Я дала слово

Он упал на колени, истошно крича. На пол закапала темная кровь, от вида которой в животе завязался тугой узел. Тошнота снова подкатила к горлу, но я усилием воли сдержала порыв. Нужно сохранять ясность мысли, иначе этот сумасшедший погубит нас обоих. — Что ты сделала? Зачем? Его вопросы вторили моим догадкам. Действительно странно. В комнате никого нет. Никто мне не помогал. Я не могла дать отпор такому натиску. Ни духовно, ни физически. — Ничего. Какой смысл, Карл? Сама не понимаю… — Хватит врать! Я устал от твоей лжи. Она привела меня туда, откуда не возвращаются. Карл медленно поднялся и вытер рукавом кровь с носа. Отыскав палочку, он очистил мантию, окидывая меня злостным взглядом. Только где-то в глубине черных глаз скрывались настоящая паника и страдание. Мне опять стало жаль его. Безвыходность порой толкает на чудовищные поступки. Я успела не раз убедиться в этом, попав сюда. Но внезапное спокойствие Карла настораживало. Он будто ждал чего-то. Или кого-то. — Если бы ты изначально была честна со мной, всего этого бы не случилось. Никто бы не пострадал и никто бы не умер. Но теперь слишком поздно. Я сначала хотел попросить прощения, правда. Увы, не могу. С лязгом открылась входная дверь, впуская рассеянный свет. Невысокий мужчина на мгновение замер на пороге, словно сомневаясь, но тут же бодро спустился по ступенькам и встал рядом с Карлом. Я нахмурилась, вспоминая его имя. — Добрый ночи, миссис Малфой. Я искренне огорчен, что нам приходится встречаться при подобных обстоятельствах. Мистер Реддл прав: время наступает на пятки. Отсюда суетливость и соответствующие неудобства. Но, спешу порадовать, здесь вы находиться больше не будете. Он взмахнул палочкой, навевая сонные чары. Засыпая, я вспомнила его. Джером Ларкинс — человек, который привел меня в особняк Торнтона. Запах жареного бекона, подразнивая, разбудил меня и вытащил из тягучих сновидений. По высокому белому потолку лениво прыгали солнечные зайчики, а из открытого окна доносился шум моря. Моря? Я резко вскочила на колени, но почти сразу же завалилась на бок: мягкая перина обволакивала невесомой пеной и не давала удержаться на коленях. — Доброе утро. Неужели я слышу голос Фреда без надоевшей ненависти и злобы? Утро поистине доброе. Улыбнувшись в подушку, я подняла голову. От вида Фреда в обтягивающей белоснежной рубашке с распахнутым воротом у меня захватило дух. Сверкающие на солнце рыжие волосы свободно струились вдоль лица. И он улыбался, черт возьми. Это был почти тот же Фред, которого я всегда знала. Только у здешнего Фреда в глазах целый мир — манящий и загадочный. Обещающий. Видимо, поддаваясь настроению, я томно выгнула спину и сладко потянулась. И тут же смущенно поправила съехавшее одеяло, приоткрывшее обнаженные ноги. Фред жадно ловил каждое мое движение, заставляя меня краснеть и укутываться плотнее. — Тебе нужно позавтракать. Потом мы обсудим твое положение. Мерлин, я совсем забыла, что, наверное, уже в сотый раз нахожусь в плену. И, весьма вероятно, в большой опасности. Нега сменилась гневом. Да сколько можно? Я словно кукла, которую все используют как хотят и где хотят. Надоело. Хочу домой. А еще сильнее плюнуть в рожу главному, виновному в моих бедствиях. Знать бы, кто это. Решительно откинув одеяло и поправив одежду, я прошмыгнула в ванную, на которую любезно указал Фред. Наспех умылась и поторопилась поесть, так как желудок жалобно стонал, напоминая про жареный бекон с яичницей. Одежды мне не предоставили, поэтому пришлось накинуть синий пеньюар и покрепче затянуть пояс. Хотя это мало спасало — шелковая ткань то и дело норовила разбежаться и приоткрыть оголенные части тела. Устроившись после плотного завтрака на низком диване, я кивнула Фреду и вся обратилась в слух. — Ты наверняка очень злишься, понимаю. Но я так рад тебя видеть, несмотря ни на что. Я не смогла удержаться от улыбки. Как же приятно, когда такое говорит человек, знающий меня настоящую. И не требующий никаких сведений или знаний взамен. В отличие от похитителей. — И сразу хочу попросить прощения за вчерашнее. Хорошее настроение разом пропало. — Ты знал, что меня снова похитят? Фред, я требую объяснений. Он поднял ладони перед собой, защищаясь от моих словесных выпадов. — Знал, но ничего не мог с этим поделать. Мне нельзя выдавать себя раньше положенного времени. Зато кольцо помогло тебе избежать ментальной атаки от Карла. Теперь я окончательно растерялась. Так это кольцо помешало Карлу? Каким же, интересно, образом? — Мне придется начать издалека, чтобы ты поняла. Фред уселся на край подоконника и подпер плечом открытую раму. Тяжелый вздох подсказал мне, что разговор будет долгим и не самым веселым. Что ж, давно пора узнать, что произошло между ним и Гермионой. — Я влюбился в Гермиону с первого взгляда. Не тогда, когда она переступила порог Большого зала, будучи еще малышкой. Нет. На ее третьем курсе. В Хогвартсе проводился форум, на который приехали учителя и ученики других магических школ. Гермиона открывала его своей яркой вступительной речью. Именно тогда, я понял, что пропал. Эти горящие энтузиазмом глаза, убедительные слова и уверенность в себе покорили многих в тот вечер. Я же потерял сон. Сделав паузу, Фред нервно провел рукой по волосам. Видимо, воспоминания причиняют боль и по сей день. — Ночью уверял себя, что это просто наваждение, а утром все началось вновь. Вскоре я сдался и смирился. Никто не знал, кроме Джорджа, разумеется. И так до самого последнего моего курса. Я долго не решался пригласить ее на выпускной бал. Но она согласилась сразу же после предложения. Слишком счастливый, тогда я не заподозрил ничего странного. Ни ее нервозности, ни заплаканного лица. Может, все могло пойти иначе, кто знает. О, у всех есть такие воспоминания и моменты, которые хочется пережить заново и исправить так, чтобы все изменилось к лучшему. Обычно они гложут сердце по ночам или же в минуты глубокой печали и одиночества. Сейчас Фред раскрывался передо мной, обнажая душу. И я прекрасно понимала его состояние. Но ничем помочь ему не могла. Только вниманием и участием. — Оказалось, судьба решила зло подшутить над нами. Весь праздник Гермиона была сама не своя. Постоянно дергалась, почти не слушала, что я говорю, озиралась. Ее взгляд сверлил компанию Драко Малфоя и Поттера. Помню, я обиделся и ушел прогуляться по коридорам. Еще одна моя ошибка. Я оставил Гермиону одну. Возвращаясь, я встретил Джинни. Она сказала, что Гермиона ждет меня в ванной старост. Подмигивания сестры убедили меня, что мои сомнения напрасны и я небезразличен Гермионе. И не раздумывая ушел к ней. А ведь мог догадаться по хитрому и заговорщицкому выражению лица Джинни, что что-то тут нечисто. Я кивнула, мысленно соглашаясь насчет упрямости и своеволия Уизли младшей. Если уж та чего-то хотела, то всегда получала это. Но наша версия нравилась мне куда больше, естественно. — Когда же я вошел, поцелуй со вкусом сладкого вина на губах полностью обезоружил меня. Остатки мыслей улетели прочь. Помню, что тоже пил из ее бокала. Мы смеялись, целовались и признавались в любви. Я был счастлив. Тогда и подарил ей кольцо, вернее кинул его на дно бокала, чем вызвал новую волну смеха. И новую порцию горячих поцелуев. В общем, мы пробыли там до утра. А потом… Мое сердце сжалось от плохого предчувствия. Значит, именно утром и произошел тот самый взрыв, ударная волна которого похоронила его надежды раз и навсегда. Бедный Фред. Гермиону было отчего-то не жаль. Пусть я и не знаю, что двигало ею, и что она говорила. Мне хотелось заглянуть в глаза Фреда и выразить ему свое сочувствие, но он не смотрел на меня. Ведь мои глаза — ее глаза. Стало как-то неприятно от такой мысли. Да весь мой вид напоминал о ней. Для него, наверняка, рассказ — настоящая пытка. — Такой яростной и разгневанной я никогда не видел ее. Она кричала так, что поначалу я не сразу понял, из-за чего. Оказывается, на моем месте должен был быть Малфой. Это его она ждала, и что я все испортил. Я упомянул Джинни, но стало еще хуже. Обвинения обрушились на всю нашу семью. Я молча слушал, как Гермиона поливает меня грязью и как растаптывает мою самооценку. Даже тогда я не оставлял надежды, что можно исправить ситуацию. Но она увидела кольцо на пальце. С отвращением и брезгливостью Гермиона сняла его и кинула мне в лицо. «Мне ничего не нужно от такого жалкого типа, как ты. Я ненавижу тебя. Будь ты проклят!» Вот, что я запомнил последним в то утро. Положение, которое мне показалось удобным, теперь таковым не являлось. Спина затекла и заныла в пояснице. Ноги замерзли, поэтому я встала и прошлась перед кроватью туда-сюда. На Фреда смотреть было страшно. Разглядывание узорчатого покрывала безопаснее. Потому что иначе не удержусь и кинусь утешать, а Фреду вряд ли нужно это сейчас. Но и молчать казалось неправильным. Меня так и порывало заключить его в объятия и заверить, что все отныне будет хорошо. А будет ли? Кто я такая, чтобы обещать, да еще впустую? За своими мыслями я и не заметила, что Фред тоже поднялся с подоконника и кружил вокруг стола. — Фред! Я сама испугалась, как громко прозвучало его имя из моих уст. Он остановился и встретился со мной взглядом. — Ты не жалкий. И ты не заслужил таких слов. Он в два шага оказался возле меня и, шумно выдохнув, прижался своими губами к моим. От неожиданности я оступилась, но тут же вцепилась в отвороты рубашки, прижимаясь ближе. Горячие сильные руки легли на талию, даря тепло и ощущение правильности происходящего. Под напором чувств мои губы приоткрылись. Мне до дрожи хотелось коснуться Фреда языком и попробовать его на вкус. Но он опередил меня. Палящая волна покатилась по телу, сосредотачиваясь внизу живота. Я не могла, да и не желала сдержать хриплый стон блаженства. Пальцы Фреда сильнее сжали мою плоть. Тонкая шелковистая ткань будто исчезла по волшебству. Иначе почему ощущения были настолько острыми, я не понимала. Вдруг в животе закололо жгучей болью. Ребенок быстро заворочался внутри, причиняя еще больше боли. Фред в страхе отпрянул, когда вместо стона наслаждения, я взвизгнула. Он пытался удержать меня рядом, но мне почему-то казалось, что так станет только хуже. Кровать остановила мое отступление. Я аккуратно присела на краешек и испуганно погладила живот. Боль прошла так же внезапно, как и началась. Губы горели и еще хранили вкус Фреда, который уже никогда не забудется. Очень хотелось слизать кончиком языка аромат страстного поцелуя, но что-то не давало сделать это. Я подняла глаза на Фреда. Тот схватился за голову и еле слышно ругнулся. — А сейчас я объясню, почему так произошло, и почему Гермиона сразу не узнала меня в ту ночь. Сердце продолжало оглушительно стучать, но я взяла себя в руки и настроилась слушать дальше. Следовало до конца разобраться. — Все дело в зелье, которое Гермиона самостоятельно разработала в лаборатории мистера Реддла. Его можно назвать совершенной амортенцией, но это не совсем верно. Зелье, скрепленное заклинанием, магически связывает души. И настолько крепко, что разлука с любимым причиняет физическую боль. Оно и было подмешано в вино. Моя любовь к ней превратилась в одержимость. Я сбежал из страны, чтобы попытаться забыть и найти возможное противоядие. Но ничего не получалось: ни забыть, ни исцелиться. И я возненавидел ее настолько сильно и страстно, насколько любил. Это мучило и тело, и душу. Другие девушки превратились в тени. Только она перед глазами. Отчаявшись, я утоп в болоте, из которого не так просто выбраться. Орден, да. Я искал ответы, а они могли помочь. Зелье? Оно во всем виновато? Но зачем Гермионе нужно было кого-то опаивать им? Фред и так любил ее. Да и Драко тоже. Ведь это его она планировала заманить в ванную, как я поняла. — Драко Малфой — богатый аристократ, красавец. А Гермиона всегда считала, что достойна только лучшего. Ведь она хотела сделать этот мир совершенным во всем, и начала с себя. Зелье должно было дать гарантию, что Драко будет принадлежать лишь ей и никому больше. Джинни так не считала. Сестра давно сохла по горделивому слизеринцу. Таким образом, она и обманула нас в тот вечер. Вместо Драко привела меня, а одураченный Рон достал ей оборотку, чтобы под видом Гермионы переспать с Малфоем. Настоящий театр, верно? Мерлин, неужели Гермиона настолько цинична? Какие гарантии могут быть в делах сердечных? Нельзя решать за других, кого любить, а кого ненавидеть. — По-моему, Драко и так очень сильно любит ее. Зачем… И тут мне вспомнились слова Джинни. Она говорила, что Гермиона любила Фреда и боялась этих чувств, поэтому решила применить зелье. Только гарантия заключалась в том, что это она полюбит Драко и забудет Фреда. Тогда бы ей ничего не мешало осуществить свою мечту. Как же глупо. Мне захотелось накричать на Гермиону, обвинить в эгоизме и нездоровом честолюбии. Возмутительно. Моя душа требовала справедливости. Никто не заслуживал подобной участи. А ведь ей самой должно быть хуже всех. Своими же руками загубить жизнь. А то, что она загублена, я вижу по происходящим событиям. Все катится по наклонной, и как остановить этот поток, не понятно. — Так весь сыр-бор из-за какого-то любовного зелья? Фред, наконец, успокоился, по крайней мере внешне. — Конечно, нет. Из-за другого зелья. Его она разрабатывала с Карлом. Он тоже помешанный на науке. Они славно спелись. И поначалу у них все шло гладко и ровно, пока не произошел раскол. Основная причина мне не известна. Знаю лишь, что в своих расчетах они допустили ошибку. И Гермиона нашла ее, но не посчитала нужным делиться открытием. Вскоре она пропала со всеми своими документами и бумагами. И где она может находиться теперь, никто не знает. — А чем ценно новое зелье? — Зелье Неуязвимости. Помнишь, я говорил об одном американце-магле, который оказался невосприимчив к любым заклинаниям. Особенно Забвению. Гермиона заинтересовалась этой темой. В ранние года также были зафиксированы подобные случаи. Там она познакомилась с Грейсоном Смитом. Он предложил сотрудничество, на что она согласилась, пусть и не сразу. Сначала шла переписка, в ходе которой Грейсон заподозрил нечто странное. Потом они договорились о встрече здесь, в Англии. Он обратился в Отдел Тайн и поделился опасениями. Был разработан план по внедрению Невыразимца в Орден. Оказалось, что крупная организация имеет свои интересы и всячески способствует развитию Центра. Грейсон тщательно следил за деятельностью орденцев в Америке и давно понял, что дела они творят далеко не чистые. И их интерес к разработкам Центра носит весьма не альтруистский характер. Я во все глаза уставилась на Фреда. — Так этот Невыразимец — ты? Ты работаешь в Отделе Тайн? — Я. Теперь ты понимаешь, почему я не могу выдать себя. Мы подобрались невероятно близко, и сейчас нельзя делать резких движений. Орден терпел неудачу за неудачей, они на взводе. Крауч рвет и мечет. Осталось поймать их непосредственно за руку. Заполучив тебя, они успокоятся и расслабятся. — Ну, спасибо, утешили. И сколько мне тут сидеть? Я как канарейка — постоянно в клетке. Фред рассмеялся, снова становясь самим собой. Напряжение ушло и даже дышать стало легче. Я вдруг поняла, что совершенно не боюсь. Он рядом — и этого достаточно. — А что же произошло между нами… во время… Черт, я чувствовала, что краснею, но ничего не могла поделать. Было страшно произносить вслух слово «поцелуй». А Фред понял и заулыбался еще шире. Негодник. — Я не знаю как, но Гермиона пришла к выводу, что зачатие ребенка от меня сможет избавить нас от действия зелья. Естественно, обо мне она не думала, только о собственном спасении. И как видишь, вроде работает способ-то. Что? Я аж подскочила. Ребенок от Фреда? Гермиона пошла на измену ради исцеления? Но что она собиралась сказать Драко? Тут в моем воображении возник образ розовощекого младенца с рыжими завитками. Карие глаза с восторгом взирают на склонившегося над ним Фреда, а беззубая улыбка своей искренностью так похожа на отцовскую. — Я был необычайно удивлен, когда получил от нее приглашение встретиться. Хотел наоборот уехать куда подальше, но не удержался. Как и не смог удержаться от близости. А ведь догадывался, что все неспроста. Утром пожалел, конечно. Она рассказала о цели, привела доводы, которые, по ее мнению, могли принести нам долгожданную свободу. Тогда мне впервые захотелось ударить ее. Наотмашь, чтобы выбить всю эту дурь из шибко умной головы. От подобных мыслей я вышел из себя и высказал ей все, что накопилось за годы душевных мук. А она лишь предложила встретиться еще несколько раз, пока не забеременеет. Я поклялся, что больше никогда в жизни не прикоснусь к ней. И ушел. С тех пор мы не виделись. Милая картина растаяла. В который раз я поразилась расчетливости Гермионы. Хотела ли она ребенка по-настоящему, да еще и от Фреда? А как же чувства Драко? Они оба как пешки, которые она двигает, исходя из своих желаний. Мерзко. Возникла ассоциация с Амбридж, б-р-р. Я передернула плечами, прогоняя неприятные думы. Шаги за дверью напомнили мне, что я пленница. И опять разозлилась на всех. Надоели эти игры, правила которых не знаешь и не хочешь знать. Дверь бесшумно открылась, и показалось лицо Ларкинса. — Вы уже проснулись? Замечательно. Ждем вас внизу через полчаса. Фред покажет дорогу. Ларкинс ушел, а Фред взмахом палочки наколдовал красивое платье свободного кроя и удобные мягкие мокасины. — Надеюсь, полчаса мне хватит, чтобы привести в порядок волосы. Фред хохотнул, качая головой, но все же галантно предложил помощь. — О, не стоит. Утомительное дело, поверь. Справлюсь. Он пожал плечами и отвернулся к окну, увлеченно разглядывая плывущие облака в синем небе. В полчаса я все-таки уложилась. Фред повел меня по широкому и светлому коридору. Иногда нам на пути попадались портреты, изображенные люди на которых с любопытством смотрели на нас и перешептывались. Вскоре мы свернули направо и оказались у стеклянных дверей, ведущих на открытую террасу. Темный дощатый пол идеально сочетался с белой мебелью: аккуратные стулья с мягкой спинкой стояли вокруг круглого стола. Букет красных тюльпанов выделялся ярким пятном на белоснежной скатерти. Почему именно они привлекли все мое внимание. Ни сидящий на одном из стульев Крауч, ни стоящий у парапета Ларкинс. Только стебли цветов, настолько длинные, что бутоны, казалось, растекались кровью по ткани. — Доброе утро, уважаемая миссис Малфой. — Крауч встал в приветливом жесте, демонстрируя, что светские манеры и в таком положении не кажутся лишними. — Хорошо отдохнули? — Неплохо, но благодарить вас я не собираюсь. — Ваше право. Теперь мы можем спокойно поговорить и обсудить наше дальнейшее сотрудничество. Присаживайтесь. Как же меня раздражала его вежливость и мнимая учтивость. Гад ползучий. Я села подальше от него и невольно взглянула на Фреда, ища невербальной поддержки. Он опустил веки в знак согласия и устроился напротив меня. Ну, Крауч, можешь бросать какие угодно фразы и слова, я не одна и смогу выдержать. Крауч оторвал нежный лепесток и принялся неспешно растирать его между пальцами. Почему-то мне показалось это неприятным зрелищем. Я с трудом отвернула голову в сторону Ларкинса. За ним виднелась зеленая лужайка, по которой разгуливали какие-то тонконогие птицы и пара небольших оленей. Затянувшееся молчание Крауча угнетало и предсказывало нечто плохое. Мне стало холодно, несмотря на уже припекавшее солнце. Я сцепила руки в замок, прекрасно понимая, что Крауч расценит жест, как попытку защититься. Но спину держала ровно, почти без напряжения. — Когда мы виделись с вами в последний раз, вы были куда более разговорчивы. Хорошо, начну я. Он выпустил лепесток, и тот, обескровленный, лег мутным пятном на скатерть. — Карл рассказал о вашем несчастье. Потеря памяти невероятно печальное событие, особенно для вас. Соответственно и для нас тоже. Поэтому, мы решили упростить задачу. Его многозначительный взгляд обжег меня. Ничего хорошего от их решения не будет. Я видела дьявольский блеск в глазах. Он наверняка наслаждался моим неведением. Ведь обычно все было наоборот. — Вы пробудете здесь, пока не придет время рожать. Дальше по вашему желанию: останетесь с ребенком или он останется один. Холод внутри стал расползаться по всему телу. Ноги окаменели, по спине побежал рой колючих мурашек. Под ложечкой засосало так сильно, что я боялась сделать вздох — легкие распирали грудь до боли. Дрожь дошла до кончиков пальцев, пришлось сцепить их сильнее. Как же страшно. Вместе с тем хотелось накинуться на него и расцарапать самодовольную рожу. Чтобы не видеть этой жуткой ухмылки, едва читаемой в приподнятых уголках губ. Я перевела взгляд на Фреда. Никаких эмоций. Ну же, Фред. Речь идет о твоем ребенке. Возможно. Скажи что-нибудь или сделай. Защити его. Услышь меня, прошу. Лишь тень промелькнула в светло-карих глазах. Фред… — На изучение его ДНК может уйти очень много времени. Вы бесполезны в проведении исследований. Но ваша роль тем не менее важна. Крауч чуть подался вперед, нависая над столом. — Вы можете вспомнить что-то. Либо же вся память вернется к вам. — Он снова сел прямо и мерзко улыбнулся. — Беременность — удивительная вещь. Кто знает, какие изменения произойдут с вами под воздействием гормональных всплесков. Я предлагаю остаться после родов. Ребенок будет при вас и, в случае возвращения воспоминаний, возьмете контроль над лабораторными исследованиями. А если еще и результат окажется максимально положительным, то почти вся слава ваша. Маги продвинулись так далеко в генетике? В моем мире с этим все довольно сложно. Но отдавать им ребенка, тем более в качестве подопытной крысы, я не собиралась. Неужто они думают, что такое вообще возможно? Какая мать отдаст свое дитя в руки сумасшедших? Тут мое сердце екнуло. Гермиона могла бы. Нет, не отказываясь от него, но спокойно изучая под микроскопом его клетки. В который раз я обхватила живот руками, не в силах просто сидеть и слушать. И конечно, Крауч понимающе закивал головой. — Жизни ребенка никто и ничто не угрожает. Все зависит от вашего решения, миссис Малфой. Вам будут предоставлены великолепные условия для проживания. Уютный дом, вкусная еда, огромная территория для прогулок. Библиотека также в вашем полном распоряжении. Помогать вам будет Фред и один домашний эльф. Значит, они предлагают сидеть мне в клетке. А если я не соглашусь, что тогда? Фред заметил мои терзания. Он понял, что я не хотела так просто сдаваться. — А если… Но Фред предостерегающе мотнул головой, сверля меня тяжелым взглядом. — А если меня начнут искать, что очень даже вероятно, то, как быть? — Не волнуйтесь. Проблема уже решена. Никакой паники в обществе и дома. Боюсь представить, как они смогли устроить мое незаметное исчезновение. Что ж, пока придется играть по их правилам. Я рада, что в охранники мне приставили Фреда. Он расслабился, но не подавал виду. Зато в глазах читалось явное одобрение. — Раз в неделю вас будут осматривать. Безопасность — вот что сейчас важнее всего. При малейших недомоганиях мы окажем своевременную помощь. Еще бы. Ну, по крайней мере, моей жизни ничего не угрожает. Можно дышать спокойнее. Фред рядом, и это странным образом вселяло надежду на благополучный исход. Нехотя, я вновь сцепила руки в замок и даже выдавила некое подобие улыбки. — Вполне благоразумно. Я согласна остаться здесь вплоть до родов и после них тоже. Довольный Крауч вскочил и хлопнул в ладони. Появился старый домашний эльф, который низко поклонился и сообщил, что готов исполнить любое поручение. — Проводи миссис Малфой в медицинский кабинет для осмотра. Потом возвращайся ко мне, и я дам тебе задание. Большие темные глаза эльфа уставились на меня в ожидании. Я поспешила встать и последовать за ним, уж больно скорее хочется отвязаться от всех и остаться наедине со своими мыслями. Или наедине с Фредом, как шепнул внутренний голос. Мерлин, дай мне сил выдержать это испытание. — До свидания, миссис Малфой, — кинул вслед Крауч. Я не стала оборачиваться, лишь прибавила шаг, поспевая за удивительно шустрым эльфом. Хватит на сегодня любезностей. Фред за мной не пошел, но ощущение, что он не сводит с меня глаз, согревало. В кабинете низкорослый колдомедик задал несколько вопросов о ходе беременности, сделал замеры и, записав что-то на пергаменте, отпустил отдыхать. Эльф молча проводил меня до комнаты и исчез с щелчком пальцев. Я обессиленно повалилась на кровать, кляня судьбу за выкрутасы. Наверное, мне стоит написать книгу о своих приключениях. Она, несомненно, побьет популярность Локонса. На такие выдумки даже бы он не сподобился. Я захихикала бредовым мыслям, но они помогли отвлечься и позволили ненадолго уснуть. Поначалу мелькали смутные образы: лица Гарри и Рона, чьи-то руки на моих плечах. Потом резкий переход, словно внезапная трансгрессия. Сидящая за столом Гермиона выглядела совсем иначе, чем в прошлый раз. Она, не говоря ни слова, пододвинула листок бумаги. На нем аккуратным столбцом были пронумерованы ингредиенты какого-то незнакомого зелья. — Выпей этот настой перед сном. Оно свяжет нас крепче, и мы сможем поговорить подольше. Нам многое нужно обсудить. Я запоминала состав, повторяя про себя названия ингредиентов, их количество и способ приготовления. Не то, чтобы имелось желание пить его, но задать Гермионе вопросы и получить исчерпывающие ответы не отказалась бы. Чернила стали расплываться, как и сама комната. Очертания поменялись на спальню, куда меня определили орденовцы. В ящике стола я нашла свиток чистого пергамента и перо с чернилами. Быстро, пока помнила, записала рецепт. Перечитала. Вроде все верно. Одна проблема — где раздобыть ингредиенты? В дверь тихо постучали. — Войдите. Когда в комнату вошел Фред, я обрадовалась. С ним можно посоветоваться и решить: стоит ли идти на это. Только придется рассказать ему о монетке и о необычном месте, где мне является Гермиона. И еще неизвестно, как он отнесется. Видеть его снова злым очень не хотелось бы. Но сначала нужно спросить о том, что Орден задумал по отношению к ребенку. — Отдохнула? Хочу сразу сказать: переживать не стоит. Тебе и ребенку ничего не угрожает. Еще до родов мы успеем нейтрализовать их. Ты веришь мне, Гермиона? Я верила и одновременно боялась. Удастся ли обмануть Орден в лице Крауча? Что, если не выйдет? Фред также может пострадать, узнай они правду. — Верю, но не могу не опасаться. Это так рискованно. Тебя могут раскрыть, и что будет с тобой тогда? Я останусь одна и… И я заплакала. Не сильно, но горько и обидно. Он тут же оказался рядом. Горячая ладонь прошлась по щекам, вытирая слезы. В потемневших глазах плескалось отчаянье. — Прошу, не сомневайся во мне. Твоя поддержка важна для меня. Я спасу тебя и ребенка. Или умру. — Вот умирать вовсе и не надо. — Хлюпнув носом, я слабо улыбнулась. — Потому что должна еще кое о чем рассказать тебе. Пока я сбивчиво и неуверенно объясняла природу и способ моих путешествий в таинственную комнату, Фред молчал. Я протянула пергамент с рецептом, который он тщательно изучил. — Ну, в целом, все кажется безобидным. Состав необычный, но и не специфический. Я могу их принести хоть сейчас. Уверена ли ты, что хочешь увидеть Гермиону? Вдруг это плохо обернется? — Только она может ответить на вопросы. В первую очередь, где она находится и что творится вокруг ее персоны. Я не имею право отказаться от такой возможности. Вслух озвучивать желание вернуться домой я не стала. Не тогда, когда он смотрит с такой тоской в глазах, отчего мое сердце пропускает удары и бьется чаще. Фред, находясь в своем мире, кажется очень одиноким человеком. Несмотря на большую семью и брата-близнеца. Моя беспомощность раздражала. Я не могу прекратить действие зелья и освободить его. Остается лишь надеяться и верить, как он и просит. — Хорошо. Я понимаю тебя и не буду препятствовать. Но позволь быть рядом на случай непредвиденного. — Я бы сама попросила об этом, если бы ты не предложил. — Я отмахнулась от весьма соблазнительной картины: в полумраке он наблюдает за мной и за моими телодвижениями. Распущенные волосы скрыли покрасневшие вмиг уши. Так, Гермиона, соберись. Никаких лишних мыслей. Он радостно кивнул и позвал эльфа принести обед. Сам же пошел собирать необходимые ингредиенты. Значит, ужинать придется в одиночестве. Зато есть время хорошо подумать и подготовиться к встрече, которая обещала быть интересной и весьма полезной.