Точка отсчёта

Часть 8       Проснулся я от того, что кто-то довольно ощутимо тряс меня за плечо. Открыв глаза, я увидел встревоженное лицо профессора Снейпа. — Гарри, очнись. Давай, просыпайся. — Что случилось? — я разлепил веки и осознал, что мы по-прежнему лежим на полу. — Я не знаю, — сипел он, снова прижимая руку к шее, — Ты как? — Тоже не знаю, — почти эхом откликнулся я, бегло пытаясь оценить состояние своего организма. — Может, попробуем встать? — неуверенно предложил он.       Не глядя на него, я просто кивнул. Кое-как нам обоим удалось сесть, прислонившись боками друг к другу. Сил было не так уж много, но явно больше, чем какое-то время назад, когда почти любое движение удавалось мне с трудом. Я повернул голову и скосил на него взгляд — он всё ещё был очень бледен. И весь в запёкшейся крови — впрочем, как и я. Мне вдруг стало смешно. Кто бы со стороны посмотрел — та ещё парочка. Он увидел, как я давлюсь смехом, и спросил почти сердито: — Что смешного?       Его подбородок, шея, грудь, повязка и футболка, пальцы, ладони, руки до локтя и выше… И даже волосы — всё было сплошь в крови, впрочем, как и у меня. Мы выглядели, как пара тигров, только что обглодавших какую-нибудь невинную лань. Ну, или как два разгулявшихся вампира. Он проследил за моим взглядом и тоже диковато огляделся. Ну, да, дорогой профессор, зрелище то ещё! — Давай попробуем перебраться на кровать, — хрипло предложил он. — Давай…те, — я маялся, не зная, как его называть, на «ты» или на «вы». На меня вдруг напал приступ непонятной застенчивости, и я отчего-то робел и стеснялся, хотя вот буквально совсем недавно целовал его.       Поддерживая друг друга, потихоньку мы всё-таки добрались до кровати, стоящей всего в двух шагах. Совершенно естественно, так, как будто бы это было всегда, он приподнял руку, чтобы я удобно устроился у него на груди, привалившись к боку. Запёкшаяся кровь стягивала и щекотала кожу, но о том, чтобы хоть как-то умыться, речи пока не шло. Произнести простенькое очищающее заклинание я, кажется, тоже был не способен, поэтому оставалось одно — смириться с неудобством и молиться о том, чтобы оно оказалось временным, надеясь, что силы ко мне вернутся. Я снова закрыл глаза. Сейчас мне было тепло и спокойно. Несмотря на чудовищную слабость, несмотря на полное непонимание того, что случилось, и такое же полное непонимание того, что будет дальше, мне было хорошо. Вот так бы и лежал всё время, у него на груди, чувствуя его тело — живое, близкое. Я не знал, сколько времени мы вот так неподвижно лежали — казалось, оно совсем остановилось. — Ты спишь? — мой голос не слушался меня, поэтому шёпот вышел сиплый и невнятный. Да я и не очень-то рассчитывал на ответ, подумав, что он наверняка уснул. — Нет, — послышалось откуда-то над моей макушкой. — Тебе больно, С-северус? — называть его по имени по-прежнему давалось мне с некоторым трудом.       Я подумал, что, наверное, ему должно быть чертовски больно. После всех этих разговоров, таких долгих для него, во время которых я всего один раз наложил обезболивающие чары. Может быть, как-то всё же сподобиться и добраться до маггловских шприцев? На то, чтобы колдовать, сейчас я, кажется, не очень гожусь. Вот же чёрт.       Я собрался с силами и начал потихоньку выбираться из такого уютного и пригретого места. — Ты куда? — глухо спросил он. — Тебе же больно, наверное, — я отстранился и, приподнявшись на локте, посмотрел на него, — я ампулы со шприцами возьму. Ну, доберусь как-нибудь до стеллажа, ничего, не настолько я слаб. — Ложись обратно, — он смотрел на меня и почти улыбался, — мне не больно. — Не может быть, — не верил я своим ушам. Должна была вернуться боль. Только одно заклинание, и то много времени назад, никаких маггловских лекарств со вчерашнего вечера — а, между тем, почти ночь. Не может этого быть.       Он в недоумении пожал плечами: — Боль есть, я не стану отрицать, но гораздо меньше, настолько меньше, что мне почти не приходится терпеть. И, смотри, кровь из ран не сочится, когда я разговариваю, — он отнял руки от шеи. Его пальцы, как и мои, были выпачканы кровью, но они были сухие. Новых, влажных следов не было.       Я ошалело посмотрел на него и даже непроизвольно сел: — Это как?       Он снова пожал плечами: — Я не знаю. Думаю, это как-то связано с тем, что случилось. Ты сам помнишь? — спросил он. — Г-м-м-м, — я невнятно забормотал, — Я помню, что… Эгм… Как мы… В общем, как я обнимал тебя и… И целовал, и говорил, чтобы ты не умирал. А потом… Я очнулся на полу. — В какой-то момент ты замолчал, глаза у тебя стали стальными и холодными, как у Нагайны, и ты говорил на змеином языке, — его голос всё меньше напоминал надсадный хрип, превращаясь в мягкий шёпот. — Знаешь, а я, кажется, помню, — ответил я, выхватывая из сознания вспышками то странное, что случилось со мной. Во сне или наяву? Или в какой-то другой реальности? Или не со мной? — Только очень смутно и как-то странно, такими, будто бы застывшими кадрами. И, кажется, я снова видел тебя там, в Визжащей хижине. Откуда это всё, ты знаешь? — Могу строить догадки, но не знаю наверняка. И спросить, кажется, не у кого, — отозвался он. — Может, у Фрэнка Донована? — я тоже, как и Северус, не понимал, что произошло, и так же мог только строить догадки, — а как я оказался на полу? — Как только ты произнёс эту странную шипящую фразу, на змеином языке, — пояснил Северус, — ты тут же отклонился назад и рухнул, как подкошенный, на пол, как будто бы тебя выключили. Я испугался — думал, ты себе голову разобьёшь, или сломаешь что-нибудь.       Падение начисто изгладилось из моей памяти. Я просто очнулся на полу. И всё. И не знал, как тут очутился. — Ну, видишь, как хорошо, что голова у меня крепкая! Наверно, потому, что мозгов в ней мало, — почти смеясь, сказал я.       Он улыбнулся и положил свою тяжёлую руку мне на плечо: — Веселитесь, мистер Поттер, да? — Да ты ж сам всё время говорил, что я безмозглый, ещё в Хогвартсе, помнишь? — тут же парировал я. — Помню, — с грустью отозвался он, — прости меня, Гарри.       Я даже рот открыл от удивления. Ничего себе! Услышать от профессора Снейпа слова извинения? Я поморгал, ущипнул себя за запястье — реальность осталась прежней. Кажется, я не сплю. Похоже, он заметил и моё удивление, и мои манипуляции со щипками, и, немного смущаясь, снисходительно сказал: — Неужели в школе я был таким уж чудовищем? — Ещё каким! — немедленно отозвался я.       И вдруг мне снова стало смешно. Сижу тут в одной постели с профессором Снейпом, своим бывшим преподавателем зельеварения, по уши в крови, называю его по имени и безмерно радуюсь тому, что он жив. Расскажи мне кто о подобном в Хогвартсе, я бы счел его ненормальным. — Так как ты себя чувствуешь? — я перестал подхихикивать. — Может, попробуем добраться до ванной? Ну, если ты хочешь. Я так ужасно хочу помыться, чешется ведь всё. Кажется, это сейчас единственный способ хоть как-то привести себя в порядок, потому что с моими магическими силами дела обстоят не очень. А у тебя?       Он чуть посерьёзнел и сказал с грустной улыбкой: — У меня всё так же. Я почти сквиб, Гарри.       У меня дрожали колени, ноги были совершенно ватные, собственное тело я ощущал как-то странно, как чужеродное, но смыть с себя засохшую кровь, пот и усталость хотелось почти нестерпимо. Мы шли к ванной в четыре ноги, очень медленно, я обхватил его за талию, он положил мне свою руку на плечо, механически переставляя непослушные ноги. — Давай, иди, ты первый, — сказал я Северусу, опустив глаза.       О том, чтобы находиться в ванной вместе, я совершенно не подумал. Точнее, очень даже подумал, от чего тут же покраснел до ушей. — Может, пойдешь первым? Ты ведь еле на ногах держишься, — кажется, он тоже был изрядно смущён. — Ничего, я тут посижу, на пороге, заодно послушаю, чтобы ты там не грохнулся, — от неловкости я снова начал смеяться и шутить невпопад, — только ты не закрывайся, ладно? На всякий случай. — Ну, хорошо, — кивнул он и неспешно скрылся за дверью ванной.       Я услышал, как после некоторой заминки (вероятно, он просто снимал одежду) открылся кран, и застучала вода.       Я медленно сполз и прислонился затылком к прохладной стене. Сначала я думал просто вытянуться на этом полу, но понял, что в таком положении уснуть для меня будет раз плюнуть. Поэтому я просто сидел, стараясь не закрывать глаза, чтобы не задремать. В голове вяло перекатывались разные мысли.       Что с нами произошло? Что это было? Со мной? С ним? У кого спросить? У Фрэнка? Может быть, он знает? Мне что, и правда удалось его как-то расколдовать? Вылечить? Навсегда? Или это вернётся? Сколько у него есть времени? У нас? Восстановятся ли мои силы? Может быть, я просто забрал его немощь себе? Даже если так, то оно всё равно того стоило. Одно то, что ему уже не больно… Он так привык к этой боли, так привык жить с ней практически постоянно. Столько времени! Почти год! Это просто немыслимо! Урывками, короткими перебежками. От заклинания до маггловского шприца… И снова, и снова. Надо бы выяснить, конечно, что его сейчас ждёт. И меня. Только не понятно, у кого спрашивать. Ну, будем пробовать выяснять у всех, у кого только возможно. Может, Гермиона что-то про это знает. Скорее всего, нет, но, возможно, она поможет мне разобраться. Она ведь любит сложные задачки.       Я и не заметил, как, бесшумно открыв дверь, на пороге ванной появился Северус, завёрнутый в большое тёмно-синее полотенце. В контрасте с насыщенным цветом махровой ткани, лицо его казалось пергаментно-белым. Повязки на его шее не было — видимо, он тоже её снял. И сейчас я видел, что края не заживающих прежде ран сомкнулись, образуя кривые чернеющие шрамы. — Иди, мойся, — сказал он сухим бесцветным голосом. — Давай, я помогу тебе дойти до кровати, — мне казалось, что он вот-вот упадёт.       Но он вымученно улыбнулся: — Ну, уж нет, мистер Поттер, вы не ляжете со мной в постель, имея такой гм… — он пожевал невысказанное слово, — такой плачевный вид. На самом деле, если хочешь, иди в душ, я тебя тут подожду, а можешь не ходить, меня не смутит, если ты по-прежнему будешь весь в крови. Ты же знаешь, я чудовище. А такую репутацию периодически нужно поддерживать.       Я нервно хихикнул. Если он способен шутить и почти ехидничать, то всё в порядке. Поэтому я оставил его, прислонившегося к стене, а сам отправился в душ, обещая себе управиться с водными процедурами как можно быстрее.       Смыть с себя липкий пот, высохшие кровавые пятна и весь этот долгий-долгий день было невероятно приятно. Мне хотелось стоять под этими упругими струями воды вечно, но я знал, что он ждёт меня, поэтому постарался не разнеживаться.       Обратно до кровати мы добрались, развив максимальную скорость, на которую только были способны, — видимо, нам обоим очень хотелось принять горизонтальное положение побыстрее. Постельное бельё тоже было в крови (какая же всё-таки это вездесущая субстанция!), но тут уж пока поделать было ничего нельзя. Я быстро перевернул его подушку другой стороной, да и всё. И мы оба улеглись, ровно так же, как и лежали до этого: я — головой у него на груди, прижимаясь к его левому боку, он — на спине, обнимая меня одной рукой. Оба в полотенцах, оба, кажется, ужасно смущаясь. В этом было что-то странно домашнее и удивительно чувственное — засыпать рядом. Почти кожа-к-коже, я касался горячим ухом его груди, слышал, как бьётся его сердце, и моё собственное — замирало в такт. — Давай попробуем поспать, — тихо сказал он.       А у меня и так уже слипались глаза. Я почувствовал, как он наклоняется и целует меня куда-то в макушку. Так легко, так невесомо… И я услышал совершенно невероятные слова, сказанные едва различимым шёпотом. Похоже, он думал, что я уже сплю: — Гарри… мой Гарри.       И у меня перехватило дыхание. В этом было столько невероятной нежности! Я снова обнял его покрепче и ощутил, как его и меня медленно обступает и убаюкивает тёплая темнота этой ночи.       А утром, которое на самом деле было уже глубоким днём, я проснулся от того, что явно почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Открыв глаза, я увидел Кричера, который просто стоял посередине комнаты и внимательно смотрел на нас обоих. — Кричер, в чём дело? — мой голос со сна был хрипловатый и, кажется, слегка испуганный. Он что, теперь так и будет являться к нам запросто без стука, без спроса? (Гм… Да, как быстро я сделал из комнаты Северуса «нашу»). — Хозяин Гарри болен? — спросил мой домовик, понизив голос, и я, наконец, понял, что, кажется, он просто за меня волнуется. —Кхм… — я попробовал откашляться, — если честно, я не знаю, но, кажется, всё-таки нет.       Я увидел, как Северус тоже проснулся, открыл глаза и внимательно наблюдает за нашей беседой. В глазах его плясали весёлые искорки — кажется, в душе он искренне веселился. Вот уж не думал, что мне доведётся наблюдать за такими метаморфозами, отображающимися на лице своего бывшего профессора!       Кричер увидел проснувшегося Снейпа и слегка склонил голову: — Доброе утро, мастер Северус.       Мой профессор в ответ вполне церемонно кивнул. — Мастер Гарри и мастер Северус будут завтракать? — осведомился Кричер.       Я сам уже чуть ли не хохотал от его такой важности. Посмотрел на Северуса, мол, мы как? Есть собираемся? Получил утвердительный кивок: — Да, Кричер, мы будем завтракать. Минут через десять.       Мой домовик подобострастно кивнул и неспешно удалился.       Я прыснул и обернулся к Северусу: — Ну, ты видел, да? Что это он? — Да, похоже, он воспринимает нас, как пару, — спокойно и чуть улыбаясь, ответил Северус.       Я отвёл глаза. Мне очень нравилось такое восприятие Кричера, но одновременно от этого было немного неловко. — Как ты себя чувствуешь? — я постарался побыстрее сменить щекотливую тему. — Не знаю, сложно сказать, — ответил он, — кажется, так, как я себя не чувствовал уже давно. Мне почти не больно, Гарри. И говорить я могу. — Ты всё ещё прижимаешь руку к горлу, — заметил я ему, увидев, как он в самом деле каждый раз, прежде, чем сказать слово, тянется рукой к своей шее, зажимая её уже совершенно привычным, отработанным до автоматизма жестом. — Точно, — сказал он, видимо, с недоумением обнаруживая, что это действительно так, — а ты как? — Я? — по сравнению со вчерашней ночью, после сна, я чувствовал себя гораздо лучше, была некоторая слабость, но и только. И магические силы ко мне тоже начали возвращаться, поэтому я ответил ему совершенно честно, — лучше, чем вчера.       Всё ещё завёрнутый в уже порядком съехавшее полотенце, я всё-таки встал, быстро его поправляя, заматывая потуже, добрёл до шкафа, достал для Северуса чистые штаны и футболку, обернулся, увидел, как он смотрит на меня, постарался подтянуть полотенце повыше и тут же почувствовал, как определённой части моего тела такой жаркий его взгляд нравится. Очень нравится, чёрт побери! Я застыл, как вкопанный, и понятия не имел, что с этим делать. Мне было безумно неловко обернуться. Сделать пару шагов к кровати и положить эти несчастные штаны с футболкой я вообще не мог. И что теперь? Засунуть их обратно в шкаф? Бред! В итоге я постарался не поворачиваться к нему лицом, а бочком-бочком продвигался в направлении своей комнаты, пытаясь сохранять на лице бодрую полуулыбку, и неуклюже закинул через плечо вещи к нему на кровать, только чтобы не оборачиваться. — Я пойду тоже оденусь, — буркнул я, стремительно багровея и забредая заплетающимися ногами за спасительные створки двери своей комнаты.       Если бы я знал его меньше, то никогда бы не подумал, что можно вот так хохотать, никак это внешне не проявляя. Но, выглянув на секунду из своего укрытия и увидев его совершенно серьёзное лицо, я понял, что он просто умирает со смеху. Вот гад! В своей комнате, размотав полотенце, я укоризненно глянул на свой стоящий колом член, и отправился в душ, желательно, ледяной.       Когда я вернулся, то увидел Северуса уже одетым, бодро уплетающим свой завтрак. Мой был аккуратно поставлен на подносе на маленьком столике. Я как раз осознал, что просто зверски голоден. — Слушай, я, наверное, схожу в Мунго, поговорю с Фрэнком, — сказал я, прикончив половину омлета, — может быть, он всё-таки что-то знает про то, что, с нами произошло. — Я как раз хотел тебя об этом попросить, — отозвался он, — может быть, стоит покопаться и тут, в твоей библиотеке. Ты перед тем, как уйти, попробуй отыскать все книги, которые хоть как-то относятся к сложным или запрещённым заклятиям. То, что с нами случилось, явно из этой серии. И, конечно, было бы неплохо понять, что это. А библиотека Блэков вполне то место, где можно найти книги, относящееся к этой теме. И пока ты будешь разговаривать с Фрэнком, я поищу ответ тут.       Я кивнул. Да, моя домашняя библиотека, когда-то принадлежавшая славному роду Блэков, — то ещё сокровище. Впрочем, именно такую информацию, я полагаю, тут и можно будет найти.       Я доел всё, что было, глотнул кофе, быстро сбежал по лестнице, устремляясь в библиотеку. Попутно рассуждая о том, откуда взялась всё возрастающая неловкость и напряжённость, которая теперь вдруг повисла в воздухе, разливаясь между нами. Мы оба уже привыкли к тому, что он болеет, привыкли к определённому распорядку дня, даже к нашим редким перепалкам. А сейчас? Что делать сейчас? Я знал, что был нужен ему, когда он был болен. Буду ли я ему нужен? И надолго ли это всё? Я не знал. И пока никто не знал, но я должен был найти ответ. Я обнаружил себя стоящим между массивных стеллажей старинной библиотеки. Внимательно оглядев предполагаемый фронт работ, я понял, что, в лучшем случае, закончу к завтрашнему утру. Если буду пересматривать каждую книгу, читая всего лишь её заглавие и примеряя, подходит ли оно под указанное описание. И такая перспектива меня отнюдь не радовала. — Кричер, — негромко позвал я. — Да, хозяин Гарри, — отозвался мой эльф. — Послушай, Северусу нужно найти одну книгу… Или не одну, в общем…       Он не дал мне закончить: — Какие книги мне нужно найти для мастера Северуса? — Давай, ты сам сходишь и у него спросишь, ладно? А я тем временем отправлюсь в Мунго, — задумчиво сказал я, оглядывая пыльные стеллажи. — Справишься?       Кричер состроил скорбную гримасу, пытаясь показать, как его оскорбляет сама мысль, что он может не справиться! — Спасибо тебе, — я коротко поблагодарил своего домовика и поднялся обратно к Северусу.       И быстро, почти скороговоркой, затараторил: — Сейчас Кричер займётся поиском книг, а то, ты знаешь, пока я сам буду искать… В общем, будет это очень долго. А домовик — на то он и домовик, чтобы знать, где и что лежит. А я в Мунго тогда, к Фрэнку, да? И, может, ещё с Герми поговорю. — С Грейнджер? — он приподнял одну бровь. — Да, а что тебя удивляет, — немного ощетинился я, — ты же сам знаешь, какая Гермиона умная. Была одной из лучших на курсе. Может быть что-то найдёт на эту тему в библиотеке министерства, ей там всё равно заняться особо нечем. И, зелья, между прочим, она тоже отлично знала. Это ты к ней вечно придирался.       Он снисходительно улыбнулся: — Я ко всем придирался. — Но к нашей троице особенно, — уточнил я. — Потому что вы были самые уязвимые. Со своей этой детской отвагой и бравадой. Самые беззащитные! — выпалил вдруг Северус. — Должен был вас хоть кто-то одёргивать.       И мою колкость как рукой сняло… Вот оно что, оказывается… Вот оно как. Какая-то нелепая волна тепла захлестнула меня. Мой бывший преподаватель зелий, декан ненавистного Слизерина, который, оказывается, старался защитить меня и моих друзей. По-своему, как умел, как мог. — Ну, ладно, я пойду, — я старался что-то говорить, чтобы скрыть неловкость, — может, Фрэнк зайдёт. Я не знаю, во сколько вернусь, вечером точно.       А он стоял и смотрел на меня… Смотрел своими чёрными глазами, яркими, живыми, в которых не было боли, излучающими тепло. — Пока, — быстро сказал я напоследок, чуть поправив очки и, кажется, смутившись окончательно.       Он поднял руку в прощальном жесте, всё ещё продолжая улыбаться.       Я был не уверен в том, что у меня хватит сил, чтобы сейчас аппарировать, поэтому решил отправиться в Мунго через каминную сеть. Найдя в больнице Фрэнка, я вкратце описал ему ситуацию. Весь рассказ занял примерно с час, разумеется, я опустил подробности, которые касались только нас двоих, меня и Северуса. Колдомедик только охал, ахал, качал головой и, разумеется, не знал, что же это такое стряслось с его безнадёжным пациентом, что позволило ему встать на ноги в довольно короткие сроки.       На самом деле, на то, что он сразу же поймёт, в чём дело, я не особенно-то и рассчитывал. Мы с ним договорились, что, как только сможет, он сразу же отправится на Гриммо, чтобы осмотреть своего пациента и, так сказать, воочию убедиться в его добром здравии.       Поскольку проснулись мы поздно, и сейчас было время, когда у всех нормальных людей номинально наступал вечер, я задумался о том, что именно сейчас, или совсем в недалёком будущем, моя подруга Гермиона покинет своё неуютное рабочее место и отправится домой. Самое время её встретить после службы и поговорить.       Я оказался в атриуме министерства в то время, когда служащие, переговариваясь и прощаясь друг с другом, отправлялись по домам, поэтому возле входов в каминную сеть сейчас было многолюдно. И я не сразу заметил Герми. Она была одета в довольно скучный стандартный деловой костюм, волосы были забраны в узел на затылке. Такая же худая, как я её помнил с нашей последней встречи, но… глаза. О, Мерлин, таких глаз я, кажется, не видел у неё никогда. Она шла рядом с высоким светловолосым парнем, в котором я не сразу опознал Драко Малфоя. Её глаза лучились счастьем и светом. Она чуть улыбалась ему, они о чём-то разговаривали. Я просто застыл в изумлении… Это была такая красивая пара! Никогда, даже в кошмарном сне, я и предположить не мог, что когда-нибудь так скажу именно про них, про гриффиндорку и слизеринца, идущих рядом, но, тем не менее, это было именно так. Я не сразу смог узнать младшего Малфоя только потому, что ни разу не видел, чтобы он так улыбался. Чтобы его глаза, его улыбка настолько светились любовью и нежностью. И смущением. Я стоял, открыв рот, и чуть было не пропустил их. Эта парочка была так увлечена друг другом, что они прошли бы мимо меня, даже не задумываясь, но я всё-таки спохватился и окликнул свою подругу: — Герми, привет! — Гарри? — её тон был скорее вопросительный и удивлённый, нежели радостный.       Я увидел, как тут же напрягся Малфой. Замер, застыл. Улыбка мгновенно испарилась с его лица. Оно стало напряжённым и закрытым. А Гермиона… Она взяла его за руку и безотчётно встала впереди него, оказываясь, таким образом, между нами, на её лице застыла растерянность. Всё правильно, Герми, всё правильно. Ты всегда защищала своих, но я тебе не враг, дорогая. И ему тоже. Уже не враг. Я выдохнул и сделал шаг вперёд, кивнул Гермионе, слегка отстраняя её, и протянул руку этому «условно не знакомому» парню: — Привет, я Гарри, Гарри Поттер.       И он, отдавая дань тому, далёкому, нашему общему прошлому, протягивая руку мне в ответ, сказал: — Тот самый? Ну, а я — Драко Малфой. — Мы вполне можем подружиться, Драко, — спокойно ответил я, — сейчас точно можем. Если ты этого хочешь. — Хочу, — просто ответил он. Его рука была сильной и тёплой.       И я видел, как Гермиона выдохнула и благодарно заулыбалась мне. — Ты хотел со мной о чём-то поговорить? — сказала она, тут же перекинувшись взглядом с Драко. — Слушайте, — я видел их переглядывания, — я не хочу нарушать ваши планы. Если у вас свои дела, то ничего страшного, я могу как-нибудь в другой раз. — Да никаких серьёзных планов у нас нет, — вступил в разговор Драко, — мы просто собирались поужинать. И, гм… будем рады, если ты к нам присоединишься.       Ему всё ещё трудно было разговаривать со мной. Мне, на самом деле, тоже было нелегко. Не то, чтобы я продолжал держать на него зло, мне просто было непривычно. Ведь в Хогвартсе мы с ним едва ли пару нормальных слов сказали друг другу. А сейчас мы почти запросто разговариваем. И он предлагает мне присоединиться к их ужину! Уму непостижимо! — Это всё так странно, да, Гарри? — он понял моё замешательство и истолковал его абсолютно верно. — Да, это странно. Ты называешь меня по имени, а не Поттер, да и я тоже не называю тебя по фамилии, — про Хорька я благоразумно промолчал. — Это странно, Драко, но я думаю, мы привыкнем.       На самом деле я был в замешательстве. Мне и хотелось рассказать всё Гермионе, и я не знал, стоит ли посвящать в эту историю младшего Малфоя. А, да ладно, я не думал, что она рассказывает своему рыцарю всё подряд. Но всё же, вероятно, какую-то часть этой моей истории он знает. — Если я за ужином буду вам рассказывать всякие странные вещи и спрашивать советов, вы на это согласитесь? — заранее выяснил я. — Конечно, — энергично закивала Герми. И не выдержала — тут же обняла меня, — ох, Гарри, спасибо тебе, я так… Так рада!       Я, не ожидая таких нежностей, покосился на Драко, мол, а он-то как отнесётся, но он только улыбался, глядя на моё недоумённое смущённое лицо. — Она боялась, что мы подерёмся, — многозначительно кивнул он. — Вот ещё, не дождёшься, Малфой, — и я неожиданно ему подмигнул.       Мы пошли в тот самый, уже почти легендарный паб. И я рассказывал им всё, что произошло, разумеется, опуская подробности, связанные с поцелуями. — Ничего себе история! — удивился Драко, — а я всё думал, куда подевался наш декан. Даже отец его найти не смог. Он приходил к нему в Мунго несколько раз, а потом Снейп запретил отцу там появляться. Тогда он стал просто справляться о его здоровье у колдомедиков. А в последний раз, когда он заходил в больницу, колдомедик ему ответил, что профессор переехал на домашнее лечение. Но не сказал, куда и к кому. Только сказал, что мистер Снейп просил не разглашать эту информацию. Вот уж не думал, что он живёт у тебя. И как ты его уговорил? Зачем забрал? — О, Драко, эта история долгая, — ответил я. — Так мы вроде никуда не торопимся, — в тон мне сказал он.       И я рассказал всю историю. Рассказал о том, как так случилось, что профессор Снейп, преподаватель зельеварения, умирающий декан Слизерина оказался в доме у гриффиндорца Поттера. Про то, как он пытался заставить меня его убить, наговорив гадостей про маму, про наши странные вечера, про то, как мы молчали вместе, и это не было тягостным, про то, как я читал ему, как разговаривал с ним, как разговаривал за него, делал вслух свои задания. Про то, как я снова заговорил на змеином языке и потерял сознание, а, очнувшись, обнаружил нас обоих на полу. И только сейчас задумался: а он-то как на полу оказался? И зачем? И сам не заметил, как задал этот вопрос вслух, а в ответ услышал тишину.       Они оба просто сидели и молча смотрели на меня. И смотрели как-то очень странно. — Гарри, это он и есть? — спросила Гермиона, и голос её был тихим.        Я растерялся и не понял, о чём она, а точнее, кажется, сделал вид, что не понял. Но, почувствовал, как щёки мои багровеют. Как она догадалась? Откуда узнала? Как почувствовала? — Что ты имеешь в виду? — я ощетинился, как рассерженный дикобраз. — Перестань, — она накрыла мою руку своей и одновременно посмотрела на Драко, — нам ты можешь сказать.       А я понимал, что не могу. Ничего не могу сказать «им», потому что, несмотря на то, что я и не против подружиться с Драко, но не настолько быстро, и не так откровенно. И он это тоже понял. Поэтому он спокойно поднялся (я тоже встал) и сказал: — Знаете, я думаю, что вам лучше поговорить про это без меня.       Гермиона подняла на него беспомощный, извиняющийся взгляд. — Ничего страшного, — это в сторону волнующейся Гермионы. И когда Малфой успел стать таким чутким!       И, уже обращаясь ко мне:  — Если ты позволишь, я поищу информацию в библиотеке Мэнора и у отца спрошу - может быть, он что-то знает о подобных заклинаниях. Всё-таки, всё, что касается Тёмных Сил, мой батюшка знает относительно хорошо.       Последнее он сказал с плохо скрываемым ехидством, направленным на своего ближайшего родственника. — У вас с ним сохранились хорошие отношения? — не удержался от вопроса я. — Натянутые, — лаконично ответил Драко, — но спросить мне никто не мешает, тем более, если это для Северуса Снейпа. Тут он вполне может расстараться. И, разумеется, я не стану раскрывать местонахождение бывшего декана нашего факультета. За это ты можешь не переживать. — Спасибо, Драко, — я искренне благодарил человека, с которым не так, чтоб уж очень давно мы были лютыми врагами.