My Fault/Моя вина

Стоя снаружи отеля, Гриллби и Санс ждали Азгора с Туром. Они оставили Папируса с Герсоном и Андайн, после чего сели на паром до Жаркоземья, а остальную часть пути по суше проделали пешком. Санс раскачивался на каблуках взад и вперед, увеличенная доза препарата улучшила его настроение и подарила длительный период тишины в черепе. Фоли волновалась по поводу встречи, да и Кава выражал беспокойство относительно побочных эффектов лекарств, но это ни в малейшей степени не сдержало Санса. Он знал, что они присматривают за ним, чтобы убедиться, что его антипсихотик не даст новых сбоев, но Санс решил, что лучше сейчас, а не позже, узнать, действительно ли он ему подходит. Теперь-то Санс знал, чего можно ожидать. И он честно не думал, что может случиться что-нибудь страшнее, чем его прошлый случай с препаратом. Кроме того, ничто не сравнится с болью от Решимости. Препарат делал Санса капризным, но он понимал это. Обычно он отлично контролировал свое поведение, и в повседневной жизни его ничто не могло спровоцировать на серьезную смену настроения. Хотя Санс понимал, что сейчас ему понадобится все его хладнокровие, и если терапевтические сессии к чему его и подготовили, то к этому. Он бросил взгляд на Гриллби, который смотрел в сторону. Он улыбнулся монстрам, проходившим мимо, а Санс покачнулся на пятках. Скелет не был особенно уверен, чего стоит ожидать, и начинал чувствовать себя неловко, стоило ему задуматься об этом слишком сильно. Уйма вещей может пойти не так, и Санс понимал, почему Гриллби нервничает по этому поводу. Его огонь казался более взволнованным, чем всегда. На его обычно оранжевом теле мелькали красные и желтые язычки. И Санс поймал себя на том, что этот раз он сжимает руку опекуна в качестве поддержки. — Нервничаешь? — спросил Санс, и Гриллби тихо рассмеялся. — Немного, а ты? — Типа того. Это было за мгновение до того, как из отеля появилась величественная фигура Короля. Он огляделся вокруг и, заметив пару позади себя, улыбнулся им. — Рад, что вы пришли. Прошу простить за мое опоздание, — сказал Азгор с мягкой улыбкой. Санс ощутил, как с появлением Азгора его благостное настроение немного подпортилось, но он стряхнул свою неприязнь к этому монстру. Это определённо будет настоящей проверкой пределов Санса на способность держать свои эмоции под контролем. Азгор всегда был для него провоцирующим фактором, догадывался он об этом или нет. — Все нормально, — отмахнулся Гриллби, незаметно пожав руку Санса. — Где Доктор Тур? — Он скоро прибудет. К сожалению, лифт не достаточно велик для нас обоих, — Король усмехнулся, а Санс скрипнул зубами. — Спасибо вам за то, что пришли. Особенно тебе, Санс. Я даю тебе слово, что твои файлы будут переданы Гриллби в конце нашей беседы вне зависимости от того, на сколько вопросов ты ответишь. Санс просто кивнул. — Ну, давайте войдем внутрь? — Азгор пригласил их к дверям, которые открылись, давая проход низкому пухлому драконоподобному монстру. Санс оглядел его и напрягся, заметив знакомый ремешок на его шее. Карточка Королевского ученого. Его ключ-карта, предоставляющая доступ к любым помещениям лаборатории. Это живо напомнило Сансу Гастера. — Извините за задержку, — сказал монстр-дракон, поправляя темно-зеленый свитер. — Надеюсь, вы не заждались. Санс спрятался за опекуном, внимательно присматриваясь к монстру. — Нет, они только пришли, так же, как и я. Мы как раз собирались входить, — ответил Азгор. — Очень хорошо. Нам так много надо обсудить. Я бы предпочел не тратить время попусту, если вы не возражаете. У меня довольно много... — взгляд Тура остановился на Сансе, и он замолк. — Ох, я не знал, что Вы приведете с собой ребенка, — Тур смотрел на Санса, выглядывающего из-за ног своего опекуна. — У Вас нет няни? Гриллби кинул взгляд на Азгора, который положил руку на плечо ученого. — Я уверен, что у Гриллби есть с кем оставить детей, Тур. Но, как ты видишь, Санс был столь любезен, что согласился ответить на пару вопросов касательно места, которое мы обнаружили под твоим домом. На лице ученого промелькнул взгляд, наполненный шоком. Он перевел глаза с Азгора на Санса, а его рот открывался и закрывался, как у рыбы. — Так ты созда!.. Тур полез в карман, но Азгор остановил его. Большая ладонь накрыла почти все предплечье ученого, и Король кинул на него предостерегающий взгляд. Санс и Гриллби неподвижно замерли, их глаза оказались прикованы к карману. — В этом нет необходимости, Тур, — тихо сказал Азгор, дождался, когда монстр вынет руку из кармана, а затем отпустил его. Взглянув на Короля, Тур сжал губы в твердую линию. — В чем нет необходимости? — спросил Гриллби, положив руку на плечо своего ребенка, когда почувствовал, что тот сделал один шаг назад. — Ни в чем. Это личное, неважно. Мы идем? — Азгор указал на дверь, но никто не двинулся с места. Санс сузил глазницы, его зрачки бегали по фигуре Доктора, заставляя его вздрагивать. — Что у него в кармане? — потребовал ответа Санс, выходя из-за своего опекуна. — Ничего, в самом деле, Санс, почему бы нам... Глаза Санса замерцали, а из горла вышел низкий рык. Азгор был таким ужасным лжецом… все таким же и остается. — Азгор, — сказал элементаль твердым голосом. Король начал потеть, но ответа не дал. — Покажите нам, или мы уйдем. Вы заставляете Санса нервничать. — Гриллби, нет, прошу тебя, я не могу, — взмолился Азгор, но элементаль взял ребенка за руку и развернулся, собираясь уходить. — Гриллби, пожалуйста, это... — Это, — Тур сунул руку в карман и вытащил стопочку фотографий. Санс выпустил ладонь опекуна, но Гриллби удержал его. Бармен кинул единственный взгляд на фотографии, а затем перевел ядовитый взгляд на Короля. На верхнем фото оказалось изображение Санса и Папируса, спящих в дальнем углу маленькой комнаты. Они были одеты в больничные робы и находились в какой-то стерильной лаборатории. Санс почувствовал, как его зубы скрипнули друг об друга, звук эхом отдался в черепе. Он всем телом подался назад от фотографий, но всмотревшись в них, почувствовал себя так, будто кто-то вторгается в его личную жизнь. Перед ним были снимки его и брата в лаборатории, и они хранились в кармане какого-то незнакомца. Не просто незнакомца, а Королевского ученого. Того, чью должность занимал мужчина, державший их взаперти. И он думает, что имеет на них право? Думает, что владеет этими фотографиями? Этой информацией? Они принадлежат Сансу! И только ему! Азгор пытался спрятать их, но это — собственность Санса. Как смел он пытаться скрывать их? Как смели они даже смотреть на них? Санс оттолкнулся от отца и выдернул свою ладонь. Гриллби протянул руку, чтобы снова схватить его, но Санс телепортировался и появился перед ученым. Сиреневый монстр вздрогнул от появления Санса, и еще раз вздрогнул, когда скелет вырывал у него снимки. Санс прижал их к себе и телепортировался в сторону от группы. — Санс, подожди, — сказал бармен ребенку, который появился в нескольких шагах позади него. Санс только отступил назад, сжимая фотографии и сверкая взглядом. — Они мои! — огрызнулся скелет, заняв оборонительную позицию, готовый дать отпор любому, кто попытается отнять снимки. Гриллби вздохнул, он попытался найти способ вернуть фотографии, но не придумал ничего. Санс мог двигаться быстрее, чем Гриллби успел бы его схватить. Вместо этого, элементаль переключил внимание на Короля, который выглядел виноватым. — Гриллби, позволь мне... — Почему вы принесли их с собой? — рявкнул элементаль, чье пламя приобрело кроваво-красный оттенок. — Я все объясню, друг. Пламя элементаля потемнело еще больше, как бы предупреждая. — Гриллби, прошу, я объясню, только... — Не говорите мне успокоиться, Азгор. — Ладно, не буду. Просто позволь мне объяснить. Я знаю, что не стоило брать их и проявлять бесчестность по отношению к вам, не рассказав заранее, но на этом настаивал Тур. Он взял их на случай, если ты или Санс захотите увидеть их, несмотря на то, что я просил этого не делать. Но потом я подумал, что, может быть, Сансу станет легче говорить, и он будет правдивее, увидев некоторые доказательства или свидетельства того, что я намерен выполнить свою часть договора. На самом деле они не должны были быть показаны. Только в случае, если Сансу перестало бы хватать веры в меня. — Интересно, и почему ему перестало ее хватать? Ведь Вы так здорово умеете держать обещания, — саркастично высказался Гриллби, от чего Азгор приобрел виноватый вид. — Я понимаю. Вы расстроены, и у вас есть на это право. Но это не плохие фотографии, ну или, по крайней мере, не худшие. И он был прав. Пока Санс перелистывал фотографии, изучая каждую деталь, он заметил, что они были далеко не самыми ужасными. На всех Санс и Папирус были вместе. Первая фотография снималась через день или два после их первой встречи, на ней Санс присел рядом с малышом, счастливо улыбаясь, пока ребенок перед ним спал. Вторая, должно быть, была сделана после того, как Санс ударил Папируса. Они оба сидели по углам комнаты, пытаясь как можно сильнее отдалиться друг от друга. На третьей они вдвоем были в маленькой комнате, скорее всего, в их комнате. Гастер, наверное, сделал ее, пока они оба спали, потому что они калачиком свернулись в дальнем углу, рядышком друг с другом. Эта была сделана раньше. Санс понял это по отсутствию знаков на стенах. Это фото единственное имело подпись, объяснившую Сансу контекст сцены. ВД01С+ВД02П ПЕРВАЯ НОЧЬ УСПЕШНА (?) На последней фотографии Папирус был немного старше. Они стояли в одной из тестовых камер не улыбаясь, но и не хмурясь. Объектив был направлен выше их бедер, и оба скелета выглядели так, будто не подозревают, что их фотографируют. Они смотрели друг на друга. Рты слегка приоткрыты — похоже, они шептались. Санс заметил электрические ошейники на их шеях и сжал челюсти. Он знал, какие снимки следовали за этим, он их видел. Азгор и Тур, должно быть, не принесли их, и скелет был благодарен им за это. Фотографии в его руках оказались невинными, и скелет не был уверен, что смог бы пойти на обед, увидев изображение собственной обугленной шеи и сведенного судорогой тела. Санс переложил вторую фотографию за четвертую и сфокусировался на первой и третьей. Душа билась так, будто он ожидал, что что-то на них может его испугать, но невинность и радость, исходящие от фотографий, помогли облегчить его напряжение. Эти снимки за почти что два последних года стали первой крупицей доказательства того, что Санс жил в лаборатории. Одна его часть была в ужасе, как если бы он надеялся, что все это могло быть только дурным сном, хотя скелет знал, что это не так. А другая часть ощущала странное облегчение. Чувство противоречия в его трепещущей душе напомнило, что скоро вся информация о нем и его брате вернется к нему. Каждая плохая фотография и каждая хорошая. Это была лишь первая пачка, и скоро у него будет все. Так что никто не сможет больше узнать о субъектах 01С и 02П. Они будут принадлежать только Сансу и Папирусу. Тень накрыла его, и Санс вздрогнул, сжимая фотографии, но расслабился, когда увидел, что это опекун стоит в шаге от него. По его мерцанию и слабому пламени Санс понял, что он обеспокоен. Но ему не нужно волноваться. Они… они были хорошими. Санс мог показать их ему. Гриллби мог посмотреть на нежные моменты из прошлого Санса, и скелет смог бы увидеть его реакцию. Он смог бы увидеть, изменит ли это Гриллби, как он боялся, или элементаль останется прежним. Санс взглянул на фотографии и протянул ему одну. Гриллби осторожно принял ее, присев на корточки. Санс встал рядом с ним и указал на Папируса на снимке. — Это первый раз, когда мы встретились, — сказал Санс, и элементаль вгляделся в своих маленьких детей. Папирус казался едва ли старше трех лет, а Санс выглядел гораздо младше того возраста, которого должен был быть. Он носил свою обычную больничную робу, которая с трудом прикрывала его тельце, заставляя казаться еще меньше и как-то неестественно. Сейчас пара скелетов выглядела совершенно иначе. Гриллби не мог этого объяснить, но манера, с которой Санс просто смотрел на брата на фотографии, излучала чистейшее очарование и радость. На снимке он казался таким беззаботным и ничего не сведущим, что Гриллби нашел это странно тревожным. От этого ребенок казался еще более ненормальным. Теперь он осознал, что Санс на самом деле больше не такой, как был когда-то. Он понял страх ребенка перед тем, что Гриллби увидит его в том свете, в котором никогда не видел. Гриллби собирался узнать все о субъектах 01С и 02П. Не о своих детях, не о паре бездомных ребятишек, которых встретил почти год назад. А о ВД01С и ВД02П. Санс внимательно разглядывал своего отца, а затем сделал глубокий вдох и протянул ему третий снимок. У Гриллби заняло мгновение, чтобы развеять свои мысли, и как только он это сделал, то взял фотографию и внимательно ее рассмотрел. Он заметил проступившие символы, и перевернул снимок, чтобы прочитать их. — Первая ночь? — мягко спросил он. — Нам не разрешалось находиться в одной комнате без наблюдения, потому что он не знал, что может случиться. Это наш первый раз, когда мы целые сутки делили комнату. Гриллби кивнул и повертел фотографию, а затем аккуратно прижал палец рядом с фигурками на снимке. Санс смотрел, как от снимка поднимается тонкая струйка дыма, но оставался спокоен, пока Гриллби прожигал в фотографии дыры. Когда он закончил, то сдул следы пепла, и взглянул на дело рук своих. ----С + -----П ПЕРВАЯ НОЧЬ------ — Так-то лучше, — прокомментировал он, и Санс сдержал улыбку. — Здесь ты больше похож на себя, — признался Гриллби, сравнивая два снимка. — Не могу ничего сказать про Папируса, он везде спит. — Папирус всегда Папирус, даже такой молодой, — сказал Санс с нежной улыбкой, и Гриллби постарался не зацикливаться на последней части предложения. Бармен поднял голову, чтобы посмотреть на остальные две фотографии, но Санс прижал их к ребрам. — Все хорошо, они твои, — сказал Гриллби, возвращая и другие две. Санс перевел взгляд между ними и парой снимков в руках и сжал зубы. Нерешительно, он отнял руку от груди и протянул снимки Гриллби. Но быстро отдернул их. — Не сжигай, — сказал Санс опекуну, снова осторожно передавая фотографии, изображением вниз. — Уверен? — спросил элементаль, и Санс выдал лучшую улыбку, на которую оказался способен, но она выглядела болезненнее, чем ему хотелось бы. — Нет, — честно ответил он, но все равно отдал снимки. Гриллби перевернул вторую фотографию и ощутил, как что-то упало у него в желудке, его начал заполнять страх. Этот снимок был куда хуже.  — Я… мне пришлось ударить Папируса, — сказал Санс, объясняя фотографию. — Мы… мы были такими какое-то время после этого. Он боялся, а я... ммм… — Санс не закончил фразу. Элементаль вспомнил слова Азгора о том, что это были не самые плохие снимки, и его замутило. Ему было тошно смотреть на своих детей, которые сидели отдельно и были такими испуганными. А знание, что это не худший снимок, лишь усиливало тошноту. Слегка трясущейся рукой Гриллби перевернул последнюю фотографию, Санс скрипнул зубами. Ему не нужно было объяснять этот снимок, и он лишь наблюдал, как взгляд опекуна сразу же приковали ошейники на их шеях. Его пламя окрасилось в бордовый. Лицо перекосилось, а во взгляде проступила неподдельная боль. Бармен провел пальцем по ошейникам, и руки Санса дернулись, готовые вырвать снимок, как только скелет увидел бы дым. Большой палец бармена соскользнул со снимка, а его взгляд переместился к лицам детей. — …Там где-то должны быть фотографии того, что было после, — сказал Санс, и Гриллби зажмурился. Он ошибся. Элементаль быстро убрал фотографии за более удачные снимки. — Эти лучше, — сказал он тихим голосом, и протянул фотографии ребенку. Санс забрал их и, кивнув, засунул в карман. Элементаль на минуту замолчал, глядя куда-то вдаль, будто пытаясь собраться с мыслями и взять под контроль эмоции. Санс наблюдал за ним, в беспокойстве нахмурив надбровные дуги. Он боялся, что снимки как-то повлияли на него. В конце концов, элементаль помотал головой и грустно рассмеялся. — Я так волновался за тебя и то, как ты отреагируешь, увидев это, что даже не подумал о том, как трудно будет мне, — признался он, Санс ничего не ответил. — И все станет только хуже, да? Скелет сочувственно посмотрел на своего опекуна. — Да. Гриллби выругался и резко выдохнул, а потом протянул руки и заключил своего ребенка в объятия. Санс ответил на них, хотя и не с такой силой. — Ты в порядке, — прошептал он, но Санс знал, что он говорит это, чтобы успокоить скорее себя, чем скелета. — Мы оба в порядке, — выдохнул он, медленно отстраняясь. — Я люблю тебя, знаешь? Гриллби поцеловал своего ребенка в лоб и, погладив по спине, сжал его в последний раз. — Я тоже тебя люблю, — ответил Санс, проникаясь этой нежностью. Гриллби отстранился и встал, делая глубокий вдох. — Ладно, все еще хочешь сделать это? — спросил он. Санс только сверкнул настороженной улыбкой. — Нет. А ты? — ответил скелет. — Нет. Они оба тихо фыркнули. — Но, — начал Санс, делая шаг вперед и ведя за собой опекуна, — это все в прошлом, — Санс обернулся через плечо и ободряюще посмотрел на элементаля. — И это больше не может нам навредить. Санс оглянулся туда, где оставались Азгор с Туром, но никого не увидел. — Куда они подевались? — Я сказал им подождать внутри, — ответил Гриллби ребенку, который на это кивнул. Гриллби придержал для него дверь, и они вдвоем вошли в отель. Санс выглядел потрясенным, увидев большой фонтан с каким-то странным крылатым младенцем наверху. Элементаль повел ребенка к обеденному залу, позволяя ему оглядывать большое здание. Официант проводил их к столику, где их дожидались остальные монстры, и, положив перед ними меню, скрылся. — Хотел бы я, чтобы Вы сообщили мне, что он ребенок, Ваше Величество, — возмущался Тур, Азгор выглядел недовольным. Они не заметили того, что больше не одни, погрузившись в собственные разговоры. — Разве это важно? — голос Гриллби заставил их вздрогнуть. — Гриллби, Санс, — сказал Азгор, выражая искреннее облегчение. — Рад, что вы решили остаться. Мне жаль. Эти фотографии не должны были быть показаны. Санс сжал карман в защитном жесте и сузил глаза. — Разве это важно, доктор Тур? — повторил Гриллби, проигнорировав Азгора, и ящер вздохнул. — Азгор крайне ревностно относился к именам и описаниям. Я знал о Сансе, но не знал, что он будет здесь. Прошу прощения за это. Но да, это важно, — проворчал Тур, бросив раздраженный взгляд на монстр-босса. — Какое это имеет значение? — спросил Гриллби, положив руку на череп своего ребенка. — Санс готов предложить Вам помощь. Неужели его возраст на самом деле так важен для Вас? — Да, к сожалению, это так, — вздохнул Тур, потирая чешуйчатое лицо. — С детьми довольно трудно работать. И еще труднее, когда они травмированы. А взрослые или даже подростки склонны быть информативнее, рациональнее и с большей готовностью проявляют сотрудничество в тестах и вопросах. Тело скелета напряглось при упоминании тестов. — Я просто боюсь, что сейчас мои вопросы будут ограничены, и многое так и останется для меня загадкой. — Вы говорили, что мы собирались пообедать, — Санс адресовал свои слова Азгору, его зрачки поблекли, а лицо исказилось в гневе. — О каких таких тестах он говорит? — Никаких, не будет никаких тестов, — заверил король Санса, кинув на ученого свирепый взгляд. — Мы собрались только для того, чтобы пообедать и обсудить несколько вопросов. Это все, что произойдет. — Все, что вообще когда-нибудь произойдет, — вздохнул Тур, Азгор в очередной раз грозно глянул на него. — Тур, — предупредил он. — Прошу прощения, Азгор, я просто несколько разочарован. У меня целая лаборатория, набитая неизвестной мне информацией и материалами, о которых я не имею понятия. И теперь я узнаю, что единственный, кто что-то в этом смыслит, это какой-то десятилетний ребёнок, — воскликнул чашуйчатый монстр. — Одиннадцатилетний, — поправил Санс. — Ох, ну, так, конечно, гораздо лучше, — Тур закатил глаза и положил голову на руки. — Вы уже заставили меня ограничить свои вопросы, но теперь я боюсь, что не получу ответа ни на один. Существует несколько больших незаконченных экспериментов, сломанная машина, неизвестная субстанция, разлитая по полу, и, в довершение ко всему прочему, все это закодировано на каком-то неизведанном языке. Мне нужна информация, Азгор. Мне нужны сведения и образцы, чтобы выяснить, как все это можно применить на благо Подземелья. А от ребенка я этого получить не могу. — Гриллби, я хочу домой, — объявил Санс, которого испугали слова Тура. Тур говорил прямо как Гастер. Полностью преданный своей работе, не имеющий никакого понимания о доброте и сочувствии. Работой Тура были исследования, и Санс являлся одним большим образцом. — Подожди, Санс. Прошу, не уходи, — взмолился Азгор, вставая, Санс отступил назад. — Тур просто расстроен из-за всего происходящего. Он не хотел напугать или оскорбить тебя. Он просто хочет убедиться, что это все безопасно. Санс хмуро смотрел на монстра. — И Вы ожидаете, что я в это поверю? Вы уже соврали мне и Гриллби. Ваше слово ничего не значит, — прошипел Санс, стискивая руками край столешницы. — Вы совершенно не изменились. — Азгор выглядел уязвленным. — Единственный, кто тут говорил правду, так это он, — Санс ткнул пальцем в сторону Тура, который только что занял свое кресло. — И он хочет, чтобы я стал его подопытным! — Санс, нет, пожалуйста. Это все просто недоразумение. Давайте попробуем успокоиться и разберемся все вместе. — Маловероятно, — проворчал Санс, на что Тур закатил глаза. — Именно об этом я и говорил, сэр. Он ребенок. Он никак не способен понять серьезность того, что произошло, — заявил Тур, и Санс начал смеяться. — Говорит монстр, который не способен решить даже проблему нагрева и охлаждения. Не надо быть Королевским ученым, чтобы в этом разобраться, — фыркнул Санс, скрещивая руки. — Вы оба ведете себя одинаково, но Гастер, по крайней мере, был умен. Вы же просто совершенно бесполезны. Тур выглядел раздраженным, и Санс ухмыльнулся. — Ох, извините. Мое детское поведение расстроило Вас? — Думаю, он только подтверждает мою точку зрения, — сказал Тур Азгору, который просто хмуро посмотрел на своего ученого. — Тур, если кто-то и ведет себя, как ребенок, так это ты. — Все в порядке, Азгор. Монстрам вроде него трудно разглядеть что-то сквозь собственное эго, — заявил Санс, сунув руки в карманы. — Подопытным не разрешается отвечать. Он просто психует из-за того, что я не подчиняюсь каждому его слову, — Санс сурово смотрел на ученого, который внимательно наблюдал за ним. — Почему бы нам не присесть? — сказал Гриллби, подтолкнув ребенка. Но Санс увернулся от него. — Гастер был таким же. Позвольте мне спросить Вас, Тур, я тревожу Вас? Вас раздражает, что я не такой сговорчивый, как подросток или взрослый? Моя свобода и самостоятельное мышление Вас задевают? Это сильно Вас расстраивает? Хотелось бы Вам, чтобы на моей шее болтался электрический ошейник, и Вы могли быть спокойны, что я никогда не переступлю черту, или Вы предпочли бы просто избить меня? Элементаль положил руку на плечо ребенку. Сейчас Санс позволил ему это. Скелет внимательно смотрел на Тура, и они обменялись напряженными взглядами. — Ты ведешь себя подобным образом по отношению ко мне, потому что я как-то оскорбил тебя или потому что мы знакомы? Вопрос Тура превратил ненавидящее выражение Санса в замешательство. У Тура был этот взгляд, эта поза. Такой же взгляд был у Гастера, когда Санс делал что-то интересное. Руки сложены перед собой, ни один мускул на лице не двигается, чтобы сформировать улыбку или хмурое выражение. Этот взгляд обозначал, что Санс на правильном пути, но на таком узком, что для ошибки нет места. — Что значит знакомы? — поинтересовался ребенок. — Ты видел меня раньше? — спросил ученый, перефразировав свой вопрос. — Нет, — скептичным тоном ответил Санс, и Тур кивнул, вытаскивая блокнот и ручку для записи. — Почему Вы так думаете? — Мне было любопытно, кто работал в этих лабораториях с предыдущим Королевским ученым. Гастер, да? Хотя лаборатории не так велики, как Ядро, но все же достаточно обширны, чтобы быть на попечении одного-единственного монстра, для него было бы слишком много работы. Я хотел узнать, помнишь ли ты кого-нибудь еще с тех дней, но Азгор решил, что данный вопрос будет неуместен. Санс только смотрел, даже не двигался, пока Гриллби не взял его за руку и не усадил в кресло. Тур не угрожал. По крайней мере, не Сансу. Вряд ли для него была какая-то физическая угроза. Его разум мог обманывать его, заставляя верить, что некоторые монстры могли это делать. Но Тур не был одним из них. Санс опасался его, да. Он мог даже сказать, что нервничает по поводу этого монстра. Но не боится. Санс задумался, а вдруг остальные воспринимали Гастера так же. Они действовали достаточно похоже. Оба ужасно высокомерные и эгоцентричные, обоих мало что заботит кроме собственной работы. Наверное, не имело особо смысла даже то, что Тур совершенно не выглядел грозным монстром. Гастер был одним из самых высоких монстров, которых Санс когда-либо видел рядом с Азгором. Он возвышался над ним, его стройное тело отбрасывало идеальную тень, поглощавшую его целиком. У него не было чешуи или перьев, лишь чистая белая кость, которая волшебным образом изгибалась, отражая эмоции. Гастер был устрашающим. Тур был просто толстой ящерицей. Какой-то ящерицей, которая хотела того же, что и Гастер — знаний. Не заботясь о Сансе и его самочувствии. Не принимая ограничений. Они оба заходили так далеко, как только могли, не волнуясь о том, сколько необратимых последствий это принесёт, только бы получить то, чего они желали. Сансу нельзя забывать об этом. Он выучил это на собственной шкуре. И этот опыт не позволит Туру подтолкнуть его к прошлому. Доктор будет задавать вопросы, вопросы, которые могут запутывать или даже обманывать, но Сансу просто нужно положиться на свою голову и оставаться спокойным. Просто дышать, оставаясь спокойным. — Кажется, с этим вопросом у тебя все в порядке, так могу ли я уточнить? Кого ты помнишь? Ты видел кого-то во время прогулок, или кто-то приносил вам еду? Кто-то присматривал за вами, или был рядом, или еще каким-то образом проявлял себя? Просто, был ли вообще кто-нибудь? — поинтересовался Тур. Санс откинулся на спинку кресла и перевел недоумевающий взгляд на своего опекуна. Гриллби ответил ему спокойным взглядом, и скелет переключил внимание обратно на Тура. — Присматривал за мной? — переспросил Санс, не понимая, что тот имел в виду. Никто за ним не присматривал. Его бросали в комнату и вытаскивали оттуда, когда было нужно. — Да, ну, знаешь, для обычных занятий. Купание, кормление, активный отдых, может, кто-то наблюдал за вашим пребыванием там. Купание? Активный отдых? Он что, серьезно? — На что именно, по-Вашему, походили мои дни там, внизу? — спросил Санс, не в силах понять, пошутит Тур или нет. Похоже, вопрос застал Тура врасплох, и он быстро взглянул на Азгора, который просто внимательно наблюдал за ними. — Ну, исходя из документации, которую мы там обнаружил, ты был чем-то вроде эксперимента. Субъектом под полным контролем и наблюдением. Я бы сказал, что твои дни проходили рядом с Гастером, где он мог следить и приглядывать за тобой. А когда его не было, был кто-то другой, чтобы убедиться, что вы чисты, сыты, и, возможно, чтобы развлекать вас, я не уверен. Санс едва сдержал улыбку. Он был серьезен. Этот парень точно идиот. — Эм, хех, и для чего конкретно я был создан? — Как доказательство искусственной жизни. У Санса вырвался смешок. Но он быстро прикрыл рот, чтобы не допускать этого звука в пустой комнате. Тур выпрямился и поджал губы от досады, понимая, что оказался неправ. — Вы серьезно? — спросил Санс, обернувшись на опекуна, которого, кажется, не так позабавила эта информация. — Вы видели всю информацию и думаете, что я какой-то эксперимент по созданию жизни? — Да. Но, видимо, я оказался неправ. Азгор не позволил мне ознакомиться с двумя файлами, которые, без сомнения, касались тебя и второго субъекта, кем бы ни был... — Моего брата. — Кем бы он ни был. — Но если у Вас было это, — Санс вытащил снимки из кармана и указал на ошейники, Тур поморщился, — тогда Вы должны были догадаться, что из этого следует. Вы думали, что это было какое-то простое испытание для искусственно созданной жизни? — Я... эм, полагал, что, возможно, это было тестирование на прочность или... — Вау, прочность? Этих ошейников? Или наших шей? — Санс убрал фотографии и облокотился на стол. — Честное слово, от Вашего невежества мне хочется смеяться, — признался скелет, на его лице плясала улыбка. — Я имею в виду, купание? Кормление? Развлечение? Вы что, думаете, я был домашним питомцем? Вы думаете, я был каким-то избалованным образцом? Я спал на полу. Моей едой были серые кубики, имевшие достаточную питательную ценность, чтобы я не умер и мог функционировать. Моим активным отдыхом было применение всех сил, что во мне оставались, чтобы сломать дверь в мою запертую комнату, которую открывали один раз, ну, может, два раза в день. Эти ошейники — не тестирование на прочность или что-то еще. Этот тест был из-за того, что мой брат не смог убить крысу во время своей собственной тренировки. Мы должны были уничтожить двадцать живых целей нашими синими костями. Если я не слушался, его били током, если не слушался он, током били меня. Вы видели фотографии, сделанные после. Так догадайтесь, как прошел тот тест. — Позвольте мне прояснить все прямо сейчас и сказать, что я не какой-то эксперимент по созданию искусственной жизни. Гастер создал меня, потому что Азгор, — Санс стрельнул взглядом в монстра, который отвернулся, — хотел оружие. Глаза Тура расширились, и он повернулся к Королю, который по-прежнему отказывался смотреть на кого-либо. — Моя повседневная жизнь в основном протекала по такому графику. Дверь открывается, я встаю, опустив голову, следую на три шага позади Гастера в операционную, отчитываюсь ему, затем он ведет меня в тестовую камеру, где я тренируюсь сражаться, затем мы возвращаемся в операционную, я отчитываюсь, он привязывает меня к столу и вкалывает мне Решимость. Я кричу, теряю сознание, очнувшись, отчитываюсь, он отвязывает меня, я возвращаюсь в свою комнату, после мне и моему брату дают еду, и мы ждем в той комнате, пока он не вернется завтра. Иногда мы весь день напролет занимались тестами, пока я не уставал настолько, что терял сознание. В дни, когда у него было хорошее настроение, были только уколы Решимости, а если он чувствовал себя особенно весело, то добавлял второй укол бесплатно. Просто потому, что я умудрился остаться в сознании после первого. Вот на что были похожи мои дни. Я не был его питомцем, за которым он присматривал. Я был его экспериментом, над которым он издевался. Все потому, что Азгор хотел оружие и способ проломить барьер. К сожалению, это так и не сработало, Король. Может, в следующий раз. Санс схватил стакан воды и залпом выпил половину, пока остальные в тишине разглядывали стол. В конечном счете, Тур посмотрел на Азгора, который ответил ему настороженным взглядом. — Сэр, Решимость, Вы знаете, что она делает с монстрами. Насколько опасно и болезненно это может быть, почему Вы позволили... — Потому что чего стоят жизни пары неизвестных субъектов, если они смогут спасти всех монстров и вернуть его семью, — ответил Санс за Короля, проводя пальцем по грани стакана. — Извинитесь и за это тоже, Азгор. Готов поспорить, что вы, зная, что на месте меня и Папа могли быть ваши жена и дети, хотели бы, чтобы этот эксперимент Гастера на самом деле удался. Санс знал, что его слова были холодными и колкими, даже Гриллби бросил на него взгляд. Санс все еще хотел задеть Азгора, он практически испытывал его, желая посмотреть, как сильно можно на него давить, чтобы получить какую-то реакцию. Чтобы заставить его кричать, как он желает Сансу смерти или того, чтобы Гастер все еще был жив и мог довести до конца работу, которую он заказал. Хотя Сансу было все равно. Дни его траура и скорби прошли. У него не было ни одной причины любить Азгора или даже быть милым по отношению к нему. Он был зол и ожесточен, и в большинство дней он бы сдержал свою злость, но не сегодня. Он все равно получит свои файлы. — Подождите. Сэр, что?.. — Давайте что-нибудь закажем, — Азгор поднял руку, и к ним немедленно подбежал официант. Санса возмущало то, насколько Азгор всегда был виноват. Насколько искренне и честно извинялся. Как будто он на самом деле больше не сделает того, что натворил. Санс не мог поверить ему, но честность Азгора продолжала все усложнять. Все сделали заказ. Гриллби заказал еду для ребенка, который не озаботился даже тем, чтобы заглянуть в меню. Они дождались, пока официант уйдет, и возобновили разговор. — Но мне все еще любопытно, помнишь ли ты других лиц, которых видел там внизу. Санс взглянул на монстра со скучающим выражением. — Разве это важно? Что Вы собираетесь делать, подрядить их для работы на того, кого они даже не знают? Я не могу сказать, кто там был. Я никогда не смотрел на них. Мне не было разрешено. Все, что я могу сказать Вам, так это то, что все они были мужчинами, по крайней мере, те трое, кого я помню по голосам. — А эта комната с разбитой машиной, — начал Тур, и Санс прищурился. — Мы не будем говорить об этом. — Вопрос не про машину, а про комнату. Там остались следы пыли, она принадлежала монстрам? Санс уставился на стол, пытаясь вспомнить. — Наверное, они были за стеной, и я не мог их видеть. Когда я очнулся, в комнате никого не было, так что они, должно быть, погибли. Когда мы уходили, снаружи тоже никого не было. Тур просто кивнул. — Санс, во время твоего пребывания в лаборатории, говорил ли Гастер тебе о чем-нибудь? — спросил Азгор, и Санс фыркнул. — Ага, постоянно. Он забирал меня, и мы отправлялись на обед. Поболтать о науке и экономике, — ответил он голосом, источающим сарказм. — А что насчет Ядра? Разве ты не говорил, что он упоминал о нем при тебе несколько раз? — спросил Гриллби, и поведение Санса стало заметно мягче. Он выглядел куда дружелюбнее и менее враждебно. Азгор и Тур переглянулись, заметив эту явную перемену. — Ага, но это даже близко не было похоже на обсуждение. Когда мы были младше и ему приходилось следить за нами, обычно одновременно с этим он работал над чем-то другим. И к тому же мы были разделены. Мы находились в тестовой камере, а он наблюдал за нами через стеклянную стену, которая выходила в операционную. Потом мы узнали, что когда он не приходил к нам в комнату, то работал над чем-то еще. Однажды кто-то зашел и сказал ему, что трубы, подключенные к лаве, сломались. Я, вроде как, был в сознании лишь частично, так что всего не уловил. — А во время до Папируса? — уточнил Гриллби, и Санс, стиснув зубы, постучал пальцем по столу. — Да. Да! Часто. Эм, ну. Не так чтобы часто. Это было, скорее, время от времени? Полагаю, он меня немного учил, а между тестами он сосредотачивался на своих записях и чертежах. Как-то раз сломалась система паровых труб, и на третьем уровне стало невозможно работать, в другой раз подача энергии отключилась на неделю. Вот весело-то было, — последнюю часть Санс пробормотал, отгоняя воспоминания о том, как он сжимался в уголке, и его глаза отчаянно мерцали, чтобы обеспечить ему хоть какой-то свет в кромешной темноте комнаты. — Вы спрашивали о чертежах и заметках, — скелет посмотрел на ученого. — Все хранилось у него дома. Думаю, все, что касалось Ядра, он тоже хранил там. Единственная информация, которую я видел в лаборатории, была о нас. Тур выглядел разочарованным, но кивнул. — Насчет языка его записей? Это что-то вроде кода, который он создал? — Наверное? — Санс пожал плечами. — Я не знаю, откуда он взялся. Все, что я знаю, он говорил на нем рядом со мной и большую часть времени, когда разговаривал сам с собой. Он называется ВингДинг. — Он говорил на нем? Так это вербальный язык? — надавил Тур, и Санс кивнул. — Да. — Ты знаешь его, — Тур сложил руки на груди, а Санс скрипнул зубами. — Это мой первый язык. — А что насчет второго, твоего брата? — Папирус его знает. Но я учил его обоим языкам. — Ты учил его? Почему не Гастер? — Гастер не любил Папируса. Папирус был создан только потому, что Азгор захотел, чтобы у меня появился друг, который был бы менее покорным и любил меня, — скелет посмотрел на Короля наименее враждебным взглядом за весь сегодняшний день. — Ах, язык, ты мог бы научить ему? Он сложный? — Гриллби выучил его за месяц или два, — Санс кивнул на своего опекуна. — Это просто символы. Они следуют тем же правилам грамматики, как и любой другой язык, это просто зашифрованная версия. — О, тогда хорошо. Так ты мог бы научить меня... — Нет, — резко ответил Санс, перебив Доктора. — Но как я могу надеяться просмотреть то, что оставил Гастер, если не буду способен прочитать это? — Это не Ваше, чтобы Вы на это смотрели, — проворчал Санс, его зрачки сузились, когда он кинул злобный взгляд на ученого. — Санс, — позвал Гриллби, дернув ребенка за футболку, чтобы заставить его сесть. — Маленькая шпаргалка не станет концом света. — Это не их вещи, чтобы они их читали. Это мое! Я не желаю, чтобы они читали мои вещи. — Они и не будут, помнишь? Ты заберешь свой файл, и все, что они будут читать, не коснется вас двоих. По крайней мере, это не будет ничем личным. Санс нахмурился и сперва упрямо надулся, но через несколько мгновений протянул руку. Поначалу Тур выглядел сбитым с толку, но когда опустил взгляд вниз, на свой блокнот, то оживился, перелистнул страницу и передал его. Санс выхватил блокнот и быстро записал перевод. Закончив, он толкнул его через стол, чуть не скинув на пол, если бы Тур не среагировал достаточно быстро, чтобы поймать блокнот. — Спасибо, — сказал Гриллби ребенку, погладив его по спине. — Убедись, что он не тронет мои файлы, — сказал Санс, прежде чем подали еду. Какое-то время все ели, задавали вопросы и делали записи. Санс отвечал в меру своих возможностей и с таким количеством сарказма и колких комментариев, на которые только был способен. Вопросы Тура постепенно иссякали, вместе с тем, как Санс продолжал говорить, что не знает ответа на них. В итоге скелет решил, что до Тура наконец-то дошёл тот факт, что Санса держали в камере, и он не знал буквально ничего. Он не представлял, где и что находится. Как что-либо работает, или почему что-то было устроено именно так, как было. Только то, что он знал Гастера, не означало, что они были лучшими друзьями. Но Тур долго не мог этого понять. — Система вентиляции в лаборатории... — О, мои звезды! — застонал Санс, тыкая вилкой в пюре. — Я не знаю ни о какой дурацкой системе вентиляции! Вся информация, которая Вам нужна, наверху. В его доме. Если нет — она пропала. Мне нечего Вам сказать. Зададите мне еще один идиотский вопрос про это Ваше Ядро, и я воткну Вам эту вилку в глаз! Азгор сосредоточился больше на самой лаборатории, спрашивая о том, что Гастер делал с душами, для чего были определенные комнаты и о чем были некоторые документы, которые они нашли. Сансу было проще отвечать, но некоторые вопросы не были хорошими. Обычно он в подробностях рассказывал о том, что Гастер делал в отношении него, и несколько раз Гриллби и Азгор останавливали его, говоря, что ему нет необходимости рассказывать дальше. В большинстве случаев его останавливал Гриллби, он сжимал его руку даже слишком крепко, когда видел застывшую на его лице гримасу боли. Сансу было плохо, но он не знал точно, что ему стоит делать. Он отвечал на их вопросы и не мог понять, когда «слишком» было на самом деле «слишком». Он чувствовал себя нормально, долго работая над тем, чтобы эти вещи не были особо трудными для него. Но судя по реакции остальных, им было тяжело все это слышать. Азгор выглядел совершенно несчастным и совсем не так, чтобы Санс чувствовал себя хорошо из-за этого. На лице Короля была такая боль, видеть которую оказалось трудно даже для Санса, и это даже заставило его разглядеть в Короле ту доброту, которую видели в нем все остальные. Тур вел себя наиболее бесстрастно. Но даже он порой терял свое хладнокровие. Он опускал полный отвращения взгляд на свой бейдж или оборачивался на Короля с видом, будто тот каким-то образом предал его. Гриллби вел себя, как и предполагалось, и Санс нашел в этом утешение. Он привык к нему и мог читать его выражение лучше, чем все остальные. Через некоторое время, то ли потому, что Санс стал более самосознательным в своих ответах, или потому, что никто больше не мог набраться сил, чтобы задать новый вопрос, но разговор сошел на нет. Подошел официант, чтобы долить напитки и принять заказ на десерт, и Санс оказался единственным, кто сделал заказ, после того, как Гриллби сказал, что он может делать, что хочет. Все за столом хранили молчание до тех пор, пока Сансу не принесли его брауни, но даже после этого Санс успел съесть три кусочка, прежде чем кто-то подал голос. — Где другие? — спросил Тур, пролистывая свою записную книжку, чтобы найти страницу с переводом. — Была одна папка, на которой я видел этот символ, Р. Тур указал на букву «Р» и, Санс сжал зубы. — Т и Р, — промямлил он. — Т и Р были одними из Второй Серии. Папирус оказался провалом, и даже если Гастер не думал, что я умру, если бы он не нашел мне партнера, меня можно было бы списывать в утиль. Предполагалось, что Р будет пробным, но Гастер уже просчитал, что Т станет лучшим партнером. — Так, вы с братом были из Первой Серии? Санс пожал плечами и кивнул. — Существовали ли какие-нибудь альфа или бета версии, какие-нибудь предварительные создания? — Если Вы не нашли ничего, то нет. Я никогда не видел их, а Гастер ничего не говорил. Гастер не рассказывал о своих неудачах. Так что, если таковые и были, они мертвы, — просто ответил он, отламывая кусочек брауни. — Если ты оказался успехом, почему он просто не стал придерживаться серии С? — спросил Тур, и Санс повозился с краем скатерти, прожевывая и проглатывая кусочек тортика. — Наверное, потому что С оказалась плохой группой. Каждая группа была сильной парой, моей был П. Однажды созданная, группа должна являться полноценной, чтобы все заработало. Вам нужно разработать их совместимыми. Какая магия с какой работает, какая сила будет соответствовать слабостям другого. По мнению Гастера, эта групповая связь была необходима для боя. — Что ты имеешь в виду под парами? — поинтересовался Азгор, Санс облизал вилку и выпрямился в кресле. — Группа из двух, двух монстров, что работают бок о бок и им не требуется кто-либо еще. Они понимают друг друга и функционируют за счет очень сильной душевной связи. Они в большей степени являются парными куклами, готовыми принимать приказы и выполнять их. Технически говоря, — Санс взял вилку в одну руку и ложку в другую, — если бы мы с Папом должны были пойти в бой или что-то такое, мы были бы способны… чувствовать друг друга. В смысле, мы должны были чувствовать «нужные» вещи. Например, если бы Пап попал в беду, — Санс отложил ложку и, схватив нож, ударил им в отверстия между зубцами вилки, — я должен был быть в состоянии почувствовать зов его души, которую мы разделяем, и спасти его. — Санс воспользовался ложкой и выбил нож. — Все должно было быть просто и элементарно. Я знаю, когда он в беде, он знает, когда в беде я. Я направляю ему сообщения, чтобы он знал, куда идти, он говорит, куда идти мне. Мы бы общались подобным образом и не нуждались в ком-то еще, чтобы говорить нам, что делать и кого атаковать, нам нужно было бы дать лишь одну-единственную задачу. — И, это не сработало? У вас с братом есть совместимость? — спросил Тур, Санс опустил приборы на стол. — Нет, потому что у П этого нет. М — П слишком чувствительны. Они не подчиняются, они думают. Они следуют за своими душами, вместо приказов. Я безус... С безусловно управляем приказами. Мы не одинаковые, потому у нас нет такой связи. Но у нас есть другая, которую Гастер считал «искажённой». Мы тоже связаны. Я имею в виду, Гастер представил нас друг другу, и мы уцепились друг за друга. И это слишком сильно выросло. Папирус жаждал любви, я реагировал на это, и у нас возникла некая прочная связь, подобная семейным узам. Нет, конечно, все эти связи были бессмысленными и неуместными. Все-таки мы были созданы друг для друга, но это было нечто иное — простое утешение, которое я получал, и ничего больше. Мы не можем читать мысли друг друга, или души, или что-то подобное. Но из-за того, что эта связь оказалась, вроде как, нарушенной, если бы мне пришлось оказаться в паре с Р, мы бы не сработались. Гастер верил, что души должны отвечать определенному стандарту, и моя была уже, ну, сломана. С и Р не являлись естественной парой, мы могли бы сражаться, но не вместе. Хотя я сомневаюсь, что Р и Т поначалу были бы так идеальны. Скорее всего, потребовалось бы больше двух серий, чтобы получить души, совпадающие так, как он хотел. Он даже не предпринимал никаких других попыток экспериментировать с душами кроме связи, — последнюю часть Санс пробормотал скорее для себя, тыкая вилкой в брауни. — Файл твоего брата был значительно тоньше твоего. Это из-за тебя? — спросил Азгор, меняя тему. — Типа того. Я не позволял Гастеру трогать его, если это было в моих силах. Это, плюс факт того, что Папирус не был достаточно силен, чтобы справиться с более напряженными тестами, он был довольно бесполезен для исследований. Единственное, для чего Гастер держал его — как систему давления на меня. Я делал то, что он хотел, и Папирус оставался в безопасности. Вот так это работало, — сказал Санс, отправляя в рот еще один кусочек пирожного. — Ты говорил, что не будешь отвечать ни на какие вопросы про машину и вещество, содержащееся внутри, — начал Тур, и Санс прекратил жевать. — Могу я спросить почему? — Потому что я не хочу, — ответил Санс с полным ртом пирожного. — Да, но тебе просто неудобно, или... — Ему не нужно оправдываться. Он не будет отвечать, — сообщил Гриллби, и Доктор вздохнул. — Он проявил больше сотрудничества, чем необходимо, Тур, — добавил Азгор. — Да, Ваше Величество, но я все равно хотел бы понять, опасно ли это. Я не хочу пытаться восстанавливать ее, если это так, — Тур фыркнул от досады. Зрачки Санса исчезли, и он уставился в тарелку широко распахнутыми глазницами. Вилка выскользнула из его пальцев и громко звякнула об стол. Азгор развернулся, сжав губы в плотную линию. Гриллби крепко схватил Санса. — Вы хотите сделать что? — выдохнул скелет, и Тур выпрямил спину, пытаясь не показать своей неуверенности. — Я не могу изучить сломанную машину. Она нужна мне функционирующей, чтобы увидеть, опасно ли это. — НЕТ! — крикнул Санс, напугав обслугу. — Вы не можете этого делать! — Я понимаю, что не могу. Мне неизвестно, как или насколько это опасно. И кроме того, я не знаю, опасна ли субстанция внутри. — Азгор, Вы говорили, никто не пользуется лабораторией, — сказал Гриллби. — Никто! Тур даже не ходил туда, он только... — Пытается восстановить машину? — выпалил Санс, стремясь вырваться из хватки опекуна. Он никак не мог допустить этого. Он должен остановить это. Его взгляд метнулся вниз к блокноту, и он напрягся, отрывая от себя руку бармена. — Дайте мне блокнот, — потребовал Санс, протянув руку, но Тур сложил ладони на записной книжке. Санс зарычал, а его глазницы начали мерцать. — Дайте его мне. — Не могу. — Я не давал Вам выбора, — сказал Санс и бросился через стол. Тур подался назад, но недостаточно быстро, чтобы избежать Санса и не дать призвать свою душу. Тур замер, но, прежде чем Санс успел хоть что-нибудь сделать, Гриллби схватил его за талию и потянул назад. — Санс, не надо. Успокойся, — попросил элементаль, скелет только зыркнул на него, а из его горла вырвалось низкое рычание, когда Тур подхватил свою душу и вернул ее на место. Спокойствие. Спокойствие. Не атакуй. Только дыши. Используй слова. Санс не верил, что они сработают, но его рациональная сторона отчаянно пыталась урезонить и отогнать поднимающуюся панику и гнев. Если Тур собирается восстановить машину, то разумеется, что для этого в ход пойдет любая информация, которую ему дал Санс. Он заберет этот блокнот, даже если ему придется выкапывать его из кучи пыли. Но наличие опекуна позади, напоминающего ему оставаться спокойным, мешало предпринимать необдуманные действия. — Дайте мне лист с переводом, — прорычал Санс, но Тур не шелохнулся. Пальцы Санса впились в руку Гриллби, и он начал вырываться. — Отдайте его, сейчас же. — Отдайте его, — приказал бармен, но ящер все еще не двигался. — Азгор, заставьте его вернуть бумагу. — Вы можете утихомирить его? Нам это нужно, чтобы прочесть документы, — упорствовал Тур, крепко прижимая записную книжку к груди. — Чтобы Вы смогли закончить то, что он начал? — выкрикнул Санс. Ему удалось освободить руку, и он запустил в Тура кость, но Доктор увернулся. Санс поднял руку, чтобы призвать бластер, однако элементаль схватил ее, и скелет зарычал, борясь с Гриллби. — Азгор, немедленно! — крикнул Гриллби, понимая, что терпение ребенка вышло. — Тур, верни ему это, — приказал Азгор, ученый в шоке уставился на него. — Но Сэр, он не может... — Сию секунду. Тур закусил губу, но раскрыл блокнот и вырвал лист. У него не было даже шанса, чтобы передать его, до того, как Санс окутал его синей магией и перенес к свече, стоявшей на столе. Лист загорелся, все смотрели, как он сгорает, превращаясь в кучку пепла, плавающую в растаявшем воске. Санс вырывался из рук опекуна, пока тот не усадил его обратно в кресло. Санс не чувствовал себя в безопасности. Угроза восстановления машины подхлестнула его. С какой целью они чинят ее? Ради безопасности? Это уж точно казалось лживой причиной. Она была разбита, жидкость высохла, она ни для кого не могла быть угрозой и от неё никому не было толка. Конечно, Санс не знал этого наверняка. Но судя по тому, какой он видел машину в последний раз, он был уверен, что из нее ничто не сможет вернуться. Так зачем Тур хотел ее восстановить? — Что Вы задумали? — спросил Санс, как только опекун отпустил его. — У Вас нет причин восстанавливать машину. Она сломана, он никогда не вернется назад. В ней нет ничего, что может навредить Вам или кому-то еще, так зачем Вы пытаетесь ее починить? Зачем? Это просто бессмысленно. — Я не осведомлен о том, что это такое или что она может делать. Ты отказался дать ответ, и нам ничего не известно. Так что еще мне остается? — Оставить ее в покое, — рявкнул Санс, хлопнув руками по столу, от чего ящер вздрогнул. — Но Вы не сделаете этого, не так ли? — спросил скелет, уже зная ответ. — Зачем? Вы просили его об этом? — скелет обратился к Королю. — Говорю Вам, что она сломана. Она никому не причинит вреда! — Ты уверен? — спросил ученый. — Ты хотя бы знаешь, что это? Для чего предназначено? — О, так Вам хватает смелости спрашивать это у меня? — сказал Санс, почти желая рассмеяться. — Вы понятия не имеете, но Вам хотелось бы, да? Вы делаете все это, чтобы выманить у меня то, что Вы хотите. Вы пытаетесь разозлить меня и заставить потерять самообладание настолько, чтобы я выболтал все, что знаю об этом, а Вы могли бы записать это в блокнотик и спокойно уйти? — Санс взглянул на блокнот, и его полуулыбка исчезла. — так вот для чего этого? Вот почему Вы задавали эти вопросы? — спросил он, и быстро поднялся, оттолкнув кресло. — Вы использовали меня ради этих ответов. — Санс, нет. Пожалуйста, Санс, мы на самом деле ничего не делали, — твердо сказал Азгор. Но скелет отказался ему верить. Это единственное, что имело смысл, да? Это ловушка. Они заманили его льстивыми словами, вопросами и обещаниями вернуть файлы. Когда им правда понадобилась бы информация, они знали, что Санс даст ее. Но что такого в машине? Что хорошего она могла сделать для них? Машина была бесполезна без кого-то достаточно сильного... Зрачки в его глазницах растворились, а в черепе воцарилась тишина. Его голова медленно поднялась, и он взглянул на Тура пустыми глазницами. — Т и Р, — прошептал Санс, и ящер окинул остальных нервным взглядом. — Вы создаете их. Не так ли? — Создаем кого? — спросил Азгор, но никто не уделил ему внимания. — Санс, о чем ты, кого он создает? — вместо него спросил Гриллби, осторожно придвигаясь к своему нестабильному ребенку. — Т и Р. Они меня использовали. Это спланировано. Это все обман. Им неважно Ядро. Их волнует проект! Вот почему Вы задаете все эти вопросы. Вот почему он хочет заполучить работающую машину! Вы сделаете это снова! Вы думаете, это сработает?! — кричал Санс, и Азгор поднял руки в знак мира. — Санс, я не делаю ничего подобного. То, что я говорил тебе — правда. Никто не пытается ничего воссоздать. Я тебе обещаю. — Ваши обещания ничего не стоят, — Санс чувствовал, что его глаза начинают светиться, а магия находится в опасной близости от нестабильности. Ему нужно успокоиться. Но как? Все это время Азгор пытался воссоздать машину, сделать еще больше экспериментов. Что если он уже этим занялся? Азгор использовал Санса. Каждый раз он просто использовал его, чтобы получить то, что хотел. — Азгор, — сказал Гриллби твердым тоном, привлекая внимание Короля. Его огненное тело мерцало оттенками красного и фиолетового. — Я только хотел убедиться, что все это безопасно. Единожды запустив ее, я смогу проверить... Одна только мысль о том, что машина окажется открыта снова, напрягла и ужаснула Санса. Что произойдет, если её включить? Будет ли Гастер все еще внутри? Сможет ли он выбраться оттуда? Конечно, сможет. Он находится там, ожидая момента, когда кто-то снова её включит. Кого-то, кто исправит его работу, чтобы он мог вернуться и закончить все сам. Нет, Санс этого не позволит. — Хватит врать! Вы хотите затолкать их туда! Вы пытаетесь сломать тот барьер. Вот в чем Ваша работа! И теперь у Вас появилось то, что Вы можете использовать для этого. Да Вы хоть представляете, сколько энергии необходимо, чтобы пережить путешествие? Что если Гастер вернется? Единственное, что Вам нужно делать — это уничтожить ее! — О ее уничтожении не может быть и речи. Ты просто не понимаешь... — ЭТО ВЫ НИЧЕГО НЕ ПОНИМАЕТЕ! — крикнул Санс, отодвинул кресло и вскочил на него. Гриллби протянул руку, чтобы удержать своего ребенка, но Санс переместился на стол подальше от него. — Санс. Пожалуйста, успокойся, — взмолился Азгор, но Санс взглянул на него опустевшими глазницами. — Это все с самого начала было Вашей идеей, — прорычал он, сжав кулаки. — Все, что Вы делали — только врали, чтобы заставить меня сотрудничать. Думаете, можете использовать меня, как он делал? Думаете, у Вас есть на это сила? Его магия вырвалась наружу, Тур быстро поднялся и встал перед Азгором, готовый защищать своего Короля. — Ты напуган, Санс. Я понимаю. Но ты не можешь знать, на что способна машина. — А Вы знаете?! Вы в нее падали?! Видели Пустоту?! Она проникла внутрь Вас?! НЕТ! ВЫ НИЧЕГО НЕ ЗНАЕТЕ! Вы считаете меня каким-то ребенком, неспособным уловить сложность того, что с ним произошло? Думаете, я какой-то ребенок, который позволит травме от того, что случилось, поглотить его и управлять им? Даже если и так, какое у Вас есть право использовать это против меня? — Санс поднял взгляд вверх и сжал руку, призывая бластер. — У Вас есть хоть малейшее представление, насколько болезненной может быть капля Решимости? — бластер раззявил пасть. — Хоть малейшее представление о том, что может сделать передозировка? — слабый свет начал формироваться в его глотке. — Вы хотя бы представляете, как выглядит Пустота? — свет стал ярче, искрясь голубой магией, окружившей пасть бластера. — Знаете ли Вы, насколько ужасно, когда эта густая чернильная тьма вползает в тебя сквозь все отверстия и изменяет внутренности? — бластер полностью зарядился, и ждал команды открыть огонь. — Знаете ли Вы хоть что-нибудь о демоне, который упал туда, и ужасе, что он нагонял на меня и моего брата? Знаете ли Вы, сколько боли мне пришлось вынести, чтобы пережить две минуты в ловушке этой машины? И Вы говорите мне, что хотите воссоздать это, рискуя тем, что тот монстр вырвется оттуда, и его зло снова хлынет в этот мир? А потом я узнаю, что Вы заставите кого-то пройти через ту же боль, что пережил я?! Неужели Тур считал себя Богом? Эти двое действительно верили, что Санс поможет им воссоздать его личный ад? Неужели они думали, что были равны Гастеру или даже половине того монстра, которым он был? Неужели Тур действительно хотел пройти по этому пути? Неужели он действительно хотел стать тем монстром, которого Санс убил? Отлично. Тогда Санс снова будет тем созданием, что убьёт его. Санс прицелился, но ощутил руку на своем плече. Заметив на периферии зрения оранжевое сияние, даже не оборачиваясь, Санс понял, что это был Гриллби. — Сэр. Пожалуйста, возьмите своего ребенка под контроль, — сказал Тур Гриллби, который бросил на него злобный взгляд. — Отзовите эту атаку, чем бы она ни была, или я буду вынужден сам обезвредить его. — Думаете, Вам под силу? — мрачно усмехнулся Санс, его руки окутал голубой свет. Бластер загудел, когда магия практически вырвалась из него. — Хотите вести себя, как Гастер, Тур? Хотите оживить его имя? — Тур, не провоцируй его, — приказал Азгор ученому. — Сэр, мой долг защищать Вас. Потому что Вы сами согласились не приводить с собой стражу. Если он нападет, я защищу Вас, — заявил Тур, чувствуя, как его магия начинает пробуждаться, когда тело Санса опустилось, будто готовясь к прыжку. — Санс, остановись, — потребовал Тур, и светящийся глаз скелета потух. Он целую минуту пялился на Тура, а затем его глаза вспыхнули ярким пламенем. — Я не подчиняюсь Вашим приказам, Тур. Но давайте посмотрим, есть ли у Вас шанс выстоять против одного из своих субъектов, а? Испытание начинается, — усмехнулся Санс и дал залп из своего бластера. Когти Тура сверкнули зеленой электрической магией, но две огромные стены пламени остановили выстрел, до того, как он задел двух монстров. Бластер исчез, Азгор и Гриллби отозвали стены, которые создали. Санс рванул вперед, но Гриллби перехватил его и удержал. Тур стоял перед Королем, дразня скелета своей магией. — Отзовите свою магию, — сказал Гриллби ученому. — Нет, пока он не успокоится. Санс поднял руку, чтобы запустить в него костью, но Гриллби усадил его и твердо посмотрел, тыча пальцем в грудь ребенку. — Нет, — сказал он, на что Санс низко зарычал. — Ты не сражаешься, чтобы решать свои проблемы. Скелет до боли стиснул зубы. Он хотел с ним сразиться. — Сделай глубокий вдох, — сказал Гриллби, но Санс только зарычал. — Вдох, — Гриллби продемонстрировал вдох, Санс угрюмо зыркнул на него. Гриллби чуть не передернуло, когда он услышал, как зубы ребенка скрипнули друг об друга, но скелет сделал глубокий вдох. Он не мог ранить Тура, не тогда, когда Гриллби был рядом. Как бы Сансу ни хотелось швырять его, словно тряпичную куклу, от глубоких вдохов ослепляющая ярость потихоньку отступала. — И Вы, — Гриллби повернулся лицом к ученому, — не угрожайте ему. Отзовите магию, и он тоже отзовёт. Зрачки Санса вернулись, но были практически прозрачными. Тур не двигался, внимательно наблюдая за неподвижно сидящим скелетом. — Я советую Вам сводить его на консультацию к психиатру, — сказал Тур, когда его свет начал ослабевать. От этого комментария скелет дернулся вперед, пытаясь оттолкнуть своего опекуна, и запустил в ученого костью. Магия Тура заискрилась и выстрелила, обе атаки были направлены друг на друга, но Гриллби и Азгор снова вмешались. Гриллби схватил своего ребенка за капюшон и дернул его назад, прижав его руки и поднимая свою, чтобы избежать атаки. Азгор, сжав запястье Тура, заломил его руку за спину, и его атака угодила в стену. А затем магия ученого, попавшего в хватку Короля, полностью померкла. Санс отпинывался от своего опекуна, его нога угодила Гриллби в бок, что ослабило его хватку и дало скелету возможность освободиться. Санс упал на пол, его взгляд метнулся к Туру. Он призвал голубую кость, и его глаза загорелись, когда он увидел, что Тур выпрямился, его заломленная рука была свободна, ладонь опять искрилась магией. Санс телепортировался ему за спину, ухмыльнувшись своему преимуществу. Он отвел руку назад, готовясь пронзить монстра, но Тур махнул рукой и слегка оцарапал ребра скелета. Санс ощутил, что все его тело прошил удар электрического тока, и он онемел. Его атака рассеялась, и он рухнул на пол, не в состоянии двигаться. Его душа появилась перед ним, ярко-зеленая. Санс сопротивлялся магии, метался в истерике, но тело все еще отказывалось подчиняться ему. — Что ты сделал? — крикнул Гриллби, бросаясь к своему ребенку. Он аккуратно прикрыл его душу и проверил ее на наличие повреждений. — Он временно парализован. Это должно пройти через несколько минут. — И тогда я разнесу костью твою тупую башку! — огрызнулся Санс. Его глаза все еще светились, и как бы он ни хотел, чтобы у него были силы на призыв атаки, ему никак не удавалось стабилизировать магию. — Тур, я велел тебе не атаковать, — прорычал Азгор, практически так же сильно взбешенный, как и Санс. — Он напал первым, Ваше Величество. У меня не было выбора. Я стабилизировал его и в любом случае не причинил ему вреда. — Ты не послушался и расстроил его! Мы должны были мирно решить этот вопрос. — Сэр, обычно я согласился бы с Вами, но если он на самом деле был создан, как какое-то оружие, я сильно сомневаюсь, что у него присутствуют зачатки разумного мышления. Сражение — это его естественный инстинкт, это то, чем он был создан быть. — Я покажу Вам, чем точно я был создан быть, — прорычал Санс, впиваясь пальцами в пол. — Вы сможете собственными глазами увидеть то, что хотели. Санс взглянул на Азгора, дергая пальцами, магия, сдерживающая его, начала ослабевать. — Ты перешел все границы, Тур, — яростно рявкнул Азгор. — Санс, — обратился Гриллби к сыну, который фыркнул, царапая пальцами пол. — Санс, пожалуйста, посмотри на меня. — Я не могу! — огрызнулся Санс, не способный двигать головой. — Ну, тогда слушай, — Гриллби положил руку на детское плечо, и Санс заворчал. — Тебе нужно успокоиться. — Как?! После того, что он сказал?! Что сделал?! — Санс, позволь мне разобраться с этим. Ты не можешь сражаться с ними обоими. — Еще как могу! — заспорил Санс, пытаясь призвать свою магию, но она рассеялась, электрический удар отключил ее. — Нет. Я не дам тебе этого сделать. Ты должен позволить мне во всем разобраться. Я докопаюсь до сути дела. — Как?! — крикнул Санс, не в силах направить гнев на опекуна. — Он ее восстанавливает, Гриллби! Они сделают это снова, я знаю. И ты позволишь им делать это? — Санс, послушай меня, — сказал Гриллби мягким голосом. — Позволь мне во всем разобраться. — Как? — Санс, я пойду в лабораторию. Я буду там и посмотрю, происходит ли там что-то. Если они что-то делают, я это увижу. Они не смогут ничего спрятать, не от меня. Я там все переверну, ладно? Санс повернул шею, к нему вернулась малая часть контроля. — Ты напуган, и у тебя есть на это причина, но позволь мне справиться с этим. Санс, верь мне. Не сражайся с ними. — Я его ненавижу, — пробормотал Санс, ярость отступила. — Он думает, что я какой-то субъект, игрушка. — Санс, честно говоря, ты и сам не особенно-то помог развеять его представление, со всеми этими атаками, — помахал рукой бармен, и Санс обиженно фыркнул. — Весь день он вёл себя как сварливый глупый подражатель! Он обращался со мной, будто я какой-то глупый ребенок, но когда я отнесся к нему, как к какому-то глупому взрослому, то попал в неприятности! — Санс, для начала, ты не попал в неприятности. И если бы ты в них попал, то не из-за того, что слишком умничал, а потому, что пытался убить его. — Если бы я хотел убить его, я бы это уже сделал, — промямлил Санс. — О, то есть когда ты выстрелил в него, это не было попыткой убить? — Гриллби. Если бы я хотел его убить, я бы вырвал его душу, — пробормотал Санс, закатив глаза. — Я играл с ним. Заставь врага двигаться, изучи его, избегай его. Найди слабое место и тогда бей. — Так, в конце концов, ты собирался его убить, — прокомментировал Гриллби, Санс только скрипнул зубами. — Я… такова была конечная цель, да. — Санс, — застонал Гриллби. — Чего ты хочешь от меня?! Я отвечаю! Он язвил мне с момента нашей встречи, так что я отреагировал точно так же. Он задавал тупые вопросы, поэтому я давал саркастичные ответы. Возможно, я и затеял драку и немного вышел из себя, но это не моя вина. Все так, как он и сказал, — Санс положил голову на пол, его тело все еще было обездвижено. — Это то, кем я создан быть. — Эй, — Гриллби приподнял череп своего сына, чтобы взглянуть на него. — Это не так. — Он так не считает, — сказал Санс, глянув на Тура, который спорил с Королем. — Для него я просто какой-то эксперимент. — Тогда докажи ему, что это не так. Мне ты уже доказал. Как ты и сказал, Санс, ты ответил. Он сам говорил это — ты всего лишь ребенок. Дети отвечают: обезьянка видит, обезьянка повторяет. Насколько я понял, ты отреагировал, когда он начал раздражать тебя. У него нет никаких оснований судить тебя за это. Кроме того, мы оба знаем, что ты надерешь ему зад, если захочешь, верно? Санс ощутил, как уголки его рта тронула легкая улыбка. — А мне можно? — Нет, нельзя. Но ты доверишь мне справиться с этой ситуацией? — …Да, — согласился Санс и тихо побежденно вздохнул. — Тогда, давай, я со всем разберусь, — сказал Гриллби с нежной улыбкой. Он двинулся, чтобы уйти, но Санс остановил его. — Гриллби. Подожди, — позвал он, и элементаль взглянул на него. — Могу я показать ему, что легко с ним обошелся? Элементаль склонил голову набок. — Что ты имеешь в виду? — Просто доверься мне, ну, так можно? — Санс… — Не волнуйся об этом. — Кто-то пострадает? — Нет. Но он может обмочить штаны. Гриллби удивлённо смотрел на него, но, сдавшись, кивнул и поднялся на ноги. — Просто не делай ничего противозаконного, — предупредил Гриллби, и Санс улыбнулся. — Неужели он успокоился? — спросил Тур, и Гриллби прищурил глаза. — Если бы Вы вели себя, как взрослый, вместо того, чтобы устраивать драку с ребенком, ничего этого не случилось бы. — Сэр, если что-то сегодня и получило доказательство, так то, что Ваш сын далек от нормального ребенка, если он вообще ребенок. Ни один монстр не обладает таким количеством энергии, тем более столь юный, как он. Его нельзя рассматривать, как ребенка, только как угрозу, которой он является. Независимо от его возраста, он был обучен стать оружием, и доказал это, напав на нас. — Кто Вы такой, чтобы считать и говорить о моем сыне, как о какой-то экспериментальной игрушке? — сказал Гриллби, его тело вспыхнуло темно-красным. — Думаете, только потому, что Вы видели пару фотографий и Вам удалось спровоцировать его на драку, так он какое-то опасное оружие? Вы понятия не имеете, что он пережил и не имеете права судить его. Он не оружие. Не какой-то предмет. Он — ребенок. Санс наблюдал за своим опекуном, к его конечностям медленно возвращалась чувствительность. — Вы весь день его критиковали за то, что он не способен справиться или понять ситуацию. Вы даже имели наглость называть его ребенком, когда сами вели себя так же. Санс прекрасно знает, когда стоит сражаться и убивать монстров. Он либо пугает их, либо относится к ним так же, как они к нему. Вы весь день хамили, язвили, вели себя неприятно, так что он отреагировал на это. Он не какой-то выдрессированный зверь, он осознает свои действия и знает, как контролировать себя. Душа Санса потеряла цвет и просочилась в его грудную клетку. Он опустил голову, магия вернулась к нему, и глаза снова загорелись. — Он не был серьёзен, Доктор. Могу Вас в этом заверить, — Гриллби смерил Тура взглядом, и тот выпрямился. — Потому что если бы он на самом деле хотел убить Вас… Тур ощутил, как что-то прижалось к его спине. Он обернулся и увидел Санса, стоящего позади него с костью в руке, готовой пронзить ученого. Тур взглянул вверх и увидел, как за Сансом появляется бластер, затем еще один и ещё, пока они не окружили пару монстров. Тур выглядел испуганным, он смотрел на скелета сжавшимися зрачками. — Вы были бы мертвы, — закончил элементаль, и Санс мгновенно отозвал атаки и переместился к своему опекуну. Гриллби положил руку на голову ребенка и нежно погладил, привлекая его внимание. Напряженное тело Тура дрожало. Азгор тоже выглядел напуганным, отойдя на пару шагов назад, когда Санс подкрался к чешуйчатому монстру. — Я могу задать Вам вопрос, Тур? — Санс продолжил, не дожидаясь ответа. — Вы думаете, что победили бы? Тур хранил молчание, а затем ответил: — Нет. Санс улыбнулся. — Хорошо. Гастер думал, и посмотрите, как он закончил, — Санс сунул руки в карманы, и его улыбка дрогнула. — Тур. Я Вас ненавижу. Ненавижу Ваши взгляды, Ваши мысли, Вас. Может быть, для этого есть причина. Может быть, нет. Честно говоря, меня это не волнует. Я просто хочу, чтобы Вы поняли, что я больше не субъект. Я был обучен убивать. Был воспитан сражаться и отвечать. Я был создан, чтобы причинять другим боль и исполнять приказы. Но только то, что я был создан стать оружием, не значит, что я должен им быть. Я не оружие. Я не хочу им быть. Может быть, я хорош в убийстве других, но это не то, что я хочу делать со своей жизнью. Пожалуйста, найдите разницу между этим, — Санс вытащил фотографии, — и мной. Я не хочу, чтобы все думали, будто если я расстраиваюсь, то сразу регрессирую и возвращаюсь к тому, чем он хотел меня сделать. Это оскорбительно. Я никогда не стану прежним. И если Вы думаете, что, расстроившись пару минут назад, я стал тем, кем создан был быть, тогда, приятель, может быть, будет лучше не читать тех заметок, потому что очевидно, что Вы совершенно слепы к тому, каким жестоким кто-то может быть. И это хорошо для Вас. Вы не должны знать, на что это похоже — быть чьим-то объектом. Вы не должны знать, каково это, когда твоя единственная мысль — выживание. Вы не должны подчиняться каждому слову какого-то монстра, просто чтобы из-за тебя не убили твоего брата. Вы не должны представлять, каково это: не иметь свободной воли, свободы мысли, возможности быть самостоятельным, говорить. Никто не должен. Но некоторые из нас прошли через это. Однако пока Вы сами не столкнулись с этим, до тех пор пока не застряли в лаборатории на девять лет, проживая каждый день, зная лишь, что такое подчинение и наказание, я не хочу, чтобы Вы когда-нибудь думали, что знаете кто я и кем был создан быть. Я могу показать Вам, кем стал сейчас. Я могу даже показать, кем был создан быть, но это не то, кто я есть. И факт того, что Вам трудно смотреть на это, доказывает, что Вы все же не настолько плохой, как Гастер. И после этого люди говорят, что я сошел с ума, когда это Вы пытаетесь стать похожим на парня, который пытал и мучил детей во имя науки. — Я не хочу быть таким, — решительно заявил Тур, Санс лишь глухо рассмеялся. — Я не верю в это. Каково это, знать, что я не верю и никогда не поверю Вам? Что неважно, что Вы сделаете или скажете, для меня Вы так и останетесь всего лишь жалким подражателем Гастера? Неважно, как хорошо. Неважно, что Вы сделаете или что измените. Отстойно, да? Когда Вас рассматривают как того, кем Вы не являетесь. Когда знаешь, что все смотрят на тебя, и видят в тебе мерзость. Я Санс скелет, Тур. Меня зовут Санс. Я не субъект. Не эксперимент. Не 01С. Я не эксперимент шрифт серии. Я не ВингДинг 01С. Я ничто больше, чем Санс. Не забывайте об этом. Кроме того, будем надеяться, что Вы ничего не делаете в этой лаборатории, Доктор. Потому что если это так, то Вы не только будете походить для меня на Гастера, но и умрете, как он. Санс отвернулся и посмотрел на опекуна. Скелет не смог заставить себя правдоподобно улыбнуться, потому что порядком вымотался. Однако Гриллби все понял и положил руку ему на голову, а затем быстро обнял. — Убедись, что они ничего не делают. — Будь рядом с телефоном Герсона, и я сообщу тебе, когда выйду, ладно? — ответил Гриллби, на что Санс кивнул. — Хочешь, провожу тебя до лодки? — Нет. Сам доберусь, — сказал Санс, и его глаза на миг блеснули голубым. — Ладно, тогда иди. Я вернусь и заберу вас, или вы можете прогуляться до дома, если устанете ждать. Проследи, чтобы он не спалил дом, — поручил Гриллби, Санс только устало рассмеялся. — Я постараюсь. — Иди уже, балда. Пригляди, чтобы Пап не попал в неприятности. — Они с Андайн наверное уже нацепляли скеле-тонну неприятностей, — пошутил Санс, и Гриллби вздохнул. Санс, хихикнув, сделал шаг назад. Его глаза вспыхнули. Он исчез прежде, чем его нога успела коснуться пола. Гриллби на минуту задержался, а затем поднялся и встретился с парой монстров позади себя, а затем жестом пригласил их к выходу. — Идем?