1949
Вечерние сумерки постепенно поглощали «город ветров», вынуждая его снова окунуться в мир ночной жизни, атмосферу греха, который так или иначе таится в самых потайных глубинах души каждого. Порок управлял людьми, словно серый кардинал, позволяя сполна ощутить всю его сладость и горечь. Две стороны медали. Такие разные, но столь манящие. И Стефан не стал исключением, однажды поддавшись слабости, которая и привела его сюда, где любовь с лёгкостью продавалась за деньги. Ноги сами снова привели его в это место, где он мог вновь увидеть её — ту, которая вот уже несколько недель тревожила его разум даже во сне, будоражила сознание. И каждый раз, когда видел её, терял рассудок. Тело и сердце — упрямо отказывались подчиняться разуму, который настойчиво твердил забыть дорогу сюда, уйти навсегда и забыть о ней. Но нет, он не в состоянии был этого сделать. И вряд ли когда-нибудь сможет отказаться от неё. Глаза лихорадочно осматривали шумное помещение, пытаясь отыскать знакомый и желанный силуэт девушки, которой удалось свести его с ума, сделать зависимым от неё, как от элитного напитка, который обжигал своей крепостью, вынуждая делать глоток за глотком, чтобы насытиться и почувствовать долгожданное расслабление, волну эйфории, что накрывала с головой. Но ему всегда было мало её. До дрожи в сильных руках хотелось овладеть ею, почувствовать, что она его. Только его. Всем своим прекрасным телом, душой и сердцем. Из-за чего упорно отгонял едкие мысли о том, что кто-то кроме него прикасался к ней, получая от неё всё, что только пожелает. Стоило лишь подумать о том, что она сейчас находилась в чужих объятиях, — незамедлительно сводило скулы от злости, дикой ревности собственника, в тот миг как руки сжимались в кулаки. Но вдруг Стефан заметил её сквозь туман сигаретного дыма в дальнем углу зала. К его удивлению, она сидела в одиночестве, откинувшись на спинку мягкой кушетки, и сжимала тонкими пальчиками мундштук. Ловкими и почти незаметными движениями он расстегнул пуговицы на пальто, ощутив, как от одного лишь её пристального взгляда, который теперь был прикован исключительно к нему, жар тотчас коснулся языками пламени его кожи, заставляя почувствовать непреодолимый прилив вожделения. Вновь... Ведь именно она являлась для него самым сильным из всех существующих дурманов. И от этого не найти спасения. Его уже не излечить. На мгновение отводя от него глаза и испустив сквозь пленительные, приоткрытые губы очередной поток дыма, девушка поднялась с места и двинулась в сторону уже известного ему направления. И он беспрекословно следовал за ней, поднимаясь по лестнице на второй этаж, на автомате поправляя галстук, который сейчас скорее напоминал ему удавку, что не позволяла вдохнуть полной грудью. Каждая попытка оказывалась тщетной. Затаив дыхание, он внутренне замирал от предвкушения того, что снова сможет остаться с ней наедине. В полумраке комнаты, освещаемой лишь одной лампой, Стефан пытался рассмотреть черты её очаровательного лица, улавливая малейшее движение. Он смотрел на неё не отрываясь, будто не в силах насытиться ею, испытывая дикое влечение. Её густые волосы кудрями рассыпались по хрупким плечам, которые хотелось сжать руками в страстном порыве. Обворожительная... Так близка, совсем рядом, стоит только протянуть руку, и в тот же миг так бесконечно далека от него. Словно влюблённый мальчишка, он представлял, как своими ладонями она скользнула бы по его лицу, лаская нежными прикосновениями. Как после он завладел бы её губами, снова и снова заставляя жадно глотать воздух от его настойчивости. Невозможно было отвести взгляд и уйти, больше не вспоминая о её существовании. Он не в состоянии расстаться с мыслями о ней. Каждый раз упрямо пытался найти в ней что-то отталкивающее, что могло вызвать отвращение. Искал... Но лишь ещё больше терял себя, растворяясь в ней. — Выключи свет, — проговорила девушка, по-прежнему находясь к нему спиной, лишь едва склонив голову. — Нет. Я хочу видеть тебя всю, запомнить каждый изгиб твоего тела, — резко встрепенувшись, словно от удара хлыстом, со всей уверенностью заявил Стефан и шагнул в её направлении. — Хочу смотреть в твои глаза, когда буду целовать тебя. — Но ты и так получаешь моё тело... А видеть совсем необязательно, — с горечью в голосе выдохнула она в ответ. — Это моё правило. И если тебя не устраивает, то проваливай. За той дверью ты можешь найти кого-нибудь посговорчивее, без непонятных причуд, как у меня. — Ты стыдишься себя? — не решаясь дотронуться до неё, приглушенным тоном прошептал он. — Я грязная, Стефан... — раздираемая отчаянием изнутри, отозвалась девушка. — Ко мне прикасались десятки мужчин, получали меня где угодно и как угодно. И я не могу смыть с себя этот позор, им пропитана каждая клетка моего тела. — Закрыв глаза, она с волнением ощутила, как его тяжёлое дыхание обожгло её шею, вынуждая невольно вздрогнуть. — Зачем тебе такая? Почему каждый раз, когда ты приходишь сюда, выбираешь именно меня? Почему вообще появляешься в таком месте, являясь владельцем крупнейшего банка в Чикаго? Разве среди женщин в твоём окружении нет подходящей? — Я сам не знаю, как это объяснить. Но я испытываю безумную потребность в тебе, — жарко прошептал он ей на ухо, наполняя лёгкие её пленительным запахом. — Катерина, именно ты нужна мне. Можешь верить или нет, но я знаю, что ты не по своей воле встала на этот путь. Я вижу в тебе прекрасную девушку, которая задевает все возможные струны в моей душе. Она промолчала, стараясь не встречаться с ним взглядом в отражении зеркала. Её лицо в этот момент показалось ему слишком бледным. Руки задрожали, а глаза наполнились слезами. В который раз в его присутствии она безмолвно убеждала себя, что не имеет права испытывать чувства к этому мужчине, зная, что может последовать за этим. — Глупые девичьи мечты о карьере актрисы обернулись для меня горьким разочарованием. Но я так и не вернулась в свою провинцию, хотела красивой жизни, — погрузившись в мысли, она вновь совсем тихо заговорила, при этом с болью в груди почувствовав, как он осторожно, но со всем трепетом обнял её, прижимаясь к ней горячим телом, будто отчаянно желая сполна впитать в себя эту близость. — Мой возлюбленный — тогда ещё единственный, первый в моей жизни, которому я доверилась, — оказался заядлым игроком в покер. Он посчитал меня своей вещью, которая слишком быстро ему надоела, и проиграл меня в карты. И вот так я оказалась здесь, среди тех, кто торгует своим телом. Но я привыкла. Если это можно так назвать. Только до сих пор не могу смотреть на лица мужчин, которые хотят удовлетворить свои животные инстинкты, одним взглядом напоминая мне о том, кто я. Пропащая девка, которая раздвигает ноги перед любым, готовая исполнить любую прихоть за зелёную бумажку. Поэтому... Всегда темнота. Чтобы не видеть презрения и грязной похоти в их глазах. Что заставляет меня чувствовать себя последней дрянью. И это совсем не та история, где ты — прекрасный принц из сказки, а я — бедная Золушка, которую нужно спасти от несправедливой участи. Реальность же является совершенно другой. Здесь не всё так просто. И если кто-то узнает о нашей связи, пострадает твоя репутация. Каждый будет напоминать тебе о том, с кем ты связался. А я не хочу, чтобы ты потом возненавидел меня за это. Стефан тотчас повернул её к себе лицом, вынуждая взглянуть на него, блуждая по ней лихорадочно блестящим взором. Он ласково провёл пальцами по её щекам, вытирая влажные дорожки. Несколько мгновений просто молча любовался ею, глядя в грустные, но такие манящие, глубокие глаза. — Мне плевать на мнение других, потому что... Я люблю тебя, — наконец выдохнул он, прижавшись своим лбом к её, и с едва ощутимым натиском притянул девушку к себе за талию. — Да, чёрт возьми! Люблю как ненормальный. Так, что кожа словно горит, стоит мне оказаться рядом с тобой. Люблю до безумия. — Ты и вправду безумец, — улыбнулась Катерина почти незаметно, пристально глядя на него. — Да, я сумасшедший, который только и думает о том, как бы снова увидеть тебя, поцеловать, как можно крепче обнять и больше не отпускать. — Это лишь влечение, которое скоро ослабнет, и ты больше не вспомнишь обо мне. — Нервно сглатывая, она отстранилась от него, тщетно пытаясь освободиться от его крепких объятий, словно будучи зажатой в тиски. — Забудешь, как будто ничего и не было. — Нет же, глупая. В этот раз я пришёл, чтобы забрать тебя, — в бессилии произнёс Стефан в ответ, одаривая её невесомыми поцелуями и позволяя облегчённо вздохнуть. — Больше никто не посмеет прикоснуться к тебе. И я намерен сделать всё для того, чтобы ты никогда не вспомнила об этой жизни, хоть и она подарила нам эту встречу. Всё, о чём я тебя прошу, это доверься мне. Катерина инстинктивно потянулась к нему, обхватывая руками его плечи и накрывая чувственные губы своими, вкладывая в это слияние всю привязанность и любовь. Но она вновь заплакала. Судорожно всхлипывая и находя убежище в нём самом. А он, словно испытывая сумасшедшую жажду, упивался жаром её нежной кожи. — Я верю тебе... И всё же короткий щелчок. Казалось, лишь когда выключался свет — все чувства обострялись. Ощущения были невероятно чёткими, словно за гранью, когда через каждую клетку тела проходили слабые разряды тока. Только в такие моменты они становились действительно собой, могли быть искренними друг с другом и сбросить те маски, которые им приходилось носить, с началом нового дня сливаясь с толпой прохожих, ничем не отличаясь от них и будучи загнанными в рамки общепринятых законов морали и правил. В этой волнительной темноте они полностью отдавались друг другу, отгородившись от остального мира, создавая свой собственный.«Когда гаснет свет» Стефан/Кэтрин
6 февраля 2018 г. в 16:00