед Папирусом, который наблюдал за тем, как он вызывает бластеры, даже если знал, что больно никому не будет. Санс выстрелит, три манекена обратятся в обугленные головешки. Гастер хмыкнул, кивнул головой и, открыв маленькую дверцу, понаблюдал за тремя крысами, сновавшими там. Они быстро, но внимательно обследовали комнату на предмет выхода, которого не было. — 01С, 02П, призовите ваши кости. Оба брата сделали так, как было велено, бедренные кости появились рядом с ними. — Атакуйте крыс, не сходя с этого места. Папирус нахмурился, а Санс немного напрягся. — Но я не... — Пап, — прошептал Санс, бросая взгляд на Доктора и отворачиваясь. — Не надо. — Но, брат, это неправильно. Они не заслуживают... — Папирус, прошу, не надо. Ты знаешь, что произойдет, если ты не послушаешься. — Нет, Санс, нет. Я не буду. — Меня не волнует, кто это сделает, — Гастер смотрел на них с отсутствующим выражением лица. — Но либо они будут мертвы, либо вы. Сансу не нужно было повторять угрозу, он протянул руку и направил кости в крысу, промахнувшись из-за крысиной скорости. — Брат, нет! Тебе не нужно этого делать! Мы не должны… — 01С, промахнешься еще раз, и 02П не вернется сегодня с тобой в комнату. — Брат, это неправильно. Мне не важно, что он сделает! Это неправильно! — Возможно, инъекция Решимости изменит его мнение, или улучшит твою меткость, — озвучил вслух свои мысли Гастер, и Санс, отрешившись от голоса Папируса, двинул рукой, разорвав крысу костями. Призвав еще две атаки, Санс легко прошил остальных крыс, глядя только на Гастера после того, как закончил. Он не мог видеть ужас на лице брата.***
«Оружие». Он защищал Папируса, он спасал его, у него не было выбора. Санс тряхнул головой и несколько раз ударил себя руками по черепу, в попытке прогнать воспоминания и голос. Эти мысли о правильном и неправильном, убить или быть убитым, он ненавидел их. Санс уже давно не чувствовал счастья от убийства кого-то, так чертовски давно. Не после того, как Папирус стал достаточно осведомленным, чтобы показать ему обратную сторону. До этого Санс всегда больше нравился Гастеру, тогда ему не нужно было угрожать Папирусу, чтобы заставить Санса слушаться.***
— 01С, начинай свою атаку. Санс без лишних слов открыл огонь. Животное тихо взвизгнуло, но Санс просто повернулся к Доктору с улыбкой на лице.***
Всегда с этой проклятой улыбкой.***
— Могу я сегодня использовать бластеры? — спросил Санс, разжевывая серый витаминный кубик, который дал ему Гастер. — Да, я планировал применять их сегодня, 01С. Санс улыбнулся, болтая ногами от восторга. — А можно мне движущиеся цели? Гастера слегка забавлял энтузиазм Санса. — Несколько движущихся целей, — Гастер закончил заполнять отчет и жестом велел скелету следовать за ним. — Сегодня тебе нужно будет вести огонь по прямой линии, — Гастер указал на линию из крестиков на стене. — Попади во все Х, и получишь награду. Пропустишь хоть один, и будешь наказан. Призови свой бластер. Глаз Санса зажегся, когда он сконцентрировался, бластер появился рядом с ним. — Огонь, — скомандовал Гастер, и Санс опустил руку. Бластер выстрелил по идеальной траектории, поразив все Х. — Я справился! — Санс повеселел, а Гастер кивнул, строча несколько заметок, затем, используя свою магию, он сдвинул небольшую панель в стене, за которой открывался вид на группу существ, разгуливающих и озирающих комнату. — Один выстрел. Убей цели. Гастер видел, как создания медленно разбредаются, делая задачу сложнее с каждой секундой промедления. Санс уже был готов, бластер нацелился на первое существо, ожидая команды, чтобы выстрелить. В ту секунду, когда Гастер позволил вести огонь, Санс сжал кулак, улыбаясь, пока бластер прорубался сквозь существ, превращая их в пыль.***
Скелет покачнулся и упал на четвереньки, почувствовав то же самое, что и прошлой ночью — подъем магии, рвущейся из его тела. Санса тошнило на ковер, он стонал после каждого позыва. Так как он почти не ел, рвоты было не слишком много, но рвотные позывы терзали его целых десять минут. Когда они отступили, скелет уперся лбом в стену. Ему нужно перестать думать о нем, о том месте. Нужно подумать о Папирусе и его счастье. Нужно думать о школе и домашнем задании, которое предстоит делать. О чем угодно, чтобы отвлечься от того места. Того голоса. Санс не заметил, что заговорил сам с собой на ВингДинге. Повторял отчеты, которые читал бесчисленное количество раз, или вещи, о которых рассказывал Гастер, все это никак не покидало голову скелета. — ВД01С демонстрирует рост уровня магии — Стоп! Папирус, думай о Папирусе. Папирус в порядке. Папирус в школе, может быть, читает книгу или изучает цифры. — Цифры показывают стабилизацию после вчерашней передозировки РШ. Тем не менее, уровень ХП уменьшился и в текущий момент не в состоянии... — Санс застонал от разочарования, ударяясь головой о стену. Собственный голос, голос в голове, статический шум, так много звуков вокруг. Ему так хотелось, чтобы все стихло. Санс просто хотел спать. «Санс». — Заткнись! — крикнул Санс, колотясь головой о стену, пока в черепе не наступила тишина. Ему стоило пойти в «Гриллби’s».***
Гриллби стоило остаться дома. Все время, пока он был в баре, его слишком занимало беспокойство о Сансе, и он не уделял достаточно внимания чему-то еще. Путаница с напитками, ошибки в заказах, подгоревшая еда, беспорядок повсюду. Когда подошло время обеда, Гриллби все свернул и побежал домой. Быстро открыв дверь, элементаль ощутил, как запульсировала его магия, когда увидел, что дверь в комнату братьев приоткрыта. Поспешно взбежав по лестнице, он мягко постучался. — Санс? — позвал Гриллби, открывая дверь и вглядываясь в полумрак комнаты. Он огляделся в поисках скелета и увидел его в углу. Санс пялился в потолок пустыми глазницами, ритмично ударяясь головой об стену. Бармен заметил на его черепе маленькую трещинку и поморщился, когда скелет не отреагировал на его голос, продолжая биться головой. Войдя, Гриллби заметил небольшое пятно эктоплазмы от рвоты и нахмурился. В глазницы Санса вернулись зрачки, когда он, осознав присутствие Гриллби, повернулся к нему. — Ты думаешь, я плохой, из-за того, что ранил тех детей из моего класса? — спросил Санс, и Гриллби покачал головой, ощутив, что воздух вокруг него вибрирует от какой-то нездоровой энергии. — Нет, Санс, не думаю. — А если бы я убил их? — Я бы немного волновался о последствиях, но нет. Я не думаю, что ты был бы плохим. — Что если я хотел убить их? — А ты хотел? Санс посмотрел на Гриллби, они не отрывали взгляд друг от друга, пока Санс не отвел глаза первым, качая головой. — Папирусу не нравится, когда я причиняю кому-нибудь боль, — ответил Санс, поднимая взгляд обратно к потолку. — Папирус никого не ранит, даже если они сами будут умолять его об этом. — Зрачки Санса еще раз пропали, и Гриллби шагнул ближе. — Хотя я, — начал он, — не колеблясь, превратил бы их в пыль, если бы они только посмотрели на него с насмешкой. Санс закрыл глазницы, протяжно вздохнул, а затем продолжил ровно дышать. Гриллби подходил ближе, останавливаясь от малейшего движения ребёнка. — Знаешь ли ты, что Папирус не ранил ни одно живое существо за всю свою жизнь? — Санс выглядел гордым. — Даже когда он был готов, я остановил его. Потому что Папирус не сможет справиться с чувствами, которые приходят после того, как ты делаешь кому-то больно, — Санс сжал в кулаке свою футболку. — Это чувство сожаления, это чувство гнева, эта волна радости и удовлетворения, — Санс слегка повернул голову. — Прямо как на войне, верно? Ты чувствуешь себя отвратительно, убивая людей, но очень рад, что смог использовать свою магию настолько идеально. — Гриллби ненавидел, когда Санс упоминал войну. — Папирус не был бы полезен в войне. Он слишком хороший. Гриллби промолчал. — Ты раньше делал больно кому-то, о ком заботился? — Нет, — честно ответил бармен. — Я да, — голова Санса перестала биться об стену. — Я делал больно Папирусу. Больно тебе. Делал больно всем, потому что я… — Санс умолк на полуслове. — Санс? — спросил Гриллби, пытаясь вытянуть скелета из его оцепенения. — Ты думаешь, монстры были созданы для какой-то одной цели? — Санс взглянул на Гриллби. — Быть лидером, учителем, матерью, садовником, оружием? — Нет, я верю, что ты можешь быть, кем захочешь. Никто не вправе указывать тебе, кем быть, а кем нет. — Что если это все, что ты знаешь? Что если ты был выращен, чтобы стать чем-то одним, и это все, что ты когда-либо знал, все, что тебе когда-либо говорили все вокруг? — Тогда еще хуже. Как ты можешь знать о существовании других вариантов, если не видел ничего другого? — Гриллби, — голос Санса был серьезным. — Что если тебя создали, чтобы причинять боль? Но в один прекрасный момент тебе говорят, что обижать живых существ — это неправильно. И ты пытаешься приспособиться к этому, но однажды, когда ты ранишь кого-то, то чувствуешь себя не так, как обычно. Ты был воспитан так, чтобы чувствовать себя хорошо от чужих страданий, но теперь тебе плохо, потому что ты знаешь, что все вокруг будут ненавидеть тебя за то, что ты счастлив от этого. Гриллби получил подсказку, что эта история была не просто гипотетической. — Ощущать такое неправильно? Ведь ты всегда верил, что чужая боль — это хорошо, что давать отпор и стоять за себя — единственный способ выжить. Зрачки Санса вернулись, блеклые и грозящие исчезнуть, когда он продолжил: — Так разве это плохо, что я хотел навредить тем двум парням? Плохо ли, что меня не расстраивают их страдания? Ты ненавидишь меня, потому что я не чувствую себя скверно? Если бы учитель не остановил меня, я убил бы их. Я убил бы их, и я не жалею об этом. Хотя тебе это не понравилось бы, только это меня и смущало. Я боялся, что ты ударишь меня, накажешь меня, потому что я сделал что-то не то, даже если был воспитан думать, что это правильно. Тогда я запутался, и сейчас все еще не понимаю. Как ты можешь ожидать, что кто-то способен изменить мою жизнь? Делает ли меня плохим то, что мне не нравятся изменения? Если все, что я знаю — это как быть оружием и убивать людей, то почему мне кажется, что народ не примет меня таким, каким я был создан? Это простительно? Поймут ли они, что я просто родился таким, позволят ли мне делать то, что я хочу? Быть наказанным за то, за что раньше меня хвалили — это сбивает меня с толку. Я думал, что остальные расстроились, потому что я не убил их или не причинил им достаточной боли. Но я понял, что они были расстроены из-за того, что я вообще их ранил. Санс закрыл лицо и свернулся в маленький комочек. — Я знаю, что поступил неправильно, но я все равно не понимаю, почему попал в неприятности из-за того, за что раньше получал награду. Мне это не нравится. Ненавижу. Хочу вернуться к тому, что я знаю. Я хочу, чтобы ты злился на меня. Я пытался заставить тебя разозлиться, ударить меня, наказать, но ты этого не сделал. Из-за тебя я запутался больше всего. Я сделал что-то ужасное, а ты не сделал ничего. Почему? Ты знаешь, что я натворил? Чем заслужил наказание? Ты обращаешься со мной, как с обычным монстром, хотя я не похож на него. Я заслужил это, все, что он сделал со мной, было заслуженно. Я скучаю по нему. По страху, отношению, всему, что я знал. Здесь я ничего не знаю. Не могу ничего предположить. Я не могу повиноваться каждому твоему слову, потому что тебе это не нравится. Ты спрашиваешь мое мнение, о чем я думаю, чего я хочу. Я ненавижу это! У меня нет мнения! Я ничего не хочу! Я — машина! Я слушаю команды и выполняю их, и если я провалюсь, то буду наказан! Вот чего я хочу! Хочу, чтобы ко мне относились как к оружию, которым я был создан! Гриллби молчал, информация заполонила его разум, эмоции захлестывали его. Санс затих, скрыв лицо руками. — С-Санс, ты... — Ты ненавидишь меня, да? — Что? Нет, Санс, нет. — Я уверен, что стал бы, если бы только знал. — Я бы никогда... — Ты испугаешься, если я случайно раню тебя? — Санс поднял голову, в его глазницах опять не было зрачков. — Нет. — А если я сделаю это намеренно? — глаз Санса сверкнул голубым, и Гриллби почувствовал себя неуютно, но продолжил стоять на своем. — Нет. — Я могу, ты ведь знаешь, — глаза Санса тускло искрились. — Убить тебя прямо сейчас. Раздробить твою душу и обратить тебя в прах. Это пугает тебя? Ты боишься? — Нет, Санс. Я не боюсь тебя. Они смотрели друг на друга, ожидая чужую реакцию. Санс разорвал взгляд, отворачиваясь от Гриллби и натягивая капюшон. — Извини, — прошептал он, и Гриллби сократил расстояние между ними, перетягивая скелета к себе на колени. — Санс, пожалуйста, расскажи мне. Я не понимаю, но я хочу. Я отчаянно пытаюсь объединить все в общую картину, чтобы помочь тебе. Я никогда не давил на тебя, не заставлял открыться мне или просто поговорить об этом, потому что не хотел, чтобы ты расстраивался. Но сейчас я не знаю, как тебе помочь. Я очень хочу, но мне нужна твоя подсказка, — уговаривал Гриллби, но Санс только покачал головой, сворачиваясь калачиком. — Могу я спросить тебя, почему ты так себя чувствуешь? Санс не отреагировал, и Гриллби воспринял это как знак к продолжению: — Ты действительно хочешь, чтобы с тобой обращались как с какой-то машиной? Скелет пожал плечами. — Ты боишься? Санс кивнул. — Ты думаешь, я буду злиться на тебя? Санс покачал головой. — Я боюсь, что ты испугаешься, — голос скелета был мягким. — Что ты возненавидишь меня и выгонишь нас. Я не... — Санс судорожно вздохнул. — Я боюсь того, что ты подумаешь обо мне… но еще больше я боюсь того, что будет с Папирусом, если ты все выяснишь. Он… он не должен возвращаться к старой жизни. Гриллби крепче обнял своего приёмного ребёнка, всеми силами пытаясь не поддаваться разрушающему воздействию уныния и страха, расходящемуся от тела Санса. — Санс, — тихо заговорил он. — Выслушай меня, хорошо? — Гриллби отпустил скелета из своих объятий. — Можешь посмотреть на меня, Санс? Скелет колебался, но медленно обернулся к Гриллби. Его взгляд блуждал, как будто он пытался разглядеть каждую мелочь в комнате, пока не остановился на элементале. Маленькие белые зрачки были совсем блеклыми, но все же больше, чем раньше, на скулах виднелись следы слез, а в глазницах уже формировались новые. Гриллби приподнял голову Санса рукой и, не обращая внимания на боль, смахнул слезы большим пальцем. — Я никогда, никогда, никогда не позволю вам вернуться туда, откуда вы пришли, на улицу или еще куда. Этот дом, лестница, кухня, комнаты — все ваше. Эта крыша над твоей головой — ваша крыша, уродливый фиолетовый ковер — ваш уродливый фиолетовый ковер. Этот дом — твой, Санс, твой и твоего брата и больше ничей. И ни я, ни Король, никто не сможет забрать его у вас. Глаза Санса стали ярче, и слезы покатились по щекам, покалывая руки Гриллби. — Санс, ты и твой брат — лучшее, что я мог когда-либо впустить в свой бар. Вы с братом сделали меня таким счастливым. Я не могу представить, какой была бы моя жизнь без вас. Будить вас по утрам, собирать в школу, готовить вам завтрак и обед, забирать из школы, кормить ужином, помогать с домашним заданием, укладывать вас спать — каждая мелочь делает меня счастливым. Ничто и никто в целом Подземелье не заставит меня даже помыслить, что выбор, который я сделал, был неправильным. Мне все равно, через что вы с братом прошли. Меня не волнует, что вы делали. Вы могли бы даже сжечь весь мой бар, но я волновался бы только о том, в порядке ли вы. Ваше прошлое — не клеймо на вас, Санс. Вы не те, кем вы были, а те, кем хотите быть. Кем бы ты хотел быть, Санс? Ты хочешь быть счастлив? Санс кивнул, и Гриллби пришлось убрать руки, слезы, словно водопад, текли по его лицу. — Хочешь быть хорошим братом для Папируса? Санс всхлипнул, качнув головой. — Хочешь жить здесь со мной и Папирусом? — Больше всего на свете, — его голос был надломленным и тихим, но слышимым. — Тебе не нравится, кем ты был до того, как пришел сюда, верно? — Нет. — Так кем ты хочешь быть? Кто ты, как ты сам себя видишь? — Я хочу быть хорошим братом для Папируса. Хочу жить здесь с тобой и ходить в школу. Хочу быть счастливым и не бояться, хочу быть тем, кем я хочу быть, а не тем, чем меня создали. Не тем, чем он хотел меня видеть. Я не хочу причинять боль. Не хочу быть плохим. Я просто хочу быть нормальным монстром, как ты, — Санс вытер лицо, пытаясь остановить бесконечные слезы. — Так и будет, — улыбнулся Гриллби, поглаживая скелета по спине. — Чт-что если я не смогу? — голос Санса звучал побежденным, словно он уже сдался. — Я… я не знаю как. Я не знаю, как быть и что делать. Я з-знаю только, кем он хотел меня видеть… все, что я знаю… как быть плохим. — Но ты не хочешь быть плохим, верно? — Нет. — Ну, так и не будь. Санс, я не стану притворяться, словно знаю, через что ты прошел или о чем ты на самом деле говорил, но я могу точно сказать, что тебе нет нужды становиться тем, кем хотел он. Ты, может, и не знаешь, как стать тем, кем сам желаешь, но ты точно знаешь, кем не хочешь быть. Ты не хочешь быть плохим братом, поэтому ты не такой, верно? Ты не хочешь причинять другим боль, и ты не делаешь этого. Тебе не нужно учиться быть хорошим, малыш. Ты и так знаешь, что правильно и неправильно, тебе просто нужно сделать верный выбор. Все иногда ошибаются. Это часть нашей жизни. Никто не совершенен, и это нормально. Ты стараешься, вот что главное. Если кто-то опять к тебе пристанет, ты будешь драться или расскажешь учителю? — Расскажу, — Санс сопел, наконец, взяв слезы под контроль. — Только глянь, — улыбнулся Гриллби, щекоча ребра Санса и получив слабое хихиканье в ответ. — Ты уже справляешься! Ты отличный парень, Санс. Тебе не нужно становиться хорошим монстром. Ты и так хороший монстр. Санс потянулся и обнял Гриллби, плотно прижимаясь к нему. Они сидели в крепких объятиях несколько минут, но Гриллби понимал, что его перерыв не вечен, а им еще нужно пообедать. Гриллби также вспомнил о трещине на черепе Санса, которую тот либо не замечал, либо игнорировал. — Санс… эмм… сходи в ванную и приведи себя в порядок, пока я приберусь в комнате, ладно? Санс растерянно взглянул на Гриллби. Огненный элементаль аккуратно постучал по верхней части его черепа, и Санс медленно поднял костяную руку, чтобы ощупать его. Он вздрогнул, прикоснувшись к трещине, и отдернул пальцы. — Ау… — Ага, выглядит довольно болезненно. Но наверняка среди лекарств, которые выписала доктор, найдётся что-то, чтобы это подлечить. Санс медленно кивнул, поднимаясь на ноги. Скелет прошел к двери и замер на секунду. Он немного помялся на пороге, а затем обернулся к Гриллби с мягким голубым румянцем на щеках. — Гриллби? — позвал Санс, привлекая его внимание. — Да, Санс? — Спасибо, — сказал он, потом смущенно улыбнулся и убежал, оставив Гриллби с улыбкой на лице и ярким счастливым пламенем.