Проект "410"

После долгого и утомительного пути, показались крыши невысоких домов, дымоходы и прочие следы цивилизации. Но ни единого человека вокруг. Пустота и заброшенность – наверное, именно так и выглядели города-призраки – даже диких животных не наблюдалось: абсолютно пустые улицы, отовсюду несло атмосферой запустения. Пустые глазницы окон, заржавевшие «Запорожцы» и «Нивы», сломанный велосипед у крыльца чьего-то дома, расколотое пластмассовое ведёрко и грязная кукла в песочнице. – У меня такая в детстве была, – грустно улыбнулась Лена. – Правда, я её потеряла. – Расстроилась, наверное? – Решил я поддержать диалог. – Да, – вздохнула она. – Плакала сильно, но отец мне новую потом привёз. – Кто твой отец? Ты никогда не рассказывала о семье. – Он… – Лена запнулась на полуслове. – Я толком и не знаю, он редко бывал дома, почти всегда был в каких-то разъездах, меня бабушка воспитывала. – И ты совсем о нём ничего не знаешь? – Однажды мы ездили с ним в Сочи, – она мечтательно закатила глаза. – Было весело, это единственный раз, когда я пробыла с ним дольше, чем один день. – О своей матери ты что-нибудь знаешь? – Скорее всего, я слишком навязчив. – Нет, – Лена резко погрустнела. – В детстве папа рассказывал, что она была очень красивой и похожей на меня, но я её никогда не видела. – Прости, не стоило спрашивать. – Ничего, – она снова улыбнулась. – Всё хорошо, я рада, что ты спросил. – Голубки! – Послышался отдалённый голос Алисы. – Может, отдохнём уже! Двачевская плелась далеко позади и тяжело дышала – прогулка от домика до деревни её сильно утомила, она недовольно смотрела на наши спины и что-то бурчала себе под нос. – Давай-ка поищем крышу на ночь, – я начал оглядываться по сторонам. Дома казались не разрушенными и просторными, во многих даже была целая мебель, но все они пришли в запустение. Один, правда, показался нам весьма пригодным: он был четырёхкомнатный, с серыми окнами, на которых скопился невероятной толщины слой пыли. В домике оказалось всё, что нужно: стеллаж с множеством книг, высокий белый холодильник, круглый стол, три кровати в разных комнатах, старенький трёхногий телевизор, диван с пледом, даже ванная была, правда, вода в ней отсутствовала. – Нужно меньше курить, – Двачевская завалилась на диван. – Чего-то мне совсем плохо. – Хорошо, – я сел рядом. – Давайте все отдохнём. Немое молчание, тишина, покой. Алиса сопит по правую сторону от меня, Лена прижалась ко мне по левую, она тихо дышит мне в ухо, мнёт мои пальцы в своих руках, её измазанная белая рубашка расстегнулась к низу, а бинт, наложенный ещё в начале всего этого путешествия, совсем сполз вниз. Я аккуратно снял его, рана начала засыхать и потихоньку зарастать, уже была видна молодая розовая кожица, я только сейчас осознал, как ей было больно и страшно, когда она увидела эту рану впервые. «Хорошо, что грязь не попала, – вздохнул я». – Что ты делаешь? – Лена открыла глаза и уставилась на меня. – Меняю бинт – этот совсем грязный. Ещё на пороге я заметил аптечку, весящую в ванной, она повешена под удачным углом так, что бы при входе её было видно из зеркала. Она оказалась полупустой, но бинты я нашёл: плотные и очень качественные. Я собирался возвращаться к Лене, но взгляд упал на зеркало: пыльное и слегка потрескавшееся, оно отражало моё бледное грязное лицо, волосы были растрёпаны, а под красными, от плохого сна, глазами виднелись синяки. С обречённым вздохом я отошёл от зеркала и направился обратно в зал. Лена мечтательно смотрела в окно: на низкие серые тучи, на пустые улицы и покосившиеся домики, на ворон, которые изредка садились на жёрдочки забора и на старые, заржавевшие машины. – Интересно, как тут было раньше? – Не отрывая взгляд от окна, спросила она. – Думаю, очень уютно. – Ты бы захотела тут жить? – Наматывая бинт, поинтересовался я. – С тобой? – Представим, что со мной. – Тогда – да, – она широко улыбнулась. – Захотела бы. – Ладно, отдыхай, дорога впереди трудная, – я слегка усмехнулся и направился к выходу из домика. Усевшись на ступеньку крыльца, я достал из-за пояса найденный маузер и принялся разглядывать его. В оружии я разбирался не очень, но знал, что маузер был излюбленным оружием чекистов, так что, возможно, он и принадлежал какому-нибудь сотруднику КГБ. – «За годы службе в ком…», – снова прочитал я. – Комитете безопасности… – С кем это ты разговариваешь? – Послышался грубоватый голос Алисы. Она села рядом, взгляд её, как всегда, был высокомерным, от той Алисы, которая извинялась, смотря в пол, не осталось и следа. – Закурить есть? – В надежде спросила она. – Откуда? – Скажи мне, – она, нахмурившись, посмотрела на меня. – То, что у вас с Леной – это серьёзно? – Что у нас с Леной? – Я понимал, что скрывать что-то уже не имеет смысла, но всё ещё держался осторожно. – Да хватит уже дурачиться, – Алиса фыркнула. – Ты прекрасно знаешь, о чём я. – Я ещё не разобрался, не понимаю, что происходит. – Тогда разбирайся быстрее, – Алиса снова уставилась в землю. – Я знаю Лену с детства – она не такая, как большинство. Понимаешь? – В каком смысле? – Она всю жизнь была одинока, – начала Двачевская. – Не было у неё, ни друзей, ни подруг, даже отец видел её раз в пятилетку. Те, кто был с ней рядом, чаще всего, её использовали. – И ты в их числе? – Нет… Вернее, мне так казалось, – Алиса начала хлопать себя по карманам в поисках сигарет. – Я думала, что смогу ей помочь, но вышло всё не очень хорошо… – Что же произошло? – Я заинтересованно слушал Двачевскую. – Проехали, не столь важно, – Алиса включила заднюю. – Ну уж нет, раз начала, то договаривай! – Только не осуждай меня, – она сильно забеспокоилась. – Дело было прошлой осенью, я познакомила Лену с одним моим знакомым, и у них кажется, что-то начало получаться. Алиса замолчала ненадолго и вновь нашарила в кармане сигарету, затем, попросив меня подождать, направилась домой и вернулась через пару минут, с коробком спичек. – Они гуляли, мило общались, в общем, всё шло так, как я и планировала, – Алиса задымила. – Но, однажды, в нашу глухомань наведался Цой с концертом, почти эпохальное событие, грех было не пойти. – И? – Нетерпеливо выдавил я. – Лена пойти не смогла, да и не любила она концерты, – Двачевская явно не хотела всё это вспоминать. – А мы с ним пошли. Сначала всё было нормально – концерт потрясающий, но после мы решили выпить… Я не понимала, что происходит, мы оказались у него в общаге, а потом… Думаю, ты понимаешь, о чём я. – Хорошо, – я развёл руками. – Но ведь Лена ничего не узнала бы. Кто ей рассказал? – Всё из-за этого ублюдка, – Алиса сплюнула. – Он вдруг решил, что мы теперь вместе, решил это на глазах у Лены. – Прости, Алиса, – я откашлялся. – Ты, конечно, та ещё тварь. – Я же просила, не осуждай меня! – Крикнула она. – Я тут ни причём, я не хотела, чтобы Лена об этом узнала! – Ты забыла, кто сказал ей, что я тебя лапал? Из-за кого, мы сейчас сидим тут? – Прости, – жалобно протянула Двачевская. – Просто будь с Леной аккуратней. Мы просидели молча несколько минут, просто смотря в землю, в воздухе запахло сыростью, и собирался пойти дождь. – И какая у неё была реакция? – Невзначай спросил я. – Она заперлась дома, не приходила на занятия несколько дней, ничего не ела, – Алиса потушила сигарету и кинула её на дорогу. – Дошло до того, что её отвели к психологу, а потом она все-таки появилась: серая, как мышь, говорила тихо, с парнями и вовсе не общалась, в общем, стала такой, какой ты её знаешь. – Ясно. Идём в дом – холодно что-то. *** Пионеры и Коршаков добрались до того самого места, где они остановились прошлой ночью. Потухший костёр всё ещё слабо дымился, а рядом с ним обнаружилась бутылка лимонада. Чекист подошёл к костру, подняв бутылку, принюхался и, насупившись, уставился на Ольгу Дмитриевну. – Вы в курсе, что кто-то из ваших пионеров пронёс с собой водку? – Что пронёс?! – Глаза вожатой округлились, а голос задрожал. – Двачевская! – Да что у вас в лагере происходит?! – Закричал Коршаков. – Медсёстры пристают к детям, пионеры распивают водку, пропадают в лесу, а вожатая слышит об этом впервые! – Всё это – недоразумение! – Ольга Дмитриевна заходила кругами. – Я не понимаю! – Зато я всё понимаю, – чекист направился в лес. – Когда пионеры найдутся, вы получите хороший выговор, если вас вовсе не исключат из комсомола. – Пожалуйста! – Вожатая бросилась прямиком за чекистом. – Я ничего не знала! Ульянка стояла и ухмылялась, показывая язык в спину вожатой, её вся эта ситуация забавляла. – Так ей и надо, – засмеялась она. – Ульяна! – Славя бросила на неё суровый взгляд. – Это всё серьёзно! Между прочим, твоя подруга во всём виновата! – Вообще-то, это Семён достал водку для неё, он её у Электроника взял, – Ульянка указала на парня, отчего тот опешил. – Он сказал, что ей рану нужно промыть! – Тебе зачем водка?! – Славя пришла в ярость. – Зачем ты её с собой потащил?! – Мы и тут работали над проектом, – хладнокровно ответил Шурик. – Аппаратуру нужно тщательно протирать. – Заткнитесь все, – подала голос Женя. – Если мы не найдём Семёна, Лену и Алису, нас всех отправят по домам, я не хочу из-за них всё лето просидеть в квартире! – И что ты предлагаешь? – Славя перевела гневный взгляд на неё. – Для начала, мне нужно, чтобы вы все заткнулись, – Женя поправила очки. – Мы спустимся вниз и сами найдём их. – И всё?! – Славя взбесилась. – Это твоя гениальная идея?! – Слушай сюда, эталон арийской красоты! – Женя была наголову ниже Слави и потому поднялась на носочки. – Ты можешь сидеть тут и ничего не делать, я тебя за собой не тяну, но только не обижайся потом, что если нас отправят домой, я оторву твою чёртову косу и запихаю по самое не хочу! Потому что, помяни моё слово, так и будет! Женя, конечно, часто злилась, но сейчас на неё было страшно смотреть – глаза налились кровью, лицо покраснело, руки тряслись, и, казалось, она вот-вот ударит Славю. – Девочки, – послышался голос Мику. – Не ссоритесь, пожалуйста. – Жужа, успокойся, – Шурик вёл себя крайне спокойно, казалось, ему совершенно наплевать на происходящее. – Не называй меня Жужей! – Женя тяжело дышала, глаза бешено метались из стороны в сторону. – Что решили? – Электроник выглянул из-за спины Шурика. – Вы, как хотите, – Женя хрустнула шеей. – А я пошла. Электроник потупился недолго и бросился за ней, на что Шурик лишь всплеснул руками и направился за товарищем. Мику недолго смотрела на разъярённую Славю и испуганную Ульяну, тоже бросилась с криками, за Женей: – Подождите! Я с вами! Тем временем, Коршаков и вожатая исследовали место исчезновения пионеров, чекист, сидя на корточках, всматривался в лес и что-то записывал в блокнот, а Ольга Дмитриевна с заплаканным лицом стояла над ним. – Отправляйтесь обратно в лагерь, – Коршаков встал в полный рост. – Звоните в участок и вызывайте кинологов, скажите, что я приказал. – А вы? – Вожатая вытерла слёзы. – Спущусь вниз и поищу их, может, они ушли не сильно далеко. Девушка кивнула и быстро удалилась, а чекист аккуратно съехал со склона на самое дно оврага. В это время пионеры во главе с Женей затаились в кустах и наблюдали за действиями Коршакова. – Главное, не открывайте рта, – строго потребовала Женя. – Особенно, это касается тебя, Мику. Японка испуганно кивнула и уставилась на дно оврага. Туда первой начала скатываться Женя, она, придерживаясь за корни и камни, спустилась вниз и ловко спрыгнула на землю, после чего позвала за собой остальных. Шурик и Электроник спустились весьма прилично, а вот Мику никак не решалась – она опасливо смотрела на стоящих внизу товарищей. В конце концов, она задержала дыхание и попыталась повторить движения Жени, но на середине пути потеряла равновесие и кубарем скатилась прямиком под ноги Шурику. – Я же просила аккуратней! – Злобно прошептала Женя. – Не хватало, чтобы он нас услышал! – Прости… – Мику поднялась с земли с помощью Шурика. – Я не специально. – Проехали, – Женя оглянулась. – Двигаемся за ним, но тихо, чтобы без глупостей! Ясно? Группа пионеров кошачьей поступью двинулась за чекистом, который направился вперёд по грунтовой тропинке, по пути исчезнувших. *** Погода разбушевалась: проливной дождь барабанил по стеклу, под его убаюкивающие ритмы меня сморил сон. Сегодня я не видел сновидений: ни Лены, ни «Совёнка», ни чего-либо ещё, лишь пустая и успокаивающая темнота. Проспал я не долго, разбудило меня ощущение того, что меня кто-то яростно пилит взглядом, назойливо пытаясь проглядеть во мне дыру. Я поднял тяжёлые веки и удивился – передо мной сидела Алиса, видимо, она весьма долго ждала моего пробуждения. – Чего снилось? – В её голосе слышались тёплые нотки, такие необычные и привлекательные. – Что случилось? Я не заметил, как она оказалась рядом, пристально смотря мне в глаза и не отводя взгляда, села почти вплотную. Всё это было очень странно, особенно, после нашего разговора на крыльце. – Что ты задумала, Алиса? — Я начал понимать, в чём дело. – Просто Лена сейчас спит, – она игриво пробежала пальцами по моей руке. – И мне что-то подумалось… Я застыл в изумлении и ужасе, Алиса ведёт себя не просто неестественно, её будто вовсе подменил. Но через секунду она громко захохотала: – Поверил?! – Двачевская издевательски хлопнула меня по плечу. – Не бойся, не нужен ты мне! – Ну, знаешь! – Я скинул её руку с плеча. – Если бы я предложила в серьёз, ты бы согласился? – Ни за что. – Что, я такая уж некрасивая? – Алиса наигранно обиделась. – Да красивая-красивая, успокойся, – мне стало не по себе. – Говори тише, Лена, между прочим, спит. – Наша принцесса так заснула, что её даже война не разбудит, – отмахнулась Двачевская. – Пожевать чего есть? – Посмотри в сумке, там полно галет. Алиса демонстративно встала и, не спеша, поплелась за едой, упорно перекладывала и отбрасывала пачки с галетами, будто они были очень разными на вкус. Она откопала понравившуюся ей кипу и с довольным видом села напротив меня. – Семён, вот скажи, – хрустя хлебцем, начала Алиса. – Что ты нашёл в Лене? Обычно, парни от неё шарахаются, а ты, вон, держишься ещё. – Не знаю, – я отвёл взгляд в сторону. – Всё получилось как-то спонтанно, я даже понять-то ничего не успел. – Я имею в виду, почему именно Лена? – Двачевская прищурила глаза. – Ни Славя, ни Мику, ни я, а именно Лена. – На вашем фоне она выделяется: нелюдимая, молчаливая и застенчивая, такая недотрога, – мне было неуютно, чувствовал себя, как на допросе. – Хотелось её пожалеть. – То есть ты с ней из жалости? – Нет, не думаю. Повисло молчание, дождь продолжал бить по стёклам и крыше, ветер колыхал деревья, а Алиса хрустела галетам, диван на кухне скрипел от каждого моего движения, а назойливая маленькая муха пыталась вылететь через закрытое окно. Всю эту идиллию нарушила Лена, она стояла в дверях и сонно потирала глаза, облокотившись на косяк, она посмотрела на Алису. Я ожидал любой реакции: драку, ругань, но не подмигивание и лукавую улыбку. – Пойду я, прогуляюсь немного, – Двачевская потянулась и, встав из-за стола, поспешила удалиться из дома. – Куда это она? – Я непонимающе посмотрел на Лену. Она села рядом и дотронулась до моей руки, её глаза смотрели прямиком в мои, даже дышать Лена старалась в унисон; девочка всем своим видом готовила меня к чему-то. – Не знаю, – наконец, ответила Лена. – Да не всё ли равно? Она пододвинулась ближе, а мне оставалось лишь недоумевать, гадать, что же она от меня хочет, хотя догадаться, наверное, не трудно. – Идём со мной, – пионерка потянула меня за руку. Куда? Зачем? Почему? Меня не волновали эти вопросы, вернее, перестали волновать, я полностью доверился Лене, буквально отдался ей. Она завела меня в одну из комнат, которая была полупустой – голый пол, покосившейся шкаф и двуспальная кровать, вот и всё, чем она была обставлена. Лена застенчиво смотрела в пол и держала мои руки, видимо ожидая, когда я сделаю первый шаг. Что ж, так тому и быть, отматывать назад было поздно. – Лена, – тихо прошептал я и подошёл к ней почти вплотную. – Сём... – Она подняла глаза и улыбнулась так, как умела лишь Лена. – Чего ты ждёшь? После этих слов, всё произошло настолько быстро, что я даже не успел ничего понять. Летящая на пол пионерская форма, галстук, белые гольфы, носки, юбка и шорты. Пылкие прикосновения, море глупых и ненужных слов, громкое и сбивающееся дыхание. При любом моём прикосновении Лена начинала что-то неразборчиво бормотать, она говорила на вдохе, и разобрать всё это было невозможно, ей овладела эйфория, она уже ничего не понимала, да и я не лучше. Дождь задавал ритм, а мы слепо следовали ему, два глупых, переполненные чувствами подростка, попавшие непонятно куда, теперь мы перешагнули черту, после которой разбираться в отношениях не принято, сейчас я понял, что никогда не оставлю её, сделаю всё, чтобы остаться тут, или забрать её с собой. С каждым новым движением, перед глазами проплывали мгновения из нашего с ней лета, каждая секунда, всё это было настолько волнующе, что я всё время твердил её имя, которое не сходило с моих уст всё время. Лена впивалась мне в спину, протяжно стонала, обвивала меня ногами, я даже не мог представить её такой. Она так же шептала моё имя, правда, в отличие от меня, произносила его еле слышно, практически, не шевеля губами. Это был не секс – нет, в СССР секса не было – это была любовь, настоящая, неподдельная, не извращённая ничем. В моём мире таким уже не занимаются, давно никто не испытывает этих чувств. А мне… Мне просто повезло. За окном сверкнула гроза, и разразился гром, не знаю, сколько времени уже прошло, но мы остановились. Стоны и бормотание сменилось тишиной, Лена смотрела на меня, в её взгляде перемешалось столько эмоций, она в ожидании сжала губы. Я не знал, что ей сказать, смотрел на неё, как кретин, все слова перемешались, сердце бешено колотилось. «Что мы наделали! – Кричал я себе. – Зачем?!». – Что теперь делать, Сём? – Лена прижалась ко мне. – Я не знаю. – Ты ничего не знаешь, – она захихикала. – Какой же ты всё-таки глупый. – Но ведь всё это неправильно. – Почему? – Пионерка посмотрела на меня с удивлением. – Тебе не понравилось? – Нет, что ты! – Я заулыбался. – Всё это так быстро… И… – Ничего не быстро, – Лена засмеялась. – Ты долго держался. – В смысле? – До меня не сразу дошло, что она имеет в виду. – Так! Давай-ка без хиханек. – Всё, помолчи, – она снова уткнулась носом в моё плечо. – Ты должен молчать. – Даже если я не хочу? – Всё равно, ты должен, – Лена притворно нахмурилась. – Потому что так хочу я. И я замолчал. Против такого аргумента не попрёшь, если так хочет Лена, то много ли зависит от меня? Она захотела танцевать со мной – она танцевала, она захотела пойти со мной в старый корпус – она пошла, она захотела меня – она получила меня. Лена получала то, что хотела, всегда и при любых условиях, наверное, мне тоже будет полезно её книжек почитать. Алиса всё ещё не появилась, и в голову мне закралась мысль, что именно Двачевская подтолкнула Лену к действию. «Возможно, она не такая и гадина, – невзначай пролетела мысль». – Странно, – подал я голос. – Где Алиса? – Какая разница? – Лена с улыбкой подняла на меня взгляд. – На улице ливень, да и опасно здесь. Что, забыла про того лесника? – Не беспокойся, – отмахнулась Лена. – Всё с ней будет в порядке. – Ладно, – я принялся вставать с кровати. – Стой! – Пионерка схватила меня за руку. – Ещё хочешь? – Давай позже, для первого раза хватит. – Смотри у меня, – она пригрозила мне пальцем. – Пообещай, что позже точно сделаем это ещё! – Обещаю, – я потрепал её по волосам. – Есть хочешь? – Конечно. Понемногу мысли начинали приходить в порядок, рассудок похолодел, и я смог проанализировать ситуацию. Натягивая шорты и застёгивая рубашку, я не сводил взгляда с Лены, которая крепко-накрепко вязала галстук на шее. Никогда не видел её такой счастливой, она чуть ли не пела от радости, глаза радостно светились, а несвойственная ей улыбка не сходила с лица. Она крепко обняла меня и вприпрыжку побежала на кухню. На секунду я и забыл, что мы потерялись и находимся в чужом доме. Я медленным шагом направился на кухню, Лена уселась за стол и сложила руки в ожидании кушанья. Если бы ей дали ложку, она, скорее всего, начала бы бить ей по столу, с криками: «Кашу! Кашу!». Достав из сумки пресловутые галеты и бутылку воды, я положил их перед Леной, но та лишь поморщилась, отодвинула еду и отмахнулась: – Чего-нибудь повкуснее нет? – Да где же я тебе повкуснее достану? – Развёл я руками. – Лобстеров и королевских креветок я тут не вижу. – Кого? – Неважно, – я махнул рукой. – Лопай, что дают. – Там ещё консервы есть, – Лена покосилась на сумку. – Может, их подогреть? – На чём? Электричества-то нет. – Тут газовая плита, Семён, – девочка указала на старенькую пожелтевшую плиту марки «Лысьва». В это мгновение дверь в дом распахнулась, и в дом зашла Алиса, промокшая, продрогшая и уставшая, она прошла на кухню и завалилась на диван, закинув ноги на стол. – Погодка-то… Хорошая такая… – И не поспоришь, – я ухмыльнулся, глядя на трясущуюся Алису. – Поесть что-нибудь есть? – Тебе лишь бы рот набить, – проворчал я. – Не бубни там! – Двачевская кинула в меня подушкой. *** Коршаков бродил по округе, искал следы пропавших детей и всё время сверялся с какой-то бумажкой. Тем временем, группа пионеров пряталась в кустах и внимательно следила за действиями чекиста. Жене показалось странным, что сотрудник КГБ так обеспокоен пропажей нескольких пионеров, всё же поиском людей, обычно, занимается милиция или, в крайнем случае, специальные поисковые отряды, но никак не лейтенанты комитета безопасности. Девочка была крайне сосредоточена и командовала остальными пионерами весьма грамотно. Перебежали к соседним деревьям – не двигаются, прыгнули в ближайшие кусты – молчат, укрылись за большим валуном – прижались друг другу, как можно плотнее. Вместе с Коршаковым они пробрались достаточно далеко, но несмотря на всю сосредоточенность Жени и послушность остальных, натренированного и бдительного разведчика провести было трудно, при очередном перебеге, он резко развернулся и успел схватить Мику за руку и дёрнул к себе. – Какого лешего?! – Взбесился чекист. – Что ты тут делаешь?! Кто позволил?! Мику что-то испуганно забубнила и закрыла лицо свободной рукой. Чекист отвёл её в сторону и громко крикнул. – Выходите все! – Кажется, что и сам Коршаков был напуган. – Быстро, я сказал! Медленно и нехотя из-за деревьев вышли и Электроник, и Шурик, и Женя. Кибернетики шли, повесив голову, а Женя жутко злилась и, смотря на японку, была готова её убить. – О чём вы думали?! – Продолжал поносить пионеров чекист. – Вы понимаете, что это не игра? Люди пропали! Ваши товарищи! – Мы хотели помочь, – обиженно скрестив руки, ответила Женя. – Хотели помочь?! – Коршаков приложил руку ко лбу. – Вы бы мне помогли, если бы остались в лагере! – Чем?! – Неожиданно для всех закричала библиотекарша. – Сидением на пятой точке проблем не решить! – Если бы вы тоже пропали?! Мне и так непросто, так ещё и вас искать пришлось бы! – Не потерялись бы, – уверенно заявила Женя. – Бывала в ситуациях и похуже. – Послушай меня, девочка, – чекист успокоился. – Я верю, что ты очень умная и храбрая, но сейчас от вас будут одни проблемы, так что возвращайтесь, пока не поздно. – Ни за что! – Топнула она ногой. – Назад вы сможете отправить только моё бездыханное тело! – Женя, – включился в разговор Шурик. – Я думаю, мы и так далеко зашли, давай вернёмся. – Чтобы я каждый день видела ехидную усмешку этой белобрысой суки?! – Снова вспыхнула Женя. – Нет, я этого не позволю! – Ты и так молодец, – Мику выглядывала из-за плеча Коршакова. – Вон, как далеко зашла. – Ты вообще помолчи! – Огрызнулась пионерка. – Надо было тебя оставить в лагере. – Женя права, – внезапно заявил Электроник. – Они всё-таки наши товарищи! Кажется, он сам не ожидал, что скажет это, потому резко замолчал и сделал шаг назад. Женя удивлённо посмотрела на Сыроежкина. – Ребята, – разрядил обстановку Коршаков. – Давайте так: отправляйтесь назад в лагерь и ждите кинологов, потом вместе с ними вернётесь и поможете. Иначе я вовсе отправлю вас по домам. – Хорошо, – Женя нехотя согласилась и махнула рукой, направляя группу назад. – Шурик, так кажется? – Обратился к кибернетику чекист. – Ты ответственный за возвращение. Парень понуро кивнул и направился за Женей и остальными. Женя была жутко расстроена, она шла и пинала перед собой еловую шишку, бурчала что-то под нос, и сжимала кулаки. Её пыл охладил подошедший Электроник, он глупо, но по-доброму посмотрел на неё. – Не беспокойся, я не дам Славе тебя дразнить. – Почему? – Она непонимающе подняла на него глаза. – Мне показалось, что вы все рады, что у Жужи снова что-то не получилось. – Ты что! – Сыроежкин взмахнул руками. – Даже в мыслях не было. – Ты не такой уж дурак, – Женя едва заметно усмехнулась. – И пойти не побоялся. – Чего мне с тобой бояться? – И вправду, чего? – Она заулыбалась ещё сильнее и опустила голову вниз. – Слушай, может, пойдём искать их вдвоём? Женя прошептала последнюю фразу почти на ухо Электронику и была на сто процентов уверена, что тот согласиться. – Не знаю, – парень почесал затылок. – Если нас снова поймают? Да и Шурика бросать не хочется. – Всё с тобой ясно, – буркнула Женя и снова погрустнела. – Эй! Я же не отказываюсь. – Правда? – Девочка призадумалась и добавила. – Когда все поднимутся наверх, сделаем вид, будто ты что-то потерял. – Что? – Он удивлённо уставился на неё. – Не знаю я! – Женя начала злиться. – Ручку, блокнот, какую-нибудь штуковину из вашего дурацкого клуба. – И ничего он не дурацкий, – обиделся Электроник. – Просто скажи Шурику, что тебе нужно на минуту остаться внизу, что поднимешься потом. – Понял, – Электроник обречённо вздохнул и покосился на идущего впереди товарища. Мику молчала, для неё всё происходящие было шоком, но надолго японку не хватило, и уже совсем скоро, она начала тараторить. – А что теперь будет? – Беспокойно покачала она головой. – Над нами же смеяться будут! Тыкать в нас пальцами! Я так не хочу, вот тебе всё равно, а мне нет! Ты-то только с железяками да Элекроником общаешься, тебя никто дразнить не будет! – С чего ты взяла, что я ни с кем не общаюсь? – Шурик взглянул на неё из-под очков. – Я ни разу не видела тебя с девочкой, – Мику застенчиво отвела взгляд. – Ты всё время со своими роботами проводишь, винтики там, да шпунтики разные. – Но ведь ты тоже только в кружке время проводишь. – Неправда, – Мику надула губки. – Я ещё с Леной общаюсь и… И… С Семёном тоже! И вообще, у меня много друзей, да и мальчик у меня есть! – Кто? – Шурик заулыбался. – Не скажу, секрет! – Мику обиженно отвернулась. – Как скажешь, – развёл руками пионер. – Тогда я не скажу про свою подругу. – Про какую? – У японки резко поменялся настрой. – Ты первая. – Ну… – Протянула она. – Он сейчас не тут, он в другом месте и вообще в другом городе… – И как его зовут? – Ладно! – Мику горестно вздохнула. – Нет у меня никого, я просто хотела, чтобы ты не думал, что со мной никто не хочет общаться, потому что я всё время болтаю! Теперь рассказывай, кто там у тебя? – Не скажу – секрет, – Шурик довольно засунул руки в карманы. – Ты меня обманул! – Девочка ударила его по спине. – Ну-ка рассказывай! – Не-а, – парень поправил очки. – Она просила не рассказывать о ней. – Шурик! – Крикнула Мику. – Что ты хочешь? Давай, я что-нибудь сделаю, а ты мне расскажешь? – Только если так, – пионер задумался. – Так что делать-то? – Не так быстро, мне нужно подумать. Вскоре отряд вышел к тропинке, ведущей назад к оврагу. Яркое летнее солнце пробивалось сквозь ветки, вокруг носились пёстрые пичуги, жуки и прочая фауна. Небо было чистым: ни облачка, ни тучки. Показался крутой склон оврага, первым наверх забрался Шурик, затем он помог подняться Мику и уже тянул руку к Электронику. – Слушай, – парень замялся. – Я тут… В общем… Мне отойти надо… – Куда? – Шурик удивился. – Давай забирайся. – Мне по делам… – Сыроежкин пытался импровизировать на ходу. – Я чуть позже поднимусь. – Смотри, как знаешь, – пионер пожал плечами и протянул руку Жене. – Я его постерегу, мы вместе поднимемся, – она посмотрела на Шурика раздражённым взглядом. – Ребята, чего вы задумали? – Шурик напрягся. – Не глупите, поднимайтесь. – Иди давай! – Рявкнула Женя. – Сказали же: догоним. Парень не стал спорить и, недоверчиво посмотрев на Электроника, удалился. Женя потёрла ладоши, зловеще ухмыльнулась, схватила Сыроежкина за рукав и потащила в обратную сторону, вскоре они перешли на бег. Электроника пугало поведение девочки, но против он ничего не сказал и просто следовал за ней…