Я дала слово

Мы снова спустились вниз и пошли прямо по коридору, пока не уперлись в дверь в самом конце. За ней стояли три кровати, на которых лежали странного вида люди. Одинаковая серая одежда скрывала страшную худобу и почти прозрачную кожу с синими прожилками. Мужчина в углу хрипел и дергался, но его удерживали магические путы. Он пытался что-то сказать сквозь кашель и сплевывал обильную слюну. Девушка справа будто спала: грудь медленно и ритмично поднималась, вся поза была расслабленной. Вот только широко раскрытые глаза в невидящем взгляде отрицали здоровый сон. Стеклянные зачарованные пузырьки закапывали в каждый глаз лекарство, заменяя окаменевшее веко. Пожилая женщина полулежала и крючковатыми пальцами выводила в воздухе замысловатые узоры. Беззубый рот то открывался в улыбке, то сжимался складками. Никто из них не обратил на нас никакого внимания. Словно они находились и не здесь совсем. Я в шоке смотрела на Карла, который проверял записи в журналах и делал новые пометки, попутно замеряя пульс у всех пациентов. Что с этими людьми произошло? — У них выявились осложнения в ходе экспериментального лечения. Видимо я задала вопрос вслух, раз Карл так точно ответил. — Но зачем они решились на такое? — Они были безнадежно больными, Гермиона. Мы смогли излечить их, но, как оказалось, у разработанного метода есть побочные эффекты, которые пока нам не подвластны. Карл подошел ко мне и взял за руки. — Поэтому очень важно, чтобы ты вспомнила все как можно скорее. Их жизни зависят от тебя и твоих знаний. Не в силах смотреть на мучения пациентов, я вышла в коридор и глубоко задышала. В последнее время тошнота возникала от любого волнения, запаха или резкого движения. Это пугало и внушало опасения о нарушениях в течении беременности. — Мерлин! Гермиона, с тобой все хорошо? Идем, я дам тебе успокоительное зелье. Мне совсем ничего не хотелось принимать из его рук, а уж тем более лекарства. Но он уже аккуратно сжал мое предплечье и повел к выходу. — Сколько пациентов с подобными осложнениями здесь находится? — Из девяти осталось восемь. Алиса не выдержала, хотя она была самой адекватной и даже иногда разговаривала с нами. Остался еще один ребенок: семилетний мальчик Энди, но он в коме. С каждой ступенькой вверх я убеждала себя, что никогда не стану целителем, если вернусь домой. Слишком больно, слишком страшно. На мою жизнь всего этого досрочно хватило с избытком. В светлом и чистом кабинете Карл протянул мне склянку и потребовал выпить. Я колебалась, не решаясь. — Вообще-то, это твой запас зелий и твой кабинет, так что отбрось глупые сомнения. Карл мог быть жестким, если хотел. Я послушно опрокинула в себя содержимое и чуть не выплюнула обратно. Ну и гадость. — Как прошел сеанс с мистером Смитом? Он, старательно избегая моего взгляда, повернулся спиной и принялся раскладывать папки по местам. — К сожалению, результаты неутешительные. Завтра Грейсон попробует достать последние забытые воспоминания. Но на это уйдет много сил и его, и моих. — Гермиона, если понадобится моя помощь, ты только скажи. — Он снова смотрел прямо на меня. — Я был бы более полезен там, где воспоминания касаются непосредственно работы. Он говорил логичные вещи, но почему-то я все равно не воспринимала его всерьез. — Гермиона? Как ты? Он опустился на корточки рядом со мной и сжал мои холодные ладони. — Я говорил с Грейсоном. Теперь неделя кажется недостаточным сроком. В твоем положении опасны сильные перегрузки. Поэтому я попросил смягчить способы воздействия. Я видела, что Карл остался недовольным новостью. Он закрыл лицо рукой и тяжело вздохнул. По пути в комнату мне попался Драко. Он предложил прогуляться по лесу, на что я с радостью согласилась. Мы молча вышли из шатра и направились по еле заметной тропе в чащу. Пение птиц и шелест листвы прогнали тягостное ощущение, и дышать стало легче. Пряный запах коры и мха напомнил мне о Запретном лесе и его обитателях. Я взглянула на задумчивого Драко и решила поговорить с ним хоть о чем-нибудь. — Кто водится тут? Драко встрепенулся, но, улыбнувшись, перечислил всех живущих существ, которые оказались не такими уж и опасными. Я не знала, о чем ещё поговорить с ним. Да и он не торопился высказаться. — Драко, я случайно увидела детскую. Значит, у нас будет мальчик? — Я не знаю, если честно. Думаю, мальчик. Мне что, клещами из него слова вытаскивать? Что-то не похоже на семейную идиллию. — Ты сердишься на меня? Он остановился и, заправив руки в карманы брюк, оперся на дерево. Серые глаза смотрели устало и немного обреченно. — Конечно, сержусь. Ты могла отправить патронуса, что с тобой все в порядке. Ведь я места себе не находил. Спасибо отцу, что предупредил. — Он знал, где ты? Неужели вокруг меня были одни лицемеры? Никто не говорил абсолютной правды. Не зря я сторонилась Люциуса с его заботой. А патронуса больше создавать не собираюсь — достаточно одного прокола. — Вся семья знала, что я уехал не просто так. — Он резко сменил тон и добавил: — Прости, я забываюсь. Сложно осознавать, что ты потеряла большую часть воспоминаний. Ведь они для тебя вся жизнь. Драко протянул руку, которую я приняла чуть поколебавшись, и прижал к себе. Мне следовало быть осторожней. Он, как муж, мог понять все еще быстрее Фреда. Не нужно шарахаться от него и коситься с недоверием. Драко уткнулся носом в мое плечо и обхватил округлившийся живот. — Милая, я с ума сходил тут без вас. Мне казалось, что ты подвергаешь ребенка неоправданному риску. Если бы я знал. Я решительно провела по мягким светлым прядям, стараясь передать этим жестом ласку и заботу. — Драко, и ты меня прости. Сейчас не время сомневаться друг в друге. Он снова поцеловал меня, но уже нежно и еле ощутимо. Такой Драко не пугал, а удивлял. Странно, я никогда раньше не замечала, какие красивые у него глаза. Серые с темными вкраплениями. Или выражение вечной злобы и ненависти полностью меняли их цвет? Даже расслабиться получилось. Драко нехотя отстранился и пригладил мои непослушные волосы. — Ты решила вернуться к школьной прическе? Мне нравится, — бархатный голос обволакивал, а теплая улыбка успокаивала. — Нам нужно идти. Сегодняшнюю ночь проведем вместе. Как я не гнала от себя подобные мысли, они все равно буравили мой мозг и наполняли настоящим страхом. Драко, конечно, муж Гермионы, но спать с ним мне не хотелось. Только чем мотивировать отказ? Беременность? Усталость? Потеря памяти? Его первый поцелуй напугал своим напором и страстью. Боюсь представить, что он сделал бы в постели. Драко проводил меня до шатра и ушел по тропе за деревья к месту, куда мы прилетели ночью. Сверху раздавались крики фестралов и перепуганных ворон. Заходить внутрь не было желания. На душе тяготел огромный груз, который мешал нормально думать и анализировать. Получалось, Карл говорил не только про тот Центр, но и про этот. Как относиться к Реддлу младшему, я тоже не знала. Вроде он не сделал ничего плохого, но взгляд его черных глаз пробирал до дрожи. Зато Карл мог похвастаться завидным трудолюбием и преданностью своему делу. Осунувшееся лицо говорило, что он много времени проводит на работе, заботясь о пострадавших. Сначала на официальной должности, потом здесь. И не стоило забывать о творящемся хаосе в Центре. Тем более с болезнью Реддла старшего. Удивительно, как Карл еще рассудок сохраняет. Мне бы такой источник сил. Отбросив в сторону сомнения, я решительно переступила порог. Остальные пациенты нуждались в моем внимании, пусть и не совсем профессиональном. На первом этаже располагались небольшие двухместные палаты, в которых лежали наименее пострадавшие клиенты. Кто-то читал книги, кто-то рисовал, а некоторые спали под воздействием сонных чар. По внешнему виду было трудно сказать чем именно они болели. Контраст с теми, кто находился внизу, ужасал. Если здесь все казалось обычным терапевтическим отделением, то там камеры с обреченными на смерть. Девушка примерно моего возраста оторвалась от рисования и помахала рукой с зажатым в ней карандашом. Она улыбалась открыто, по-детски и смешно поправляла длинные распущенные волосы. — Привет, Гермиона. Ты забыла про нас? Я скучала по нашим совместным занятиям. Прозрачные голубые глаза напомнили мне Полумну. Та тоже иногда казалась странной. — Знаешь, но зато я кое-что вспомнила. Так, выходит, что она, как и я, страдала потерей памяти. Какая ирония. Чистое лицо девушки сияло радостью, а сама она заерзала на стуле от нетерпения. — И что же ты вспомнила? — Чьи-то кисти рук, которые очень сильно дрожали. Помню звон разбитого стекла и кровь на белом рукаве. Все остальное как в тумане и никак не поддается мне. Она протянула мне лист бумаги. С удивительной точностью рисунок показывал ухоженные и изящные кисти рук с длинными пальцами. Темные пятна крови были едва заметны на светлой одежде, очень похожей на мантию целителей. Имело ли какое-то значение ее воспоминание? Девушка теребила ворот синей больничной рубашки и покусывала нижнюю губу. — Ты что-то еще хочешь сказать? Не нужно стесняться меня. И я ни в коем случае не буду смеяться над тобой. Обхватив себя руками, словно вдруг замерзла, она тихо проговорила: — Когда я вспомнила это, мне стало очень страшно и тоскливо. Я кричала, а врачи суетливо бегали вокруг. Наверное, они напоили меня успокоительным, и я уснула. Но теперь мои сны превратились в кошмары. Она закачалась, уставившись куда-то в одну точку. Мне стало жаль такую молодую и такую несчастную девушку. — А ты еще кому-нибудь рассказывала про воспоминания? — Нет. Никто не прислушивается ко мне, кроме тебя. — Она резко наклонилась и схватила меня за руку. — Пожалуйста, помоги. Я чувствую, что не должна здесь находится. Что-то тянет меня отсюда. Один раз я хотела сбежать, но попалась. Я видела безумный страх и мольбу в голубых глазах. Сердце снова дрогнуло от жалости, и мне пришлось пообещать ей помощь. Только вот каким образом это можно было сделать? — Давай договоримся, хорошо? Если вспомнишь что-то еще, то не рассказывай никому, кроме меня. Она с радостью согласилась, и мне стало стыдно перед ней: я не могла гарантировать ей безопасность и исцеление. Сославшись на другие важные дела, я ушла к себе в комнату. Необходимо разобраться, что делать дальше с информацией, которая камнем легла на грудь, затягивая на самое дно. Казалось, мне никогда не выплыть. Каждая последующая волна била так больно и безжалостно, что силы таяли при судорожных попытках удержаться на плаву. Хорошо, я уже привыкла к беременности и старалась двигаться менее порывисто и стремительно. Часы показывали шесть вечера. Надо же, как быстро прошел день. Я прилегла на краю кровати и заплакала. От жалости к себе, к пострадавшим и от непредсказуемости будущего. Надежда умирала медленно и мучительно, терзая рассудок. Никто не сможет помочь мне — пора привыкать к такому положению вещей. Я боялась думать о том, что могло происходить в моем настоящем мире. Близких мне людей, возможно, уже нет в живых и возвращаться не к кому. Мысли настолько ужасали, что я поспешила забыться спасительным сном. Знакомая обстановка комнаты, в которой я очутилась, успокоила. Но лишь на секунду. Из темного угла вышла Гермиона. — Какого лешего? Что ты творишь? Я просила тебя быть осторожной и не доверять людям из Ордена. И что я вижу? Ее трясло от негодования. Глаза метали молнии, раскрасневшееся лицо покрывала испарина. Она вскинула руку с поднятым вверх указательным пальцем и пригрозила мне. — Ты все портишь! И все погубишь зазря. Мои старания летят псу под хвост. Как и вся жизнь. Гермиона, я разочарована. Придется идти на крайние меры. Она решительно двинулась ко мне. Воинственный вид отталкивал, поэтому я трусливо отступила на пару шагов. Что эта Гермиона задумала? Наверняка ничего хорошего. Ей нравился мой страх — она довольно улыбалась и уже почти вплотную приблизилась. Я закричала. — Милая, проснись. Это всего лишь кошмар. Ну же. Чьи-то заботливые руки гладили меня по волосам, успокаивая и возвращая в реальность. Разлепив глаза, я увидела встревоженное лицо Драко. — Ты напугала меня. Я только вошел, а тут ты кричишь. Я растерялась от неприкрытой нежности в голосе Малфоя. Черт, он сидел на корточках и внимательно следил за мной. Лунный свет ложился на его голый торс и мокрые растрепанные пряди волос. Сейчас Драко выглядел весьма привлекательно, и он знал об этом. Уголки губ приподнялись в улыбку в недвусмысленном намеке. Я мысленно застонала. Ведь он несколько месяцев не видел жену и, вероятно, испытывал некоторые потребности, которые мне удовлетворять совсем не хотелось. Категорично не хотелось. Невольно я отодвинулась к стене, тем самым освободив ему место. И конечно, он не преминул воспользоваться этим. Браво, Гермиона. Облегчила положение, называется. Драко крепко прижал меня к себе и зарылся лицом в мои спутанные кудри. Тонкое платье не могло оградить от горячего соприкосновения с его обнаженным телом. Мерлин, что же делать? Малфой же совершенно точно знал, чего хотел, поэтому с выдохом опустил руку на мое бедро и весьма ощутимо сжал его. Я панически соображала, как поступить: то ли убежать без оглядки, то ли попробовать отговорить. Оба варианта казались глупыми и неуместными. — Я так скучал, любовь моя. Я старалась не дышать слишком громко, а то поймет еще не так. Но получалось плохо. Даже озноб он принимал за желание. — Не бойся, я не буду настаивать. Драко взял мою ладонь в свою и прижал к выпуклости в трусах. Матерь божья! Его член дернулся в ответ на касание. Я потянула было руку обратно, но Драко не позволил. — Прошу, подари мне хотя бы такую ласку. От удивления я замерла. Он хочет, чтобы мои губы прижались к его… Б-р-р. Ну уж нет. Драко улыбнулся и покачал головой. — Для начала достаточно и рукой. О, разумеется, так намного легче. Спасибо, муженек. Я прикусила губу от досады и задумалась. Если соглашусь, то наши отношения сгладятся, если откажусь — накалятся. Но я никогда не делала ничего подобного. Девственница в почти девятнадцать лет. Хотя меня такое положение дел вполне устраивало. Мои пальцы непроизвольно дрогнули, отчего член снова дернулся и горячо запульсировал. Стон Драко подсказал, что ему понравилось. Неужели все так просто? Сжимать и поглаживать? И он растекается перед тобой лужицей? Я сжала сильнее и услышала более громкие стоны. — Подожди. — Он оттянул резинку трусов и чуть приспустил их. Как же я была рада, что в комнате стояла темнота. Осязать легче, чем видеть. Я прикрыла глаза и отчаянно пыталась думать о чем-нибудь отвлеченном. Но хриплые стоны и движения его бедер навстречу моим рукам не давали забыться. Через минуту, после того, как я ускорила темп, Драко зажмурился и излился горячей струей на мягкую ткань платья. После блаженно вытянулся во весь рост и прошептал, засыпая: — Я люблю тебя. Мне же стало очень стыдно. Я брезгливо очистила платье и аккуратно перелезла через заснувшего Драко. Нужно пройтись и развеяться. Но, если честно, возвращаться в постель вообще не хотелось. Внизу было тихо и безлюдно. Я прошла вдоль стеклянных дверей, за которыми также не доносилось ни звука. Тенью проскользнула мимо пустующей в ночное время стойки администратора. И наконец вышла на свежий воздух. Ветер перешептывался с кронами деревьев и ласково взъерошил мои волосы, обдувая лицо приятной прохладой. Если закрыть глаза, то можно живо представить, что стоишь в Запретном лесу. Здесь также ощущалась тревога от подстерегающих под каждым кустом возможных опасностей. Только за спиной нет надежного и безопасного Хогвартса. Там люди, которых я не знаю и которым мне приходится доверять свою жизнь. — Не спится? Почему-то бесшумное появление Грейсона меня перестало пугать. Он встал рядом и поднял взгляд к небу. — А звезды у вас те же? Я улыбнулась его любопытству. А ведь действительно — положение созвездий в мирах не одинаково. — Те же, но расположены немного под другим углом. Мне до сих пор необычно смотреть на них. Он повернул голову в мою сторону и начал внимательно разглядывать меня. Я старалась казаться равнодушной, но видимо выходило не очень. Последовал тяжелый вздох. — Вы с Гермионой разнитесь невероятно сильно. Ее аура подавляет людей, подчиняет. С тобой я чувствую лишь спокойствие. От тебя не ждешь подвоха в любой момент, и это здорово. Его невеселый смех что-то тронул глубоко внутри, отчего я, совершенно не думая, коснулась мужской ладони и ободряюще сжала. Не нужно было смотреть на него, чтобы понять, что он удивился. Ответное пожатие вызвало волну странной нежности. Я все же подняла глаза и вздрогнула. Бледное лицо оказалось в нескольких сантиметрах от моего. Дыхание сбилось. Он что, поцелует меня? Легкое касание губ к щеке было невесомым. Но этого хватило, чтобы сердце в груди запрыгало. Захотелось взмахнуть палочкой и снять чары. Вместо зеленых глаз на меня должны смотреть карие глаза Фреда. Тоска в них больно ранила. Рука даже потянулась к карману, но я остановила себя. В носу защипало — пришлось отвернуться. Сейчас он нуждался в моей силе и поддержке. — Вот, возьми, — Грейсон вложил в ладонь холодную цепочку с тем самым кольцом с бирюзой, которое я нашла в кошельке. — Когда-то давно я подарил его Гермионе с предложением быть всегда вместе. Но она вернула кольцо. Прошу принять в знак доверия. Я молча кивнула, не в силах сказать и слово. Да и какие слова могли правильно передать мои эмоции? Так мы и простояли еще минут пятнадцать. После он попрощался и скрылся в зеленой гуще. Возвращаться в комнату все так же не хотелось. Я решила обогнуть шатер и еще потянуть время, пока Драко не проснулся и не бросился меня искать. До моего слуха донеслось фырканье фестралов, так похожее на лошадиное. Через пару шагов впереди мелькнули чьи-то тени. Над головой с ветки встрепенулась сова и тревожно заухала. Внутри похолодело. Я остановилась. Вокруг все было спокойно, но именно это и настораживало больше всего. Никаких звуков, не считая шелеста листьев. Отточенным движением я вытащила палочку, которая воинственно забелела в лунном свете. Кровь застучала в висках, мешая хорошенько прислушаться. Кто-то позади, выкрикнувший обезоруживающее заклинание, развернул меня. Но я все равно не успела отразить удар. Палочка вылетела из рук. Нападавший поднял ее и подошел ближе. Лица видно не было — его скрывал огромный капюшон. — Давай не будем терять время, Гермиона. Оно давно идет против нас. Я узнала обладателя голоса, но не понимала, почему он прячется. Еще один взмах его палочки навеял на меня сонные чары. Спустя миг наступил мрак. Пробуждение было тошнотворным. Благо кто-то предусмотрительно поставил ведро возле ног. Я оказалась привязанной к стулу посреди комнаты, размеры которой не определялись из-за плохого освещения. Противная струйка стекала по подбородку, вызывая чувство омерзения к собственному положению. И злости. Необыкновенной злости к себе и похитителю. Конечно, он не вызывал моего доверия, но его поступок говорил за него. Я зарычала в пустоту от бессилия. — Брось, Гермиона. Бесполезно сопротивляться. Как и постоянно убегать. Никакой злобы или ненависти в голосе. Только усталость. — Ты мерзавец, Карл. Зачем этот спектакль? Я была у тебя под носом. Что мешало нам поговорить? Я не видела его усмешку, но почувствовала ее. Мантия с капюшоном скрывала высокую фигуру, горой стоявшую рядом. — Ты ведь знаешь, что стадия переговоров прошла. Пора приступать к действиям. Я вытащу все из твоей головы. Никакие блоки не помогут тебе. Гордо вскинув лицо, я смерила Карла презрительным взглядом. — Если ты такой храбрый и сильный, каким себя считаешь, почему прячешься от меня? Секунду он помешкал, но все же опустил капюшон. Я громко ахнула от увиденного. Красивое лицо покрывало множество волдырей. Вишневая сыпь покрывала кожу ушей и шеи. Губы распухли, будто от укусов пчел. Волосы местами повылазили, оставляя проплешины. Отвратительное зрелище, но я не могла отвести глаз. — Вспомнила? Побочные эффекты поражают воображение, не так ли? Я ничем не лучше тех несчастных. Отрицательная динамика не оставляет мне шансов. Я умираю, как и все остальные наши пациенты. На одно мгновение мне стало жаль его. Но моя участь пугала больше. Рвотный позыв вновь заставил склониться над ведром и, будто, перед Карлом. — Нет времени ждать. Прости, но другого выхода я не вижу. Карл поднял палочку на уровне моего носа и буквально выплюнул: — Легилименс. Магия не давала отвернуться. Я забилась на стуле, силясь освободиться. Но заклинание парализовало и тело. Ну вот и все, доигралась. Я приготовилась к штурму и уже начала ощущать слабые толчки в сознании. Без знаний основ окклюменции, а уж тем более без практических занятий, мои жалкие попытки защититься были смешны. Еще пару толчков — и все выплывет наружу. От Карла исходила волна силы. Она затрудняла дыхание и давила к земле. Но ничего не происходило. Толчки участились и стали более ощутимые. Карл вспотел и тяжело дышал от прилагаемых усилий. Тщетно. Мои воспоминания крепко держались за барьеры, не подчиняясь чарам. Я удивленно захлопала глазами. Как так получалось? В способностях Карла я не сомневалась, как и в своих. В чем же дело? — А-а-а! Мерлин! Карл схватился за голову и истошно кричал. Палочка выпала из рук и укатилась в темноту. Но я неотрывно смотрела на Реддла младшего, не понимая, что произошло и что будет дальше.