An Inch of Gold/ Дюйм Золота

      Всё случилось так быстро, что если бы не Шаринган Саске, он бы так и не понял, что произошло. Однако лишь когда все закончилось, он смог сосредоточиться и восстановить в памяти последовательность событий.       Как только все услышали предупреждение Сакуры, взрыв сотряс пещеру, от эпицентра которого расползлись многочисленные трещины. Прежде чем воздух заполнился столбом пыли, он увидел Сакуру, тянущую руку к Сараде. Он инстинктивно стал тоже искать девочку взглядом. Когда он нашел её, Сарада лежала на земле — он всё еще не был уверен, почему — и она была слишком далеко, чтобы до неё добраться.       Затем Какаши отбросил её от волны взрыва, когда земля под ними начала рушиться. Хотя Саске и не мог добраться до Сарады, он мог хотя бы схватить странного белобрысого мальчишку с пути разрушений. Странного белобрысого мальчишку, взявшегося из ниоткуда и по какой-то причине владеющего Расэнганом Наруто.       Не было времени отвлекаться на подозрения — по крайней мере не под угрозой быть разорванным на части взрывной волной, или же когда на него рушится потолок пещеры. Он, вместе с мальчишкой, поспешил выбраться из эпицентра — все его тело протестовало при каждом напряжении мышц — пока они не добрались до тоннеля, куда их собирался ранее вести Какаши. На краю сознания он видел, как Какаши тоже увернулся от разрушений, и краем уха услышал голос Наруто, выкрикнувшего имя Сакуры.       Ему потребовалось немного больше времени, чтобы восстановить силы. Он был слаб, а использование печати так долго — он еще никогда так долго ею не пользовался — выжало из него все силы. Не только чакру, но и физические способности. Его мышцы болели так, будто пожирали сами себя. Он даже не мог держать воротник куртки блондина — Черный с розовым? Он что-нибудь слышал о маскировке? — потому что его пальцы тряслись.       В нескольких метрах от Саске от боли застонал Какаши, когда попытался сесть. Его отбросило назад и аккуратно зашитые раны на груди снова сочились кровью.       Другой мальчик — Боруто. Так она называла его — похоже, пребывал в шоке и отполз от Саске, чтобы изучить окружающий ущерб.       По какой-то счастливой случайности, пещера не обрушилась, однако в полу образовался огромный кратер. Он быстро наполнялся водой, в то время как окружающая порода продолжала разрушаться.       — Пап? — пробормотал мальчик, ища того.       Саске замер, уставившись на него, потому что этого, блин, не может быть…       На другом конце пещеры послышался кашель, и груда лежащего на земле щебня начала осыпаться. Оттуда показался знакомый оранжевый рукав, а затем и его обладатель. — Ауч…       — Пап! — закричал Боруто, подскакивая на ноги и мчась к Наруто. — Пап! Ты в порядке?       Наруто, моргнул, уставившись затуманенным взглядом на странного белобрысого мальчишку, и начал бешено оглядываться. — Папа? Ты это о ком?       Боруто открыл было рот, обалдело уставившись на него, но все, что он хотел сказать было прервано криком, сотрясшим воздух.       — МАМА!       Это было не просто слово, раздавшееся в воздухе разрушенной пещеры и заставившее всех обернуться. Это был не просто страх, чувствовавшийся в каждой букве. Это была Сарада, крик которой был прерван удушающим бульканьем — будто её только что унесло под воду.       Пыль рассеялась как раз вовремя, чтобы увидеть вспышку розового с белым кругом на спине Сакуры, исчезающую за границей бездны.       Сердце Саске пропустило удар, но его ноги остались стоять неподвижно.       — Сакура-чан! — закричал Наруто, стараясь подняться на ноги, в то время, как послышался крик Боруто: — Сарада!       Они подбежали практически к самому обрыву, прежде чем их кто-то успел схватить сзади; Какаши удалось подняться, несмотря на раны, и схватить мальчиков за воротники. — Стоять! — приказал он, оттаскивая их от скользкого обрыва. — Если не будете осторожны — туда же полетите!       — Но Сакура-чан…       — Сарада…       — Мы не знаем, что там, а если вы туда прыгните — просто убьетесь, — настаивал Какаши твёрдым голосом.       — Это не важно! Мы должны пойти за ними! — продолжал спорить Наруто.       — Если мы не пойдем, они могут умереть! — согласился Боруто.       В горле Какаши образовался ком, и вовсе не из-за пыли. Он не хотел ничего сильнее, чем убедиться, что его студентка и девочка из будущего были в порядке. Однако, было достаточно на сегодня идти на поводу у эмоций и не следовать правилам, что в итоге лишь обострило ситуацию, в которой они оказались. И сейчас, смотря вниз на одинаковые лица Наруто и — как он предположил — будущего сына джинчуурики, Какаши всеми силами старался сохранять твёрдость тона.       — Они могут, — с тяжелым сердцем согласился Какаши. — И если они уже мертвы, ваша смерть им не поможет. А зная Сакуру и Сараду, они бы вас никогда не простили за причинение вреда себе ради них.       — Но Какаши-сенсей…       — Тупица!       Одновременно послышался звук костей, ударяющихся о камень.       Какаши, Наруто и Боруто повернулись к Саске — он стоял к ним спиной, а его кулак был вжат в небольшое углубление, где он ударил в каменную стену. Сквозь костяшки его пальцев струилась кровь.       — Эй! — возмутился Наруто.       Но это был тот единственный случай, когда Саске говорил не о Наруто.       — Какая же она идиотка! — зарычал он, шепот его голоса был полон ярости и… чего-то еще.       Глаза Какаши смягчились. Он говорил о Сакуре.       — Она не должна была этого делать, — продолжал он, его плечи были напряжены. — Жертвовать собой ради нас. И с такой идиотской идеей. Что хорошего из этого вышло?       — Ты тупой? — заорал Наруто, выйдя вперед и толкнув Саске; Саске был настолько ослаблен, что не смог даже сделать что-то в ответ. — Она сделала это не ради нас, придурок. Разве ты не слышал?       — Отвали от меня!       — Она знает, что Сарада для тебя значит! Она думала, что делает то, что бы ты захотел сделать — она защищала дорогого тебе человека!       — Что ж, теперь это не имеет значения, тебе не кажется? Если умрет она, умрет и Сарада.       Наруто поморщился, не ожидая такого ответа. — Что ты имеешь в виду?       Саске уставился на него, и на его лице отразилось отвращение. — Ты не можешь быть настолько тупым, — выдохнул он, вся ярость резко исчезла. Он расслабился, вся внутренняя борьба пропала. Ему теперь было плевать, кто и что об этом скажет. Держать все в секрете бесполезно. — Сакура — мать Сарады.       — Что? — прошептал Наруто, делая шаг назад. — Быть не может…       По его лицу пробежало нечто похожее на тень боли, но даже такой тугодум, как Наруто мог понять очевидную информацию. Он прокрутил в голове все произошедшее за день, и до него дошла правда.       — Она знала об этом? — напряженно спросил Наруто.       Саске снова отвернулся, скрывая ото всех лицо. — Это не важно.       Какаши почувствовал острый укол тревоги. — Саске, — позвал он, в надежде, что мальчик обернется. Когда он этого не сделал, он принял уже более командный тон: — Саске. Покажи мне свои глаза. Сейчас же.       Медленно, Саске повернулся, чтобы встретиться со взглядом учителя, его челюсть была сжата, а на лице все еще отражалась ярость. Его Шаринган был активен, томоэ бешено крутились по кругу… но они всё еще были в форме томоэ, а не в виде калейдоскопических завихрений Мангекё. Потенциальная потеря Сакуры и Сарады не пробудила развитую форму его кеккей гэнкай.       Какаши позволил себе облегченно выдохнуть. Он мысленно пожурил себя за слишком быстрые выводы.       — Ты не думаешь, что они погибли, — проговорил Какаши, взвешивая каждый слог. Саске кивнул — движение было сдержанным, ведь Какаши озвучил то, до чего он только что сам додумался.       Наруто же подозрительно-вопросительным взглядом уставился на своих сокомандника и учителя. — Откуда вы знаете? И причем тут глаза Саске и ….оу.       Он вспомнил их разговор о причинах появления развитого Шарингана.       Странный парнишка нахмурился, глядя на них. — Что-то я не догоняю.       Какаши ему не ответил, но перевел внимание на новоприбывшего. — Ты Боруто, так?       Мальчишка, который все это время с ошеломлением слушал их разговор, потряс себя и повернулся лицом к Какаши, весь во внимании. — Ага, — проговорил он с широкими от удивления глазами; они были еще более голубыми, чем у Наруто. Хотя он и был похож на своего отца — у него даже были усы — форма его лица отличалась. Скорее всего, это были черты его матери, кем бы она ни была. У Какаши были предположения по этому поводу, но сейчас было не время.       — Кто такая Сарада? — спросил он.       Парнишка посмотрел на него, как на умалишенного. — Вы прикалываетесь? Она была с вами все это время. Так? Вы должны это знать!       — Я спрашиваю тебя. Кто она для тебя?       Щеки мальчишки приняли несколько розоватый оттенок, и он взглянул на Какаши. — Она моя сокомандница и подруга, поверьте! Я думал, она мертва! Я хочу узнать, откуда вы знаете, что она жива, чтобы мы могли пойти и спасти её.       — Потому что ты здесь, — ответил Саске. — Ты здесь и всё еще помнишь, кто она. И кто такая Сакура.       — Конечно я помню, кто она! Она… — он осекся, прищурив взгляд. Он ткнул пальцем в оставшихся членов Команды Семь. — Эй! Минуточку! С чего мы вообще должны говорить об этом?       — Что это вообще доказывает? — заорал Наруто, разочарованный недостатком ответов.       Боруто наградил его отчаянным взглядом. — Ты тупой, да?       — Если Боруто — один из тех людей из будущего, о которых нам рассказывала Сарада – всё еще здесь, это значит, что ход времени не был нарушен окончательно. И если Боруто помнит и Сараду, и Сакуру, значит, его время тоже не изменилось, — терпеливо объяснил Какаши. — Если бы Сакура умерла, тогда бы не существовало Сарады. Так что, она в порядке. Где-то.       — И мы можем спасти её! — обрадовался Наруто, до которого, наконец, дошло.       — Ладно, хорошо. Это замечательно. А что насчет Сарады? — с вызовом спросил Боруто, награждая отца раздраженным косым взглядом. — Только тот факт, что я всё помню не гарантирует того, что она не лежит где-то там мертвая!       — Она не мертва, — сказал Саске.       — Откуда ты знаешь?       — Я… — он с мгновение неуверенно колебался, после чего пожал плечами. — Она не мертва.       Он не мог объяснить свою внезапную уверенность. И он не хотел говорить тех чрезмерно эмоциональных слов, вроде тех, что использовала Сарада — что они связаны, как-то. Но он уже давно уяснил для себя, что что бы ни случилось с членами его команды — Наруто, Какаши или Сакурой — всё его нутро будет это чувствовать. Это было нечто вроде уверенной интуиции.       Живые или нет, Сакура и Сарада могли быть ранены, где бы они ни были. И если Мумёи тоже выжил после падения с водопада…       Наруто хотел сдвинуть вопрос с мертвой точки. Он ненавидел, когда Саске становился таким скрытным. Сейчас не время, особенно, когда этот странно выглядящий пацан смотрел на него так, будто он пришел на тренировку голым. Но как только он хотел было открыть рот, он вспомнил защитную, нерешительную позицию Саске… и до него дошло. Тогда поведение Саске в течение нескольких последних — черт, несколько последних часов! — стало ему понятно.        Наруто мог скрывать свои чувства их сокоманднице, и даже безнадежно надеяться, что она ему ответит, но он знал, что эта битва проиграна. И, что самое раздражающее — то, чем Наруто возмущался от имени Сакуры всё это время — это то, что Сакура была не безразлична Саске. Он, в своей эмоционально скупой манере, дорожил ею.       Наруто знал это, потому что он был в той палате, когда Бабуля Цунадэ лечила Саске. Он смотрел, как Сакура обняла его от облегчения. Он помнил её лицо в тот день — она выглядела так, будто получила самый замечательный подарок в мире. Она впервые улыбалась своей настоящей улыбкой с тех пор, как они доставили бесчувственное тело Саске назад после стычки с Итачи.       Наруто также помнил Саске, смущенного и дезориентированного, инстинктивно прильнувшего к Сакуре в тот день, а на его лице читалась абсолютная уязвимость. Он никогда раньше не видел такого выражения на лице сокомандника, и это заставило его почувствовать, будто он вторгся в нечто очень личное.       То же чувство он испытывал сейчас, смотря как Саске борется с собой, зная, что двое членов его будущей семьи пропали, а одна из них, возможно, мертва.       Наруто выдохнул, решив снова вмешаться, чтобы вытащить Саске из самокопания. Нет времени ныть о раненых чувствах…       — Ну, стояние здесь нам погоды не сделает, — заявил он. — Особенно если учесть, что однажды Саске всё же вытащит голову из своей задницы. — Он показал Саске язык. — Но не думай, что на этом всё закончится. Как это низко — красть мою девушку.       Смущенное и практически оскорбленное выражение, появившееся на лице Саске, того полностью стоило.       — Эй! Какого черта ты говоришь?! — обалдел Боруто. — Ты не можешь любить кого-то, кроме Мамы! И уж точно не Тётю Сакуру! Дядя Саске тебя прикончит!       Глаз Саске задергался.       Дядя Саске?       — Слушай сюда, ты, маленький засранец, я могу любить кого угодно! — заорал в ответ Наруто, становясь практически нос к носу с мальчишкой. — И я… — Он замолк, и подозрительно уставился на Боруто. — Стой. Кто твоя мама? И какая тебе разница, если я…       Слова застряли в его горле.       Секундочку.       Этот малец Боруто с самого начала только и твердил, что о своём отце, и сейчас он смотрел на Наруто так, будто тот не догонял нечто совершенно очевидное и важное.       Догнал. То же сделала его челюсть по пути к полу.       — Ну. Нафиг.       

ナルト

      Сарада всё продолжала лететь вниз, всё дальше…       Внезапно её подхватило потоком воды, низвергавшейся со всех сторон. Она почувствовала удар — резкий, внезапный и сбивающий с толку своей интенсивностью. Её больно бросало из стороны в сторону, кидая о скалы. Водопад терзал её кожу о камни, словно тряпичную куклу, оставляя всё больше порезов с каждым ударом.       Вокруг нее была лишь тьма — поток воды застилал ей глаза. У нее больше не было сил активировать Шаринган. Она не сможет увидеть, как выбраться отсюда. Скорее всего, она обречена разбиться о скалы, когда её накроет вечная тьма.       Сарада попыталась задержать дыхание — она потратила драгоценные запасы воздуха, когда кричала матери — но её усилия были тщетны. У нее не было выбора, кроме как биться в агонии в неумолимом потоке подземной реки или же быть растерзанной об окружающие скалы.       Её рот был открыт, и она глотала воду вперемешку с кровью. Легкие были полны воды, горло горело, ребра протестующе гудели и, о боги, в этот раз она точно умрет!       Что-то обхватило её за покалеченное плечо, и она беззвучно закричала. Боль белым полотном застелила ей глаза. Сознание начало покидать Сараду, и она почувствовала, как в последний раз теряет чувства. В следующий раз она уже не проснется, она смирилась с этим.       Мама. Папа. Простите. Я пыталась…       Внезапно, мир вокруг изменился. Со всех сторон её охватила дрожь, не дающая ей забыться в беспамятстве. Постепенно, мир стал становиться четче, холоднее и суше. Что-то вытащило её из водоворота.       Её тело тяжело откатилось, когда ее вытянули на твердую поверхность. Голова Сарады кружилась, её тошнило, но она старалась перевернуться. Заботливые трясущиеся руки помогли ей перевернуться, придерживая девочку, когда из её рта и носа полилась вода. Её тошнило водой и желчью, а организм одновременно старался вдохнуть столь драгоценный кислород. Она сотрясалась от рвотных позывов и просто не могла сдержать слёз боли – сколько ей еще предстоит натерпеться за сегодня?! Когда дышать ровно перестало быть сродни невозможному, она подняла глаза в поисках своего загадочного спасителя.       Лишь для того, чтобы увидеть Сакуру, сидящую на коленях подле нее.       Девочка была вся в синяках и царапинах, мокрые от воды и крови розовые локоны, прилипли к лицу. Её дыхание было таким тяжелым, что её плечи сотрясались с каждым вдохом. Она так крепко сжимала в руке разбитую светящуюся палочку, что костяшки её пальцев побелели.       — К… — начала было Сарада, но поморщилась — слова раздирали её иссохшее горло. Она с трудом сглотнула. — Как ты это сделала?       Сакуре потребовалось несколько мгновений, прежде чем ответить. — СуичуИкидзукаи, — прошептала она сквозь стучащие зубы. — Х-хотя оно почти не сработало.       Техника дыхания под водой.       — Точно, — сказала Сарада, закрывая глаза и снова откидываясь на спину. — Ты ведь тоже водный тип. Я забыла.       — Обычно так и есть, — призналась Сакура, заставляя себя ослабить свою мертвую хватку вокруг светящейся палочки. На ладони остались кровавые следы-полумесяцы от её собственных ногтей — так сильно она её сжимала.       В тот момент она не осознавала, что это было секундное решение – попытаться не утонуть, или всё же сложить печати руками. Если бы она сделала неправильный выбор, сейчас они обе были бы мертвы. Она постаралась не задумываться об этом. И о том, что как только она окружила себя пузырем из чакры, позволяющей её дышать под водой какое-то время, ей было необходимо найти Сараду в полной темноте. Оставшаяся у нее неоновая палочка давала лишь слабое освещение. Сакура смогла найти Сараду лишь «благодаря» тому, что поток бросил их обеих об одну и ту же подводную скалу так, что Сакура даже смогла схватиться за девочку. И даже тогда не было никакой гарантии, что они смогут снова оказаться на поверхности. Подводные потоки могут быть длинной в множество миль, и им лишь чудом повезло, что этот впадал в открытую реку.Еще больше им повезло в том, что у нее было достаточно чакры, чтобы вытащить себя и Сараду со дна речного потока.       Мумёи не был так удачлив.       У нее не такое хорошее зрение, так что ей не довелось самолично увидеть его кончину, но когда она тащила Сараду в безопасное место, она мельком заметила существо, попавшее в ловушку ниже по течению. Одну из его когтистых рук прижало обвалившейся скалой, другая же безуспешно тянулась вверх, стараясь ухватиться за что-то, чтобы освободиться. Утонуть под водой — одна из худших смертей, которые знала Сакура. Она попыталась выдавить из себя хотя бы укол жалости, но Мумёи был чудовищем. Она была рада, что им больше не придется столкнуться с ним.       Сакура помогла Сараде передвинуться в удобное положение, и легла отдохнуть сама. Напряжение, в котором она пребывала все это время, отпустило и, казалось бы, впервые спустя долгие недели она позволила себе дышать.       Над головой сияла луна, воздух был свеж и чист — полная противоположность затхлости подземных тоннелей. Сакура не знала, где они — в окрестностях Конохи, либо ближе к убежищу Орочимару — в тот момент ей было всё равно. Всё, что сейчас было важно, что они выжили и вышли из подземелья.       Ну… практически всё.       — … ты назвала меня Мамой.       Это был не лучший способ нарушить мгновение спокойствия, но на сегодня было достаточно недопонимания. Она хотела расставить все точки над i, и сделать это нужно было прямо сейчас.       Сарада ответила не сразу, но, похоже, она тоже устала отговариваться, потому что она выдохнула: — Да.       — Это был просто предсмертный крик, или же ты имела ввиду…       — Это я и имела ввиду.       — Значит, я твоя…       — Да.       — Я мама, — тихо проговорила Сакура, её взгляд расфокусировался, пока она пыталась переварить информацию. — Я твоя мама.       — Именно.       — А Саске — твой отец.       — Мы это уже выяснили.       — Что значит…       — Это не так сложно, — вмешалась Сарада. — Не думай об этом слишком сильно, хорошо? Это уже вызвало слишком много…       — Я выйду замуж за Саске, — прошептала Сакура. — Я действительно…       Сарада повернула голову набок, прищурившись глядя на Сакуру. Она была поражена, увидев, как в уголках глаз девочки собираются слезы.       — Эээй! Ты что, не рада этому? — неуверенно спросила Сарада. Ей казалось, Сакура должна быть взволнована этой новостью, но сейчас она плакала. Она никак не ожидала этого и…       — Это так… так… ЩАННАРО! — восторженно закричала Сакура, подкатившись ближе к Сараде и одной рукой заключив её в крепкие объятия.       — Ай! Ты задушишь меня!       — Прости! — пискнула Сакура, отстраняясь назад со взглядом, полным раскаянья. — Прости, милая? Дорогая? Как я тебя называю?       — Давай остановимся на Сараде. Это не так странно. В смысле, ты сейчас всего на год меня старше, так что…       — Да. Точно! Кончено! — заявила Сакура, щеки которой горели розовым, а глаза светились от счастья. Она села и хлопком сложила ладони. — Ох, это же потрясающе! Я не… я не знаю, что и думать! Или… подожди… да, знаю. Почему я? – Её ликующая улыбка исчезла так же внезапно, как появилась, уступив место тревоге. — В смысле, он меня не выносит. С чего бы он… — Прежде, чем Сарада успела ответить, Сакура задумчиво нахмурилась. — Подожди-ка. До этого ты сказала сильнейшая куноичи…. И ты говорила обо мне. — Её плечи упали. — Точно. Это единственная причина, по которой он бы посмотрел на меня. Значит, мне нужно стать сильной. Я должна…       — Может, прекратишь уже?! — возмутилась Сарада, прервав неуверенное самобичевание Сакуры. — Ты очень сильная, и ты не должна хотеть измениться только ради внимания какого-то придурка!       — Этот придурок — твой отец!       — Нет, этот придурок — тот, кем мой отец когда-то был, — поправила её Сарада. — Мой отец сильный, заботливый и верный. Он уважает свою жену и друзей, и не смотрит на мир свысока. А моя мать — талантливый боец, которая может переломать ему все кости, если он как-то не так на нее посмотрит — чего он никогда не сделает. Но она добилась всего сама, он не был причастен к этому. Так что, если хочешь стать сильнее, делай это для себя, а не потому что хочешь ему понравиться.       Повисло тяжелое молчание. Сараде пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы восстановить дыхание. Оно и к лучшему — Сакуре нужно было время всё обдумать.       Когда Сакура закончила переваривать информацию, она спросила: — Почему ты не сказала мне ничего раньше?       Сарада скривилась. — Без обид…. Но ты несколько глуповата, — проговорила она извиняющимся тоном. — Сейчас, по крайней мере. Мне казалось, ты можешь выкинуть что-то безрассудное.       — Как что, например?!       — Просто… что-то. Хотя, всё, что я себе представляла, было куда менее безрассудным, чем подорвать себя, а потом еще и сброситься с обрыва, — заметила она. — А я еще думала, что это Дядя Наруто спец по сумасшедшим выходкам…       — Ты и сама совершала довольно-таки безумные выходки.       — И я честно приняла это, — парировала Сарада с улыбкой. Казалось, с её плеч свалился огромный груз. Что же касается Сакуры… в её глазах сейчас отражалось множество различных эмоций. В отличие от Саске, её лицо было подобно открытой книге, которую Сарада могла с легкостью прочесть — смущение, страх, восторг и любопытство.       — Глаза я получила от отца, — неуверенно сказала ей Сарада. — Единственное, мне нужны очки.       — Я ношу линзы, — призналась Сакура.       — Оу.       — Прости.       — Нет, просто… хм. В будущем ты их не носишь. Ты никогда не говорила мне об этом, — задумалась Сарада. — Наверное, это благодаря твоей способности к излечению. Я спрашивала у тебя однажды, но ты сказала, что это наверное из-за… В любом случае, я еще не научилась лечить себя. Я лишь выучила, как контролировать свою силу, как это делаешь ты.       — Но я не сильная.       — Сейчас, возможно, нет. Но если бы ты тренировалась с момента, как научилась ходить, как это было со мной, ты бы тоже смогла крушить скалы, — заверила её Сарада. — И ты позволила мне тренироваться с самого детства лишь потому, что я унаследовала твой прекрасный контроль чакры.Ты могла бы научиться этому и сейчас. И научишься.       Глаза Сакуры снова затуманились, и она, шмыгнув, вытерла рукой нос.       — Почему ты снова плачешь? — не понимала Сарада.       — П-потому что я счастлива, — сказала ей Сакура. — Однажды… я стану сильной. Ты так сказала. Я не буду просто помехой. Я буду не хуже остальных. И… — На её губах появилась улыбка чистейшего счастья. — Я буду с человеком, которого люблю больше жизни, и… я никогда не была так счастлива!       Вопреки своим словам, она ударилась в очередную волну рыданий.       Сарада не удержалась от мысли, что в каком бы возрасте ни была её мать, она не перестает быть странной.       Сакура резко сжала ладонь в кулак перед собой, а её рот изогнулся в зловещей решительной улыбке. — Я буду усердно трудиться, чтобы заслужить это — просто следи за мной! — заявила она. Затем она разжала кулак и ткнула пальцем в Сараду. — Но сначала вещи поважнее. Нам нужно расправиться с этим.       — С чем?       — Дай мне осмотреть твою руку, — скомандовала Сакура.       Сарада заставила себя взглянуть на правую руку, в которой уже постоянно пульсировала жгучая боль. Конечность, которая до этого успела сильно настрадаться, была теперь еще более изувеченной, чем в начале дня. Несмотря на отпущенную ею ранее простосердечную шутку об ампутации, теперь она начала задумываться — не это ли ждет её руку в ближайшем будущем, учитывая всю тяжесть увечий.       — Если мы и дальше продолжим попадать в неприятности, нам нужно подлечить её.       — Ага. Но я не могу сделать это сама, — выдохнула Сарада. — Я полностью истощена. Не думаю даже, что смогу встать сейчас.       — Поэтому, объясни мне, что надо делать. — Когда Сарада попробовала запротестовать, Сакура продолжила. — Ты сказала, что в будущем я буду потрясающей, значит, я могу быть потрясающей и сейчас тоже. Если Какаши смог объяснить мне, как делать призыв, и я смогла одолжить тебе чакру, чтобы спасти его, значит, ты сможешь объяснить мне и это.       — Но ведь ты сейчас тоже должна быть на пределе.       — Это не важно. Сейчас ты здесь сильнейшая куноичи, кем бы я ни была в будущем. Поэтому важно, чтобы ты была в своей лучшей форме, чтобы ты могла вытащить нас отсюда в целости. И я была серьезна, говоря, что ты важна.       — Да, но если ты случайно умрешь, меня не будет существовать, — напомнила ей Сарада.       — Тогда мы просто этого не допустим, — парировала Сакура, как будто ответ был невероятно очевиден. — А теперь, скажи мне, что делать!       Сарада не сдержалась и удивленно покачала головой. Наконец-то, она снова видела в этой девочке её родную мать, это было невероятным облегчением. — Хорошо.        Она начала медленно садиться, понимая, что ей придется показать Сакуре хоть что-то, чему ей придется научиться. Когда она приняла сидячее положение, Сакура покраснела.       — Что?       — Ничего.       Сарада нахмурилась. — Скажи мне.       — Нет! Правда! Я просто… осознала, — колебалась Сакура, избегая взгляда Сарады. — Просто… Если у меня и Саске однажды будет дочь, значит мы…       Если бы у Сарады было достаточно сил, она бы раздраженно хлопнула себя по лбу.       — Вау. Да у тебя были грязные мыслишки даже в моём возрасте.              つづく