My Fault/Моя вина

— И чем поможет разговор? Гриллби оторвал взгляд от книги, но не удостоился вниманием своего ребенка. Санс сидел на полу гостиной, разглядывая свои носки и шевеля пальцами ворс ковра. — Если говорить об этом больно и даже мысли вызывает панику, почему я обязан что-то рассказать? — Ты не обязан, — поправил его бармен, закрывая книгу и откладывая ее в сторону. С последнего приступа Санса прошло две недели, и он до сих пор не увиделся с терапевтом. На второй неделе он струсил и отказался от любых встреч. Гриллби хотел было начать собирать нужные документы, но Санс уже не высказывал той готовности к сотрудничеству, что и раньше. Эти две недели оказались сложными для всех, отразились на каждом члене маленькой семьи. Санс почти ничего не ощущал, и пару раз его ловили за спорами с самим собой или разговорами с пустотой. Из-за усилившихся кошмаров Санса Гриллби начал очень мало спать. Стало редкостью, чтобы скелет не разбудил его криком или плачем, и часто после этого не мог уснуть. Гриллби сидел рядом с ним, пока, в конечном счете, Санс не засыпал. Папирус тоже постоянно был рядом с братом. Он начал обращаться с ним, как с ребенком: все время держал его за руку и помогал даже в простейших задачах, таких как спуск по лестнице или одевание. Санс не жаловался и не пытался остановить Папируса, однако Гриллби находил это поведение немного странным. Однако, не считая этого, в последнюю пару недель ничего не случилось. Сегодня был очередной обычный день, когда Санс проснулся раньше Папируса. Даже если в эту ночь Гриллби удалось урвать совсем немного сна, правило не оставлять Санса одного не предусматривало исключений и было непреложным для всех, особенно после того, как скелета в третий раз застали за разговором с самим собой. С каждым днем огненному элементалю приходилось все труднее. Он старался как мог, чтобы сохранить свой обычный облик и отношение, но понимал, что ведет себя уже не так естественно, как раньше. Несколько монстров из бара выразили свою озабоченность, но он сказал им, что просто устал, и это даже не было ложью. Бармен с радостью продолжал жертвовать своим сном ради того, чтобы бессонные ночи Санса проходили легче. Гриллби всегда мог вздремнуть, пока бодрствовал Папирус, или когда приходила Бонни. Санс стал высшим приоритетом. Проблемы и потребности Гриллби оказались отодвинуты в сторону — не совсем здоровая ситуация, но он был достаточно ответственным, чтобы принять ее как должное. — Не понимаю, чем это поможет, — пробормотал Санс, лежа на полу. — Поможет. Разговоры и возможность рассказать кому-то, как ты себя чувствуешь освежают. Разве тебе не легче, когда мы с тобой говорим? — Наверное. Но ты не посторонний. Ты мой папа, — произнес скелет, но Гриллби слишком устал, чтобы обратить внимание на унылое трепыхание в груди. — Почему я не могу просто тебе все рассказать? — Можешь, но у меня нет нужной квалификации, чтобы помочь тебе. Терапия — это что-то большее, чем просто разговоры. Это понимание того, почему и как все происходит, благодаря ей ты научишься, как с этим справляться, — бармен заставил себя сесть на диване, в полулежачем положении глаза слипались. — Я и так понимаю почему и знаю как, — Санс начал ковырять ковер. — Просто не знаю, что с этим делать. — Вот потому тебе и надо поговорить с кем-то, кто тебе поможет, — сказал Гриллби ребенку, который только вздохнул. — Не весело, конечно, но помогает. Не знаю, сколько ещё раз я буду говорить, но все зависит от тебя. Это ради тебя, и тебе выбирать, что делать во время сеанса. Ты можешь говорить о чем хочешь, о том, что для тебя комфортно. Ты хозяин ситуации, и никто другой. — Как я могу быть хозяином ситуации, если не уверен, что могу контролировать даже свою голову? — Санс положил руку на череп и нахмурился. Гриллби вздохнул, глядя на сына. — Они снова тебя донимают? Голоса начали проявляться чаще. Скелет сказал, что они почти все время разговаривают с ним, но, как правило, просто вставляют комментарии, которые он игнорирует. Он уже не чувствовал страха, когда слышал их, только усталость. Если Санс внезапно начинал выглядеть разбитым и измученным, то все понимали, что дело в голосах. На это было больно смотреть, ни один метод, известный Гриллби, не работал, и даже Папирус практически ничего не мог сделать без использования магии. — Ага. — Что говорят? — Просто болтают. А теперь обзывают меня, — Санс постучал рукой по голове, пытаясь заглушить их, но без толку. — Тебе нужно перестать зацикливаться на них. Иди сюда, — Гриллби жестом поманил Санса, но тот не сдвинулся с места. — Не хочу вставать, — пробормотал он, уткнувшись лицом в ковер. — Не затыкайте его. — Эй, — Гриллби кинул подушкой в Санса, и скелет улыбнулся. — Не разговаривай с ними. — Ненавижу, когда они оскорбляют тебя, — простонал Санс. — Плевать. Не разговаривай с ними, — Гриллби поднялся и встал над своим ребенком, легонько подталкивая его ногой. — Вставай. Санс заскулил. — Поднимайся, лежебока. Скелет протяжно вздохнул. — Санс, ты не можешь снова проваляться на полу весь день, вставай, пожалуйста. Ответа не было, и Гриллби вышел из себя. — Санс, встань! Санс вздрогнул, обхватил себя руками и зажмурился, но уже через мгновение медленно открыл глаза и поднял взгляд на Гриллби, в глазницах скелета читался страх, его словно предали. — ...Не надо, — проскулил он еле слышно. — Не говори так. Гриллби ощутил укол вины и присел рядом с ребенком. — Прости меня, Санс. Я не хотел говорить таким тоном, — извинился он, накопившаяся усталость не играла ему на руку. — Тон был нормальным, просто не... не говори так, — пробормотал скелет, все еще свернувшись клубочком и натянув капюшон на голову. — Не... не приказывай мне. Не надо. — Прости, — повторил Гриллби, и они оба ненадолго замолчали, а потом Санс начал подниматься. — Не надо. Все нормально. Можешь лежать, если хочешь, — сказал элементаль ребенку и сам лег рядом с ним, положив руку на лицо. — Мне очень жаль. Я просто так устал, ты не... ну... извини. В комнате повисла тишина, ни один из монстров не шевелился. — Ты в порядке? — спросил Санс немного погодя. — Да, — ответил элементаль, все еще закрывая лицо. Через некоторое время он услышал шорох бумаг и, оглядевшись, обнаружил Санса за просмотром документов для физиолога, лежавших на журнальном столике. — Что ты делаешь? Санс не ответил, только продолжил пролистывать бумаги, а потом поднял ручку. — Если я заполню их, ты расскажешь мне, что с тобой? — Малыш, не надо. Не хочу, чтобы ты заполнял эти документы из-за меня. — А я не хочу, чтобы ты грустил. Хочу, чтобы вы все были счастливы, а если мне помогут, это вас осчастливит. Гриллби сел и попытался выдернуть ручку из пальцев Санса, но тот только отвел ее подальше. — Если ты не хочешь, то счастливее меня это не сделает. Не желаю, чтобы ты заставлял себя из-за меня. — А я не хочу, чтобы ты из-за меня расстраивался! — возразил Санс, и Гриллби застонал. — Я из-за тебя не расстраиваюсь! — ответил он. — Тогда из-за чего? — Санс прижал ручку к груди, разглядывая Гриллби широко распахнутыми глазницами. — Я просто устал. Санс нахмурился и глянул вниз, на другие бумаги, но Гриллби подхватил их, прежде чем Санс успел бы их поднять. — Просто устал. Вот и все. Я не расстроен и не несчастен, просто устал. — Гастер создал Ядро. Гриллби выглядел обескураженным. Его пламя завихрилось. — Гастер много работал над Ядром, когда я был младше, — ляпнул скелет, сжав ручку в кулаке. — Санс, ты чего... — Когда я был младше, Гастер казался мне довольно хорошим, но это потому что я не знал, каким может быть настоящее общение, пока не встретил Папируса. — Санс, почему... — Гастер никогда не любил Папируса. Он ненавидел его и собирался убить в день нашего побега! — голос Санса стал выше, а глаза расширились, яркие и блестящие. — Санс... — Гастер погиб. Я толкнул его в машину! — Хватит. — Он тащил меня внутрь, но она взорвалась и все умерли! — Санс, остановись! — Я убил Гастера! — ДОВОЛЬНО! — НЕТ! — Санс тяжело дышал, его глазницы были размером с блюдце, а тело слегка дрожало. Гриллби отстранился, уже жалея, что крикнул на Санса. — Не ври мне! Я все знаю о лжи! Я… Я знаю как лгать! Я знаю, как ты говоришь, когда врешь! Ты меня не обманешь! — Санс судорожно вздохнул и ссутулился, словно защищаясь. — Мы не лжем друг другу, — на этих словах его голос дрогнул, а глазницы наполнились влагой. — Ты обещал мне, папа. Санс понимал, что с его стороны лицемерно расстраиваться из-за того, что Гриллби соврал ему, но он не мог не чувствовать себя преданным и обиженным. Санс изо всех сил старался быть честным и говорить правду. Он проваливал эту задачу множество раз, и понимание того, что у него есть надежная поддержка в лице Гриллби, всегда было ему необходимо. Он полагался на Гриллби, на его слова. Без доверия к опекуну и со всеми этими голосами, Санс не знал, как все может обернуться. Он не понимал, почему Гриллби так хотел скрыть свои чувства, но ему было больно от этого. Санса не волновало собственное психическое состояние. Неважно, как он себя чувствовал, но ему хотелось знать, что кто-то расстроен, особенно если причиной был он сам. Санс знал, что Гриллби всегда оказывался прав, во всем, что он говорил. Даже если требовалось время, чтобы это понять, теперь он видел, и это все меняло. Гриллби знал, как ему помочь, и скелету нужно прислушиваться к нему. Даже если никто не хочет, чтобы он обратился за помощью ради них, Санс не мог жить с мыслью, что те, кого он любит больше всего на свете, несчастливы из-за него. К черту его страхи, панику, тревоги, его семья страдает, и сейчас он должен им помочь. — Ты сказал мне, что если тебя что-то будет тревожить, ты мне расскажешь. Ты говорил, что не начнешь относиться ко мне иначе, что бы ни случилось. Так не надо. Не ври, потому что думаешь, что я не смогу вынести этого или потому что считаешь меня слишком нестабильным, чтобы принять правду. Не делай так. От взгляда Санса огненному элементалю стало тяжело на душе. Его задела эта речь, и он не знал, что было больнее — слова или выражение лица. — Ты говорил мне, что они не реальны, что все их слова — ложь, и я пытаюсь в это верить. Так что не делай так, чтобы они оказались правы, потому что... потому что они не могут быть правы. — Санс, я... — Гриллби закрыл глаза, глубоко вздохнул и медленно выдохнул. — Я просто волнуюсь. Вот и все. Просто волнуюсь и устал. — Ты сам на себя не похож, — сказал Санс, его тело совсем поникло. — Никто не похож. — Это трудно, — бармен повел рукой вокруг, стараясь сформулировать свою мысль. — Мы просто не знаем, что делать. Это не оправдание. Ничто в этой ситуации нас не оправдывает, потому что мы должны пытаться, чтобы ты чувствовал себя лучше, а не начинать относиться к тебе как-то иначе. Элементаль сгорбился над столом, разглядывая свои сложенные руки. — Ты боишься? — спросил скелет, сейчас у него не получилось прочитать эмоции Гриллби. Папирус боялся. Он никогда этого не показывал, но старший скелет замечал, как трепещет его душа, когда Санс терялся в себе или уходил в свои мысли. Несмотря на страх, все это время Папирус оставался надежным и всегда был рядом. Папирус всегда хранил надежду и был позитивен, по крайней мере, теперь, когда его воспоминания о прошлом оказались стерты. — Нет, не боюсь. У меня нет причин для страха. Я просто зол на себя. Я должен сделать что-то, чтобы тебе помочь, но не могу. Не знаю как и из-за этого кажусь себе бесполезным. Санс хотел возразить, но подумал, что этим может напугать бармена или укрепить все его негативные мысли относительно себя. Он уже нападал на бармена, и показал ему свои слабости, но Гриллби все равно остался на его стороне. Все остались с ним: Бонни, Гриллби, Папирус. А Санс только и делал, что причинял им боль, снова и снова, но они все равно держались за него так крепко, как и он цеплялся за них. Санс не заслужил этого, но был благодарен, что они рядом. Скелет протянул руку и сжал угол бумаги, которую держал бармен. Огненный монстр ослабил пальцы, позволяя ему вытянуть документы. Санс начал заполнять анкету, и элементаль ухватился за кончик ручки, привлекая его внимание. — Ты не обязан это делать. Я не хочу, чтобы... — Я хочу, — отрезал Санс тихим, но твердым тоном. — Ты... ты прав, — добавил скелет, разглядывая бумаги. — Разговоры помогают. Хотя Гриллби был счастлив и чувствовал облегчение от того, что Санс вернулся на борт за помощью, скелет до сих пор толком не знал, что делать, о чем говорить или как выразить себя в нормальной манере. Чаще всего их разговоры заканчивались тем, что он выбалтывал случайные фразы в ещё более случайные моменты. Когда Папирус был рядом, Санс обычно говорил о времени, проведенном ими на улице, но когда его брата не было, он рассказывал о Гастере и лаборатории. Но он никогда не говорил слишком детально. Скелет просто выдавал мелкие факты, как будто это была викторина на тему общих знаний. Когда Гриллби спросил, почему Санс внезапно стал таким откровенным, он ответил, что разговоры заглушают голоса. Хотя элементаль радовался тому, что Санс нашел способ справляться со своими проблемами, его все же беспокоило то, как часто скелет стал выбалтывать что-то лишнее. Бармен думал, что Санс и раньше слышал вещи, но теперь, когда он начал откровенно признаваться каждый раз, когда что-то слышал, огненный элементаль пришел в ужас. Только за вчера Санс начал говорить о своем прошлом четырнадцать раз. Гриллби не хотел торопить скелета в процессе выздоровления, но, похоже, все начало выходить из-под контроля. — Папа, — позвал Санс однажды ночью, открыв дверь в спальню Гриллби. Он просунул голову в дверь, одной рукой вцепившись в створку, а другой держа синий пакет. — Да? — спросил бармен, зажигая настольную лампу. — Кошмар? — Нет, то есть... нет. Просто не могу заснуть. Эм, вот, — он поднял бумаги, и Гриллби пришлось нацепить на нос очки, чтобы разглядеть. — Я не знаю, как ответить на вопрос. — Какой? Санс взглянул на слова, немного поколебался, а затем прочитал: — Имеется ли у вас причастность к системе уголовного правосудия или инцидентам, известным только страже или Королю? — Гриллби молчал, и Санс украдкой бросил взгляд в его сторону, прежде чем продолжить чтение: — Если да, то связана ли причина вашего визита с участием в данном деянии? Если да, пожалуйста, проконсультируйтесь с Королем, прежде чем продолжить лечение, — скелет развернул бумагу, чтобы показать опекуну. — Потом там требуется его подпись, и он должен уведомить больницу о конфиденциальности. Гриллби взял бумагу и пробежал по ней взглядом. Перечитав вопрос несколько раз, он громко вздохнул. — Вот дерьмо. — Мне нужно ответить «да»? — Ну, наверное? — элементаль снова взглянул на вопрос. — А это считается? Никто не помнит. Никто не знал. Гриллби со стоном провел рукой по пламенной голове. — Может и так. Но у тебя должна быть возможность говорить обо всем, включая те события, об участии в которых Король не хотел бы знать. А делать такие заявления без доказательств и даже ведома Азгора может быть опасно. Нет ничего незаконного в том, чтобы плохо отзываться о правителе, но вот скрывать информацию о такой коррумпированной ситуации уже недопустимо. Если Король или кто-то из высших царских чинов совершают ошибку, твой долг как гражданина сообщить об этом, чтобы можно было что-то изменить. Что касается тебя, у Короля и Королевского ученого был общий секрет. Даже если одного из них уже не существует, для тебя все еще опасно распространяться о таких вещах, — Гриллби потер лицо руками, громко вздыхая. — Я совсем об этом забыл. Несколько минут прошли в молчании. Санс не знал, что сказать, чтобы не помешать Гриллби думать, поэтому не говорил ничего. — Нам стоит увидеться с Азгором. Скелет поморщился. — А нельзя просто написать «нет»? — И чем это тебе поможет? Ты не можешь врать или скрывать правду. — Зачем ему верить мне? — проворчал Санс, ковыряя ногой пол. — Ему не надо тебе верить. Нужно, чтобы он просто дал согласие и поставил подпись. — С чего бы ему это делать? — Знаю, ты не особо в это поверишь, но обычно он старается помогать всем. Особенно детям. Санс хмыкнул, не очень воодушевленный. — Я в курсе, что ты его ненавидишь, но, скорее всего, тебе просто придется ответить на пару вопросов, и все. — Зачем? — Потому что он наверняка захочет узнать, что ты собираешься рассказать о нем до того, как ты начнешь свою исповедь. Если он согласится, то ему нужно знать, чтобы можно было подготовиться. Скелет изобразил подозрение на лице. — Подготовиться? — Пообщаться с терапевтом или с кем там еще. Может быть, взять с него обет молчания. Темы вроде этой крайне конфиденциальны, поэтому нам надо встретиться с Азгором. Да и клинике необходимо знать, что для тебя нормально делиться такими вещами, и понять, что Король в курсе, чтобы они сами не попали в беду. Это закон и все такое, — Гриллби снял очки. — Думаешь, ты с этим справишься? Поговоришь с ним? — Не знаю, — честно ответил Санс. — Я не хочу. Но если придётся — сделаю. Я знаю, что ты не хочешь меня заставлять, но если это так уж необходимо, то поговорю. Мне нужно будет отвечать на все его вопросы? Гриллби покачал головой. — Нет, только на те, что ты можешь. — А что если... что если он захочет доказательств? — пробормотал Санс, потирая руку. Гриллби открыл рот, чтобы заговорить, но не произнес ни звука. Скелет со страдальческим выражением лица опустил взгляд в пол. — Лаборатория. Не знаю, а вдруг он... я не хочу... не смогу... — Нет, — сказал опекун серьезным, честным тоном. — Я не позволю этого. Я никогда не дам тебе туда вернуться. Ребенок поднял глаза, но выглядел он потерянным. — Если он захочет доказательств, то пусть справляется сам. Он может искать лабораторию, но ты с ним не пойдешь. Я прямо скажу ему об этом. Я попрошу его подписать бумаги сразу, прежде чем ты ему что-то расскажешь или что-то случится между нами. А после того, как он подпишет, посмотрим, что произойдет. Тебе уже не придётся ни о чем беспокоиться и сдерживать себя из страха, что он не выполнит свое обещание. Но я не позволю ему заставлять тебя делать то, что ты не хочешь. Как тебе такой план? Скелет просто кивнул, но по нему было заметно, что он нервничает. — Сколько времени? — спросил Гриллби. — Два ночи, — ответил Санс. — Еще не устал? Санс пожал плечами и забрался на кровать: — Нет. Гриллби пришлось прикрыть зевок ладонью. — Хочешь поговорить? — Ты устал, — заметил Санс, бармен кивнул, отложив очки и документы на тумбочку. — Да, но я переживу. Не хочу, чтобы ты остался в одиночестве. Тебя что-то тревожит? Скелет нырнул под одеяло, прижимаясь к опекуну. — На самом деле нет. Можно мне поговорить о Папирусе? Это меня успокаивает. — Конечно, малыш. И Санс болтал о своем брате до тех пор, пока через час, наконец, не уснул. В основном он говорил о хорошем, только мельком упомянув плохие моменты. Скелет рассказал Гриллби о том, как они встретились, как их поселили в одну камеру, об их совместной жизни, Гриллби молчал, только изредка поглаживал ребенка по плечу или спине, если он вдруг казался расстроенным. Санс задремал, и Гриллби вскоре последовал его примеру. Следующим утром Гриллби оставил Папируса дома у Бонни, взял Санса и отправился в замок. Поездка была долгой, и Санс не мог сохранять спокойствие. Он жался к Гриллби, когда они прибыли в столицу, и, в конечном итоге, бармену пришлось поднять его на руки. Он несколько раз спрашивал Санса, точно ли он готов пройти через это, и хотя Санс отвечал «да», когда они стояли перед дверью в дом Азгора, Гриллби понимал, что это последнее место, где скелет хотел бы оказаться. Но опасение и нервозность Санса пропали, как только Король предстал перед ними. Беспокойство и страх перетекли в ненависть с отвращением, что Азгор мгновенно почувствовал. — Здравствуйте, — поприветствовал их Король, переводя взгляд с одного посетителя на другого. Он вёл себя очень дружелюбно, пытаясь как-то уменьшить этим дискомфорт. — Не желаете ли чаю? Двадцать минут спустя троица сидела за столом перед чашками с золотым цветочным чаем. Санс устало пялился на чашку и ждал, когда Гриллби сделает первый глоток, прежде чем самому отпить немного. Азгор сидел и терпеливо дожидался, пока Гриллби начнет объяснять дело, с которым пришел, стараясь при этом выглядеть как можно менее опасным, чтобы не бередить эмоции Санса. — Санс решил обратиться за помощью в клинику Сноудина, — начал Гриллби, и Азгора это, кажется, порадовало. — Приятно слышать. Хотя сомневаюсь, что вы проделали весь этот путь, чтобы сообщить мне только это. — Нам нужно, чтобы Вы подписали документы, — Гриллби взглянул на ребенка, и Санс, вытащив бумаги, подвинул их через стол. Азгор поднял документы и бегло их просмотрел. Монстр-босс задумчиво хмыкнул, выражение его лица стало серьёзным. — Я немного запутался с этим, старый друг, — сказал Король, складывая руки. — Боюсь, что я не имею представления, почему должен подписывать эти бумаги. Если ты забыл, то я ничего не знаю о том, что случилось с твоими детьми. — Мне это прекрасно известно. Санс согласился поговорить с Вами, в меру своих сил, если Вы подпишете эти документы и согласитесь помогать в любых возможных вопросах, касающихся лечения Санса в будущем. Азгор кивнул, поднял руку и погладил бороду. — И о чем именно он будет говорить? — Обо всем. Всех вещах, что он знает, включая то, о чем я Вам не говорил, и о том, что ему известно о душах. Король напрягся при их упоминании. — Санс должен научиться говорить о том, что произошло, свободно и открыто, а для этого нам нужна Ваша помощь, — Гриллби старался не выдать слабины и не показать, что готов на уступки. — Могу ли я для начала задать несколько вопросов? Будет справедливо, если я кое-что узнаю, прежде чем соглашаться. Я понимаю ваши чувства, но мне хотелось бы, чтобы это соглашение было выгодным для всех, а не односторонним. Санс взглянул на Гриллби, скрипнув зубами. — Я более чем согласен поставить свою подпись в бумагах и сотрудничать с вами, но только если у меня будет право голоса в этом вопросе, — выпрямившись, заявил Азгор. — Не понимаю, зачем Вам это. Это дело касается Санса, а не Вас. — Я не уверен, на что подписываюсь. Не знать ничего и обещать полное повиновение — это глупость. — Я говорил тебе, — промямлил Санс, его магия объяла бумаги, но Азгор удержал их. — Санс, прошу, выслушай, — попросил Азгор с мягким выражением лица. — Я хочу помочь тебе. Санс взглянул на него. — Можешь не верить, но это так. Ты находишься под моим присмотром, как и все монстры. Мой долг, как Короля, убедиться, что все в безопасности и счастливы, настолько, насколько возможно. — Лжец, — зашипел Санс, его глазницы опустели. — Почему ты считаешь, что я вру тебе? — Потому что Вы допустили все это, Вы позволили этому произойти. — Да что случилось? — надавил Азгор. — Азгор, довольно! — не выдержал элементаль, пламя которого потемнело. — Вы!.. — Санс хлопнул ладонями по столу, подрываясь на ноги. Он прожигал Азгора взглядом, полным омерзения и скрежетал зубами. Гриллби протянул руку, чтобы успокоить ребенка, но скелет отстранился от него. Его зрачки вернулись, взгляд скользнул в пол, тело медленно расслабилось и он снова сел, с раздражением на лице. — Ладно. — Санс? — спросил Гриллби. — Говорите, что Вы хотите, но для начала подпишите бумаги. Кроме того, — скелет взглянул на монстр-босса снизу вверх. — Я хочу, чтобы Вы пообещали, что не будете заставлять меня говорить или делать то, чего я не хочу. Азгор выглядел задетым этими словами. — Конечно, Санс. Ты же знаешь, я не стал бы... — Как Король, — добавил Санс. — Ваши слова, как Азгора, бесполезны и лживы. Но свой титул Вы цените превыше всего. Обещайте мне, как Король Подземелья, а не как Азгор. Король еще мгновение продолжал сидеть, а затем поднялся на ноги, то же самое сделал Гриллби. Монстр-босс прошел вперед, остановившись в нескольких шагах от Санса. Санс сжал руками кромку стола, чтобы не выдавать своего страха. Азгор положил правую руку на грудь и опустился на одно колено перед скелетом. Они обменялись пристальным взглядом, и Король заговорил. — Санс из Сноудина, как повелитель всех монстров, правитель Подземелья и твой Король я торжественно клянусь тебе оказать любую помощь в вопросах твоего здоровья, которая будет в моей власти. Я не потребую ответов на вопросы, на которые ты не хочешь отвечать, и не прикажу тебе выполнять то, что ты не желаешь делать. Я даю клятву как Король и буду хранить ее так же долго, как и ты, — Азгор отнял руку от груди и протянул ее скелету. — Разрешишь ли ты помочь тебе и быть в курсе всех вопросов, что касаются моего Королевства и моего народа? Взгляд Санса метнулся вниз, к протянутой руке. Он осторожно подал свою — крошечную, по сравнению с королевской — ладонь. Азгор аккуратно пожал руку скелета и мягко улыбнулся. — Ладно, — пробормотал Санс, отдергивая руку, как только ее выпустили. Азгор со вздохом поднялся и снова сел на стул, Гриллби последовал его примеру. Элементаль беспокойно поглядывал на скелета, но он казался просто немного нервным на вид. Король подписал документы и вернул их Сансу, который засунул их обратно в карман, предварительно сложив. — Могу я начать спрашивать? Скелет кивнул. — Что заставило тебя передумать? Санс окинул монстр-босса растерянным взглядом. — Ты всегда проявлял открытую ненависть ко мне, но сейчас ты выглядишь довольно покладистым. В чем причина? Честно говоря, Санс ожидал, что первый вопрос будет гораздо хуже. — Потому что Папирус был создан из-за Вас, — сказал Санс, не обращая внимания на недоумение Короля. — Конечно, Вы виноваты во всем случившемся, но это Вы подарили мне Папируса. Я согласился ради него. Я все еще думаю, что Вы ужасный, эгоистичный и глупый, — Санс поник немного, разглядывая чай, к которому едва прикоснулся. — Но именно поэтому Вы дали мне счастье и смысл в жизни. Так что. Спасибо. Азгор выглядел растроганным. — Санс, я... — Замолчите, — проворчал зардевшийся скелет. — Просто задавайте уже ваши дурацкие вопросы. Монстр-босс сдержал смех. Но чувство легкости прошло, и в комнате повисло напряжение. — Как мы впервые встретились? И снова Санса удивил вопрос. Похоже, никто не собирался спрашивать его о том, о чем он предполагал. — Он представил меня Вам. — Он? Санс побарабанил пальцем по столу, сжимая зубы. — Гастер. Доктор ВингДинг Гастер. Бывший Королевский ученый. Это озадачило Азгора и он сдвинул брови. — Я не помню такого имени. — Никто не помнит, — подтвердил Санс, теребя скатерть. — Никто, кроме меня. — Почему? — Слишком неконкретно, — сказал скелет, покачав головой. — Задайте другой вопрос. — Что с ним случилось? Лицо Санса было пустым, когда он поднял взгляд на Короля. — Задайте другой вопрос. После этого Азгор спрашивал то, что Санс от него и ожидал. К сожалению, многие вопросы были из тех, на которые он не знал, как ответить. Санс пытался изо всех сил. Но когда он почувствовал движение своей магии и пульсацию души, только покачал головой. После этого несколько минут подряд Азгор задавал вопросы, относящиеся к себе. Скелет легко отвечал на них. Лишь изредка останавливаясь или сжимая руку Гриллби, когда ему казалось, что он может сорваться. Санс рассказал Азгору все, что было связано с ним. Он поведал о его отношениях с Гастером. Детально объяснил то, что Гастер планировал для Санса и Папируса, о душах, инъекциях, обучении. Он остановился, только когда монстр-босс попросил его. Скелет несколько раз говорил о Папирусе, он всегда возвращался к разговору о Папирусе, если начинал слишком нервничать. Санс сообщил Азгору о его визитах и том, что происходило во время экспериментов. Гриллби все это время поддерживал его, позволяя Сансу держать его за руку, и иногда даже говорил за него, когда у ребенка не было сил закончить предложение. Под конец рассказа Король был очень бледен. Его вид отражал тяжелую печаль, а морщины на лице выдавали истинный возраст. — Я просто не понимаю, — прошептал он, обнимая ладонями чашку. — Зачем я... — Он сказал, что может вернуть Вашу семью. Азгор взглянул на скелета, который продолжал возиться с кружевами на скатерти. — Сломать барьер, прекратить войну, освободить народ, — зрачки Санса встретились с печальными глазами короля. — И Вы поверили ему. — Мог ли он? Я поверил в ложь? Скелет пожал плечами. — Наверное, мог. Следующие были бы лучше, не такими живыми, более сильными, — Санс положил череп на стол, вырисовывая фалангами странные узоры на скатерти. — Это уже неважно. В любом случае, Вас это не волновало бы. Монстр-босс поморщился от этого замечания. — Санс, мне... мне очень жаль. — Нет, не жаль, — парировал Санс унылым голосом. — Сейчас Вы чувствуете сожаление, но это не так. Вы извиняетесь теперь, потому что я свободен, и Вы рассматриваете меня как монстра. Но там Вы видели меня как существо, эксперимент. Одна жизнь в жертву на благо народа. Не извиняйтесь передо мной, Азгор. Я знаю, какой Вы, и я знаю, что Вы сделали бы это снова. Я знаю, чего Вы стоите и что цените больше всего, именно поэтому я попросил Вас дать обещание как Короля, потому что для Вас это превыше жизни. Азгор опустил голову, выглядя пристыженным. — Могу я задать еще вопрос? — Просто спросите, Вам ни к чему мое разрешение, — пробормотал Санс. — Ты сказал, что все это произошло в лаборатории? Значит, в Ядре? — Не в Вашем Ядре, — Санс сел, откинувшись к спинке стула. — То есть, в... Вы не знаете об этом. Это под Ядром. — Под? — уточнил Гриллби, и Санс кивнул, оживившись, когда разговаривал с опекуном. — Ядро имеет четыре основных уровня. Вам они известны, электростанция и лаборатории, и все остальное. Гастер работал ниже. Он создал Ядро и построил свою собственную лабораторию, — объяснял Санс, рисуя руками различные уровни лабораторий. — Как ты выбрался оттуда? — спросил опекун. — Я сосредоточился только на том, чтобы сбежать, — ответил Санс сдавленным голосом. — Я многого не помню. Я слишком сильно паниковал. Использовал много магии. Там был лифт, который поднимался к нему домой. И после него я тоже пользовался магией, просто нашел Папируса и побежал. — Его дом? Королевского ученого? — спросил Азгор, и Санс только пожал плечами, потирая одну глазницу. — Должно быть, это та комната, которую не может открыть Тур. — Что Вы имеете в виду? — резко спросил бармен. — Вы что-то знаете? — Возможно. Когда он переехал, то обнаружил там комнату, которую невозможно открыть. Он перепробовал все, что мог, но она закодирована странными символами. Санс насторожился. — ВингДинг. — Ты знаешь об этом? Санс кивнул, потирая руку. — Сможешь открыть? — Нет! — отрезал Гриллби, раньше, чем скелет успел что-то сказать. — Санс не приблизится к этому месту или лаборатории. Если Вам это нужно, делайте все сами, не впутывайте Санса. — Гриллби, я понимаю твои опасения, но мне просто нужно узнать, как закодирован замок. Ему не придется... — Он и близко не подойдет к этому зданию, Азгор. Конец обсуждения. На лице Короля отразилась безысходность. — Прошу тебя, старый друг. Он только... — Такие? — спросил Санс, держа в руках салфетку, на которой Азгор подал им чай. Азгор наклонился поближе, разглядывая салфетку, и кивнул. — Да, такие. Ты знаешь код? Санс перевернул салфетку и уставился на запирающую систему, которая была на всех дверях в лаборатории Гастера. Система блокировки в ВингДинге. Гастер часто менял коды и редко ими пользовался, предпочитая карту. — Это просто цифры. Как на обычном кодовом замке. Я не знаю точный код, но могу написать те, что помню. Однако обычно он использовал ключ-карту. — Понимаю. Тур не находил карту, — сказал монстр-босс вслух. — И не найдет, — прошептал Санс, записывая все пароли, что остались у него в памяти после нескольких лет жизни в лаборатории. — Дверь запечатана магией, да? А если вы пытаетесь открыть ее, получаете удар тока? Король кивнул, и Санс задумчиво хмыкнул, прекратив писать: — Сильная магическая атака проломит двери, но спалит схемы лифта. Если коды вдруг не подойдут, просто сделайте это. При достаточной силе, у Вас все получится. Санс протянул салфетку через стол. — Спасибо, — сказал Азгор. — Не представляю, как отблагодарить тебя за помощь. Санс казался равнодушным к этому. — И прости. За все. Я поговорю с клиникой и обеспечу Сансу лучшее лечение, — сказал Азгор. Гриллби просто кивнул. — Вы закончили с вопросами? — спросил Санс. — Да, думаю, на сегодня достаточно переживаний. Монстр-босс поднялся на ноги, и Санс соскочил со стула вслед за ним. На пароме в сторону дома Гриллби втянул Санса в крепкие объятия, улыбаясь ему. — Сегодня ты был очень смелым. Я так тобой горжусь. Санс покрылся румянцем и отвернулся в сторону. Элементаль усмехнулся. Он не понимал, из-за его вынужденной храбрости это или из-за того, что Гриллби им гордится, но похвала вскружила ему голову. — Гриллби? — промямлил Санс, уткнувшийся в рубашку бармена. — Да? Санс помолчал немного, а потом обнял грудь элементаля. — ...Люблю тебя. Элементаль почувствовал, как нагревается его сердце. Искры выстрелили от его головы и, шипя, упали в воду. Он крепче обнял ребенка, яркий и сияющий. — Я тебя тоже люблю.