***
— Джо... Что ты здесь делаешь? — Он неотрывно смотрит на неё, приподнимая уголки губ в улыбке и думая о том, что она навсегда останется той милой девушкой, которая позволила ему снова почувствовать себя «живым». — В чём дело? — Я не могла уйти не попрощавшись, — тихо произносит она, с неизменной теплотой глядя на него в ответ. Его улыбка тотчас сменяется болью во взгляде. — Что это значит? — спрашивает Стефан, набирая полные лёгкие воздуха. — Ты... — Кэтрин хотела отомстить, уничтожить этот городок вместе со всеми, — приглушенным тоном отвечает Джо, не сводя с него глаз, что теперь выражают искреннее сожаление. — Я должна была остановить её, пока не стало слишком поздно. Стефан отводит взгляд, поджимая губы. Не в силах смотреть на неё, зная, что теряет её, и чувствуя, как драгоценное время неумолимо истекает. — Если бы я мог хоть что-то изменить, — выдыхает он, не скрывая горечи в голосе. — Мне так и не удалось уберечь тебя. Я не смогу простить себе этого. Она подходит к нему ближе и ласково касается его щеки, вынуждая наконец посмотреть ей в глаза, в которых нет ни намёка на обвинение. Лишь неподдельная нежность. — В этом нет твоей вины. Только я в ответе за свои решения, — произносит она, проводя кончиками пальцев линию его скул. — Знаешь, я никогда не сожалела о том, что встретила тебя. И хочу сказать тебе спасибо за это. Ты делал меня счастливой. Я не представляла своей жизни без тебя. И сейчас мне тяжело как никогда прежде, когда нужно подобрать слова, чтобы попрощаться. — Я не могу этого сделать. Не хочу отпускать тебя, — в отчаянии говорит Стефан, едва сдерживая нахлынувшие эмоции и притягивая её к себе, крепко обнимая. — Мне не справиться с этим. — Пообещай мне, что не сдашься и попытаешься стать счастливым. Ты должен жить дальше, — твердит Харвелл дрожащим голосом, соприкасаясь с ним лбами и судорожно обхватывая руками его плечи. Но одинокая слеза всё же скатывается по её щеке. — А я... Я буду с тобой. Навсегда останусь в твоих воспоминаниях. Джо с грустью улыбается ему и тянется к его губам, накрывая их своими в столь необходимом им обоим, отчасти болезненном поцелуе, будто отчаянно пытаясь запомнить его вкус. — Я всегда буду любить тебя, — шепчет он ей на ухо, жадно вдыхая пленительный аромат её белокурых волос и зарываясь пальцами в шелковистые пряди. — Я тоже люблю тебя, Стефан, — на выдохе произносит она и чуть отстраняется от него, ощущая его нежелание выпускать её из своих объятий. — Держись за это. А теперь... Закрой глаза. И отпусти меня. Каждый вдох и выдох теперь приносят ему только одно мучение, наполняя грудную клетку нестерпимой болью, когда он чувствует, что она, такая родная и необходимая ему, ускользает из его рук, превращаясь в неуловимое наваждение, которое в один миг растворяется в пространстве.***
Ноги сами несли его в направлении гостиной и прямиком к мини-бару. Ему просто необходима была хотя бы порция бурбона, чтобы расслабиться. Ведь Сайлас изрядно потрепал им всем нервы. Почти достигая цели, Дэймон вдруг застыл на месте и недоверчиво сощурился. Он уж никак не ожидал увидеть здесь нежданную гостью из своего далёкого прошлого. — Ты? — выдохнул он, подходя ближе. — Здравствуй, Дэймон... — произнесла девушка в ответ и неторопливо поднесла мундштук к губам, плавно впуская в себя табачный дым. — Ты не рад меня видеть? Он на миг растерялся, всё ещё пытаясь понять — происходит ли это на самом деле или нет, но мгновенно овладел собой, растягивая губы в приветливой улыбке. — Конечно же, я всегда рад старым друзьям, — проговорил он, продолжая прокладывать путь к столику с напитками. А после предложил: — Выпьешь чего-нибудь? — Нет, — сказала она, как отрезала, не сводя с него глаз. — А я, пожалуй, выпью. За твой приезд, Шарлотта, — ухмыльнулся Дэймон, отпивая из стакана и довольно вздыхая. — Что ж, добро пожаловать в Штаты. И я даже не буду спрашивать, как тебе удалось узнать, где я живу. Кстати, как давно мы не виделись? — Ни разу после Второй Мировой. — Девушка испустила облако дыма, не прекращая сверлить его пристальным взглядом. — Ты просто исчез, как сквозь землю провалился... Дэймон внезапно замялся, виновато опуская глаза. — Шарлотта... — Не нужно объяснений, — решительно заявила она, не давая ему договорить. — Мне и так многое известно. Ты был одержим Катериной Петровой, а не мной. Я же, в свою очередь, наверное, сделала самую большую ошибку в своей жизни, когда доверилась тебе, отдала своё сердце и превратила тебя в вампира. Знаешь, ты единственный, кто заставил меня почувствовать себя использованной. Он сделал ещё глоток. Набирая полные лёгкие воздуха, снова посмотрел на неё. — С Кэтрин давно покончено, — слетело с его губ. — Да? А твой выбор девушки говорит об обратном... Я имею в виду Елену, — украдкой усмехнулась она, вновь глотая едкий никотин. Разглядывая её, Дэймон поймал себя на мысли, что её стиль так и не изменился за прошедшие десятки лет. Шарлотта всегда была ярким воплощением незабываемых «двадцатых», верная своим вкусам и принципам. В этом вся она, одна такая в своём роде. — Почему ты здесь? — спросил он, продолжая по новой изучать её. Девушка отвела взор, задумчиво глядя куда-то в пространство. Оставляя остатки сигареты в пепельнице, она не спеша поднялась с мягкого дивана и пригладила ладонями ткань платья. Всего несколько шагов в его направлении и она встала прямо напротив него, заглядывая в его льдистые глаза, один взгляд которых вызывал мурашки по коже. — Просто хотела увидеть, каким ты стал с годами, — проговорила она, печально улыбаясь. — И ещё спросить... Нашёл ли ты своё место в этом мире, счастлив ли ты от этого. А также попрощаться навсегда. Дэймон подошёл к ней и коснулся пальцами её щёки, слегка поглаживая. Она лишь прикрыла глаза, наслаждаясь этим его последним прикосновением. — Я любил тебя. Хоть и по-своему. И пускай не так, как хотелось бы тебе, — сказал он, улавливая приятный запах её духов. — Ты была небезразлична мне, даже когда я не желал ничего чувствовать. — Теперь я это знаю. — Шарлотта накрыла его руку своей ладонью и только после этого вновь взглянула на него, но при этом с невыносимой тоской. — Прощай, Дэймон.***
— Проклятая нечисть! — выплюнула Джоанна раздражённо, проходя в свой номер, который сняла в мотеле всего на пару дней, не планируя задерживаться здесь, в Балтиморе, слишком долго. — Или это я проклята?.. Месяц. Остался всего лишь чёртов месяц, а после она станет лакомством для адских церберов и отправится прямиком в тюрьму, в которую собственноручно засадила немалую долю заключённых. Наверное, самое время послать всё к чёрту, с которым ей совсем скоро предстоит встретиться, и оттянуться по полной, пуститься во все тяжкие. Да, так она и сделает. А то весь этот балаган: нескончаемая погоня за кем-то, кто являлся порождением тьмы, обряды экзорцизма и беспокойный сон в полглаза — уже в печёнках сидел. Она посвятила этому лучшие годы. А что в итоге? Её ждут изощрённые пытки, страдающие души грешников и кипящий котёл. Впереди вечность, состоящая из одних мучений. И спрашивается, где справедливость, о которой все так любят твердить? Глупые люди. Обманывают самих себя. Но она сама сделала этот выбор. Ей некого винить. Да и зачем? Когда бы всё равно поступила точно так же и снова оказалась бы на перекрёстке. Потому что не позволила бы ему умереть. Ни за что. Джоанна протяжно вздохнула и горько усмехнулась. Она обменяла свою душу на жизнь того, кто видел в ней лишь друга, упрямую девчонку, которая пыталась доказать, что чего-то стоит. Сожалела ли она? Ни капли. Он достоин того, чтобы жить. Беспокойное, глупое сердце... Оно тревожно билось в грудной клетке, да что там, попросту испугалось, что больше никогда не почувствует его присутствия. Вот и толкнуло её на безрассудное решение. И назад дороги не было. Сбрасывая с себя верхнюю одежду, она устало закрыла глаза и принялась разминать, неспешно растирать шею, которая жутко ныла. Из-за чего едва слышно шипела, пытаясь как можно скорее избавиться от болезненных ощущений. Едва ли дискомфорт стал меньше, она подхватила со стола уже открытую пачку «Marlboro» и тонкими, слегка дрожащими пальцами вытянула сигарету. Сминая губами фильтр, только успела подкурить, как тишину нарушила надоедливая, черезчур громкая трель звонка, вынуждая её поморщиться. Головная боль снова вернулась, отчётливо пульсируя в висках. — Чёрт возьми, Джо, ты опять сбежала, не сказав никому ни слова! — пролепетала Кэролайн, как только она соизволила нажать на «принять» и поднесла телефон к уху. — К тому же мама в бешенстве, от того, что узнала о твоей сделке от Бобби. Она вновь вздохнула. В этот раз тяжело, устало. У неё не было ни малейшего желания объясняться. Разве в этом был смысл? — Я тоже очень рада тебя слышать, сестрёнка, — наконец отозвалась Джоанна, наполняя лёгкие вязким никотином. — И что поделаешь, если старик не умеет держать язык за зубами, когда это действительно необходимо. В трубке на мгновение воцарилось молчание, заставляя её нахмуриться. — Ты снова куришь? — В голосе Кэролайн послышались неодобрительные нотки. Она украдкой усмехнулась в ответ на это. Её младшая сестра была слишком правильной, порой даже раздражающе педантичной и помешанной на контроле. — Бросай это дело, Джо. А то такими темпами можно остаться без лёгких. — Беспокоишься о моём здоровье? — С её губ не сходило подобие ухмылки, только вот полной ненавистной горечи. — Не стоит, Кэрри... Поверь, сигареты убьют меня не раньше, чем появятся собачонки из Преисподней, для того, чтобы полакомиться моей грешной плотью. Снова в динамике не было ни шороха. Повисла задумчивая тишина. И только спустя минуту раздалось приглушенное, с протяжным вздохом: — Оно того стоило? Скажи мне... Стоило поставить на кон абсолютно всё, лишь бы спасти от плачевной участи одного из охотников? Чем он отличается от других? Её так и подмывало сказать, что просто без него это «всё» теряло свою ценность. Что дышать становилось чуточку легче только от одной мысли, что он ходит по этой земле, цел и невредим. Но упрямо промолчала, глотая слова, которые так и не были сказаны вслух. Вместо этого произнесла как можно более непринуждённо, отчасти насмешливо: — Дин хоть и бывает порой несносным и любит лезть на рожон, но он не заслуживает такого исхода... Сама знаешь, я не могла поступить иначе. — Любишь его? Один лишь этот вопрос заставил её истерзанное сердце биться сильнее. Он тут же застрял комом у неё в горле. Ей понадобилось какое-то мгновение, чтобы унять дрожь в теле и справиться с нахлынувшими эмоциями. — По правде говоря, он меня неимоверно раздражает, — бросила она в ответ небрежно. И вновь насмешка. Потому что не могла переступить через гордость и признаться в очевидном. — Джо... — послышалось на том конце. Тихое, непривычно нерешительное в исполнении её сестры, которая всегда напоминала ей сгусток неукротимой энергии и шла напролом к своей цели. — Я вернусь через неделю, Кэр, — сказала она торопливо, ощущая, как на глазах проступает предательская влага, приготовившись сорваться с ресниц. — Обещаю. Она тотчас прервала связь, отбрасывая телефон куда подальше. То и дело покусывала нижнюю губу, только бы скорее обрести власть над собой. И через мгновение едкий дым снова наполнил всё внутри, казалось бы, пробираясь в каждый уголок и постепенно затуманивая разум. Всего месяц... Чёрт подери, как быстро, однако, летит время. Даже для такого чувства, как «любовь», она заплатила слишком высокую цену. Но сейчас, как и тогда, ей было плевать на это. Она уверена, что у неё хватит духу ответить за свой поступок, пускай при этом придётся целую вечность сгорать в агонии и давиться собственной глупостью. Возможно, охотник по имени Дин Винчестер — когда-нибудь всё же поймёт, как она была дорога ему, только уже будет слишком поздно. Но он навсегда останется единственным мужчиной в её сердце, ради которого она, не задумываясь, готова шагнуть в огненную бездну.***
Стефан делает вдох и на миг задерживает дыхание, когда его взгляд цепляется за фотографию в рамке на столе. Это воспоминание в который раз острым осколком ранит сердце, но убрать фото не хватает сил даже спустя долгие месяцы после того, как он потерял её. Он тут же закрывает глаза, зажмуриваясь почти до боли, в то время как в ушах до сих пор отчётливо слышен визг шин, за которым следует пронзительный скрежет металла, из-за которого всё внутри стягивает в узел, что дышать становится нестерпимо больно. Эти звуки, наверное, будут преследовать его до конца жизни, по новой пробуждая назойливые мысли о том, что на её месте должен был оказаться он. Он прекрасно помнит, что тогда его заслепил яркий свет фар машины, что мчалась по встречной на сумасшедшей скорости, заставляя его на миг растеряться. И этот момент, как неуловимое мгновение, лишил его смысла существования, превращая каждый новый день в настоящую пытку, когда его в минуты слабости переполняет чувство вины. За то, что не смог, не справился с управлением и слетел с дороги. Чёрт возьми, на нём было всего несколько царапин и пара гематом, а она пострадала куда больше него... — Джо... Ты слышишь меня? Из его рта вырывается хрип, когда он судорожно сжимает пальцами её плечо, пытаясь привести в чувство. Прошедшая минута показалась ему вечностью. Но он не может позволить себе поверить в худшее. — Стефан... Больно... — наконец произносит она, тяжело дыша. — Где болит? — взволнованно спрашивает он, не обращая внимания на ломоту в теле и головокружение. Не до конца отдавая себе отчёт в своих же действиях, дрожащей рукой он скользит по её животу и тотчас чувствует, как между его пальцами струится горячая... кровь. Видимо, осколок стекла поранил её гораздо сильнее, чем может показаться. Рана кровоточит, отнимая у неё силы. — Холодно... Почему так холодно? — шепчет Джо, прикрывая отяжелевшие веки. Она постепенно уходит от него, пробуждая в нём панику и заставляя кусать и без того израненные губы в попытке сдержать слёзы отчаяния. — Сейчас, милая, потерпи... Глотая всхлипы, Стефан пытается отстегнуть ремень безопасности, но что-то заклинило. Он в ловушке, из которой не так просто выбраться, когда собственное тело подводит его. Они оба оказались в ловушке среди груды металла. Неужели у их совместной истории именно такой конец, вместо счастливого? Нет, такого не может быть. Этот радостный вечер, когда она согласилась стать его женой, — должен был закончиться совершенно иначе. Но он обернулся трагедией. Набирая 911, он до жалобного скрипа стискивает зубы, лишь бы не взвыть, когда хватка её тонких пальчиков, которыми она ещё пару часов назад со всей нежностью ласкала его лицо, — постепенно ослабевает. Они кажутся пугающе холодными, давая понять, что жизнь покидает её тело. — Стефан, — совсем тихо выдыхает девушка, из последних сил улыбаясь ему. — Ты ведь знаешь, как я сильно люблю тебя... Он смотрит на неё сквозь прозрачную пелену, ощущая, как его лёгкие словно разрываются от боли, делая мучительным каждый вдох и выдох. — Не говори ничего. Не смей прощаться. — Как бы он не старался держаться, его голос предательски дрожит, выдавая подступающие к горлу рыдания. — Потому что всё будет хорошо. «Скорая» уже в пути. Он обхватывает её окровавленную руку своей ладонью, ласково сжимая, пока она скользит по нему затуманенным взглядом, как будто пытается запомнить, насмотреться на него напоследок. И непрошенная слеза скатывается по её бледной щеке. Он украдкой смахивает её, после оставляя на том же месте поцелуй, полный любви, сожаления и горя. — Только теряя что-то, мы можем в полной мере осознать его ценность... Правда? — приглушенным тоном отзывается Джо. Он поджимает губы, не в состоянии сглотнуть ком, что застревает в горле, и обнимает её покрепче, прижимая к груди. А после она снова повторяет: — Я люблю тебя больше всего на свете. — А я тебя, — шепчет он, неотрывно всматриваясь куда-то в пространство. Окружающий мир в один миг стал чужим для него. — Я никогда не забуду тот день, когда мы столкнулись... Надо будет обязательно снова побывать в той кофейне. Что скажешь? Джо?.. Но ответа не последовало. Он больше не чувствует её сердцебиения. Но упрямо убеждает себя, что она просто уснула. Тогда почему слёзы обжигают глаза? Почему из губ срываются всхлипы, после превращаясь в рычание, крик раненного зверя? Его девочка... Она такая хрупкая, беззащитная в его руках. Её белокурые волосы по-прежнему хранят цветочный запах. И он вдыхает его, снова и снова, стараясь удержать в себе. Открывая глаза, Стефан позволяет себе выдохнуть. Он и не заметил, что теперь сжимает рамку в руках, да так, что белеют костяшки пальцев. Осторожно возвращая её на место, ещё несколько долгих минут не может отвести взгляд от фотографии, глядя на счастливую улыбку его милой, добродушной Джо. Тогда ей исполнилось двадцать три и впереди её ждало множество открытий, начинаний. Тогда он понял, что влюблён в неё по уши. Теперь дом без неё кажется безжизненным. Её смех больше не доносился из их спальни, когда она вела себя как маленькая девчонка, которая любила дразнить его. Аромат её духов уже не витает в воздухе, его хранит только её одежда, которая всё ещё аккуратно сложена в шкафу. Ведь он так и не осмелился... — Пора тебе двигаться дальше, — слышится за его спиной, но он не оборачивается, не желая, чтобы брат видел в его глазах грусть и слабость. — Разве я могу? — спрашивает только Стефан, расправляя опущенные плечи и выпрямляясь. — Она хотела бы этого... Чтобы ты был счастлив, — произносит Дэймон в ответ, явно продолжая сверлить его затылок пристальным взглядом. — Не уверен, что справлюсь с этой задачей, — ровным тоном заявляет Стефан и всё же поворачивается к брату. — Думаю, для начала тебе стоит переехать ко мне, — отзывается тот, подходя к нему ближе. — Смена обстановки и всё такое. — Хорошо. Возможно, ты прав. — Он кивает, поджимая губы, а после добавляет: — Наверное, это к лучшему... Я постараюсь. В память о ней. — Ты справишься. Вот увидишь, — отвечает Дэймон и крепко обнимает его, зная, что он по-прежнему нуждается в поддержке единственного родного человека, который у него остался. — А я буду рядом. От этого объятия становится спокойнее. И дышать, казалось бы, уже не так тяжело и больно. Он сделает это. Обязательно справится. Ради неё.***
Бонни настойчиво всматривается в глаза Дэймона, не оставляя попыток пробиться сквозь толщину льда, сковавшего их. Они поразительно бездонные, пронзительные, угрожая затянуть ее на самую глубину, откуда потом уже не вынырнуть. Они каждый раз неумолимо поглощают ее, берут в плен, обезоруживая. Порой они насмешливые, полные иронии, пляшущие искорки в которых разжигали огонь в ней самой, или же холодные, как сейчас, выражая неприступность. Что еще больше распаляет ее, подталкивая к действиям. Ей плевать на то, что проходящие мимо люди — бросают на них удивленные взгляды. В этот момент ей плевать на все, кроме человека, неподвижно стоящего перед ней. Ее захлестывают эмоции, которым она, наконец, дала волю, заставляя его выслушать ее, вместо того чтобы опять избежать разговора. — Ты закрываешься ото всех, потому что боишься, что они бросят тебя. — Она швыряет колкие слова ему в лицо с невиданной ей злостью, и каждое из них попадает точно в цель, буравит дыры в его и без того потрепанной душе, с легкостью пробивая оборону. Но он не смеет сдвинуться с места, просто не может повернуться спиной. Только не к ней. — Ты не позволяешь людям увидеть хорошее в тебе. — Позволить это — значит дать возможность надеяться на лучшее, — бросает Дэймон в ответ как можно более небрежно, затем смотрит на нее, хмурясь. — А я не собираюсь оправдывать чьи-либо ожидания. Бонни глубоко вдыхает, наполняя легкие решимостью. Она не из тех, кто привык сдаваться без борьбы. И ему это известно. — Дэймон, — со вздохом произносит она и по-прежнему не сводит с него глаз, продолжая испытывать на прочность. Она украдкой поглядывает на его губы, терпкие поцелуи которых помнит слишком отчетливо. Хочет подойти к нему, коснуться, но что-то удерживает ее, наполняя каждую клетку тела свинцовой тяжестью. Они находятся на расстоянии вытянутой руки, но между ними как будто пропасть — темная, глубокая, с острыми камнями внизу. Один неосторожный шаг... — Я не могу быть тем, кем ты хочешь меня видеть, Бон-Бон. Иначе это уже буду не я. Он вглядывается в нее так же пристально, словно пытается внушить ей, чтобы она держалась от него подальше. Но слишком хорошо знает ее. Проклятая самоотверженность у нее в крови. В ее взгляде мелькает нечто похожее на обиду и разочарование, после сменяясь чем-то непривычным для него... Нежностью и, черт бы его побрал, любовью. Или это ему всего лишь кажется? — Не отталкивай меня. — Ее тихий голос слышен ему даже сквозь шум улицы, посреди которой они оказались лицом к лицу, не решаясь сделать всего несколько шагов навстречу друг другу. — Я не уйду. Не брошу тебя. Буду твоим другом. Или чем-то большим, если захочешь. Его сердце предательски пропускает удар, замирает на миг, невольно опасаясь открыться кому-то. Но Дэймон вмиг осознает, что сам не позволит ей уйти.