Oceans Divide - Overcome
Вдох. Раз. Два. Три... Он снова проснулся на рассвете, привычно устремляя безразличный взгляд в потолок. Наступил очередной безликий день, точно такой же, как и предыдущий. Никаких изменений. Дом был пуст. Вокруг ни души. Ни единого шороха. Лишь ветер свистел где-то на первом этаже, проникая в помещение через окно, стекло которого он разнёс ещё вчера полупустой бутылкой бурбона, превратив его в жалкие осколки. В груди, казалось, тоже поселилась пустота. Хотя она никуда и не девалась все эти годы, постепенно пожирая его изнутри и отравляя жалкие остатки чувств, которые приносили ему только одни мучения. Ничего больше. Впрочем, как и всегда. С тех пор как Елена уснула, он словно нарочно терзал себя воспоминаниями. Прошедшие шесть лет — ничто для вампира, но для него как будто целая вечность, которая была наполнена радостью, любовью, желанием снова почувствовать себя живым, а после — невыносимой болью, потерей друзей и предательством близких людей. Каждый момент он прокручивал в голове вновь и вновь, читая строчки своего же дневника и не переставая копаться в своей памяти. Зачем он делал это? Ведь уже и так давно наказан. Ему самому бы понять причину... Может, боль очищала, предоставляя возможность сполна осознать ценность и важность некоторых вещей? Возможно. Но его собственное проклятие нависало над ним, словно дамоклов меч, превращая страдания в настоящую пытку. Наверное, он так бы пролежал целую вечность. Молча. Неподвижно. Но его «век несчастий» продолжался, без конца испытывая на прочность. И всё же лениво поднялся, присаживаясь на самый край кровати и снова погружаясь в размышления. Это и была его беда. Он слишком много думал и делал виноватым во всём только себя. Всего один незаметный рывок — и он уже у окна, всматриваясь в очертания лесной чащи сквозь ослепительные лучи солнца. Заманчивая перспектива... Всего лишь снять кольцо и конец мучениям. Нет. Он, конечно же, не может. Причиной этому являлось чёртово самопожертвование, самоотдача и верность принципам. И вновь как вспышка в памяти... Ведь на каждый сантиметр этого помещения был наложен отпечаток её присутствия. Её родной запах всё ещё витал в пространстве, теряясь среди этих четырёх стен, которые теперь стали его невидимой клеткой. Все действия на подсознательном уровне. Душ, небольшая порция животной крови и снова дневники. — Я проснулся... И впервые действительно сожалею о новом дне. Я не хочу приветствовать его, потому что знаю, что опять не услышу её голоса, то, как она произносит моё имя, с тихим придыханием. Не смогу посмотреть в её глаза и убедиться, что она в порядке. Мне не по силам эта реальность. Но я там, где должен быть. Рядом с ней. Словно потерянный брожу поблизости. Её всегда нежный и некогда такой влюблённый взгляд раз за разом всплывал в воспалённом сознании. От которого его неживое сердце было готово просто выпрыгнуть из груди. И она забрала его, вырвала с корнями из грудной клетки, а потом растоптала на его же глазах. Ничто уже не будет прежним. Нет. Доверие не вернуть. Такое не прощают, лишь забывают на время, которое притупляет боль. Она была его душой. Чистой, невинной. Рядом с ней ему не нужно было скрывать свою сущность, притворяться кем-то другим. Она принимала его любым. Это настоящая любовь, думал он. Только вот... Потом она ушла и он перестал быть самим собой, став призраком по жизни, который скитался по миру в поисках своего места. Но ведь именно она, чёрт возьми, была его домом! И сколько бы раз не пытался уехать, всё же снова возвращался назад. Так будет всегда...***
Он и сам не до конца понимал, куда и зачем направлялся. Но ноги сами несли его в склеп. Что-то внутри требовало увидеть её, быть ближе. Это как необходимость, от которой не избавиться так просто. Вкрадчивый голос в голове становился всё отчётливее, громче, вынуждая его до невозможности стиснуть зубы. Он упрямо шептал одно и тоже, словно призывая его наконец сдаться: «Просто отключи их...» Нельзя. Потому что потом назад пути не будет. Он очень хорошо знал, что следует за этим. Бездна, из которой ему не выбраться. Но монстр внутри становился всё сильнее, желая подчинить его себе. Он жаждал свободы, настойчиво вырываясь наружу. Нет. Только бы не позволить себе поддаться. Но соблазн избавиться от нестерпимой боли был слишком велик. Он прошёл внутрь, судорожно осмотревшись по сторонам и тут же устремив лихорадочно блестящий взгляд на гроб, в котором находилась она. Столько раз он запрещал себе приходить сюда. Но сердце оказалось сильнее разума. И сейчас руки сами срывали крышку с петель, со всей силы отбрасывая её прочь, превращая в щепки. Вот она, как всегда прекрасна... Красавица, которую погрузили в таинство магического сна. Его пальцы сами скользили по её волосам, запах которых он так любил вдыхать. Запах молока и корицы. Наконец он позволил себе хотя бы ненадолго забыться, когда склонился к ней и поцеловал в холодные губы. Нежно, трепетно, со всей тоской. Их вкус всё тот же. Сладкая вишня. И в этот момент противоречивые чувства снова начали раздирать его изнутри. Любовь и злость — смесь пороха и запала. Что представляла из себя постепенно нарастающую опасность. — Такого будущего ты хотела? — резко переменившись в лице, яростно шептал он, при этом чуть отстранившись от неё.— Я отдал тебе всего себя. До конца. Но тебе этого оказалось мало. Посмотри теперь, во что ты нас превратила, Елена. Ради этого были все мои старания, пока я упрямо пытался уберечь тебя? Это то, чего ты хотела?! Что произошло со всеми твоими обещаниями? Теперь они ничего не стоят. Ведь сколько раз ты нарушала своё слово... И я больше не хочу с этим жить. Слышишь? Я пытался справиться. Но больше нет сил. Даже у меня. И часть прежнего меня ты навсегда забрала с собой. Болезненная усмешка тронула уголки его губ, в то время как он полностью выпрямился, напоследок украдкой взглянув на любовь всей своей жизни. Протяжный вдох. Закрыв глаза, он наконец оставил все попытки внутреннего сопротивления, полностью отдаваясь во власть своего демона, который уже обнажил клыки, приготовившись к насыщенной охоте. Почти незаметный выдох. Больше ничего не осталось. Ни единого следа мучительной боли. Он вернулся. Потрошитель. Для которого не существовало никаких преград и чувств.***
Не было сил насытиться, жажда становилась всё сильнее, оставляя по себе бездыханные, растерзанные тела. Но это было ему только по вкусу. Он безжалостный монстр, который упивался тьмой, что заволакивала его некогда зелёные глаза кровавой пеленой. Казалось, он и забыл уже, как выглядит его подлинный облик. Облик человека. Человечность. Это всего лишь иллюзия, непозволительная слабость для вампира. От которой он избавился. Белокурые волосы испачканы алым, а в голубых глазах навсегда застыло выражение боли и страха. Но подобное зрелище его вовсе не заботило. Лишь хищная улыбка появилась на его лице, пока он наслаждался последними каплями живительной влаги. — Я — потрошитель... А Потрошитель не останавливается. Ничего личного, милая. Небрежно бросив тело девушки на асфальт, он ленивой походкой скрылся в непроглядной темноте переулка.***
Крепкая грудь тяжело вздымалась от ярости, пока он пытался осознать, что наделал. Но ему было наплевать. Ни единого проблеска эмоций или каких-либо чувств. Только полное безразличие во взгляде, когда он не спеша разглядывал сердце своего старшего брата, которое только что собственноручно вырвал. Вот он... Лежит у его ног. От близкого человека осталась лишь оболочка. — Боже... Стефан... Что... Обрывки фраз доносились до него где-то из-за спины. Этот голос был столь знаком ему, но то, что он испытывал, когда стоило только услышать его, давно осталось в прошлом, уже не затрагивая даже самые дальние уголки его очерствевшей души. — Зачем? Как ты мог?! Стоящая перед ним девушка была реальной, спустя столько времени покинув мир призраков. Сейчас в её глазах он видел слёзы и ужас. Но теперь это его нисколько не волновало. Не было больше ничего, кроме равнодушия и сумасшедшей жажды. — Очень просто, Елена. Ты ведь сама это знаешь, — усмехнулся он, небрежно бросая сердце на землю и смешивая его с грязью. — Теперь можешь ненавидеть меня сколько угодно. Мне всё равно. Он подошёл к ней ближе, вынуждая её невольно отступить назад. Она никогда не боялась его, но в этот момент страх и вправду овладел ею. Сейчас она уже не узнавала в нём прежнего. Даже в самые худшие их времена он не был таким. До которого, казалось, уже невозможно было достучаться. — Советую тебе убраться отсюда поскорее, пока ты не оказалась на его месте, — ровным тоном проговорил младший Сальваторе, окинув её хищным взглядом и тем самым вызвав мурашки по её телу. Он чувствовал, как биение её сердца становилось всё сильнее, а пульсация достигла своего предела. Вновь появился такой знакомый зуд в дёснах, давая понять, что приближался голод, который практически невозможно было утолить и с которым справиться труднее всего. Да и он сам больше не хотел этого, позволяя острым резцам стать чуть длинее. — Беги, Елена... — прошипел он сквозь зубы, на которых всё ещё виднелись следы его недавнего преступления. Но она замерла в оцепенении, не в силах сдвинуться с места. — Я сказал — беги! Сейчас же! — Нет, Стефан... — с трудом сдерживая нахлынувшие эмоции, заявила она и посмотрела прямо в его глаза, которые показались ей дикими, словно они и не его вовсе, а какого-то хищного зверя, который приготовился к нападению. — Хочешь ты того или нет, но я не перестану бороться. И снова верну тебе человечность. — Мне это не нужно, — не скрывая раздражения, прорычал он. — И неужели ты сможешь простить мне смерть своего любимого Дэймона? Мм? Он уже находился совсем близко к ней, пристально всматриваясь в черты её чуть бледного лица, которое когда-то любил целовать. А сейчас он и вправду ничего не чувствовал, жадно прислушиваясь к движению крови по её венам. — Это ведь не ты... Тот Стефан, которого я знала, не мог этого сделать, — прикоснувшись кончиками пальцев к его приоткрытым губам, выдохнула Елена. Тем самым на миг приводя его в замешательство. — Это и есть настоящий я... Он резко встрепенулся, шумно втягивая воздух, в то время как его лицо исказила гримаса убийцы, вынуждая её с опаской взглянуть на него. — Ты никогда не причинишь мне вред, — проговорила она, нервно сглатывая. — Время и некоторые поступки меняют многое, — произнёс он в ответ, ухмыльнувшись. Всего мгновение — и он грубо вонзил клыки в её шею, без тени сожаления разрывая нежную плоть, не в силах насытиться. И управлять собой уже не представлялось возможным. — Стефан, нет! — срываясь в крик, пролепетала она, при этом пытаясь оттолкнуть его, пробудить в нём жалкие остатки человечности. Но тщетно. Ей не вырваться из его стальной хватки. — Остановись. Прошу тебя... Ты же можешь, я знаю. Стефан... Но монстр внутри не желал отступать, настойчиво требуя получить всё до последней капли. И он слышал, как постепенно затихала пульсация в её жилах, а сердце всё тише отбивало ритм, рискуя и вовсе остановиться. Из-за чего внутри как будто что-то щёлкнуло, возвращая всё на свои места. Но было слишком поздно. — Я люблю тебя... Всегда любила. Не забывай об этом, — из последних сил прошептала девушка, в то время как из глаз тонкими струйками потекли слёзы. Но в них он мог увидеть прежнюю нежность, с которой она смотрела на него, что бы ни произошло. Сумасшедшая дрожь от страха потери пробрала всё тело, а боль словно стала вдвойне сильнее, вырываясь из его гортани хриплым криком отчаянья. — Нет, нет, нет, — опустившись с ней на землю и крепко прижимая её к себе, то и дело повторял он. — Елена, ты слышишь меня? Я всё исправлю. Только открой глаза. Стефан тут же прикусил своё запястье, незамедлительно прикладывая его к её пересохшим губам. Но... Сколько он уже так просидел, без движения и с ней на руках? Время как будто остановилось. И её уже не вернуть. — Прости меня. Я не хотел, чтобы так. Не хотел, — сказал только он, вдыхая запах её волос. Запах молока и корицы...***
Прошедшая неделя показалась ему поистине настоящим адом на земле, без конца терзая его приступами неистовой ненависти к самому же себе, стремительно разрушая его изнутри. Его опустевший взгляд был устремлён в темноту ночи, пока он слушал шум воды, находясь на самом краю берега у озера. Ноющая боль всё никак не желала отступать, как будто подталкивая принять то единственное решение, которое сейчас казалось ему наиболее правильным. Цвет лазурита в серебряной оправе казался совсем тёмным, словно тьма поглотила и его. Холод металла касался кожи, но он упрямо отказывался что-либо чувствовать, лишь сильнее сжимая в ладони кольцо. Один резкий взмах и оно с тихим всплеском отправилось на дно. А он, протяжно вздыхая, рассматривал первые проблески рассвета, который уже совсем скоро избавит его от страданий. — Я совершал ошибки. Как и все. Ведь всего лишь хотел найти своё место среди других. Но всё зашло слишком далеко, — задумчиво произнёс Стефан куда-то в пространство, которое теперь тоже казалось ему пустым и чужим. — На этом месте всё началось и здесь же подходит к концу... Если бы я только мог изменить прошлое, вернуть брата. Но здесь я бессилен. Просто знай, что я тоже всегда любил тебя, Елена. Больше своей жизни. Тихий выдох. Наконец тьма сменилась ослепительным светом...