My Fault/Моя вина

— Мальчики, поспешите! Мы почти опаздываем, Санс. — Пап хочет пить, — ответил Санс, поддерживая брата, чтобы тот смог напиться из фонтанчика. — Иди вперед, а я сейчас, — Санс кивнул на зону ожидания, но Гриллби остановился в нескольких метрах от них, не желая оставлять детей в больнице одних. Дверь позади него открылась, и в его ногу уткнулась маленькая фигурка. — Ах, простите! Я не заметил... Ох, Гриллби! — улыбнулся Кава, Гриллби сделал шаг назад, чтобы доктору не приходилось сильно задирать голову. — Я надеялся увидеться с вами. Я очень сожалею о том, что случилось с Сансом в последний раз. Клоу не следовала предписаниям. Им всем говорили о ситуации и том, что Санса нужно ограждать от стресса и паники. Ее поведение было неприемлемым, и сейчас в ситуации уже разбираются. Понимаю, что мои извинения ничего не значат. Надеюсь только, что Сансу это не испортило все впечатление. Если есть хоть что-нибудь, что я могу сделать, чтобы помочь, прошу... — Пап! Пап, пойдем! — Санс потянул брата от фонтанчика, как только заметил психиатра. — Иди сюда, вот этот парень! — указал Санс на Каву, выглянувшего из-за ног Гриллби. Сначала Папирус смотрел со скептицизмом, но когда подошел поближе, его челюсть отвисла, и он ахнул. — Вауви! Старший скелет остановился в нескольких шагах от младшего. — Видишь, о чем я говорил? Вот оно! Эта энергия! Кава выглядел растерянным, но продолжал улыбаться. — Я понимаю, о чем ты. Но он... — Папирус умолк и крепко сжал руку брата. — Не так велик, как ты. — Ох! — пискнул Кава с сияющими глазами. — Какая прелесть. Психиатр взял себя в руки и полностью вышел из-за Гриллби. — Санс, я так рад видеть тебя снова. Последний визит был просто ужасающим, не могу представить, как трудно тебе пришлось. Я никогда не хотел, чтобы такое случилось. Твоя отдача самосовершенствованию поистине великолепна, Санс. Как прекрасно, что ты достаточно силен, чтобы пройти через это и продолжить, — Кава слегка поклонился зардевшемуся Сансу. — Эм... ух, мне немного помогли, — стыдливо ответил скелет, сжимая руку брата. — Не сомневаюсь! Ты, должно быть, Папирус. Санс много рассказывал мне о тебе. Папирус пожал протянутую руку, впитывая ауру, которую излучал психиатр. — Ох, извините. Должно быть, вы куда-то шли? Я не хочу быть причиной вашего опоздания. Я хотел лишь извиниться и пожелать вам удачи. Как только вы найдете правильного терапевта, мы сможем начать процесс. Окончательно распрощавшись, они разошлись, троица опоздала на несколько минут, но и терапевт тоже задерживался. На самом деле они видели ее, но она пробежала так быстро, что никто не успел ее разглядеть. — Ли, пожалуйста, проводи их в мой кабинет. Мне нужно кое-что быстренько сделать! — крикнула она, Ли закатила глаза, но указала на открытую дверь дальше по коридору. — Эта дверь справа. Там должна быть табличка с именем Фоли. Гриллби зашел и сел в кресло, дети вдвоем заняли другое, хотя свободных мест хватило бы на всех. Минуты проходили, Санс вопросительно глянул на Гриллби, но все, что элементаль мог, это пожать плечами. Из коридора донесся звук торопливых шагов и монстр, наконец, объявилась в кабинете. — Извините! Я на самом деле не хотела опа-ААА! Монстр, похожая на цветущую бегонию, запнулась об собственные ноги и упала лицом на пол. Бумаги, которые она принесла, рассыпались по комнате вместе с листьями, слетевшими с ее головы. Папирус ахнул и поспешил на помощь. — Вы в порядке? — спросил он с искренней заботой. — Ох, да, все хорошо! Боже мой. Господи, поверить не могу, что это опять произошло. Извините. Мои брюки, они слишком широкие, и ноги у меня немаленькие! Ох, мои бумаги! Рассыпались! — терапевт отчаянно пыталась собрать потерянные документы. Санс увлеченно наблюдал за ней, опираясь на край кресла. Она казалась похожей на маленький кустик. Чем больше она махала руками, тем больше шума создавала, шурша листьями при движении. — Вам помочь? — поинтересовался Гриллби, поднимаясь с кресла. — Что? Нет! У меня все под контролем! Пожалуйста, присаживайтесь! — она встала, неловко пытаясь разгладить документы. — Боже, ну и беспорядок. Что дальше, кабинет загорится?.. — она подняла глаза и, увидев Гриллби, спрятала лицо за документами. — БОЖЕ МОЙ! Я НАДЕЮСЬ, ЧТО НЕ ОБИДЕЛА ВАС! МНЕ ТАК ЖАЛЬ, СЭР! Гриллби посмотрел на Санса и мог бы поклясться, что увидел звезды в детских глазах. — Я… эээ... эм, все нормально. Серьезно, — Гриллби решил, что будет лучше сесть, и вернул Папируса на место тоже. Санс повернулся к ним, но краем глазницы следил за тем, как терапевт пыталась собраться. — Гриллби, — прошептал Санс, наклонившись ближе к элементалю. — Она идеальная. Папирус переводил взгляд между братом и элементалем, а пламя бармена взвилось в заинтересованной манере. — Да? — Да, — подтвердил Санс, а затем взглянул на терапевта своей мечты. — Как Вас зовут? — Ох, Боже. Извините. Я Фоли. Доктор Фоли? Эм... не стесняйтесь, зовите меня просто Фоли. Мне хотелось бы, чтобы вам было удобнее, если конечно вы не против. И... ух, ох, эм... — ее взгляд метался между двумя детьми-скелетами. — Хм... ты Санс? Она указала на старшего скелета своей древесной рукой, и он кивнул. — Да! — А Вы его опекун, Гриллби? — Да. — И... эм... ты? — Я Папирус! Брат Санса! — сообщил он, и она, кивнув, села на место. — Ладно. Что ж... хорошо. Эм, да. Хорошо. Так, я Фоли, но вы уже это знаете, — терапевт нервно рассмеялась. — Я здесь новый терапевт, и в целом новичок, думаю. Поэтому я хочу заранее извиниться, если мои методы будут, ух... — она повела рукой вокруг и несколько листьев плавно слетели с нее. — Разрозненными? Полагаю, это подходящее слово. У многих терапевтов есть свои собственные способы, которыми они пользуются в работе, а я все еще пытаюсь найти свой. Бывает довольно сложно взять то, что написано в учебнике, и превратить во что-то более живое. Мне нравится, когда окружение комфортное и удобное. Я-я верю, что комфорт очень важен в такой ситуации. Не конкретно в твоей ситуации! Я имею в виду, в общем... — Вы офигенная! — ляпнул Санс. — Ох! Спасибо. Я рада, что ты так думаешь. — А почему с Вас опадают листья? — спросил Папирус. — Вы умираете? Вы в порядке? — Не слишком ли грубый вопрос? — заметил Гриллби, хотя прекрасно знал, что у его детей не было фильтра, и они практически не умели контролировать свой словесный поток. — Вам не нужно отвечать. Они понятия не имеют о манерах, когда дело доходит до разговора. Мальчики хмуро глянули на опекуна, который окинул их понимающим взглядом. — Да нет. Все нормально. Это не личное или что-то такое. Они просто иногда опадают, — Фоли продемонстрировала это, помахав рукой, пока пара листьев не упала с нее. — Это как с волосами или мехом, ох, хотя у вас нет ни того, ни другого. Как глупо с моей стороны. Это просто... ммм... естественно. Летом их обычно больше, а осенью они опадают. Вообще-то где-то была пара... — она осмотрела свое тело, повертела ветвистыми руками прежде чем заметила то, что искала. — Ах-ха! Видите? — она сорвала листок, который был оранжевым, и показала им. — Смена сезона. Два скелета изумились этому растению. — Удивительно, — сказали они в унисон. — Для меня это сплошная головная боль. Уборка просто бесконечная. Пока я подберу один лист, отвалится ещё два, — поделилась Фоли со смешком, стряхивая листочки со стола. — И почему уборщице не нравится в моем кабинете? — А почему Вы не лысая? — поинтересовался старший брат. — Магия! — загадочно прошептала Фоли, мягко улыбаясь. — Эм, так, — сказала она, когда в комнате стало тихо. — Не хотите рассказать мне немного о себе? Ничего личного или серьезного, просто хобби или интересы. Вы живете в Сноудине? Скелеты кивнули. — Да, мы живем в прекрасном, замечательном доме в городе. Прямо за углом от центральной площади, где стоит большое дерево. Терапевт хмыкнула. — Да? Вам там нравится? И разговор потек дальше. Санс и Папирус болтали на протяжении всего приема. Гриллби по большей части молчал, только изредка вставляя свои комментарии, чтобы не отвлекать на себя внимание. Фоли интересовалась детьми, и в комнате воцарилась спокойная счастливая атмосфера. Санс влюбился в своего нового психотерапевта. Она была такой неуклюжей и так нервничала! Обычно это он еле подбирал слова и боялся опозориться. Она совершенно не походила на других. Конечно, у него не было большого опыта работы с другими терапевтами, но по сравнению с теми, кого он видел, она была просто ангелом. Все остальные казались фальшивыми и безжизненными, а она была настоящей, живой. Она заставила Санса поверить в то, что на самом деле переживает за него. Ее смех был искренним, а улыбка — такой же радостной, как у Папируса. Санс ощутил какой-то особый щелчок внутри, как только она упала на пороге кабинета. Больше он не был таким подавленным от того, что ему приходится находиться в больнице. На самом деле он уже с нетерпением ждал новой встречи. — Она может стать моим терапевтом? — спросил Санс, пока они ждали лифт. Гриллби пришлось постараться, чтобы вытащить скелетов из кабинета. Они и так пересидели на двадцать минут. — Если она тебе понравилась, то да. Мы должны сходить к ней еще пару раз. Если она все еще будет тебе нравиться, тогда она станет твоим терапевтом. — Никто здесь не похож на нее. Они все плохие. Кроме нее, — Санс улыбался, не в силах сдержать волнение. — Я хочу еще! Когда мы вернемся? Мы ведь вернемся сюда снова? — Санс вдруг остановился, выглядя потерянным. — Гриллби, а я ей понравился? Я ведь хорошо себя вел? Что если она не захочет стать моим терапевтом? О нет, Гриллби. Что если она меня возненавидела? Да, точно! Гриллби, я... Бармен положил руку на голову сына и заставил его посмотреть на себя. — Санс, успокойся. Вдохни. Санс с трудом сделал глубокий вдох. Это помогло, когда он сосредоточился на ладошке Папируса в своей. — Задержи дыхание. Теперь выдохни. Санс выдохнул и повторил это несколько раз, окончательно успокоившись. — Санс, я уверен, что ты ей понравился, — заверил бармен скелета, который не выглядел слишком убежденным. — А что будет, когда мы начнем говорить? — Санс, терапевты... ну, это ее специальность, она не станет ненавидеть тебя из-за разговора. Она тут, чтобы помочь тебе, это ее работа — слушать и помогать. Главное, что она тебе нравится. — Да, но... — Никаких но, пустоголовый, — Гриллби слегка щелкнул по черепу Санса. — Разве было похоже, что она тебя ненавидит? — Нет. Папирус завел их обоих в открывшийся лифт. — Тогда о чем беспокоиться? Вы отлично поладили, давайте просто делать один шаг за раз. Ладно? Санс глубоко вдохнул и выдохнул, кивая. — Хорошо. Увлеченность Фоли росла в Сансе все больше и больше с каждой новой их встречей. У него уже не осталось сомнений, что она подходит. Кажется, поначалу Кава опасался, зная, что Фоли еще новичок, но, в конечном итоге, подписал запрос Санса. Фоли ввели в курс дела, и на их следующую встречу она пришла немного на взводе. Боясь, что отпугнет ее, Санс не мог уснуть в ночь перед сеансом. Она нервничала больше обычного, и с ее тела облетело больше листьев. Санс опасался худшего, до тех пор, пока она открыто не призналась, что волнуется из-за нового назначения. Личная встреча с Азгором совершенно выбила ее из колеи, а отсутствие практики на этом поприще добило окончательно. Она все продолжала извиняться и надеяться, что будет подходящим доктором для Санса, от чего скелет сам захотел извиниться перед ней. Он навязал ей это, и она определенно не выглядела довольной. — Вам... Вам не... — Санс замолчал, потирая руку. Папирус сегодня решил остаться дома с Бонни, которая принесла новый рецепт блинов, но Сансу на самом деле хотелось, чтобы он был рядом. Кабинет казался не таким живым, как раньше, и Санс не был уверен, из-за отсутствия ли это Папируса или из-за его собственного дискомфорта. — Эм. Вам не надо... соглашаться? Я-я заставил Вас. Простите. — Санс, о чем ты? — спросила Фоли, не понимая, почему он извиняется. — Вы несчастливы. Нервничаете из-за меня. Я не хотел этого. Не должен был заставлять. А Вы не обязаны были соглашаться. Я могу попробовать... ну... найти кого-то еще или... — Санс смотрел в пол, когда закончил говорить. Он понимал, что никогда не найдет кого-то такого же, как Фоли. Хотя мысль, что он держит ее рядом с собой силой, казалась ужасной. — Санс? Можешь взглянуть на меня, пожалуйста? Скелет послушался, подняв на нее глазницы с огромными зрачками. — Я немного волнуюсь, но это не из-за тебя. Ну, по большей части, это все из-за моей собственной неопытности. Ты замечательный монстр, и мне было так весело общаться с тобой. Просто я беспокоюсь, что не смогу помочь тебе в достаточной мере, вот и все. Я рада, что ты выбрал меня, и благодарна тебе за это. Надеюсь только, что смогу оправдать твои ожидания. Вся эта ситуация довольно подавляющая, и ее трудно принять. Но если ты готов позволить мне попытаться помочь, то я сделаю все, что в моих силах. Скелет смотрел на нее снизу вверх, не зная, как быть. — Это Вас не обременяет? Я? Фоли покачала головой. — Ни капли, — улыбнулась она, и Санс вернул ей улыбку. Хотя Фоли в качестве терапевта очень нравилась Сансу, его нервы все еще были напряжены. Потребовалось еще несколько сеансов, прежде чем Санс, наконец, раскрылся. Он был более информативен, когда с ним рядом находился Папирус, но младший скелет не всегда приходил на сеансы. Он старался посещать их как можно чаще, однако его детская натура частенько отвлекала его. Фоли начинала с простых вопросов и, когда чувствовала, что Сансу становится неудобно, возвращалась к темам о Папирусе или Гриллби. Гриллби понимал, что Фоли исходила из обычных в такой ситуации вопросов, но он также был прекрасно осведомлён о необычности Санса. Его собственный терапевт тоже спрашивал такое — о детстве, том, как он рос, о юношестве. Но для Санса это были трудные вопросы. У Санса не возникало проблем с рассказами о настоящем времени или даже о бездомной жизни, однако большой кусок информации был закрыт для всех. Ограничение, которое отражалось на всем процессе. Самым трудным для Санса было пытаться отвечать на вопросы. Он либо не знал как ответить, либо отвечал, но чувствовал, что повторяется. После того, как Фоли спросила у него, где он родился, кажется, она, наконец, поняла, насколько трудно будет получить ответ от Санса. — Я... не рождался? С тех пор Фоли вывела группу особых вопросов. Вроде того, где он родился, кем были его родители, есть ли у него другие члены семьи, все это попало в категорию «неудобные вопросы». Санс прекрасно понимал, что его ответы были ненормальными, но он не знал, стоит ему отвечать правдиво или нет. Спасибо Фоли, которая изменила направление, и Сансу не пришлось больше беспокоиться о лжи. Она стала задавать больше вопросов наподобие того, где он был до Гриллби, был ли с ним кто-то, кто его окружал. Скелету было трудно, но он искренне пытался ответить на любой вопрос. — Расти в лаборатории одному было иначе, чем когда у тебя появился брат? Фоли все еще слишком мало знала о событиях, которые происходили в лаборатории. Санс рассказал ей об этом только в общих чертах, смягчая и упрощая многое, что происходило с ним в раннем возрасте. Он сообщил только имя Гастера, чтобы не называть его просто Доктор. — Ну, вроде как да. Меня окружала одна и та же рутина. Но с ним я увидел все в ином свете. Папирус видит вещи иначе, чем я. Это было так внезапно. Будто все, что я знал, оказалось неверным. Все, что он знал, и было неверным, по крайней мере, с точки зрения тех, кто жил вне лаборатории. — В хорошем смысле? Санс пожал плечами и сжал зубы. — По-разному. Но думаю, в долгосрочной перспективе — да. Для вас, по крайней мере, — Санс кивнул в сторону Гриллби и терапевта, одновременно с этим мягко поглаживая руку брата большим пальцем. — Но не для нас. Я, хмм... был настроен определенным образом, и для меня это был правильный путь. У Папируса не вышло быть таким, как я. Папирус на секунду сжал руку брата, напоминая, что ему нужно дышать. — Могу я спросить, что это был за «правильный путь?» Санс резко вздохнул, сжимая зубы крепче. — Ммм... нет, — промямлил он, отводя взгляд. Гриллби и Фоли много раз говорили ему, что «нет» это тоже ответ. До этого Санс загонял себя в панику собственной неспособностью отказать терапевту. Теперь, вместо того, чтобы нервничать, он просто говорил «нет», но ему все равно было не по себе от этого. — Ладно, а могу я спросить каким был «неправильный путь»? Почему у Папируса не вышло? Фоли все время была наблюдательна, можно сказать, пугающе наблюдательна. В тот момент, когда надбровные дуги Санса сходились вместе, или он начинал часто дышать, она останавливалась и меняла тему. В этом кабинете никогда не происходило серьезных инцидентов, и Сансу было интересно, готова ли она к такому. — Ему не все равно? Он... Папирус большую часть времени не слушался. Он не хотел подчиняться и делать то, что приказано. Он никого не ранил и не убил. Я, эм... Я не такой, — Санс сосредоточился на плитке под ногами, прослеживая взглядом ее стыки. — Значит, Доктор думал, что Папирус был создан неправильным, потому что был хорошим? — продолжила Фоли, надеясь, что тема Папируса даст ей больше простора для маневров. — Да. — И ты так думаешь? Санс выглядел удивленным вопросом. — Нет. Нет! Я так не думаю! Санс всегда знал, что Папирус был лучше, добрее. Не ошибочным или неверным. Папирус просто старался быть хорошим и находить мирное решение. Санс не считал такой подход неправильным, просто порой глупым и бессмысленным. Этот безнадежный метод мышления только усложнял работу Санса, но он ни за что бы не хотел его изменить. Папирус идеален. — Ты думаешь, что то, чему тебя учили, было неверным? Санс открыл рот, чтобы согласиться, но не смог сказать «да». Его разум раскололся, одна половина говорила, что он был неправ, будучи таким жестоким, но другая шептала, что он все делал правильно. В той ситуации Санс действовал правильно. Так? В лаборатории он был рабом и вел себя соответственно. Снаружи он пытался вести себя, как брат, но это было сложно. Поведение, вбитое ему в голову, никуда не делось. Он считал, что временами полезны оба варианта. — ...Нет, — признался Санс, убирая свою руку, но Папирус вцепился в его ладонь. — Не думаю. — Трудно забыть свое воспитание, верно? Вначале мы все своего рода машины. Наши родители закладывают в нас определенное поведение, до тех пор, пока мы не научимся думать сами. Некоторые восстают против этого, другие любят себя такими, какие есть. Тебе нравилось, кем ты был? Нет. Ему не нравилось. — Н-нет... — Тебе нравится, кто ты сейчас? Вычеркни те проблемы, что мы пытаемся исправить. Представь себя без них. Тебе нравится этот скелет? Санс на минуту задумался. Понравится ли он себе без его расстройства? Не сказать, что он ненавидел себя, но точно и не любил. На самом деле он больше склонялся к нелюбви, но это могло быть из-за болезни. В дни, когда он чувствовал себя здоровым и счастливым, Санс был доволен собой. Однако в такие моменты он никогда не раздумывал о себе. Счастливые моменты были так редки, что эгоистичные мысли могли их убить. — Я не знаю. — Ты знаешь, кто ты, Санс? — спросила Фоли, и скелет озадаченно посмотрел на нее. — Если бы тебя попросили описать себя, как бы ты это сделал? Потому что многие не знают этого. Просто задуматься о себе довольно трудно. Некоторые считают, что их создают статус, работа, семья. Но это не так. Гриллби, например, отец и владелец бара. Но кто такой Гриллби на самом деле? Такой ли он монстр? — она указала на элементаля, и Санс покачал головой. — Нет, он куда больше, — ответил он, и Фоли кивнула, улыбаясь. — Мы все куда больше. Я не просто врач, ты не просто брат. Мы — свои собственные монстры, когда сфокусированы только на себе. Можешь ты сосредоточиться только на себе? Когда ты думаешь о слове Санс, что первое приходит тебе на ум? ”Ничтожество“. «М̨̧̌āш̋ѝн̨̧ā».. — Я не знаю, — пробормотал Санс, игнорируя голоса в голове. — Санс, могу я рассказать тебе кое-что? — Фоли сложила руки на столе и наклонилась вперед. — Да? — Когда я была моложе, я тоже понятия не имела, кто же я. Но у меня появилась идея. Я знала, что мне нравится помогать окружающим. Но было такое ощущение, что у всех остальных в школе есть больше чем просто идея. У них вся жизнь была распланирована, а я даже не знала, что будет на ужин. Я чувствовала себя совершенно растерянной, от того, что все уже нашли себя, а я нет. Я перепробовала кучу секций и искала свое хобби. Но ничто из этого не увлекало меня надолго, потому что мне не было интересно. В конечном итоге я нашла себя. Но хочешь знать, как много времени мне понадобилось? Санс кивнул, и Фоли наклонилась вперед. — Пять лет, — прошептала она, Санс выглядел опустошенным. — Это будет так долго? — прохныкал он, и Фоли выпрямилась. — Не-а. Знаешь, почему? Потому что я здесь, чтобы провести тебя по этому пути. Ты все еще так молод, Санс. А если взять в расчет, как быстро ты адаптировался к новой обстановке, то ты просто невероятный. Неудивительно, что ты еще не разобрался в себе. У тебя же не было ни минуты! Твое время расписано между заботой о брате и сохранением себя в стабильном состоянии. Но здесь, Санс, в этой комнате, во время этой сессии, все время принадлежит тебе. Ничего больше здесь не важно, кроме тебя, — Фоли улыбнулась ему, и Санс уже хотел ей ответить, как другой голос заговорил: ”Слабак“. Даже здесь, мог ли Санс действительно быть в одиночестве и думать о себе? Эти голоса не уйдут. Из-за них он никогда не был один. Его мысли не принадлежали ему. Он не был в безопасности, осознавая свои проблемы. Санс не мог сбежать от самого себя. Даже если хотел. — У меня вопрос, — сказал Санс нейтральным тоном. — Когда все это, наконец, прекратится? Он указал на свою голову. Может, когда голоса уйдут, он сможет почувствовать себя в безопасности и открыться. Скелет был не слишком уверен в этом, но может быть? — Ну… эм, трудно сказать точно. Видишь ли, такие вещи требуют... Санс перебил Фоли: — Да, они требуют времени. Я знаю. Но Вы ведь можете сделать что-нибудь? Что угодно. — Я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду, — ответила терапевт, и Санс сжал руку брата. ”Заткни свой рот“. — Санс, все в порядке? — спросил Гриллби, когда Санс беспричинно вздрогнул. — Да... нет. Нет. Это не... хватит, — Санс потер череп, уставившись в пол пустым взглядом. Ему стоит уйти. Ему нужно уйти. — Мы можем уйти? Пламя бармена опустилось, демонстрируя его беспокойство. — Малыш, мы здесь. Если с тобой что-то не так, скажи нам. Мы поможем, — попытался успокоить он, но Санс не смог поверить его словам. ”Уходи. Сейчас же“. — Нет. Ему это не нравится. Можем мы уйти? — Санс замер, поняв, что говорит вслух. Внезапно он испугался тишины в своем черепе. — Ему? Кого ты имеешь в виду? — высказала Фоли общий вопрос. Санс всхлипнул, покачав головой. Он не должен отвечать. Или должен? Нет... Да? Она здесь, чтобы помочь. Фоли может исправить это... их. Но голоса не звучали счастливо, и это пугало Санса. Скелет не был уверен, к добру ли эта тишина в его голове. В любой другой день он убил бы ради этого, но сейчас ему хотелось, чтобы они что-то сказали. — Эм... С... С-С.... — скелет долго ерзал, а потом глубоко вздохнул. Он в безопасности. В порядке. Папирус рядом с ним, и Гриллби тоже. Все здесь поддерживают его, хотят помочь. Нужно только сказать. — Ммм... Сансу. Сансу Вы не нравитесь, — выпалил он, закрыв глаза. — Сансу? — повторила терапевт. — Да, он, ум, он... извини, — его костяные пальцы скрутили ткань куртки. — Ты говорил мне не делать этого, но я сделал, — сказал старший скелет опекуну, выглядя совершенно разбитым. — Я... я дал им имена? — Санс... — промямлил Гриллби, но напряженный скелет прервал его. — И-извини! Я помню, что ты говорил, но они просто никак не останавливались, а называть их просто по номерам было трудно. Поэтому я подумал, может, если я дам им имена, то с ними будет проще, вроде как. — Санс, пожалуйста, сделай глубокий вдох, — сказала Фоли, и Папирус придвинулся ближе, помогая брату успокоиться. — Санс, это нормально, если ты дал имена голосам. Некоторые монстры так делают, я только немного... хм... это имя. Тебя это не смущает? — Нет, они все равно не называют меня Сансом, — признался старший скелет. — А как они тебя называют? — Ну, они все говорят по-разному. Санс просто обзывает меня. Плюшка называет меня Санси. Эм… эх, первый просто, эм… Г... Г... он... — скелет покачал головой, гремя костями. — Я не хочу... просто... не хочу, чтобы они были. Хочу, чтобы они исчезли. Сансу было неважно, как называть их или как они называли его. Все, что он хотел, чтобы они ушли! «Ťы̊ б̨ÿд̧ēш̋ь̧̨̈́ ǿд̧ѝн̨̧ǿк, Čāн̨̧ċѝ». ”Думаешь, проблема в нас? Нет, даже без нас ты все равно остаёшься психом“.. — Санс, эти голоса беспокоят тебя прямо сейчас? — Я хочу уйти, — объявил Санс слишком громким голосом. — Возможно, нам действительно стоит уйти, — сказал Гриллби нервничающей Фоли. — Ух... да. Я понимаю ваше желание. Но, эм, видите ли, поговорить будет лучше и... — Я хочу уйти! Пожалуйста, сейчас! — потребовал Санс, ощущая, как растет его нестабильность. Он чувствовал себя загнанным в угол, почти задыхаясь. Беспокойство, смешанное с его нездоровым состоянием и напряженностью в комнате, только увеличивали его панику. — Санс, все нормально. Мы уходим. Ты меня слышишь? — медленно сказал Гриллби, повернувшись к скелету лицом и слегка сжав его плечи. Санс дернулся от прикосновения, но кивнул. Это внимание, направленное на него, было ошеломляющим. — Ум... Не могли бы вы подождать? Я просто хотела бы... ммм... попытаться помочь? Я только... Санс? — позвала она, и скелет всхлипнул. — Я понимаю, что Вы хотите помочь, — сочувственно начал бармен. — Однако, нам действительно лучше будет закончить общение на сегодня. Гриллби поднялся, готовый уходить, но терапевт тоже поднялась. Ее тело издавало слишком много шороха, когда она обходила стол. — Да, ладно. Я все понимаю. Всего одну секунду, пожалуйста, Санс? Можешь сказать, какой это цвет? — Фоли подняла красное яблоко, и Санс окинул его взглядом. — К-красный, — ответил он дрожащим голосом. — Да, красный и... эм, что это за плод? — Фоли все еще держала фрукт, и Санс только беспокойно глянул на нее. — ...Яблоко. Я не понимаю. Что за вопросы? — Как насчет этого, — она похлопала рукой по своему столу. Паника Санса потихоньку рассеивалась, превращаясь в неуверенность. — Стол? Он правильно отвечает? Чего она от него хочет? — Хорошо, да. Эм, твой брат. Какой узор на его футболке? Санс украдкой взглянул на желтую полосатую футболку брата. — Полоски. Почему она задает эти вопросы? Почему!? — Сколько... сколько монстров в этой комнате? — Четыре. Почему? — голос Санса был тверд, и Папирус ослабил свою хватку. — Какого цвета стена? — Фоли указала на стену позади нее, и Санс начал злиться. — Белая! Зачем Вы это спрашиваете? — Ты чувствуешь панику? — Нет! Я просто... — скелет замер с открытым ртом, слова застряли у него в горле. Он не чувствовал себя напуганным. В самом деле, не ощущал страха. Он был немного раздражен, но раздражение прошло, когда он понял. Он мог бы поклясться, что сейчас у него случится паническая атака. Как ей удалось его успокоить, задавая такие бессмысленные вопросы? — Что... Что Вы сделали? — спросил он, ничего не понимая. — Санс, когда ты на краю панической атаки, ты склонен, эм.... наверное, пузыриться, — терапевт попыталась продемонстрировать, делая жесты своими древесными руками. — Эти пузыри — это твои мысли, тревоги, страхи. Начинается с малого, а потом они становятся все больше и больше, пока ты не оказываешься в ловушке своей паники. Она просто охватывает тебя, и ты не можешь ни на чем больше сосредоточиться, верно? — Фоли прекратила жестикулировать и взглянула на своего пациента, который кивнул. — Тогда тебе нужно стараться сосредоточить свое внимание на том, что находится вокруг. Осознать, где реальность, а где нет. Я не имею в виду, что ты должен говорить себе, реально или нет то, что ты видишь или слышишь. Я прошу сосредоточиться на мелочах. Посмотри на цвет, узор, форму вещей, назови их для себя, так же, как я делала. Бывает, что ты теряешься, верно? Но когда ты смотришь на футболку брата, яблоко или стол, то можешь зацепиться за настоящее. Ты должен перенаправить свое внимание отсюда, — она указала на его голову, — и сосредоточиться на этом, — терапевт обвела рукой комнату. — Некоторые считают части тела, а ты можешь, например, называть кости, но ты должен просто вытянуть себя из мыслей и сфокусироваться на том, что перед тобой, я уверена, что это поможет. Эм, да. Думаешь, ты можешь делать так ради меня? Скелет не был особо уверен, что у него получится это в одиночестве, но попытка не пытка. — Я могу попробовать, — ответил он, хоть и не слишком убедительно. — Я уверена, что сможешь, — улыбнулась Фоли, слегка расслабляясь. — И, Санс, я спрошу Каву о том, чем он может помочь тебе сейчас. По крайней мере, можно попробовать какие-нибудь антидепрессанты. Последнее предложение Фоли пробормотала скорее для себя. — Кава говорил, что хотел бы подождать, прежде чем выписывать что-то. Он не хотел поставить Сансу неверный диагноз, — сказал Гриллби, и Фоли покачала головой. — Да, я знаю. Но видите ли, ну, я не специалист, и, возможно, мне не следует этого говорить, но обычные антидепрессанты рекомендуют очень часто. Большинство пациентов с более тяжелыми случаями, как правило, принимают и их, и другие таблетки, чтобы получить одну супер-таблетку, — Фоли заставила себя рассмеяться, но смех вышел болезненным. — Что делают антидепрессанты? — спросил Папирус. — Это... знаете, было бы лучше спросить об этом Каву. Я не специалист в этой области. Я не хочу пытаться рассказывать о... хммм. Эм, в любом случае, похоже, наше время истекло. Я думаю, что сегодня все прошло хорошо, учитывая обстоятельства, — Фоли поднялась на ноги, и Санс окинул ее скептичным взглядом. — Увидимся в пятницу? Гриллби кивнул, поднимаясь вслед за ней. — Да, до встречи в пятницу.