An Inch of Gold/ Дюйм Золота

      Саске не ушел далеко.       Было ли это от того, что какая-то логическая часть его мозга знала, что это было плохой мыслью, или же от того, что он переставал чувствовать ноги — он и сам не был уверен.       Хотя ему было практически всё равно: слишком много мыслей, одолевали его голову, не маловажной из которых являлся тот факт, что, по-видимому, его будущий ребенок его ненавидит.       Хотя он и не мог принять эту истину сейчас, поскольку одна единственная мысль ярким пламенем затмевала все другие.       Это не Сакура.       Человек, которого он однажды убьёт, чтобы получить Мангекё Шаринган, чтобы одолеть брата и возродить клан. Человек, убийство которого будет доказательством того, что Саске заботится о нем больше всего на свете.       Не. Сакура.       Она будет жить.       Его охватило ощутимое облегчение, поставившее его в абсолютное недоумение.       Разумеется, девочка никогда не была ему безразлична. Просто мысли о ней были отложены в ту часть его мозга, куда он откладывал всё, с чем хотел разобраться после убийства Итачи. Что бы он ни чувствовал к ней — всё это было не важно, или, по крайней мере, он хотел так думать. То же самое повторял он себе каждый раз, когда кто-либо сближался с ним, даже если иногда и забывался.       Судя по его ощущениям — казалось, будто с плеч свалился тяжеленный камень, а грудь наполняло неожиданное тепло — он держал недостаточную дистанцию. Его команда — особенно Сакура — стали значить для него больше, чем он когда-либо признает вслух.       Нет, правда, она чертовски раздражала.       Он даже не помнил её до того, как она начала пытаться донести до него свои чувства. А после, не помнил, когда она не пыталась этого делать. Если бы она просто не была так на этом помешана, он, возможно, с удовольствием проводил бы с ней время. Откровенно говоря, Сакура была единственной из всех, кого он знал, кто был так же умен (а на деле, умнее), как и сам Саске. Было бы неплохо проводить время с кем-то, кто может действительно обсуждать темы помимо рамена или же эротических книжек.       Даже если бы она не была столь раздражающей, какая-то маленькая часть Сакуры вселяла в него легкий ужас.       (Он никогда в жизни этого не признает.)       Характер Сакуры был крайне вспыльчивый, и Саске был крайней рад тому, что именно Наруто был тем, кому от нее доставалось, поскольку Саске видел следы от её ударов. Если бы у этого придурка по какому-то счастливому стечению обстоятельств не было способности так быстро восстанавливаться, он бы проводил в госпитале каждую неделю. Саске было достаточно психических и эмоциональных потрясений в жизни — ему неплохо жилось и без дополнительных физических увечий вне миссий.       Но, несмотря на все эти небольшие недостатки, Сакура была милой.       Она была единственным поистине невинным человеком из всех, кого он знал. В отличие от остальной Команды Семь, за её плечами не было темного прошлого или же ужасающих секретов. Она никогда не знала потерь и никогда в жизни не ненавидела кого-либо по-настоящему. Какой бы ни была ситуация, она источала ауру доверия, которой Саске бы никогда не смог добиться даже спустя годы практики. Если не брать во внимание её характер, ум и доброта Сакуры были тем, что заставляло его и Наруто хотеть защищать её.       Это объясняло, почему и он, и Наруто (а Наруто скрывал свою влюбленность ещё хуже Сакуры) были так привязаны к ней, пусть и каждый по-своему.       До тех пор, когда в один прекрасный день, как оказалось, останется лишь Саске. Однажды, эта добрая, светлая девочка будет принадлежать ему. По какой-то необъяснимой причине она дождется, пока он закончит свою охоту на Итачи, согласится выйти за него замуж, и поможет ему восстановить его…       Саске напрягся. По его щекам и шее пробежала волна тепла, когда до него дошла вся суть этого факта.       У них есть дочь. И, возможно, другие дети.       И существует лишь один путь к их рождению, что означает, что однажды, у него и Сакуры будет…       Саске не смог сдержать судорожный глоток осознания. До момента, когда его начнут волновать подобные вещи, были еще как минимум пара лет, но, возможно, ему стоило поговорить с Какаши об… их практической реализации.       Нет, плохая идея. Какаши, скорее всего, даст ему ту свою дурацкую книжку.       И с кем, черт возьми, он должен говорить об этом?       Саске был рад, что не взял в привычку часто признавать таланты Сакуры, потому что теперь ему будет тяжело смотреть ей в глаза. Но если отбросить в сторону смущение, он чувствовал… надежду. Впервые в жизни — по крайней мере, сколько он себя помнил — какая-то его часть смотрела в будущее.       Ощущение продлилось лишь мгновение, уступив место неизбежной правде, открывшейся ему. Он не убьёт девочку, к которой он (вероятно, скорее всего, но он этого никогда не признает) испытывает чувства. Кто-то всё еще оставался. Кто-то, кого он убьёт, чтобы уничтожить Итачи.       Что вызывало другой вопрос — кто еще это мог быть?       У него не было друзей среди ребят из их выпуска из Академии — они даже не были близки. Со взрослыми он особо не общался.       Возможно, ему предстояло встретить кого-то в будущем?       Если только… нет, это бессмысленно. Саске не заводил дружбу в том плане, как делали его товарищи по команде. Он бы никогда не предал своих принципов, чтобы сблизиться с кем-то. Если только…       Если только, он это всё-таки сделает? Неужели будущий он будет искать кого-либо, чтобы сблизиться лишь для того, чтобы однажды убить его?       Так бы поступил Итачи.       Вся теплота, что Саске испытывал несколько мгновений назад, исчезла, уступив место ощущению тяжести внутри. Такую же тошноту он испытывал, когда думал, что ему предназначено убить Сакуру.       Если это правда, и ему было суждено стать таким же холодным и расчетливым, как и его брат, тогда почему, по словам Сарады, Наруто так уважал его? Почему Какаши — и, очевидно, будущий Хокагэ по совместительству — позволил такому, как он, остаться в Конохе? Ведь люди, которые предают дорогих им людей — мусор.       И почему Сакура будет ждать его?       Достаточно было того факта, что она простит его за убийство собственного брата. Что же тогда можно было о ней думать, если она простит его за то, что Саске специально сблизился с человеком, лишь для того, чтобы убить его? Либо она была скрытым социопатом (Саске сразу же отмел этот вариант), либо она обладала невероятным — даже правильнее сказать, ненормальным — чувством прощения, либо он ей не рассказывал об этом.       Что объясняло некоторые вещи, о которых говорила Сарада. Девочка — для Саске все ещё было сродни невозможному думать о ней, как о своей дочери — упоминала, что ничего не знает о прошлом. Очевидно, будущий Саске даже не рассказал ей о Резне Клана Учиха. Логично предположить, что он решил не рассказывать Сакуре о том, что он сделал — что он сделает — ради убийства брата.       Эти мысли совершенно не вписывались в представления Саске о том, каким должен быть брак. Он жил с родителями лишь несколько коротких лет, однако между ними не было секретов, его мать и отец уважали друг друга. Эти двое во многом оказывали большую поддержку друг другу, нежели полноценная команда из трех человек. Его мать присутствовала на всех собраниях клана вместе с отцом, сглаживала споры между соседями от его лица и помогала ему с бумажной волокитой. Разумеется, когда не заботилась об Итачи и о нем самом.       Однажды мама рассказала Саске о том, как они разговаривают с отцом на темы, которые никто из них никогда не упоминал в его присутствии, так что, очевидно, они как-то общались.       Хотя Саске ни одного их диалога не помнил.       Несколько раз он был свидетелем сцены, похожей на общение между ними. Учитывая, что никто из них не сказал ни слова, он не был уверен, можно ли это было назвать общением, но оно таковым казалось…       Неужели его брак с Сакурой будет построен на тайнах? Если это так, в таком случае заявление Сарады о том, что он «одно сплошное разочарование» звучало куда большей правдой, нежели ему хотелось.       Он слишком глубоко ушел в свои мысли. Саске заставил себя отвлечься от спутанного клубка мыслей и эмоций, норовивших взять верх в его голове. Сейчас, волновала лишь их миссия — найти выход, отыскать товарищей Сарады и остановить что бы то ни было, творящееся со временем. Потом он сможет спокойно забыть всю эту запутанную историю и оставить всё на будущего себя.       Лишь небольшой укол совести потревожил его при этой мысли; как Саске понял, будущий он несравнимо превосходил его во всем и знал куда больше. Пусть он и разбирается со всеми неприятными правдами и разговорами. Сейчас же Саске предпочитал разбираться с тем, что он мог объяснить или же ударить — и не обязательно в таком порядке.       Мир вокруг вернулся в свое привычное восприятие, не отгораживаемый сумбурными и сложными мыслями. Он старался сосредоточиться на чем угодно, чтобы не возвращаться к ним — на том, как жар поднимается от земли; на свисте воздуха в лабиринте тоннелей, прерываемый скрежещущим эхо, или же просто на запах земли. На что угодно, кроме…       — Ты не можешь так говорить! — услышал он, как Сакура зашипела на Сараду.       Что угодно, кроме девочки, на которой он однажды женится.       — Почему это? — с вызовом спросила Сарада. — Вряд ли ты сама это скажешь, хотя, очевидно, ты хочешь это сделать.       Сакура нахмурилась.       Да, она разрывалась между защитой характера Саске и тем, чтобы побежать за ним и убедиться, что с ним все в порядке. В то время, как её внутренний голос заверял, что Сарада не зашла слишком далеко, Сакура не могла перестать беспокоиться, что резкие слова девочки могли глубоко его ранить.       Она знала, как близко к сердцу Саске воспринимал всё, что касалось его семьи. Так же было и с Наруто, потому, когда Сакура взглянула на него, на лице блондина тоже читалась неуверенность. С одной стороны, Саске только что обидел его, что уже давно не ново, но, возможно, впервые кто-то не из команды Семь — формально, чужак — заступился за него.       Как бы то ни было, Сакуре не нравилось, как Сарада вела себя, и что-то ей подсказывало, что её долгом было указать девочке на это.       — Ты лицемерка, — спокойно сказала она темноволосой девочке. — Как можно говорить такое Саске, когда ты знаешь его от силы пару часов! — Сарада открыла было рот, чтобы возразить, но Сакура продолжала. — Возможно, когда-нибудь он и станет твоим отцом, но сейчас он ребенок, которого ты даже не знаешь. Скажи, ты сможешь подойти к незнакомцу и сказать ему то же самое? Твоей матери — кем бы она ни была — было бы стыдно за тебя!       Гнев Сарады тут же исчез. На самом деле, скорость, с которой её эмоции сменились на поражение и сожаление практически заставили Сакуру сделать шаг назад.       — Ладно, — сказала она, сделав глубокий вдох, — я…поговорю с ним. — Она сделала шаг по направлению к Саске, но тут же добавила через плечо с легкой обидой в голосе: — Но я не извиняюсь. Потому что я была права.       Она поспешила вперед, оставляя Сакуру в еще большем замешательстве, нежели до момента, как раскрылась личность девочки.       Наруто ошеломленно почесал затылок — Надо, пожалуй, пойти убедиться, что эти двое не поубивают друг друга. — Он прищурился, прокучивая эту фразу в голове еще раз, после чего захихикал. — Ух ты, никогда бы не подумал, что скажу такое.       — Как и я, — согласилась Сакура и отпустила его. Не было никакого смысла справляться о здоровье Саске, если рядом с ним его будущий ребенок и лучший друг, которые могли это сделать. Она всё больше убеждалась в своей ненужности, что было далеко не самым приятным чувством.       Не единственное неприятное чувство, решила она осознав, что за ней наблюдают. В самом деле, сенсей следил за ней, всё также лежа на спине бульдога.       И вот, Какаши снова приходится утешать обеспокоенную девочку-подростка. Он было надеялся, что он закончил с подобным много лет назад, но это ситуация снова повторялась с ним. Пусть это и не была смерть товарища, но перед ним была такая же маленькая девочка с разбитым сердцем.       Пусть ему и хотелось рассказать Сакуре о Сараде, Какаши понимал, что молчание здесь — лучший выход. Учитывая всё, что с ними произошло в этот день. Сакура переживает слишком сильно — всем сердцем — так что подобная новость взволнует её еще больше, что может повлечь непредвиденные последствия.       Какаши всё еще пытался прикинуть, стоит ли волноваться по этому поводу относительно Саске.       — С тобой всё будет в порядке, — сказал он ей вместо этого. — Тебе не о чем волноваться.       — Вам не обязательно делать это, — сказала ему Сакура, растянув губы в узкой фальшивой улыбке.       — Что не делать?       — Не старайтесь подбодрить меня. Наруто уже сделал это.       — Он беспокоится о тебе. Как и я.       Сакура вздохнула. — Все так обо мне беспокоятся. — Это приятно, конечно, но я справлюсь. Не то, что бы я была удивлена. В смысле, нам же тринадцать. Да и я не известных кровей, как Саске и Сарада. Да и Наруто, если учесть всю историю с «Четвертым Хокагэ». Это не могло привести ни к чему хорошему, я всегда это знала. Я уже очень давно рассчитала всю степень возможностей.       — Сакура…       — Вы не должны разговаривать, — продолжила она. — Вам лучше сконцентрироваться на собственном восстановлении и думать, как нам отсюда выбраться. Что, знаете ли, я очень хочу сделать сегодня.       — Разговоры меня не обессилят, — иронично подметил Какаши.       — Ну да, ладно. Тогда… мне лучше работать над контролем своих чувств. Мне не нужна Ваша жалость.       — Я не жалею тебя.       — Тогда Вам лучше побеспокоиться о Саске, — в её ответе слышались нотки стали. Сакура не хотела обсуждать это. Что Какаши прекрасно понимал — они были в пещере, и все слова эхом отражались о стены. Сейчас Саске был занят своими семейными (и еще более странными, нежели обычно) проблемами, так что она надеялась, что он не обратит на это внимания на время миссии. Сакура не хотела, чтобы он слышал её — она слишком боялась, что Саске осудит её за подобные чувства.       — Ему сейчас приходится справляться со всем этим потоком информации, — продолжила она — такая же проницательная, как обычно. — Готова поспорить, он даже представить не может, что делать со всем этим. Кроме того, я знаю, что мальчики Вам нравятся больше, чем я, так что считайте это своим освобождением от забот обо мне, хорошо?       Логично было принять это как посыл. Жизнь ниндзя не так проста для людей с сильными чувствами. В то же время, Какаши был до боли поражен мыслью, что Сакура думает, будто не нравится ему. Или же, что он не ценит её так же, как мальчиков.       — Ты ошибаешься, — сказал ей Какаши. — Ты можешь быть не так сильна, как они сейчас, но ты всегда можешь стать сильнее. У тебя огромный потенциал и море решимости преуспеть в чем-либо. По крайней мере, я так думал до сего момента. — Он вопросительно поднял на нее бровь. — Помимо всего прочего, ты намного более эмоционально устойчива, нежели твои сокомандники. Не знаю, заметила ли ты это.       — Разве что немножко, — согласилась она с легкой улыбкой на губах.       — Хорошо. Тогда ты также должна была заметить, что ты не единственная тащишь их вниз. У каждого из них свои проблемы и препятствия, тормозящие их развитие. Если бы у них была хотя бы половина твоей зрелости, вся командная работа была бы куда эффективнее.       Сакура зарделась.       — Будет честно сказать, что временами и ты бываешь слишком эмоциональной по поводу некоторых вещей, — продолжил Какаши, — но ты это когда-нибудь перерастешь. Не беспокойся об этом. Будь открытой со своими чувствами — пусть некоторые личности могут казаться вовсе бесчувственными сейчас, но это изменится потом. Мальчики тоже взрослеют, и они обязательно тебя догонят.       Его глаза остановились на удаляющейся спине Наруто.       — Хотя… может, и нет. Я к тому, что мальчики вовсе не нравятся мне больше, чем ты, — подытожил Какаши. — Все вы мои любимые студенты.       — Ладно, — тихонько прошептала она. — Но… со мной всё будет в порядке, обещаю.       — Конечно, так и будет, — глаза Какаши прищурились в улыбке.       На мгновение повисла тишина.       — Что ж… Нам теперь надо обняться? — спросила Сакура.       — Я не фанат обнимашек.       — Отлично. Потому что это было бы как-то стремновато.       

ナルト

      Сарада с легкостью догнала Саске, и продолжила идти, поравнявшись с ним.       Она хмурилась не столько от ситуации, сколько из-за мальчишки, поскольку тот шел, закопавшись в своих мыслях, и избегал её взглядов. Оба ждали, пока кто-либо из них заговорит первым, пусть Сарада из собственного опыта знала, что это было бесполезно. Пусть это и не была не та задумчивая тишина, к которой она привыкла. Не было смысла побуждать его к разговору, если он не хотел этого.       По всей видимости, Наруто никогда не задумывался об этом даже в этом возрасте, поскольку только что влез между ними.       — Так что, вы двое можете читать мысли друг друга? Потому что как по мне, так это совсем не похоже на разговор. Кажется, что вы пытаетесь замолчать друг друга до смерти. С одной стороны это было бы круто, но с другой — вообще не прикольно, поверьте! Мы же на миссии! Боже, Саске! Неужели я должен тебе всё объяснять. Ты всё время тащишь меня назад.       Шаринган Саске уничтожающе устремился на Наруто, но блондин казался совершенно невозмутимым. Сараде показалось, что его сжатый кулак начал искриться синим, но, прежде чем она успела сказать что-либо, Наруто отшатнулся от них. Он запрокинул голову вверх и принюхался.       — Эй! Теперь я тоже чую воду! — Он обогнал их, довольно улыбаясь. — Я хочу проверить — но я не буду уходить слишком далеко, так что вам двоим лучше вести себя хорошо! Не заставляйте Дядюшку Наруто ставить вас по разным углам! — Он усмехнулся и двинулся вперед.       Оба уставились ему в спину. Сарада подумала, что его куда более забавляла вся эта ситуация с «путешествием во времени», нежели должна была. Действительно, это же Дядя Наруто… Но чтобы он так журил её отца?       — Он точно помереть хочет, — с удивлением сказала она. Её детские фантазии сегодня рушились одна за другой.       — Хм.       Сарада подпрыгнула от столь неожиданного одобрения.       Саске снова смотрел перед собой, но теперь в его движениях было куда меньше напряжения. Каким бы раздражительным ни было вмешательство Наруто, очевидно, оно частично пробилось сквозь угрюмое настроение Саске. Теперь их молчание было куда менее мрачным, но всё таким же неловким. Позади них тихонько разговаривали Какаши и Сакура. Сарада делала всё возможное, чтобы не слушать, но это было крайне сложно, учитывая, как распространялся звук в пещере. Она надеялась, что Наруто не ушел далеко, потому именно он, вероятно, мог разрядить всю эту неловкую атмосферу и…       — Ты такая же надоедливая, как и она.       Слова были произнесены очень тихо, чтобы не отразиться о стены, но Сарада хорошо их расслышала. Она краем глаза взглянула на него в неверии — в конце концов, он первый решил заговорить.       Она ухмыльнулась отчасти довольной и, в то же время, горькой усмешкой. — К твоему сожалению, я слишком хорошо знаю, что это комплимент от тебя.       — Хм.       Еще одна долгая пауза. В этот раз она решила сдаться первой. — И я всё еще не собираюсь извиняться.       — Как и я.       — Прекрасно.       — Отлично.       Снова тишина. И тогда… —       — Ты собираешься рассказать ей?       Вопрос потряс Сараду. По его интонации она не могла определить, какого ответа от нее ждал Саске, даже если бы она могла решить, ответить.       — Я хочу, — наконец, призналась она. — Но это плохая идея. Она сейчас… совсем другая.       — Хм.       Он резко ускорил шаг, на что Сарада решила, будто сказала что-то не так. Саске сделал несколько шагов вперед, прежде чем развернуться перед ней и впервые посмотреть Сараде прямо в глаза.       — Нет ничего хуже, чем быть обманутым, — сказал он ей. — Думать о человеке одно, чтобы потом в самый худший момент узнать, что всё это было ложью? — На секунду он оставил вопрос витать в воздухе, после чего продолжил идти. — Пойду проверю, чтобы этот идиот не потерялся.       Сарада уставилась в спину отца. Это звучало почти так… как если бы он хотел, чтобы она рассказала всё Сакуре? Не обязательно потому, что он заботится о ней (хотя Сарада начинала подозревать, что он не столь безразличен, как хочет казаться). Казалось… что он не хотел, чтобы Сакура заблудилась во тьме.       Это чувство, которое Сарада понимала слишком хорошо. Она знала, что чувствуют люди, когда от них держат что-то в секрете. Она помнила ту всеобъемлющую, сокрушающую боль, снедающую её, когда Сарада думала, что её родители ей лгали. Когда она надумала себе, будто бы Сакура ей вовсе не мать. И даже когда она узнала правду, Сарада всё еще чувствовала ту тянущую, полную отчаянья пустоту от того, что мать не рассказала ей о настоящей причине постоянного отсутствия отца.       Но кто лгал Саске?       Сарада не думала, что это был кто-либо из команды — не было похоже, что у них есть секреты друг от друга. Кроме того, что Наруто был Джинчуурики, конечно, но это не столько личный секрет, сколько нечто, влияющее на судьбу всей Конохи.       В любом случае, она должна просчитать все плюсы и минусы от того, что будет, если она расскажет всё Сакуре. Или хотя бы узнать у Какаши, как избежать этого. Уже сейчас двое из тех, от кого она пыталась скрывать правду, уже знали её. Какая была уже разница, правильно? Сарада решила подождать до тех пор, пока они окажутся в месте, где на них не решит внезапно обрушиться пещера. Если им удастся найти более-менее безопасное место, тогда она всё расскажет.       Казалось, прошла целая вечность, прежде чем они вышли из гнетущей темноты.       Звук из пещеры, о которой говорил Саске, послышался прежде, чем они её смогли увидеть; низкий грохот водяного потока становился всё громче, пока тоннель, по которому они шли, не вывел их в сводчатую природную пещеру. Прямо напротив них расстилалось огромное плоское пространство у грунтовой реки. Во тьме вода казалась черной, и лишь под самой поверхностью виднелись быстрые вихри. Не было видно, откуда она вытекала, однако на противоположной стороне грота что-то было. С одной стороны, вода могла перетекать в водопад, но было очевидно и людское вмешательство. Там находилось нечто похожее на резервуар, напоминающий самодельную плотину. Уже старое, но всё еще функционирующее оборудование было частью механизма, прикрепленного к подобию шлюза. На другой стороне, где, как она решила, когда-то был водопад, не было ничего, кроме бездонной мглы.       Наруто стоял, склонившись над бездной. — Как думаете, насколько она глубокая?       — Насколько сильно ты хочешь узнать ответ? — ответил Саске. Вопрос прозвучал скорее зловеще, чем мягко.       Сарада присмотрелась, заметив, что крутой склон и бывший здесь ранее природный водосброс обросли водорослями. Им не за что будет ухватиться, если они упадут туда — контроль чакры не поможет. Она вздрогнула.       — Похоже, вот как всё это место работает, — Сакура тихонько рассматривала что-то рядом с Сарадой. Так подскочила, не услышав, как её мать появилась за ней.       Она проследила за взглядом Сакуры к самодельной плотине и поняла, что та была права. Единственная причина, по которой могли построить нечто подобное здесь, чтобы вырабатывать энергию. — Похоже на то.       — Здесь есть еще один тоннель, вон там, — сказал Какаши, проходя мимо них. Теперь он мог идти сам, но всё еще не отзывал бульдога. Огромный пес ковылял рядом с ним, принюхиваясь к месту, на которое показывал Какаши. — Это там ты чувствовал людей?       Пёс низко гавкнул, подтверждая его слова, и отправился в том направлении. Какаши последовал за ним.       — Похоже, мы, наконец, вернем тебя твоей команде, — предположила Сакура.       — Ага.       Тишина.       Сараде было интересно: неужели ей было суждено находиться в постоянной неловкости рядом со своими родителями в этом времени?       — Как твоя рука? — спросила Сакура.       Сарада оценивающе посмотреть на свою искалеченную часть тела, поморщившись. В некоторых рука кровоточила, где, вероятно, разошлись швы, и была покрыта грязью и пылью, от их побега.       — Думаю, Па… ам, Саске был прав. Скорее всего, придется её ампутировать.        Сакура фыркнула. — Не драматизируй. Лекарства, что мы дали тебе, сдерживают инфекцию. Мы просто должны её промыть и снова перевязать. Давай же. Можем сделать это сейчас.       Сарада удивленно моргнула, пока Сакура вела ее к реке. Всё таки, приз за Самое Внезапное Изменение Личности может уйти вовсе не Папе…       — Ты ведь не собираешься утопить меня в реке, верно? — спросила она, лишь от части в шутку.       — Только если ты снова что-нибудь ляпнешь, — сладенько ответила ей Сакура.       Они не могли себе позволить отдохнуть дольше, чем требовалось, но если Сарада сейчас не осмотрит свои раны, она больше не сможет ни чем помочь Команде Семь. Или же своей команде, когда они найдут их. Скорее всего, именно поэтому Какаши позволил им немного отстать.       Саске обследовал пещеру, в то время как Наруто стащил с себя куртку и рылся по карманам. Спустя несколько минут тяжких поисков, он нашел то, что искал — шоколадку — и принялся счастливо её жевать. Тем временем, Сакура принялась хлопотать над ранами Сарады.       — Разве этим не должен заниматься Какаши? — заметила Сарада.       — У меня такие же базовые медицинские навыки, как и у тебя, — резко парировала Сакура. — К тому же, я смотрела, как он это делал. Это не так уж и сложно.       — Прости, я не хотела тебя обидеть. Я просто… — Она осеклась, получив взгляд, полный замешательства.       Сакура вздохнула. — Нет, не извиняйся. Сегодняшний день оказался не очень… простым.       Что было мягко сказано.       — Не буду врать, — продолжила Сакура, работая над раной, мягко удаляя грязь и кровь из раны. Сарада сжала зубы, но боль стерпела. — Тот факт, что Саске — твой отец, нельзя назвать тем, чего мы ожидали от сегодняшнего дня этим утром. — Она глуповато закусила губу. — Но это тоже нельзя назвать оправданием.       Сарада запуталась. — Оправданием за что?       — Я не была к тебе так же добра, как если бы… — Она замолкла, на что Сарада предположила, что девочка хочет убедиться, что Саске их не слушал. Глаза Сарады метнулись к нему через всю пещеру, где он — делал вид, как ей показалось — был полностью погружен исследованием дамбы.       Наконец, Сакура продолжила. — Это не твоя вина, что он… что я… — Она нахмурилась, будучи, скорее недовольна собой, нежели кем-либо конкретным, и решительно продолжила. — Я уверена, что твоя мама потрясающая. Она должна такой быть, чтобы…       — Моя мама самая сильная куноичи в Конохе — а возможно, и во всём мире. Она могла бы быть Хокагэ, если бы хотела, — преданно сказала Сарада, не в силах игнорировать удивленную самодовольную ухмылку на лице Саске. Она была права. Он лишь делал вид, что не слушает. — Несколько раз её выдвигали на пост следующего Хокагэ, если что-либо случится с На… с нынешним Хокагэ. На самом деле, это касалось обоих моих родителей. — Она выдохнула, и продолжила с чуть меньшим энтузиазмом. — Не думаю, что мой отец когда-либо… В общем, он сказал, что он не в восторге от идеи, чтобы его лицо было на скале.       Сакура хихикнула — пусть несколько наигранно, но это был хороший знак.       — Не удивительно. — Последовала секундная тишина. Казалось, что беседа была уже закончена, но она заговорила снова. — Твоя мать… это ведь не Ино, так?       Сарада от удивления вздернула голову. — Что? Я не могу тебе этого сказать. – Пусть она действительно очень этого хотела. Какаши был слишком далеко, чтобы спрашивать его, а она хотела убедиться, что это позволено прежде, чем…       — От того, что я узнаю это, мир не рухнет, — заверяла Сакура.       — Да, но…       — Просто скажи мне!       — Но Какаши-сенсей…       — Даже не слушает. Он читает свою тупую книжонку.       — Что? Опять?!       Сарада обернулась посмотреть — так и было. Этот гад втихаря заталкивал свою оранжевую книжку обратно в карман.       — Именно! Так что, можешь сказать мне, и это останется только между нами.       — И Наруто, — встрял блондин, как по призыву внезапно появляясь за их спинами. В отличие от Саске, он даже не пытался сделать вид, что не подслушивал всё это время.       — Это… вообще поддается логике? — поинтересовалась Сарада в замешательстве.       — Нет, но ничего из сегодняшнего не поддается логике. А теперь скажи мне!       Все ждали, затаив дыхание.       Сарада выдохнула. — Нет, это не она.       — Ох, слава богам, — прошептала Сакура, после чего разразилась смехом. — Хах! Это лучшая новость за весь день!       — Похоже, для вас не в новинку подобные соревнования, да?       — Это не соревнование — это великое соперничество, — Сакура фыркнула, после чего выдавила из себя тяжелый смешок. — Хотя, думаю, в нем больше нет особого смысла. Причиной всего этого был… Не важно, — сказала она, прочистив горло и после обращаясь к Сараде. — Надеюсь, он не разозлится на меня, но нам придется пожертвовать лоскут от рубашки Саске-куна. У меня кончились бинты, а тебе нужно сделать перевязку.       — Думается, ввиду последних событий, его сейчас вряд ли заботит судьба своей рубашки, — заметила Сарада.       Сакура задумчиво кивнула. При помощи куная она осторожно отрезала длинный кусок синей ткани от низа рубашки. Сарада заметила, как осторожно Сакура старалась не повредить символ учива — ей показалось это до странности трогательным.       — Я тут кое-что заметил, — сказал Наруто, наблюдая, как Сакура перевязывает Сараде руку. — Раньше, когда ты рассказывала нам всякие смущающие истории, чтобы мы тебе поверили — ты ничего не говорила про Сакуру-чан.       — Ну… я… — она не была уверена, как ей стоит ответить на этот вопрос. Причина, по которой она не сказала ничего про Сакуру, была в том, что Мама рассказывала ей очень много о себе — еще больше смущающих и личных подробностей, чем она знала об остальных. Сарада не думала, что её мать была бы в восторге, если они бы это всё выдала.       — Просто это не честно, — продолжал Наруто.       — Заткнись, Наруто, — приказала Сакура с натянутой улыбкой на лице.       — Нет, серьезно! Мы хотим услышать что-нибудь смущающее и про нее тоже!       — Не то, чтобы я от вас что-либо скрываю. Мы всё время с вами на миссиях, так что вы, ребята, и так знаете обо мне все.       — Ага, но Сарада не знает.       — Ну, может она проводит со мной не так много времени, — легко предположила Сакура; наигранный эффект лёгкости был разрушен на корню ноткой боли в её голосе. — В смысле, она проводит время с Саске, Какаши-сенсеем и с тобой. Вы же её отец, учитель отца и его лучший друг.       — Тц. — Саске перестал притворяться, что не слушает.       — Она близка к вам, ребята, но это вовсе не значит, что она близка ко мне. Я просто… — Она осеклась, как если бы не могла найти нужных слов, чтобы описать. Её выражение заставило внутренности Сарады сжаться, предположив, что представила себе её мать.       Похоже, Наруто думал о том же.       — Это не так, — сказал он ей. — Что бы ты там себе ни думала, это не так. Сарада знает тебя. Правда, Сарада?       Внутри Сарады всё разрывалось. Её практична часть, которая понимала желание Какаши ограничить информацию, боролась с эмоциональной. С той, которой казалось неправильным, что прямо сейчас у её матери было это выражение боли на лице.       Они же всё равно всё забудут, правильно?       — Не обязательно, — тихонько сказала Сакура. — Мы могли даже не видеться.       — Что? С чего это ты так говоришь?! — возмутился Наруто.       — Потому что я могла быть…       — Ты подкладываешь подушечки в лифчик! — отчаянно выпалила Сарада.       — Что?! — хором заорали Наруто и Сакура с разной степенью испуга.       — У тебя до четырнадцати лет не было нормальной груди, так что ты…       — Прекрати! — неистово выпалила Сакура. — Сейчас же прекрати говорить!       — Ну блин, — возмутился Наруто. — Так ты будешь плоской еще пару-тройку…       — Заткнись, Наруто! –взвыла Сакура, откинувшись назад и вмазав мальчишке по голове. Даже без силы, которой она однажды будет обладать, её мощь поражала. Он ошеломленно отшатнулся назад в сторону тоннеля, откуда они пришли, проходя мимо подозрительно покрасневшего Саске.       — Зачем ты это вообще сказала? — Сакура зарычала на Сараду.       — Прости! Это первое, что мне вспомнилось!       Это было первым, что пришло ей на ум, поскольку именно об этом они разговаривали с матерью, прежде чем Сарада отправилась на эту миссию.       — С чего я вообще рассказывала тебе об этом?!       — Потому что мы знаем друг друга по-настоящему хорошо, — сказала Сарада, мысленно взвешивая, что она может и не может раскрыть. В результате, болтовня нервным потоком начала изливаться из нее. — Ты моя лучшая подруга! Ну, среди взрослых. И, ну, я не очень хорошо схожусь с детьми моего возраста, потому что… Я Учиха, и… по другим причинам. И Чоу-Чоу немного… помешана на себе, пусть она и моя лучшая подруга. Я люблю её и всё такое, но она ведет себя как дива, что как то… раздражает. Но в будущем, мы с тобой хорошо общаемся. Когда бы у меня ни были проблемы в школе, ты всегда помогала мне с ними справиться и со всем остальным. И всегда слушаешь, что я хочу сказать и успокаиваешь, когда мне грустно. И когда я была маленькой, ты брала меня в парк и… и…       Она отчаянно пыталась подобрать информацию — ту, которую ей можно рассказать. Потому, она бросила отчаянный взгляд на Какаши, прося разрешения. Рот под маской изогнулся, как если бы он пытался сдержаться. Сердце Сарады подпрыгнуло, потому что она узнала это движение. Точно такое выражение она привыкла видеть, когда она выпрашивала у него еще одну сказку на ночь, когда Какаши оставался сидеть с ней. Или когда уболтала его отвести её поесть данго, прежде чем идти домой ужинать.       Он собирался позволить ей всё рассказать.       — Эй, это же круто, — сказал Наруто, массируя расцветающий синяк от удара сокомандницы. — Похоже, я был прав! Сакура, сто пудов ты стала учителем. Типа Ирука-сенсея. Это не так уж и плохо…       Арргх!       Слова Наруто прервал внезапный крик удивления и боли. Все в ужасе смотрели, как четыре коротких изогнутых когтя пронзили его левое плечо. Воздух наполнился звуком рвущейся плоти, когда острые, как клинки, когти вошли глубже. Они едва успели среагировать, как Наруто был отброшен через всю комнату, а из его ран струилась кровь.       Сразу за тем местом, где только что стоял блондин, маячили очертания фигуры. Сквозь его кожу и изорванные одежды торчали кости, все его лицо и тело было в кровоточивших рубцах. Те части тела, что не были вымазаны кровью и грязью, медленно покрывались разрастающейся проклятой печатью. Мрачные, призрачно-белые глаза были подобны глазам голодного злого зверя, уставившегося на них.       Сомнений не было: один из экспериментов выжил во время обвала.              つづく