***
— Я тебе напишу, — Драко поцеловал Гермиону в губы, не задерживаясь, боясь, что кто-нибудь их может увидеть. Им приходилось прощаться в гостиной старост, хотя они ещё встретятся на платформе и в самом поезде. Она кивнула и вышла в коридор убедиться, что там никого нет. — Пока! — смотря вслед Драко сказала Гермиона, после чего пропала из виду, и слизеринец завернул за угол. Он направлялся в свою комнату за мантией и проверить, всё ли он собрал. Проверяя содержимое чемоданов, наткнулся на письмо отца, а взяв его в руки, вспомнил слова Гермионы. Он на самом деле хотел прочесть его, чтобы вновь услышать жалкие оправдания, но зачем читать то, что слышал уже миллион раз? Не определившись, что делать с письмом, закинул его в чемодан и отправился на платформу. — Ты точно не хочешь прийти? — Дэвид всю дорогу уговаривал Драко прийти на его вечеринку года, но тот отказывался, зная, чем закончится такая вечеринка. В семье Флинтов вечера проходили очень шумно и пафосно, они были слишком даже для Малфоев. В то время, как семья Драко наслаждалась классическим, аристократическим званым вечером или балом, семья Дэвида любила танцы, шум и песни в барном стиле. Нарциссу всегда удивляло, как такая семейка нашла место в приличном обществе. На что Люциус отвечал, что разница не в поведении, а в крови, раз кровь чистая, то всегда найдётся место в высшем обществе магов. — Я постараюсь, но я обещал маме провести все каникулы с ней, — после ответа Драко уставился в окно, за которым проносились деревья. Покинув поезд, он так больше и не увидел Гермиону, раздосадованный, он захотел сразу по приезду домой написать ей письмо, но побоялся показаться слишком настырным и выкинул идею из головы. — Мистер Малфой, — шофёр открыл дверь в чёрную машину. Драко ухмыльнулся, мама отправила ему машину. Когда-то давно, будто в другой жизни, он мечтал услышать эти заветные слова, которые произносил водитель, открывая дверь перед Люциусом. — Здравствуй, Брайан. На кожаном сидении лежал новый выпуск Ежедневного пророка, в котором в последнее время не было ничего интересного. После падения Тёмного лорда ещё некоторое время писали про Золотую троицу и про подвиги других волшебников, но сейчас единственной интересной и полезной информацией была очередная сплетня о какой-нибудь знаменитости. — Чушь, — положив газету рядом с собой, Драко опустил окно и выглянул наружу. Машина поднялась высоко, сквозь серые тучи можно было разглядеть маленьких маглов, прогуливающихся по Лондону. Хотел бы я так же беззаботно ходить по городу и думать, что знаю всё о нём. Быть магглом? Мда, ни капли достоинства. Когда машина стала, наконец, снижаться после двухчасового полёта, Драко начал узнавать до боли знакомый дом. Как же он любил этот тёмный, полный загадок дворец. А во что его превратил отец? Драко пообещал себе, что приведёт Малфой-менор в былой царственный вид. Нарцисса стояла у крыльца в ожидании сына. Как же Драко было обидно, что она живёт совсем одна в этом доме, в котором было столько боли. По глазам матери было видно, насколько она была рада его видеть. Драко давно заметил, что у мамы появилась привычка осматривать его, цел ли он. Привычка осталась после войны, когда ни одна мать не была уверена, что увидит сына снова. И всё из-за тебя, отец, ты подверг её всему, что она пережила. А она продолжает тебя любить. — Драко! — Нарцисса протянула руки к сыну, чтобы заключить его в свои объятья. Как всегда от неё пахло лавандой, по рассказам матери, на свадьбу Люциус принёс ей в подарок духи, которые в последующие годы самые лучшие парфюмеры снова и снова создавали для леди Малфой. — Как ты доехал? Я так скучала, — она поцеловала сына в обе щеки и снова крепко обняла. — Мама, я тоже скучал, — Драко ответил на чересчур крепкие объятья. Он на самом деле очень ждал этой встречи, объятья матери всегда были для него спасением в тёмные дни. — Пошли в дом, тут холодно. Зайдя в огромную прихожую, Драко ахнул. Всё внутри преобразилось, стало намного светлее, стены были окрашены в молочный цвет и в доме больше не веяло смертью, как это было в Тёмные времена. Это был Малфой-менор его детства. Ещё больше его удивил наряд матери. Когда Нарцисса сняла мантию, на ней красовалась белая рубашка с узорами в виде цветов, которая была заправлена в чёрную юбку в пол, на шее висела красивая подвеска тоже сделанная из цветов, а при ходьбе открывались высокие туфли с цветочными узорами. Наряд слишком необычный для Нарциссы Малфой. Слишком маггловский для матери. — Мама… — Драко не знал, что сказать, он был поражён, обескуражен. — Знаю, — засмеялась Нарцисса. — После войны в моду вошли маггловские дизайнеры, и я не смогла удержаться. Мать всегда была иконой стиля для всех волшебниц, но то, что она приняла моду магглов, показывало настоящее её преображение. Не найдя подходящих слов, Драко чмокнул мать в щёку и, объяснившись, направился в свою комнату. Поднимаясь по лестнице, он слышал, как под ней в кладовке копаются эльфы. Его заинтересовало, жива ли Джил, она была самым добрым домовым эльфом в их доме, кроме Добби, сбежавшего к святому Поттеру. В детстве, когда Люциус наказывал сына за то, что тот не поймал снитч или не преуспел в каком-нибудь заклинании, то лишал его ужина, но Добби и Джил всегда приносили Малфою-младшему тёплое молоко и печенье. Даже после косметического ремонта, сделанного Нарциссой, Драко не чувствовал себя дома. Поднимаясь по стариной лестнице в свою комнату, проходя по длинному коридору, они всё ещё его пугали. Каждую минуту в этом доме он вновь слышал те крики, чувствовал смерть. Тебе понадобятся годы, чтобы перестать вздрагивать при каждом шаге. — Вы хотя бы можете вздрагивать, — холодный женский голос послышался позади шкафа. Обернувшись, Драко увидел маленькую старую подругу, одетую в наволочку. Её большие зеленые глаза смотрели на парня с надеждой и трепетом. — Джил! — он был рад видеть знакомое лицо в этом странном и жутком замке. — Я рад тебя видеть. — Хозяин! — эльф поклонилась и протянула свою маленькую ручку. — Джил очень рада видеть вас. Хозяйка просила передать, что ужин будет через час. Мы, эльфы, готовим ваше любимое блюдо. Довольно кивнув, Драко опустился на свою большую и мягкую кровать. В это время домашний эльф щёлкнула пальцами и испарилась. Он ухмыльнулся, достал маленький комок бумаги, на которой Гермиона торопясь написала свой адрес. — Ещё рано писать? — задавшись риторическим вопросом, он аккуратно отложил кусок пергамента на тумбочку у кровати и лёг, уставившись в потолок. Он размышлял о том, о чём запретил себе думать. Как там отец? Такие мысли были неизбежны в поместье Малфой, где каждый кирпичик видел из поколение в поколение хладнокровие, снобизм и меркантильность. Попадая в эти стены, ломался любой. Когда-то весёлая и жизнерадостная Нарцисса теперь носила холодную маску, проявляя чувства к мужу и сыну лишь за закрытыми дверьми. Любит ли мама его? Она точно любила, на что она пошла, чем она продолжает жертвовать доказывает её любовь. А он любит её? Люциус легко отказался от неё и от сына, когда Волдеморт попросил этого. Он просто слабак. А любовь — не слабость? Разве она не делает человека уязвимым? — Хозяин должен спустится к ужину, — появившаяся Джил вывела Драко из размышления. Кивнув в ответ эльфу, он встал с кровати и, осмотрев себя в зеркале, покинул свои покои и спустился в столовую. Нарцисса сидела на противоположной стороне и попивала красный напиток из хрустального бокала. — Я рада, что ты здесь, — подняла бокал мать и протянула в сторону сына. — Я тоже, мама, — сделав такой же жест, Драко выпил содержимое бокала, оказалось, вино. В это время слуги заносили еду и раскладывали по тарелкам. На ужин был лосось с тыквенным пюре и соусом бешамель. В детстве это блюдо редко готовилась в доме, так как Люциус не любил лосось, но видимо теперь правила поменялись. Разрезав свой кусок рыбы, Драко опустил его в соус и, прихватив вилкой пюре, положил всё в рот. — Ммм, — протянул он, распробовав блюдо. Нарцисса довольно улыбнулась и поддержала восхищения сына, прикрыв глаза. — Лосось подаётся в честь твоего приезда, есть его без тебя как-то неправильно, — оповестил вошедший Эдвард, старый дворецкий менора. — Приятного аппетита. Чуть хромая, Эд прошёл в столовую и протянул миссис Малфой какое-то письмо. — Благодарю, отнесите в мою комнату, — прошептала чем-то обеспокоенная Нарцисса. Но стоило ей посмотреть на сына, как она сразу натянула улыбку, закрывая все переживания на замок. Быть Малфой — это искусство. — Что у тебя нового? — сидя у камина, Нарцисса выпытывала у сына новости, весь вечер рассказывала про показ мод, на котором она была в маггловском Лондоне и какие там странные купюры. Писком моды у магов были вещи, приобретённые у обычных людей, а модельеры волшебного мира практически успели разориться. — Всё хорошо, жду не дождусь, когда закончу Хогвартс, — ответил Драко, произнося абсолютно нейтрально название школы. Раньше же он буквально выплёвывал его, подчеркивал свою ненависть к Дамблдору, как это делал отец. — Но я боюсь. Он наконец признался в этом, как обычно, матери. Он всегда доверял ей все свои секреты, зная, что она будет на его стороне. — Я не знаю, что буду делать по окончании учёбы, примут ли Пожирателя в приличное общество? И… есть и другая причина страха, — сидя в ногах у Нарциссы, он смотрел на огонь в камине, попивая вино и размышляя о Гермионе. — Дорогой, — миссис Малфой, как любая мать, пыталась подержать сына. — Всё будет хорошо. Всегда будет борьба между разумом и сердцем, между тем, что ты знаешь, и тем, что ты чувствуешь. Между тем, что ты хочешь, и тем, что тебе нужно. Между тем, кто ты есть, и кем ты хочешь стать. Так что запомни, завтра будет новый день и у тебя всегда будет шанс на успех. Просто продолжай стараться и оставайся сильным. После такого ценного материнского совета, Нарцисса поцеловала Драко в макушку и, поставив бокал вина на столик, отправилась к себе в спальню, оставляя Малфоя наедине со своими мыслями, порой такими громкими и неразумными.***
— Гермиона, дорогая, ужин, — позвала мама с первого этажа. Гермиона сидела в своей комнате и перебирала ноты на пианино. — Иду, — небольшой диалог был знаком ей, именно таким и был их последний разговор перед тем, как дочь стёрла память родителей с помощью «Обливиэйт». Накинув шерстяной джемпер, она спустилась и прошла на кухню. Родители сидели за небольшим обеденным столом. На красивой персиковой скатерти стояла большая тарелка с любимой запеканкой Гермионы. Присев на своё привычное место, посередине, Гермиона как обычно была немногословна. Ей всегда было стыдно за толику своего высокомерия, но что же с ними обсуждать, если они ничего не смыслят в волшебном мире. — Твоя кузина Рикки обручилась! — улыбнувшись, заметила мама, разрезая слои теста. — С тем Беном? — безразлично спросила Гермиона. — Да, с тем самым, — раздраженно ответила миссис Грейнджер. — Ты даже не рада за неё? — Моника, да они виделись всего пару раз, — попытался влезть мистер Грейнджер, но таймер на бомбе был уже запущен. — Вот именно, мама, тем более она всегда считала меня странной. — У девочки хорошо развита интуиция, — рассмеялся Вендалл. — Что у тебя нового, Гермиона? — Куча учёбы и лишь изредка получается веселиться, — ответила она. А что же ещё можно было сказать? Что связалась с самым скользким парнем в школе? Что не определилась в своих к нему чувствах и ждала каникул, чтобы спрятаться от него? После ужина все переместились в гостиную. В просторной комнате помещался большой диван и два кресла серого цвета, журнальный столик, новый телевизор. В кирпичном камине горели дрова, которые приятно пахли. Родители смотрели по телевизору какую-то программу, Гермиона её никогда не видела. Она лежала на диване, положив голову на колени матери, и читала книгу. По приезду на Кингс-Кросс, Гермиона ждала родителей, которые застряли в пробке. Она решила прогуляться по улице и наткнулась на небольшой книжный магазинчик, в котором к её удивлению продавались раритетные книги за небольшую цену. С собой были только двадцать фунтов и она приобрела книгу одной из её любимых писательниц, «Любовь и дружба», написанную Джейн Остин. Проводя время с родителями, Гермиона снова чувствовала то тепло, когда-то потерянное во время войны. Как в старые добрые времена, с чашкой горячего шоколада, на коленях мамы, с папой, комментируют происходящее по телевизору. Она скучала. Скучала по дому, по родителям, по спокойствию. Гермиона убрала свою книгу, сильнее прижавшись к маме, она повернулась к телевизору и подхватила разговор родителей о, как оказалось, «Новом Миллионере». Гермиона проснулась довольно поздно для себя, обычно в десять она уже зубрила учебник или сидела и с интересом слушала лекцию, но сегодня она хотела просто понежиться в кровати. Она спала спокойно, никаких кошмаров, никаких страхов. Встав с кровати, накинула шёлковый халат, который бабушка Элеонор подарила на Рождество, и пошла в ванную умыться. Приведя себя в порядок, Гермиона пожалела, что пропустила тот прекрасный момент, когда родители собираются на работу. В детстве Гермиона слушала звуки, они завораживали, она была уверена, что когда-нибудь будет собираться вместе с ними, даже не подозревая, что случится с ней через год, что ей объявят, что она волшебница! Дом пустовал, на кухонном столе стоял небольшой металлический поднос, накрытый крышкой. На нём лежали тосты и шоколадная паста, рядом — большой стакан апельсинового сока. Всё в точности, как любила маленькая Грейнджер. Рядом с завтраком лежала газета The Telegraph. Пока Гермиона была в маггловском Лондоне, к сожалению, она была оторвана от волшебного мира, так как Ежедневный пророк не доставляли до дома Грейнджеров. — Что будем сегодня делать? — обратилась она к своему коту. Тот тяжело переносил смену обстановки, поэтому первые пару дней только спал и ел, хотя, если подумать, он всегда именно этим и занимался. Поняв, что кот не намерен отрываться от своих любимых занятий, Гермиона комфортно оделась и схватив зонтик вышла на прогулку. Доехав на автобусе до центра Лондона, направилась прямиком в Кенсингтонские Сады, где провела детство. К тому времени, как она прибыла в место назначения, дождь прекратился, и Гермиона убрала зонт в свою маленькую сумочку. Она медленно прогуливалась по аллее. Прохожие парочки держались за руки, а дети просились на руки к матерям. Все понемногу вылезали из своих коконов после зимы. Остановившись у небольшого озера, Гермиона нашла сухую скамейку и наконец присела. Оценив вид, она довольно улыбнулась и решила задержаться. — Акцио, книга, — в её руку из сумки вылетела книжица. Найдя закладку, Гермиона продолжила чтение, наслаждаясь звуками, запахами и видом природы. Когда она оторвалась от книги и посмотрела на время, по часам уже был обед. Как же быстро проходит время, когда погружаешься в другой мир. Привыкший к расписанию Хогвартса живот Гермионы начал урчать. Сейчас бы я уже ела десерт. Покопавшись в своей сумочке, она не смогла найти сэндвич с курицей, который сделала перед уходом. — Акцио, сэндвич, — прошептала девушка, но даже это не помогло достать его. — Акцио, сэндвич, — чуть громче сказала Гермиона. Удивлённая, она попыталась вспомнить, точно ли положила сэндвич в сумку, но была уверена, что точно упаковала его в бумажную обёртку, а после уложила на дно сумочки. — Мерлинова борода, Живоглот! — чуть громче, чем сама того хотела, прошипела Гермиона. Она оставила сумку внизу без присмотра, когда возвращалась в свою комнату за свитером и курткой. Видимо маленький проныра быстро утащил её обед. Раздосадованная, Гермиона недовольно выдохнула и только собралась вновь погрузиться в прекрасный мир Лауры, Марианы и Изабель, как кто-то дотронулся до её плеча. Обернувшись, она наткнулась на широко улыбающегося брюнета, его голубые глаза смотрели в глаза Гермионы, и от такого прямого контакта она напряглась. — Здравствуй! — поприветствовал парень. На вид ему было около двадцати, он был высоким, но не выше Драко. — Рад встретить волшебницу! — Что, прости? — должно быть, он увидел, как она доставала палочку, но обычный человек принял бы её за фокусницу или просто за сумасшедшую, но никак не за волшебницу. — Да ладно, я тоже умею колдовать, — засмеялся брюнет, и сейчас Гермиона заметила, что он говорит с американским акцентом. — Давай пообедаем, я заметил, что ты так и не нашла свой сэндвич, — с этими словами он с не менее дружелюбной улыбкой уставился на Гермиону и потянул её за руку за собой. Они шли молча, но совсем недолго. Как только вышли за пределы парка, незнакомец завернул пару раз направо и затащил Гермиону в небольшой ресторанчик. — Знаешь, я обычно не следую за незнакомцами, — прищурившись, заметила девушка, осматривая место и всё ещё ожидая Пожирателей, которые выскочат из ниоткуда. — Прости, я Эрик Монтир, — найдя небольшой столик у окна, он посадил сначала девушку, придвинув стул, а после сел напротив. — Я приехал из Лос-Анджелеса несколько месяцев назад. Закончил Ильверморни два года назад, а тут я работаю. Узнав чуть больше о, теперь уже с уверенностью можно было сказать, маге, Гермиона расслабилась и смогла перестать так подозрительно осматривать ресторан, как и самого парня. — Я Гермиона Грейнджер, учусь в Хогвартсе, хотя должна была закончить ещё в прошлом году. — Ты та самая Гермиона Грейнджер? — удивился брюнет. Глаза округлились, он явно не мог поверить своим ушам. — Ты ведь не шутишь? Гриффиндорка звонко рассмеялась: — Зачем мне шутить? Я Гермиона Грейнджер. Уж не думала встретить в Маггловском Лондоне кого-то, кто знает меня. — Я выгляжу глупо, прости, — смутился парень, и Гермиона пожалела, что заметила, что он ведёт себя немного неадекватно от того, что она такая известная личность. — Ничего. Лучше расскажи что-нибудь о себе, раз обо мне ты всё уже знаешь! — пытаясь повернуть всю ситуацию в свою пользу, предложила Гермиона. — Я учился на факультете Вампус, это что-то между Гриффиндором и Слизерином у вас, — пояснил парень. — У меня есть старшая сестра Офелия, но наши родители нас никогда не воспитывали. Мы жили у приёмной семьи, когда родители решили путешествовать, а мы стали лишь обузой. Мои приёмные родители были магами, даже бывшими лучшими друзьями родителей, у которых и так было уже двое детей. У нас с сестрой большая разница в возрасте, и после того как она закончила Ильверморни, она забрала меня к себе. — Не знаю, жалеть ли мне вас или же восхищаться твоей сестрой! — ответила Гермиона. Официант принёс им меню и молодые люди сделали заказ. — Восхищайся, потому что родители были отстойные, — рассмеялся Эрик. — В общем, сейчас я тут работаю, пишу книгу про английских, как вы их называете, магглов, — изображая британский акцент, сказал американец. Официант им принёс две больших тарелки лазаньи. По словам нового знакомого, тут подавали самую лучшую лазанью в Англии. Гермиона не стала уточнять, пробовал ли он лазанью во всех итальянских ресторанах хотя бы в одном только Лондоне. Она не хотела показаться придирчивой с первой встречи. Лазанья была и вправду вкусной! Пообедав, новоиспечённые друзья выпили по чашке чая в том же ресторанчике. — Ты на каникулы приехала к родителям? — интересовался Эрик. — Да, прошлые каникулы я провела у семьи Гарри, так что в этот раз хочу полностью провести время с… — она остановилась, взглянув на ошарашенного американца. — Что? — Гарри, это в смысле Гарри Поттер? — поначалу весь этот фанатизм забавлял Гермиону, но прерывать каждый рассказ, чтобы уточнять, что да, это именно тот самый Гарри или Дамблдор, стало утомлять. — Именно он, — с ноткой раздражения ответила девушка, но не уловив намёка, Монтир лишь издал «Вау» в ответ. Посмотрев на время, Гермиона заметила, что уже почти пять, родители возвратятся в шесть, и она хотела быть дома к их приходу. — Эрик, мне уже нужно домой, — сказала она, когда они проходили мимо Трафальгарской площади. Она очень хотела домой, увидеться с родителями, и совсем не потому, что новый знакомый успел порядком надоесть. — Уже? Ну что ж, я надеюсь, мы ещё встретимся, а то ты пока единственная волшебница, которую я знаю. — Конечно! Позвони мне, — сказала Гермиона и протянула ему бумагу, на которой обычной ручкой написала домашний номер телефона. — До встречи. — До скорой встречи! — быстро помахал рукой Эрик, когда Гермиона уже садилась в автобус.***
Драко сидел в отцовском кабинете и перебирал бумаги. Со времени его отъезда никто к ним не притрагивался, но сейчас он считал себя полноценной главой семейства и решил сам заниматься деловыми занятиями. Бумаги состояли в основном из документов из банка, о том, что многомиллионное состояние Малфоев опять увеличилось. Драко всегда интересовало всё, что связано с банками, все эти термины, он и вправду надеялся возглавить какой-нибудь банк. Осмотрев все полки, Драко ни разу не наткнулся на хоть какое-нибудь напоминание о нём или матери. У отцов его друзей в их кабинетах всегда были фотографии семьи, у Люциуса же висел на стене лишь святой список Малфоев, на котором каждый Малфой записывал своё имя в двадцать первый день рождения. Зачем?! Для того, чтобы официально внести себя в список самых богатых холостяков мира. Других причин Драко не видел. Снова переключив своё внимание на документы, он наткнулся на отцовскую визитницу, в которой хранились контактные данные всех влиятельных людей в магическом мире. И эти контакты не ограничивались Великобританией. Посчитав это безусловно нужной находкой, Драко забрал её, положив в карман брюк. Закончив ознакомление с бумагами, он решил немного развлечься, в его комнате был небольшой мольберт, который Нарцисса подарила на десятилетие. Люциус тогда не одобрил подарок, потому что, по его словам, растил достойного наследника, а не когтевранца. Под классическую музыку, играющую на проигрывателе, он попытался очистить голову и вспомнить о чём-нибудь хорошем. Он закрывал глаза, пытаясь представить что-нибудь, что делало его счастливым, что-нибудь из детства или какие-нибудь сны. Карие глаза смотрели на него с нежностью, снова, как тогда, на новый год в Маггловском Лондоне у Бин-Бена. Только не она. Попытавшись снова, он ещё крепче закрыл глаза и снова попытался вспомнить хоть что-то, что делало его счастливее, чем чёртов новый год с Грейнджер. Но перед ним появлялась она, снова и снова, в разных местах, в разное время. То она стояла в пижаме на балконе, то она летела бок о бок с ним на метле. Она всегда смеялась своей яркой и заразительной улыбкой. Ему было грустно, что у него не было ни одного другого воспоминания из прошлых лет, которые могли бы побороться с этими за звание самого счастливого. Но Гермиона заставляла его улыбаться. И даже не осознавая сейчас, она была частью всех его счастливых моментов. Наконец закончив свою работу на небольшом пергаменте, Драко довольно ухмыльнулся. Смыв краску с рук, он никак не мог перестать любоваться картиной, он никогда не умел, да и не пытался оживлять картины. Он рисовал для себя, а не для признания. Но сейчас он как никогда хотел, чтобы эти глаза по-настоящему взглянули на него, сейчас он жалел, что не овладел заклинанием «Вивика». — Хозяин не хочет спуститься вниз? Хозяйка только что пришла и спрашивала о хозяине, — спросил появившийся старый домашний эльф. — Скажи, что я устал, — бросил Драко, даже не посмотрев на того, к кому он обращался. Поклонившись, эльф щёлкнул пальцами и испарился. Продолжая рассматривать картину, он пытался понять, когда же он так насмотрелся на её глаза, что смог с такой точностью их воспроизвести. Они и на треть не такие прекрасные, как в жизни. Стук в дверь прервал размышления. Поторопившись, Драко накинул простыню с кровати на ещё не засохшее изображение. В дверях появилась Нарцисса и с подозрением посмотрела на прикрытый мольберт. — Драко, ты ужинал? — она подошла к сыну и поцеловала его в щёку, проведя рукой по его правой стороне лица. — Да мам, я не дождался тебя. Был голоден, — ответил он, поджимая губы. — Ничего, я уже поужинала на встрече с подругами. Что это там? — спросила миссис Малфой, кивая в сторону картины. Драко не хотел признавать, что до сих пор не забыл Гермиону Грейнджер, так же как и тот разговор с матерью, когда он раскрыл ей свои чувства к грязнокровке. — Да так просто, — отмахнулся Драко и медленно проводил мать к выходу. — Я очень устал, лягу спать. — Спокойной ночи, любимый, — Нарцисса снова поцеловала сына и на этот раз ещё и обняла. — Спокойной ночи, мама, — Драко нежно ответил на объятья, не подозревая, что в это время Нарцисса через маленький кусочек не закрытого мольберта видела всё то, что Драко пытался скрыть. Эти глаза. Она давно понимала, что происходит между её сыном и этой девочкой. Посмотрев на картину, Нарцисса сразу узнала их, ведь именно в них скрывалось спасение Драко.