My Fault/Моя вина

С каждым днем Санс чувствовал себя все более взволнованно и отвратно. Они с Фоли прорабатывали возможности справляться с ситуацией и упражнялись в закрытии от ощущений, чтобы как можно лучше подготовить его к походу в лабораторию. Кроме того, она беседовала с Гриллби об этапах предстоящего мероприятия. Они решили, что поездка определённо будет длиннее одного дня. Гриллби позвонил Азгору и Туру, чтобы сообщить о том, что Санс хочет сделать, никто из них не стал возражать. Сперва Тур немного волновался — из-за довольно плотного графика у него не было времени исполнить приказ по их сопровождению, но Гриллби уверил его, что у них есть план. Для начала, Санс обследует все снаружи дома Королевского ученого, возможно, заглянет внутрь, но не будет входить. Следующим этапом, он войдет и, если захочет, взглянет на лифт, но не будет его трогать. На третий день Санс осмотрит лифт и решит, готов ли он. Если он будет готов, на следующий день они спустятся вниз. Если Санс все еще будет опасаться или захочет подготовить себя лучше, Гриллби предлагал посетить Ядро, где работает Сульфи, чтобы, возможно, прочувствовать окружение. Но если Санс не будет готов, они уедут домой. Гриллби решил, что в случае чего, он отпросит Санса из школы на неделю. Однако их план едва ли был важен. Главным фактором во всем этом являлся Папирус, который до сих пор ничего не знал. Гриллби и Санс уедут как минимум на пару дней, а то и больше, если Папирус не захочет пойти с ними, Гриллби придется искать сиделку, которой, скорее всего, станет Бонни. Если он согласится, нужно будет предупредить школу. — Думаешь, он поедет? — спросил Гриллби Санса, который только пожал плечами. — Если его не интересовал файл, не думаю, что и это будет ему любопытно, — ответил Санс. — Нам нужно поговорить с ним об этом. — Мы хотя бы знаем, где остановимся? — Азгор предложил оплатить номер в отеле, — пробормотал Гриллби, все еще неуверенный в этой идее. Санс в замешательстве склонил голову набок. — Почему бы нам просто не остаться у дяди Флинта и тети Сульфи? — Ну, во-первых, я еще не звонил им и не планировал звонить, пока мы не разберемся с Папирусом. Кроме того, мне не хочется навязываться. Я не хочу приехать, сказать, что мы останемся на неделю, а потом уехать в первый же день, или наоборот задержаться дольше. Мне нужно подумать над этим. Отель ближе и к лаборатории, и к Ядру. — Но, возможно, нам придется просить тетю Сульфи взять нас на ее работу, — напомнил скелет, Гриллби вздохнул. — Посмотрим. Давай сначала решим основную проблему. — О чем говорите? — спросил Папирус, напугав обоих. — Я думал, ты сегодня с Андайн, — сказал Гриллби, пока Папирус снимал свои заснеженные сапожки. — Нет, она пошла пить чай с Азгором, — ответил Папирус, вешая куртку, потом подошел ближе и забрался на стул. — Так о чем вы разговаривали? Гриллби и Санс переглянулись. — Вообще-то, я хотел с тобой кое-что обсудить, — признался Гриллби, взглянув на своего младшего. — Возможно, скоро мы с Сансом соберемся в Жаркоземье на неделю или, может быть, две. Тебе не обязательно ехать, Бонни сказала, что будет рада присмотреть за тобой, если ты не хочешь пропускать школу. — Почему вы уезжаете? Ты хочешь повидаться со своей семьей? — спросил Папирус, Гриллби покачал головой. — Нет, не поэтому. Санс хочет... — Мы идем в лабораторию, — заговорил Санс, перебив своего опекуна. Папирус в шоке взглянул на него. — В лабораторию? — Да, в лабораторию. Повисла тишина. — Я хочу поехать с вами. Санс выглядел удивленным, а затем удивление превратилось в беспокойство. — Тебе не обязательно. — Я хочу. — Почему? Раньше ты не хотел в это ввязываться. Папирус нахмурился. — Потому что раньше это не касалось меня. Я не помню файлы. — Ты не помнишь и лабораторию! — Неправда! Конечно, я не помню то, что он делал, но я помню лабораторию. Это моё самое первое воспоминание. Санс поморщился. — Раньше ты никогда не говорил об этом, и мне постоянно приходилось притворяться, будто ничего не было. Ты рассказал нам с Фоли, но это не то, чего я хотел. Я хочу увидеть ее, потому что это место, где мы были созданы, где мы встретились, где мы спали, где мы жили. Я хочу узнать это. Хочу увидеть и понять самостоятельно, а не только с твоих слов. Только то, что мне не хочется знать подробности, не значит, что мне все равно, — выпалил Папирус, обиженный тем, что Санс думал, будто его это может не волновать. Папируса волновало, возможно, даже слишком сильно. Он просто не хотел знать, что в тех файлах. Ему не нужны были эти кошмарные картины, навсегда застывшие в памяти. Санс отвел взгляд, не совсем понимая логику брата. Папирус знал это и знал, что Санс не будет спорить из-за подобного. — Хорошо, думаю, с этим разобрались. Хочешь, чтобы я позвонил учителю и узнал о домашних заданиях, которые ты пропустишь? — спросил элементаль, Папирус покачал головой, все еще глядя на брата. — Нет, я сам могу все сделать. — Ладно, но это не каникулы, Пап. Мы едем туда не ради веселья. Санс хочет увидеть лабораторию для того, чтобы достичь ощущения закрытия. Ты знаешь, что ему будет трудно. — Знаю, — сказал Папирус и, постучав пальцем по столу, взглянул на отца. — Но это касается не только его. Я не хочу, чтобы меня из-за него ограничивали. Санс выглядел обиженным. — И что бы это значило? — огрызнулся он, еще раз привлекая внимание брата. — Я не это хотел сказать. Я имел в виду то, как все было раньше, — младший жестом обвел дом. — Я не хочу прикусывать язык и сдерживаться, пытаясь угодить тебе. Я хочу увидеть все собственными глазами. Если мы спустимся, я не хочу, чтобы ты говорил мне, что делать, а что нет. Я буду там с тобой, и если ты захочешь уйти, я уйду следом, и не стану давить, но пойми, это все не только ради тебя. Я не хочу, чтобы ты злился, если я сделаю что-то, что тебе не понравится. Не хочу, чтобы ты пытался указывать мне, что делать. Мы больше не на улицах, — подчеркнул Папирус. — Не будет как раньше. Я не боюсь, — высказался в свою защиту Санс, но Папирус посмотрел на него так, будто уже устал от спора. — Но ты испугаешься. Санс открыл рот, чтобы возразить, однако сдержался. — Я не пытаюсь обидеть тебя, Санс, и не хочу, чтобы это так выглядело. Мне тоже немного больно, когда кто-то из вас думает или чувствует необходимость напоминать мне о твоей ограниченности. Я первый, кто с этим столкнулся. Я лучше всех знаю тебя и как о тебе заботиться. То, что у тебя не было приступов девять месяцев, не значит, что я забыл. Я наблюдал за тобой. Успокаивал тебя. Веселил. Я делал все, что мог, чтобы ты продолжал улыбаться, точно так же как ты делал все возможное, чтобы мы оба были живы и здоровы. А еще больше меня задевает, что вы двое, похоже, отмели в сторону тот факт, что для меня было так же тяжело проходить через все это, как и для вас. Тебе пришлось учиться справляться со своими эмоциями, а мне пришлось учиться снова чувствовать свои. Да, у меня не было панических атак. И да, мне не было так плохо, как тебе, но это не значит, что вы снова можете со мной так обращаться. У нас нет секретов. Мы — семья! — Папирус, мы не пытались заставить тебя так думать, — попытался успокоить Гриллби, но безрезультатно. — А ощущение именно такое! Мне не нужно напоминать, что делать. Это вам двоим стоит помнить, что я не личная игрушка Санса! Это место и для меня тоже важно. Я не собираюсь держать язык за зубами. Мне разрешено чувствовать и задавать вопросы. Я просто хочу, чтобы вы понимали это. Санс смотрел на брата виноватым взглядом. — Я не хочу, чтобы ты сдерживал себя. Я хочу, чтобы ты задавал вопросы, и хочу, чтобы ты был там. Не ради меня, но со мной. Это наш… Это место, где мы выросли. Будет нечестно не взять тебя в место, которое для тебя так же важно, как и для меня. Папирус слегка кивнул, наблюдая, как брат с печальным выражением опускает голову на стол. — Так ты не против, если я понадоедаю тебе все это время? — спросил Папирус, наклоняясь, чтобы заглянуть в лицо брата. — Типа, постоянно? На каждом шагу? Санс выдавил небольшую улыбку. — Я и не ждал ничего другого, — ответил он с более искренней улыбкой, которая быстро стала натянутой. — Только будь внимательнее, ладно? — немного неуверенно добавил Санс. Папирус лишь сочувственно улыбнулся и, протянув руку, ткнул ребра над его душой. — Я тот, кто понимает, что что-то не так, даже раньше тебя, — сказал он, сопровождая тычком каждое слово. — Я буду таким внимательным, что ты пожалеешь, что я не остался дома. — Санс тихо рассмеялся. Папирус ухмыльнулся и откинулся к спинке стула, весело раскачивая ногами. — Я так взволнован! — Да? Готов окунуться в воспоминания с головой? — Не-а! Я готов создать новые! — объявил Папирус, он излучал радость, которую Санс нашёл очень успокаивающей. — Гораздо лучшие! — добавил он, обратив внимание на расслабившегося брата. — Гораздо лучшие, — повторил тот. И вот план был приведен в действие. Гриллби отправил письма в школы Санса и Папируса, отпросив их на неделю. И с двумя чемоданами в руках, и Сансом с Папирусом, несущими рюкзаки, полные домашнего задания, которое им предстояло делать, он отправился в путь. Гриллби решил остаться в доме своего брата после того, как Флинт продолжал настаивать и даже пригрозил забрать их из отеля. Санс и Папирус были рады снова увидеть семью, пока Сульфи не вошла в ее материнский режим, выяснив, что у них есть домашнее задание, которое нужно сделать. Фиора только посмеивалась, ведь дни ее вынужденной учебы практически подошли к концу. Мальчики не были привычны к матери, как к личности. Бонни вела себя больше, как тетя, и так же как Гриллби ко многому относилась спокойно. Никто из них не заставлял детей следовать правилам, полагаясь больше на доверие и честность, чем на наказание и ранний отход ко сну. Сейчас скелеты цеплялись за Гриллби и ныли всякий раз, как только их тетя Сульфи входила в свое материнское состояние. — Я устал! — воскликнул Санс, отпихивая учебник по истории в сторону. — Еще пять вопросов, Санс. Это было домашнее задание на сегодня, — сказала Сульфи, и Санс уставился на книгу. — Каждый вопрос состоит из трех частей! Это пятнадцать вопросов! — Жалобы не помогут тебе закончить быстрее. Смотри, Папирус почти справился со своим правописанием. Очень хорошо, Папирус, хочешь после этого пообедать? Папирус поднял взгляд от своей работы и с улыбкой кивнул. — Гриллби! — заскулил Санс. — Не надо ему жаловаться, — нахмурилась Сульфи. — Что? — спросил Гриллби, просунув голову в комнату. — Сульфи не дает мне поспать! — заныл Санс. — Он только что спал, и ему нужно закончить задание, — сообщила Сульфи элементалю. Пламя Гриллби дрогнуло на мгновение, прежде чем он указал на книгу. — Получишь десять минут сна за каждый правильный ответ. — Каждый вопрос состоит из трех частей! Это значит, что у меня будет полчаса за один вопрос? — Нет, ответь на первый и второй и получишь полчаса. Если сделаешь все три, я позволю тебе поспать целый час. Санс с ворчанием вернулся к своей работе. — Не ленись, брат, — сказал Папирус, держа лист с законченной работой. — Это сложно? — Нет, просто скучно. Развитие Подземелья изучается в твоем возрасте. И я не понимаю, зачем учить его снова, только чтобы узнать несколько мелких деталей. Например, хорошо, мы покинули Столицу ради нового места, после того, как увидели больше возможностей, которые могут предложить другие локации. И, допустим, Руины стали мертвой зоной потому, что Ядро не простирается до них и ничем их не снабжает, но разве это важно? Там все равно больше никто не живет. — Санс, это буквально ответ на первый и второй вопросы, — указала Сульфи, и Санс застонал. — Я могу тебе на все ответить, но мне лень записывать! — Клянусь Поверхностью… — пробормотала Сульфи. На следующий день Сульфи и Флинт были заняты на работе, и Гриллби чувствовал себя не так напряженно благодаря тому, что ему не приходилось врать о том, куда он идет. Азгор попросил Гриллби не распространяться о лаборатории, но Гриллби был не лучшим лжецом. А если добавить к этому осведомленность Сульфи обо всем, что творится в городе, ложь Гриллби выглядела слишком фальшивой. — Какой доктор будет его наблюдать? — спросила Сульфи, готовя ужин. Гриллби напрягся, его разум опустел. — Спорю, это Юго, так? Мой друг ходил к нему и говорит, что он отличный доктор. О, но другой водил свою дочь к Скальтро. У нее было больше проблем, бедная девочка. Ужасная тревога. — Да, Скальтро. Этот, — быстро сказал Гриллби, и Сульфи кивнула. — Он замечательный, правда ведь? — Ага! У него такие рекомендации, прямо для Санса. — Неужели? Вау, это просто удивительно, учитывая то, что таких докторов не существует, и я только что их выдумала, — Гриллби замер, а Сульфи тепло улыбнулась ему, продолжая нарезать продукты. — Почему бы тебе не пойти и сказать всем, что ужин будет готов минут через двадцать, ладно, мой милый деверь? — Сульфи, не... — Твоя ложь сказала мне все, что нужно знать, Гриллби. Мой рот на замке. Сульфи слишком хорошо разбиралась в монстрах. Гриллби с детьми отправились к Лаборатории, чтобы начать то, ради чего приехали. Элементаль вел своих детей, ведь никто из них не ориентировался в Жаркоземье — это место не было их любимым во времена их бездомных скитаний. Однако Санс был напряжен всю дорогу, и Гриллби решил, что тот узнает местность. Папирус тоже казался более потерянным, с хмурым видом вглядываясь в лаву, текущую между скал ниже дороги. — Сюда ты выбросил мою одежду, — сказал Папирус Сансу, который сжал зубы, его зрачки метнулись к краю тропы. — …Да. Когда они бежали к свободе, Санс запаниковал, заметив, что Папирус одет в больничный халатик. Его собственный был брошен где-то в лаборатории, но он боялся, что это сможет выдать их. Он просто сорвал его с брата и выкинул в лаву, не озаботившись тем, чтобы задержаться и посмотреть, как он сгорает. После этого пару недель им пришлось провести обнаженными, пока они не нашли свалку. Папирус отстранился от края и поспешил догнать ожидавшую его семью. Как только вдалеке показалось огромное белое здание, Гриллби остановился. Он бросил взгляд на старшего, который смотрел на него со страдальческим выражением лица. — Это она? — спросил Папирус, от незнания брата Санс почувствовал одновременно раздражение и облегчение. Старший скелет не очень хотел говорить или даже двигаться, но брат заставлял его, мешая просто погрязнуть в собственных мыслях. — Не совсем, — ответил Санс, взяв брата за руку. Он глубоко вдохнул, почувствовав магию брата, пробегающую через него, и медленно выдохнул. — Она ниже. — Ниже? — Папирус озадаченно выглянул через край, вспоминая план на сегодня. — Ниже, — более уверенно повторил он. — Мы пойдем сегодня? — Нет, — практически мгновенно ответил Гриллби. — Нет, — повторил он более спокойным тоном. — В ближайшие несколько дней мы туда не пойдем. Нам нужно удостовериться, что Санс делает все медленно. — Папирус просто кивнул, сжимая руку брата. Задержав дыхание, Санс сделал шаг вперед, но остановился, когда двери лаборатории открылись. На пороге появился Тур, который что-то бормотал, уставившись на бумаги в своих руках. Он поднял взгляд и замер, увидев их. — О, что, сегодня? — спросил он, суетливо приближаясь. — Простите, но мне придется перенести встречу. — Привет! — помахал ему Папирус, и Тур взглянул на него. Он в задумчивости разглядывал маленького скелета, а затем в его голове как будто что-то щелкнуло, становясь на место. — Другой, — пробормотал он. — Папирус, не так ли? — Сиреневая ящерица знает мое имя, — прошептал Папирус своему брату, все еще махая рукой. — Это Тур, — объяснил Санс брату. — Ученый? Ты мне говорил, что он динозавр. — Эм. — Мы просто осматриваемся, — сказал Гриллби Доктору, который кивнул. — Я немного спешу. Так что, простите, не могу остаться, — сказал Тур, подходя ближе. — Похоже, возникли неполадки с настройкой погоды в Сноудине. К счастью для вас троих, вы здесь. Пока проблема не устранена, в Сноудине будет ранняя зима. — Вам удалось найти чертежи? — спросил Санс, разговор помогал ему отвлечься от нервозности. — К сожалению, нет. Однако получив понимание того, как читать, разобраться в переключателях и кнопках оказалось легко. Спасибо за это, кстати. Я не ожидал, что ты изменишь свое решение и передашь мне перевод. Санс пожал плечами. — Перевод чего? — спросил Папирус. — ВингДинга, — ответил Санс. — Вы знаете его? — спросил Папирус, оглядываясь на Тура, который посмотрел на Санса. — Нет, он может только читать, как Гриллби. — Оу, — Папирус выглядел менее впечатленным, но Тур, похоже, заинтересовался, как только Папирус заговорил. — Вы действительно пара, хах? — выпалил ученый, прежде чем вспомнил ситуацию. — Да, ну, мне нужно идти. Не стесняйтесь, осматривайтесь и удачи с… этим, — он жестом обвел всего Санса, что могло бы обидеть его, если бы он не знал, что Тур просто не разбирался в эмоциях. — И, эм, да. Скорее всего, я увижу вас завтра? Конечно, если мне удастся исправить эту проблему с погодой. — Идите, спасайте Сноудин, док, — фыркнул Санс, еще раз оглядываясь на здание. Первый день прошел хорошо. Санс обошел здание и даже заглянул в маленькое окно. Тур ненадолго вернулся, чтобы что-то найти, и Санс с порога посмотрел внутрь, увидел лифт и по его спине пробежал внезапный холодок. Это был конец первого дня, Санс не мог почувствовать себя в своей тарелке в этом месте. Второй день прошел по схожей схеме. Туру удалось великодушно выделить немного времени, ненадолго остановив внезапную метель в Сноудине. Он постоянно был чем-то занят, и Санс осознал, что это, как ни странно, успокаивало его. Он не дышал ему в затылок, не следил за ним и не преследовал, пока скелет, ни к чему не прикасаясь, изучал окружение и лифт. Папирус задавал много вопросов, на которые Тур отвечал, а Гриллби по большей части молчал, открывая рот лишь для того, чтобы сказать Папирусу ничего не трогать. Санс не чувствовал себя комфортно в лаборатории, но нашел отвлечение в Туре. Санс недооценил этого монстра. Да, Тур был грубым, резким и не разбирался в эмоциях, но Санс был не прав, обвиняя его в схожести с Гастером. Когда Гриллби заверил его, что Тур не делает ничего дурного, Санс почувствовал себя слегка неловко за те высосанные из пальца обвинения. Конечно, Санс все еще думал, что Тур полный идиот и заслуживает подобное отношение, так что это удерживало его от извинений. Однако пока он проходил через терапию закрытия со своим файлом, Санс начал ощущать, что зря повел себя так грубо по отношению к нему. А после того, как Гриллби позвонила Сульфи и рассказала, что из Ядра произошла утечка газа, отрезавшая два верхних этажа, Санс отправил Туру лист с переводом ВингДинга по почте. На следующий день Санс получил письмо с простым «спасибо». Туповатость Тура его больше не раздражала, и если было что-то, что ему нравилось — так поддразнивать монстра этим. Однако наблюдая за его работой, Санс чувствовал себя как будто в знакомой обстановке. Это почти напомнило ему периоды его детства, когда Гастер работал, пока Санс пытался решить головоломки, которые тот ему давал. Они оба были увлечены, сосредоточены и не несли угрозы. Эти моменты были одними из немногих, когда Санс видел Гастера, как кого-то больше похожего на монстра, чем на его кошмар. Он решил, что именно так его видели все остальные — просто трудолюбивый парень. Разница между Гастером и Туром состояла в том, что у Тура не было секретного эксперимента, спрятанного внизу. И Сансу действительно это в нем нравилось. Санс подошел к Туру, пока Гриллби останавливал Папируса от опрокидывания мензурки. Скелет встал рядом с ученым и посмотрел на его рабочее место, заглянув в большие чертежи, которые тот корректировал. Тур поглядывал на ребенка краем глаза, первое время стараясь игнорировать его, но ощущение взгляда становилось все сильнее. — Тебе что-нибудь... — Над чем Вы работаете? — спросил Санс, перебив его. — Над чертежами. — Нет, арх, — сказал Санс, закатывая глаза. — Чего? — Система охлаждения и нагрева немного устарела, — Тур указал на то, что, как Санс предположил, было системой, о которой он говорит. — Она постоянно ломается, и так как я понимаю ее не очень хорошо, было бы лучше попробовать ее перестроить. Кроме того, она довольно большая. Она занимает весь нижний уровень лабораторий, что не имеет практического смысла. Я пытаюсь переделать ее так, чтобы основной нагрев и охлаждение были по бокам, а главное управление в центре. Сейчас лед должен пройти весь путь слева вот сюда, и к этому моменту его уже практически расплавляет жар лавы, которая протекает прямо над ним. Это, на самом деле, не самая блестящая идея Гастера. — Наверное, его больше занимали другие вещи, — сказал Санс, кивая на лифт. — Да, ладно, но мне бы хотелось меньше волноваться о том, что тут происходит. Главный приоритет Королевского ученого — это народ, а когда Ядро настолько нестабильно, мне приходится уделять ему все свое внимание, — пробормотал Тур, записывая какие-то заметки на полях чертежа. — Что приводит меня в замешательство — так это выход пара. Это может привести к заполнению этажа паром или перегреву Ядра. Боюсь, что одного этажа будет недостаточно. Санс бросил взгляд на заметки, а потом нерешительно протянул руку и указал на нижнюю часть. — Почему бы не уйти ниже? В любом случае, лаборатории не важны для Вас. Если уменьшить объем с боков, — Санс взял карандаш и обвел область, о которой говорил, — на самом деле Вы сможете сохранить эту комнату. Кроме того, у Вас всегда возникают проблемы с нагревом, так что Вы сможете использовать тепло нижних уровней, для выработки пара, вместо того, чтобы так сильно полагаться на лаву. Тур с пустым выражением уставился на бумаги. — Но это просто предположение. Я не особо задумывался о системе слива конденсата, и все может оказаться труднее, чем мне кажется. Тур поджал губы и отвернулся. — Да, ну, очевидно, потребуются некоторые уточнения, чтобы узнать, сработает ли твоя идея. Сунув руки в карманы, Санс снова пожал плечами. — Ты интересуешься этим? Наукой? — спросил Тур, стирая пометки Санса и делая их меньше. — Наверное, — небрежно ответил Санс, оглядываясь на брата, которому не приходилось держаться за руку Гриллби, чтобы не сбежать отсюда подальше. — Я полагал — и надеюсь, что с моей стороны не было ошибкой полагать подобное — но после всего, что произошло, я думал, ты будешь против этого, — Тур искоса посмотрел на скелета, Санс качнулся на каблуках. — Думаю, Вы были правы. Но мой врач говорила мне, что я вообще не должен был суметь покинуть лабораторию, однако, я здесь. Я не смотрю на науку в целом, как на зло. Только то, что один монстр был безумен, вовсе не значит, что вся наука злая и испорченная. Она включает в себя многое. Вещи, о существовании которых я даже не подозревал, а теперь у меня появился шанс изучить их. Это и все вот это, — он обвел рукой комнату, — неизведанное. То, что мы не можем увидеть, о чем все еще не знаем, что находится над нами и под нами. Наука это не эксперименты и пытки. Это открытия. Санс никогда не признается в этом и никогда не прекратит ненавидеть Гастера за то, что тот совершил, но Гастер просто делал свою работу. Вот почему Азгор дал свое согласие. Вот почему все просто позволили этому случиться. Это было жестоко, ужасно и могло бы вечность преследовать Санса, никогда не позволив разглядеть истинную науку, стоящую за всеми кошмарами. Но если бы Санс видел все в другом свете, в каком-то смысле он смог бы даже одобрить действия Гастера. — Ты умнее некоторых ученых, работающих в Ядре, — отметил Тур, и Санс слабо улыбнулся ему. — Тебя интересует должность здесь? Не как Королевского ученого, а как просто ученого? — Я не знаю, — прямо заявил Санс. — Думаю, ты бы здесь преуспел. Тебе стоит рассмотреть этот вариант. — Я подумаю, у меня еще есть время. Кроме того, я не любитель долгосрочных планов. Я не могу сказать даже что буду делать в следующем месяце, что уж говорить о том, что будет, когда я закончу обучение. Может быть, я возненавижу науку. Может быть, я захочу стать Королевским ученым. Может быть, я решу открыть ларек с хот-догами. Я не знаю. Я всего лишь ребенок. Тур тихо усмехнулся. — Несомненно, ребенок. Санс ухмыльнулся и оттолкнулся от стола. — И все же я знаю то, чего не знаете Вы. — Это справедливо и для меня, если ты, конечно, не знаешь, что общего между радиоволнами, видимым светом и рентгеновскими лучами в вакууме? — спросил Тур, и Санс моргнул. — …Энергия? — Скорость, но попытка хорошая. Через что звуковые волны не могут переносить энергию? — Через воду? — Через вакуум. Санс нахмурился, и Тур слегка потрепал его по черепу. — Учись! — улыбнулся он, прежде чем повернуться к скелету спиной. На третий день Санс начал ощущать противоречия. Нахождение в лифте вызвало у него невероятное беспокойство, и он знал, что без Папируса, скорее всего, незамедлительно сбежал бы. Однако с учетом рвения Папируса увидеть лабораторию, большая часть Санса хотела спуститься вниз только для того, чтобы угодить брату. Хотя он все прекрасно понимал и рассказал о своей тревоге. Гриллби был рад этому и предоставил скелету четвертый день, чтобы расслабиться и дать произошедшему уложиться в голове. Гриллби предложил попросить Сульфи сводить их в свою лабораторию, Санс не знал, чем это поможет, но все же, согласился и пошел на работу с Сульфи, надеясь, что, возможно, так получится разогнать его нерешительность. Хотя Санс не счел поход особо положительным. Коллега Сульфи, Плам, была даже более активна, чем она сама. Ее взгляд мгновенно впился в Санса, и она подбежала к нему так быстро, что Санс практически попятился, готовый уносить ноги. Она завалила Санса вопросами, отчаянно желая услышать его мнение, даже если он ничего не смыслил по теме. — О боже! Сульфи, ты дьявол! — прокричала она, и Санс отклонился назад так сильно, что ему защемило позвоночник. — Как ты посмела скрыть от меня такого очаровательного маленького скелета, позор тебе! Санс осторожно покосился на Гриллби, который не единожды оказывался под давлением характера Плам. — Да, ну, поначалу Санс был очень застенчив... — Не стесняйся, дорогой! Скелеты скромные и сдержанные. Ты рассказала ему о своем старом приятеле из колледжа? Он был таким славным, хотя они все такие! Действительно, Гриллби, ты счастливчик, что выбрал таких детей. — Да у меня не было особого выбора, — сказал Гриллби. — Я не собирался... — Ну конечно! Конечно же, действительно, Гриллби, я полностью понимаю. Тебе пришлось брать их с закрытыми глазами. Знаю, знаю, — Плам неприятно пискляво рассмеялась. — Итак, скажи мне, Санс, у тебя есть какие-нибудь нарушения роста? — Хах? — Проблемы с магией? Слишком много магии? — Эм, я... — В тебе больше от мамы или от папы? Ох, о чем это я, конечно же от мамы. Более мягкие черты, определенно женственные. Какой-нибудь конкретный вид магии, которой ты увлекаешься или в которой хорош? — Гриллб... — Ах, но прожив в Сноудине так долго, возможно, ты испытываешь тягу к более холодным сторонам магии. Может, фиолетовый? Синий? Я больше склоняюсь к этому, но, возможно, потому что ты его носишь, ха-ха! Нет, честно, малыш, ты должен рассказать мне больше о себе, я просто очарована! Например, в какую теорию верили твои родители, или их это не интересовало. Большинство имеет тенденцию не задумываться об этом, но с твоим пытливым умом я не сомневаюсь, что твои родители были гениями! Возможно, они могли видеть истину в теории некромантии. Сульфи думает, что я сумасшедшая, потому что верю в нее. Но, честно говоря, мы все произошли от чего-то. С этой теорией возникновение твоего вида просто становится более разумным! В отличие от той, смехотворной теории, которую предложил тот доктор Хофт насчет огненных элементалей. Ты о ней слышала, Сульфи? Нелепо. Как он оказался в нашем отделе? Неважно, я уверена, Поллз говорила с ним на этот счет. Она верит в мою теорию, хотя не ей выбирать фаворита. Ха! Она действительно милая. Теперь скажи мне, Санс, почему, как ты думаешь... — Мне нужно пописать! — выкрикнул Санс, погрузив комнату в тишину. — Пописать? — озадаченно повторила Плам. — Пописать! — сказал Санс, резко развернулся и выбежал из комнаты. Гриллби побежал за ним, и они оба не остановились, пока Санс не спрятался в туалете. — С каких это пор ты пользуешься туалетом? — прокомментировал Гриллби, а Санс рухнул на пол, задыхаясь. — Она сумасшедшая, — прокричал он, и Гриллби фыркнул. — Я не вынесу этого, Гриллби. Давай вернемся к Флинту? — Санс умоляюще посмотрел на своего опекуна, и тот сочувственно ему улыбнулся. Излишне говорить, что Санс не успел увидеть большую часть лабораторий. Коридоры отличались от тех, что он помнил, и даже кабинет Сульфи казался другим. Санс гадал, не потому ли, что они были более оживленными, он не мог сказать точно. Может быть, из-за маленьких отличий или большого количества личных вещей, разбросанных тут и там. Санс понимал, что настоящая лаборатория, скорее всего, приведет его в панику. Хотя с Папирусом он мог бы, по крайней мере, взглянуть, даже если это будет только лифт. У них все еще есть два дня, прежде чем нужно будет возвращаться, и даже тогда он всегда может попробовать снова в другое время. Но он должен попробовать. Должен, по крайней мере, попытаться. Ему не обязательно заставлять себя, и если он действительно почувствует себя нестабильно, он знал, что может уйти в любой момент. У него есть поддержка Гриллби и брата. Как бы сильно страх ни умолял его уйти, Санс должен, по крайней мере, попробовать. На следующий день Санс встал перед лифтом и сглотнул. Он шагнул внутрь, задрожав, как только сделал это. Его взгляд задержался на углу, в который он забился во время своего побега, прижимая брата к ребрам. Он сжал руку Папируса и притянул его к себе, пятясь в знакомый угол. Следом за Туром вошел Гриллби и встал рядом с ними. Дверь закрылась по прикосновению ключ-карты Тура. Он нажал нижнюю кнопку, и лифт задрожал, оживая. Санс вздрогнул, почти до боли стискивая руку брата. Гриллби заметил храброе лицо Папируса, несмотря на мертвую хватку брата, и взял Санса за вторую руку, позволив скелету вцепиться и в себя. Поездка вниз была напряженной, никто не произносил ни слова. Тур выглядел обеспокоенным и нервно притопывал ногой по полу, но быстро опомнился и взял себя в руки. Санс не помнил, чтобы поездка тогда была такой долгой. Она казалась вечной, будто насмехалась над Сансом. Однако когда скорость снизилась, душа скелета оказалась в районе горла, а когда лифт остановился, его тело замерло. Как только двери открылись, Санс быстро зажмурился, Тур провел картой, чтобы створки оставались открытыми. Прошло еще несколько минут в напряженной тишине, прежде чем Санс почувствовал, как его брат передвинулся рядом с ним, несомненно желая отправиться исследовать лабораторию. Тур вышел, дав семье пространство, которое было необходимо Сансу. — Она выглядит иначе, — прошептал Папирус, и Санс почувствовал, как его тело начало расслабляться. Ничего не было слышно, ничем не пахло. — Э-это к-как? — заикаясь, спросил Санс на своем первом языке. — Больше пыли. Тускло, несколько ламп перегорели, но не жутко. Она выглядит старой, заброшенной, но все еще осталась, вроде как, белой, — сказал Папирус брату, перемещаясь, чтобы увидеть больше. — Правда, я не все помню. — Т-тут еще кто-нибудь есть? — Нет. Только мы, — младший брат успокаивающе сжал руку старшего. — Санс? Хочешь, чтобы мы ушли? — спросил Гриллби, и скелет, несколько раз глубоко вдохнув, покачал головой. — Не заставляй себя, — напомнил ему элементаль, большим пальцем ласково поглаживая его руку. — Не буду, — прошептал Санс. — Не буду. Не буду. Не буду, — повторял он, его глазницы открылись. Они открылись ровно настолько, чтобы видеть. Он посмотрел через раздвинутые двери и почувствовал, как все его тело затрясло. Папирус крепче стиснул его ладонь, оранжевая магия дарила тепло, в котором старший скелет так нуждался. — Ты в порядке? — спросил Гриллби, видя, как тело Санса сжимается, а пальцы крепче впиваются в руку опекуна. — Он в порядке, — ответил Папирус, наблюдая борьбу между любопытством и страхом в душе брата. Страх побеждал. — Счастливые воспоминания, верно? — напомнил ему Папирус, пытаясь отвлечь внимание брата от паники. — Новые. Лучшие. Мы не такие, как раньше. Ты не такой, как раньше. Ты лучше. Ты сильнее и храбрее, и не позволишь ему победить, правда? Мы можем уйти отсюда вместе, как и тогда, но на этот раз на наших условиях, — Папирус действительно хотел осмотреть лабораторию и старался как мог, чтобы заставить Санса пойти вместе. Он знал, что ему не хватит сил пойти против желания брата, и если Санс действительно захочет уйти, он последует за ним. — Папирус, мне страшно, — признался Санс. Папирус обхватил череп брата и заставил его встретиться с ним взглядом. — Не бойся, — его руки слегка засветились, и глаза Санса мгновенно вспыхнули в ответ. — Я здесь, — спокойно сказал он. — С тобой. Мы в безопасности, счастливы, свободны. И мы покажем ему это, — Санс снова оглянулся на лабораторию, а Папирус бросил быстрый взгляд на его душу. Она больше не билась так хаотично, беспокойство было под контролем. — Мы можем делать, что угодно. Все, что ты хочешь. Мы больше не связаны правилами. Ты можешь проделать огромную дыру в стене или разбить лампочку, что угодно. Санс, ты свободен, не от этого, но от себя. Будь тем, кто ты есть, а не тем, кем тебе говорят быть. Санс украдкой взглянул на брата, зрачки вспыхивали, как и его душа. Свободен. Все, что он хочет. Чего он хочет? Разве это имеет значение? У него нет ограничений. Никаких правил. Никаких запретов. Здесь некому накричать на него, если он перейдет черту. Здесь некому наказать его за непослушание. Здесь некому причинить ему боль. Он никому не позволит причинить себе боль. Он устал от боли и страха. Ему надоело, что они контролируют и поглощают его. Он был напуган, охвачен ужасом. Каждая часть его тела, каждая косточка хотела, чтобы он оставался неподвижен, но его душа вцепилась в идею Папируса, которая теперь подпитывала ее. Делать все, что он хотел. Не соблюдать правила. Свободно. Санс даже не понял, что сделал шаг вперед, пока не почувствовал руку на плече. Скелет вздрогнул, внезапно вырванный из мыслей, поглотивших его. Он потянулся за рукой отца, который с беспокойством смотрел на него. — Ты уверен? — спросил Гриллби, казавшийся тусклее, чем обычно. Санс взглянул на лабораторию, пугавшую его, на брата, смотревшего на него с надеждой, и снова на опекуна. Дрожащий скелет сжал руку брата и, скрипнув зубами, покачал головой. Он рассмеялся нервным и почти болезненно-печальным смехом, пытаясь выдавить лучшую улыбку, на которую был способен. — Нет, — сказал он, но все равно сделал шаг вперед. — Но я сомневаюсь, что когда-нибудь буду уверен, — честно признался скелет. — Не стоит заставлять себя, Санс. Давай, мы можем попробовать еще раз потом, — Гриллби осторожно потянул Санса ближе, но скелет остался там, где стоял. — Дай мне попробовать, пожалуйста, — сказал Санс, Гриллби покачал головой. — Нет, Санс, ты будешь... — Пожалуйста, я смогу сделать это. Я дам тебе знать, если буду подавлен. Я могу сделать это, папа, пожалуйста. — Санс, я сказал Фоли, что буду... — Пожалуйста, — Санс умоляюще посмотрел на опекуна. Гриллби встретил его взгляд, терзаемый сомнениями. — Пожалуйста, Гриллби, — взмолился Санс, наблюдая, как колеблется тело опекуна, и не смея разорвать зрительный контакт. — Папа… — Ладно, — уступил Гриллби и отвел глаза. Он был слишком слаб, чтобы выстоять против своих детей. — Но ты скажешь мне в ту же секунду, когда будешь не в порядке. Если нет, мы уходим, понял? — Санс с готовностью кивнул, Гриллби оглянулся на лабораторию и вздохнул. — Ненавижу это место, — пробормотал он, и Санс выдал лучшую улыбку, которую смог. — Я тоже, но мы можем сделать его лучше, — предложил он, но Гриллби не выглядел довольным. — Ты можешь, — прокомментировал Гриллби. — У меня нет связи с этим местом. Я здесь ради вас двоих, и не заставляйте меня жалеть об этом. Клянусь, Папирус, я говорю с вами обоими. Ты дашь мне знать, если он будет не в порядке, или если вы оба расстроитесь. Если вы солжете, я накажу вас на год, и я не шучу, — оба ребенка нахмурились от угрозы, но кивнули. — И оставайтесь в поле моего зрения. Не убегай, Папирус. — Почему только я? — пожаловался Папирус. — Ты знаешь почему, и если не хочешь, чтобы я запретил тебе все ночевки, то будешь там, где я смогу тебя видеть. Папирус надулся, а Санса это, кажется, развеселило. — К тебе это тоже относится, Санс. Если я узнаю, что ты солгал, то заберу твой читательский билет. Скелет выглядел шокированым. — Ну что, вы оба все еще хотите сделать это или пересмотрите свой ответ? Санс и Папирус обменялись взглядом. — Нет. Я хочу увидеть, — сказал Папирус, и Гриллби кивнул, взглянув на второго ребенка. — Санс? Ты все еще хочешь сделать это? — спросил он, и скелет сжал зубы, оглядывая лабораторию. Он обернулся, взглянув в глаза опекуна. — Да, — ответил он и перешагнул порог, соединяющий лифт с лабораторией.