Я дала слово

      Пока в природе все наслаждалось утренним затишьем, в траве сверкала и переливалась роса, а ветер еле движимым потоком гулял меж деревьев, я решила пройтись по саду и полюбоваться видом нового зарождающегося дня, что медленно разогревал солнечными лучами окружающую поместье красоту. Дойдя до каменной скамейки, кинула на нее теплый плед и наложила согревающие чары. Как же хорошо. Мимо с жужжанием пролетел большой полосатый шмель и опустился на синюю макушку водосборника. Была бы и в моей душе такая безмятежность. Я вздохнула, понимая, что от проблем не убежишь. Вот попала в другой мир, а их не стало меньше. Даже по значимости. Переживания за собственную судьбу перемешивались с состраданием к несчастной миссис Браун, пропавшему Драко и самой Гермионе. Чуть менее к Тому Реддлу и Люциусу Малфою. Они хотя бы живы и находятся на своем месте. И, как уже неоднократно происходило, во мне боролись любопытство и страх. Хотелось знать о происходящем вопреки желанию спрятаться. Я посмотрела на верхушку крыши поместья, возвышающуюся над деревьями. Здесь было безопасно, как в моей мечте про идеальный дом. Но все мечтания давно ушли на второй план. Чертов Волдеморт со своей войной, чертов Малфой со своим проклятьем. В животе громко заурчало. Свежий воздух пробудил почти зверский аппетит. Превращаюсь в хомяка: кушаю, сплю, гуляю, вынашиваю потомство. Посмеиваясь веселым мыслям, я вернулась в комнату. Нужно причесаться перед завтраком - не пугать же своего защитника. С ним мы встретились в коридоре и вместе прошли в столовую. Ели молча. Мне почему-то становилось неловко. Я боялась вопросов о работе, на которые ответить не смогла бы при всем желании. Обсуждать книги? Не так уж и много прочитала их здесь. Подняв на него глаза, я увидела, что он очень внимательно и изучающе на меня смотрит. Кусок яичницы стал застревать в горле, благо рядом стоял стакан с водой. — Знаете, мистер Реддл описывал вас как талантливую, энергичную и вечно чем-то занятую девушку-ученого. Ну вот, сейчас пойдут вопросы. — Вы похожи на американских женщин. Они стараются ни в чем не уступать мужчинам. Но, чаще всего, в ущерб семейным делам. Он промокнул губы салфеткой, улыбнулся и продолжил. — В Англии же больше внимания уделяют традициям и семейным ценностям. Мне это, надо признать, импонирует. Наверно, сказываются шотландские корни моей семьи. Почему-то я была уверена, что он не совсем американец. — Серьезно? Как вы оказались в Америке? — Ну, мои бабушка с дедушкой перебрались туда за лучшей жизнью. Тогда многие обедневшие аристократы так поступали. Грейсон рассмеялся, вспоминая что-то. — Но бабушкина любовь к Ирландии и Шотландии передалась и мне. Я часто там бываю. — О, Шотландия. Я тоже испытываю нежные чувства к ней. Он потянулся рукой к внутреннему карману и достал что-то. Сложенная магловская фотография. Запечатлены на ней темноволосый мужчина и рыжая женщина. — Бабушка у вас настоящая красавица. Улыбаясь, он спрятал снимок обратно. — Я люблю рыжеволосых людей. Грейсон вскинул голову и недоверчиво смотрел на меня. Я что-то не то сказала? Появление Вилетты избавило меня от смущения. Она подала нам утреннюю почту и осталась ждать указаний. Я развернула конверт и спрятала глаза, уткнувшись в письмо. Содержание не сразу дошло до меня. Но, когда прочитанное обрело смысл, от волнения у меня пропал дар речи. Прекрасная новость. Уже без тени смущения и неловкости посмотрела на Грейсона. Он же улыбался, глядя на меня. — Хорошие новости? — О, мистер Смит, вы не поверите насколько. Возможно, уже завтра свобода раскроет для вас свои объятия. Вопросительно выгнув бровь, американец склонил голову. — Анализы и тесты показали, что зелье, которое принимала миссис Браун, не имеет отношение к её смерти. — Полагаю, писал мистер Реддл? — Да-да. Он знает, как для меня это важно. Будто только сейчас вспомнив о небольшом сложенном листке бумаги в своих руках, Грейсон расправил и прочёл его. Нахмуренные брови и сжатые губы позволили понять, что для него новости пришли не очень-то и хорошие. Наблюдая задумчивое выражение лица, я спросила: — Что-то случилось? — Пока не знаю, но мне придется покинуть вас, скорее всего, до самого вечера. Дела личного характера. — Ну, ничего страшного, думаю, со мной за это время ничего не произойдет, и, исходя из сообщения, вряд ли есть причины для переживаний. Он немного робко улыбнулся, поднялся со стула, извинился и ушел так быстро, что я и не успела пожелать удачи. Ну и ладно. Почему-то сегодня придумать для себя занятие было невероятно трудно. Гулять, как и читать, не хотелось. Я поднялась в комнату и уже там решила просмотреть содержимое коробки, стоявшей в гардеробной на самой верхней полке. Она на днях привлекла мое внимание, и меня одолело желание узнать, что в ней. Войдя в гардеробную, я слевитировала коробку на пол посреди комнаты. Здесь все же светлее. Следом на крышку осел тонкий, позолоченный солнцем налет пыли. Внутри лежали поздравительные открытки, послания, куча разноцветных конвертов, мелкие безделушки. Наверняка все подаренное во время школьного обучения. Но заинтересовала меня толстая, в кожаной обложке тетрадь. Золотыми буквами отсвечивалось имя обладательницы. «Гермиона Грейнджер». Наконец-то, что-то стоящее. Я открыла ее, и передо мной предстала надпись: «Собственность Гермионы Джин Грейнджер». Дальше шла первая запись. Хогвартс, пятый курс, факультет Равенкло, спальня девочек. Девятое сентября. Наконец-то начался учебный год. Оказывается, я даже скучала по этой суматохе. Мои соседки обсуждают каникулы. Одна провела их за границей, другая в гостях у родственников. И, конечно, говорят о парнях. Хохочут. Глупые. Обращаются ко мне, но я, закатив глаза, продолжаю писать. Правду могу открыть только дневнику. Один парень меня все же несколько волнует. Он учится на другом факультете. Видимся мы редко. Лишь на курсах Высшего Зельеварения, где парты стоят полукругом, сидим друг напротив друга. Хотя, думаю, мне еще рановато проявлять интерес к мужскому полу. Учеба важнее всего сейчас. На курсе седьмом можно и задуматься об этом, причем без ущерба подготовке к экзаменам. Ну, хоть здесь Гермиона признается в симпатии к парню. Видимо, дневник служил отдушиной для нее. На виду у всех серьезная, ответственная, целеустремленная и практичная. В нем же ее переживаемые эмоции и чувства. Я погрузилась в дальнейшее чтение после пятиминутных споров со своей совестью. У меня чрезвычайная ситуация, мне можно ознакомиться с написанным. Записи не особо пестрели событиями. В основном об уроках, подготовке к экзаменам, соседках по спальне. Одна запись показалась очень веселой. Хогвартс, спальня девочек. Двадцать третье октября. И зачем я пошла на этот гребанный матч по квиддичу? Все равно ведь ненавижу. У подруги парень капитан команды, вот она и попросила поддержать ее на стадионе и вместе поболеть за родной факультет. И, самое главное, зачем я поперлась с ней в раздевалку? Пока она утешала своего мачо (вешалась на шею и бесстыдно лобызала), который был весь мокрый и потный - наверно, и пахнул соответственно - я стояла, чуть поморщившись, и ждала. Но буквально через минуту из раздевалки соперников вылетел он. В одних штанах. Волосы прилипли ко лбу и вискам. Оголенный, влажный торс поблескивал на солнце. Божественный торс. Словно вылепленный дотошным скульптором. Широкие плечи и мускулистые руки. Я бы продолжала и дальше смотреть, но упомянутый полураздетый образец мужской половины школы тряхнул головой, и брызги воды полетели во все стороны. В том числе и в мою. Взвизгнув от неожиданности, я исподлобья посмотрела на него. И он, негодяй этакий, подмигнул мне. Вот нахал. Не стоит и сомневаться, что загонщик победившей команды заметил мой интерес. Черт возьми! Только этого не хватало. Еще возомнит невесть что. Я смерила его высокомерным, холодным взглядом и удалилась в замок, не дожидаясь подруги. Уходя, спиной чувствовала обжигающую волну присутствия этого самонадеянного, самовлюбленного и, прокляни его Моргана, красивого типа. Мои чувства понятны. Я впервые увидела наполовину обнаженного парня. Хотя если бы это был студент, славившийся любовью к сладкому и мучному и с массой тюленя, то я бы не смотрела на него и двух секунд. Ох, все, так нельзя. За учебу! Громко посмеиваясь, я позвала Вилетту и попросила было ее принести обед в комнату, как она, сложив руки в замок, сказала: — Хозяин вернулся домой и просит вас отобедать с ним, леди Гермиона. Поднявшись на ноги, я расправила образовавшиеся складки на платье. — Хорошо. Скажи, что я скоро буду. После ее ухода встала перед зеркалом и быстренько привела себя в надлежащий леди вид. Не будем ронять репутацию Гермионы пред грозными родственниками. Я спустилась вниз, где Люциус уже восседал во главе стола. Но обед еще не подали — ждали мою особу. Он осмотрел меня с ног до головы беглым взглядом. Убедившись, что со мной все в порядке, кивнул и подал знак эльфу. Я села рядом, и мы приступили к еде. Выглядел Малфой все таким же уставшим, но не встревоженным. — Значит, все сложилось хорошо? Не глядя на меня, он кивнул. — Думаю, можно и так сказать. Полностью волнения улягутся не скоро. Я молча жевала и думала, стоит ли озвучить свою просьбу сейчас. — Тебя что-то беспокоит? Верно, никогда не привыкну к такой заботливости со стороны Малфоя. — Надеюсь, я могу посетить работу в ближайшие дни? Он подумал и дал согласие, но взял обещание, что сделаю это не ранее завтрашнего полдня. Конечно, я пообещала. Куда деваться-то, все равно не выпустит раньше. После обеда мы разошлись по спальням. Я сидела на кровати и гадала: будет ли хорошей идеей появиться в Центре? Я ведь ничего не знала там. Ни расположения, ни имен сотрудников. Надо написать Реддлу и попросить о помощи. Он не откажет и поймет мое любопытство. Тем более, я не собиралась задерживаться надолго. Тут же изложив свои соображения на бумаге, отправила небольшой конверт с совой. Глаза упали на лежащий дневник. В нем какая-то загадка. Нет никаких имен. Вообще. Даже подружек и соседок по комнате. Есть предположение, что на него наложены чары. Своеобразная защита от посторонних глаз. А может, все банальнее. И она так и писала. Я продолжила чтение. Мы были схожи очень во многом. Но Гермиона - человек более закрытый и сложный. Некоторые суждения мне как по венам нож. Она циничная, тщеславная. До самого ужина я читала и сравнивала. Потом снова составила компанию свекру за столом. После приняла ванну и сидела возле горящего камина с чашкой травяного настоя. Вилетта сообщила, что возвратился мистер Смит, но пожелал сразу отправиться спать и просил передать свои извинения. Совсем забыла про него. Все мысли о дневнике. Через полчаса моя голова коснулась подушки, и я уснула. Когда солнце только начало освещать округу робкими лучами, в окно моей спальни постучалась угольно-черная птица. Этот шум и вывел меня из царства сна. Я неохотно поднялась и впустила, как выяснилось, большого филина. Пока отвязывала и читала послание, он несколько раз ухнул, смотря немигающими глазами. — Ты есть хочешь, красавчик? И в подтверждении моих слов, филин принялся поглощать угощение, сидя на подоконнике. Мистер Реддл не стал отговаривать и пообещал встретить ровно в час дня. В столовую, где уже был Малфой, вслед за мной зашел американец. Люциус быстро позавтракал и через камин отправился в министерство. — Удачно ли прошел вчерашний день? — Неплохо, лучше, чем сам ожидал. Сегодня я в вашем распоряжении. Теплая дружелюбная улыбка осветила его гладковыбритое лицо. Он неспешно потягивал горячий зеленый чай, такой же, как у меня. — Предпочитаете чай, а не кофе? — Да, видно, это тоже досталось от бабушки. Она его обожала. Теперь уже я улыбалась, вспоминая утренний разговор вчерашнего дня. — Мистер Смит, вы не могли бы составить мне компанию сегодня? Я хочу посетить Центр и удостовериться, что все образумилось. Естественно, я понимала, что он отправился бы со мной в любом случае, ввиду своей неформальной должности. Поэтому поспешила избавиться от возникшей бы неловкости. Без пяти час дня мы встретились в гостиной и решили, что я отправлюсь прямо сейчас, а он появится в Центре через пятнадцать минут. Я вышла из камина в каком-то пустом кабинете. Странно. Где встречающие? Куда идти-то не знаю. Я села на стул. Подожду минут пять, потом уж, полагаясь на удачу, пойду искать мистера Реддла самостоятельно. Дверь отворилась и впустила высокого мужчину, коим оказался Реддл младший. Карл, если не ошибаюсь. — Леди Малфой... Или, раз мы в неформальной обстановке, Гермиона, приветствую тебя. Я ответила не сразу, так как его увидеть не ожидала вовсе. — Приятная встреча, Карл. Я думала, меня встретит твой отец. — Его задержали дела. А тебе необходим сопровождающий? Плохо себя чувствуешь? Или боишься кого? Ты же здесь как дома. Черт. — Легкое головокружение после перемещения через каминную сеть. Сейчас все пройдет. Он пристально и даже выжидающе смотрел на меня. Под этим взглядом стало неуютно. — Как обстоят дела? Надеюсь, никаких серьезных последствий? Все также не отрывая от меня своих обжигающих черных глаз, он ответил: — Слава Мерлину. От нас отстали. Авроры еще вчера покинули Центр. Реддл младший подошел ближе и сел на соседний стул. — Мне бы хотелось узнать твое мнение, Гермиона. Как ты думаешь, что могло случиться с миссис Браун? У меня похолодели пальцы, которые чуть сильнее вцепились в сумку. Что я могла сказать? Живот скрутило волнением, тяжелый ком застрял в горле. Оторвав от него свой взгляд, в надежде посмотрела на дверь. Он хмыкнул. — Не хочешь говорить? Или есть что скрывать? Я не знала, как реагировать на его выпады. Какие у него с Гермионой взаимоотношения? Издевается? Интересуется? Волнуется? — Для начала я бы хотела обсудить это с твоим отцом. — Ну, конечно. Хотя компетентнее тебя, касаемо зелий, нет никого. Тебе ли не знать… Договорить он не успел. Зеленое пламя в камине явило мистера Смита, который шагнул в комнату и немного удивленно посмотрел на сидящих перед ним людей. — Добрый день, леди Малфой, мистер Реддл. — Здравствуйте, мистер Смит. Вы к моему отцу? Карл смерил Грейсона снисходительным взглядом, отмечая магловское облачение и взъерошенный вид. — Вы правы. Надеюсь, леди Малфой окажет мне честь и проводит меня. К сожалению, я был тут всего один раз и не запомнил дорогу. Я улыбнулась ему и облегченно выдохнула. Разумеется, незаметно. — С удовольствием, мистер Смит. Идемте. Дойдя до двери, обернулась и посмотрела на Реддла младшего. — До встречи. Он кивнул, а мы с американцем вышли в коридор. Сделав несколько шагов, Грейсон наклонился и прошептал: — На самом деле, я прекрасно помню, куда нужно идти. Позвольте сопроводить вас, мисс Малфой. В зеленых глазах вспыхнул веселый огонек. Я приняла его предложение и пошла за ним, петляя по бесконечным и одинаковым коридорам. В полном молчании мы добрались до резной деревянной двери. Грейсон уверенно постучал, раздался голос Реддла старшего, и мы вошли. — Гермиона, прости, что не смог встретить тебя. Потребовалось мое личное присутствие. Он подошел и пожал руку моему спасителю. — Мистер Смит, я рад, что вы сопровождаете Гермиону и не оставляете ее одну. — Но, мистер Реддл, я считаю, мистеру Смиту больше незачем охранять меня. Никаких доказательств и обвинений не предоставлено со стороны Аврората. Реддл вздохнул, занял свое место за столом и сказал: — Да. Но глава отдела просто так не отвяжется. Пока не докопается до истинной причины. Будет держать на прицеле. — Они считают это убийством? Я присела на предложенный Реддлом стул и возмущалась. — Если да, то на каком основании? — Так думает лишь начальник, мистер Брекстоун. Очень принципиальный и известный своей неуступчивостью и подозрительностью человек. Он также предполагает, что миссис Браун проходила курсы либо мануальные, либо психологические втайне от мужа. — Такое разве было? — Разумеется, нет. Даже если и было, я не стал бы сразу сообщать об этом. Сначала провел проверку внутри, без их вмешательства. Потрясенно замолчав, я негодовала. Репутация, безусловно, на первом месте. — Пройдем в твой кабинет, я покажу кое-что. Втроем мы отправились в сердце Центра — исследовательскую лабораторию. Зайдя в кабинет Гермионы Малфой, как гласила табличка на двери, Реддл обратился ко мне. — Твои магические ключи при тебе? Покачав головой, я беспомощно осмотрелась. — Ничего страшного, ты оставила мне запасные на крайний случай. Он подошел к сейфу, скрытому за иллюзорной картиной. Повернулся ко мне и поманил рукой. — Ты должна своей рукой открыть. Иначе сработают сигнальные чары. Я вставила ключ и почувствовала легкое покалывание и тепло. Замок щелкнул и дверка бесшумно отворилась. — Ээ, мистер Реддл, что именно вы хотели показать мне? На трех полках лежали многочисленные папки и свитки. — Синяя папка с серебристым драконом. Я перебрала все бумаги вручную, но не нашла искомое. Что же такое. — Мистер Реддл, вы уверены, что именно такая папка находится здесь? Он сам убедился в отсутствии нужного материала и, не веря, продолжал смотреть на нас с Грейсоном. — Это невероятно. Выходит, дела обстоят еще хуже, чем я ожидал. — Что случилось? Как могли отсюда пропасть документы? Реддл мерил комнату шагами и лихорадочно пытался сообразить. — Наши беды не кончились, Гермиона. — Что вы хотите этим сказать? Неужто… Приоткрылась дверь, и красный сложенный самолетик из бумаги приземлился на ладони Тома Реддла. Он побледнел, руки задрожали, грозя смять послание. — Красный — наивысшая степень важности и срочности. Он прошептал это настолько тихо, что я не все расслышала, но поняла. Случилось что-то страшное и непоправимое.