Точка отсчёта

Часть 11       Утром я проснулся от поцелуев. Нежных, почти невесомых, в плечи, в шею, в лопатки - Северус обнимал меня сзади, легко касаясь моей груди, и целовал меня в спину: — Гарри, просыпайся, тебе учиться пора.       Вот змей! Я тут же обернулся и посмотрел в его смеющиеся чёрные глаза: - Учиться? — В аврорат, — невинно изрек он на полном серьёзе, но его глаза продолжали улыбаться. — Учиться, говоришь, — уже почти хищно прошептал я, подставляясь под его ладони, которые теперь переместились мне на ягодицы, — учиться… Знаешь ли, я готов…       Я просто вплыл в его объятия и прижался своим горячим голым животом к его твёрдому члену, погладил по голове, пропустил его гладкие волосы сквозь пальцы, слегка натягивая, от чего он тут же закрыл глаза и подался за рукой, откидываясь назад, порывисто вздохнул. — У вас, профессор, я готов учиться чему угодно, — прошептал я ему на ухо и тут же его прикусил.       Сегодня в аврорат я точно не пойду.       А через пару часов я сидел на стуле и смотрел на него. Он стоял на кухне, ко мне вполоборота, почти спиной, и варил кофе, пока Кричер занимался чем-то другим. Северус часто варил кофе сам, почти тайком, потому что мой домовик очень ревностно относился, к своим обязанностям и ему периодически казалось, что Снейп поселился на Гриммо только с одной целью — заменить Кричера в его неизменной ипостаси хранителя домашнего очага этого дома, бывшего родового гнезда Блэков. Я любовался высокой стройной фигурой своего бывшего преподавателя и слушал, как он напевает себе под нос — это просто невероятно — какую-то нелепую расхожую песенку. И улыбается. Обернулся ко мне: — Я кардамон добавлю? — Что? — я даже поначалу не слышал, что он мне говорит, поморгал и ещё раз переспросил, — что? — Кардамон? — снова сказал он. — Угу, — ответил я, на самом деле весьма смутно представляя себе, что такое кардамон.       Кофе в его исполнении всегда получался очень вкусным. Мы завтракали в столовой, Кричер приготовил свою фирменную воздушную запеканку и соус… отдельно! Теперь я ел запеканку со своим любимым смородиновым вареньем. — Так телефоны пойдём покупать? — сказал Северус, делая глоток кофе. — Я могу купить, завтра, если всё-таки пойду в аврорат, — я тоже сделал глоток из своей чашки. — Я бы хотел с тобой об этом поговорить, Гарри, — он стал почти серьёзным.       И я тут же насторожился: — О чем? Что такого в покупке телефонов? — Помимо телефонов, я хочу зайти в Гринготтс. Гарри, я знаю, что ты не очень придаёшь значение деньгам, но всё-таки я тоже не совсем голодранец, — он снова улыбнулся, — мне приятна твоя забота обо мне, но я бы хотел с тобой, как минимум, разделить финансовые расходы. — Эгм… — я замялся и не знал, что на это ответить. Если честно, я просто не думал об этом. Родители и крёстный оставили мне вполне внушительное, на мой взгляд, наследство. Я относился к нему, как к подарку. Излишне не тратил — босоногое детство у Дурслей не сделало меня расточительным. Но при этом я и не считал нужным себя ограничивать. В дальнейшем я планировал стать аврором, а жалованье у борцов с нечистью было более, чем достойное. — Ты чего растерялся? — спросил меня Северус. — Это же нормально и правильно. Раз я тут живу, я хочу вносить свою лепту. Давай мы сегодня зайдём в Гринготтс, снимем часть галеонов, и ещё часть переведём в фунты. Или, если хочешь, побудь дома, я могу сам сходить. Да и потом, нужно же потихоньку выходить из подполья. Никакой сенсации я из этого делать не хочу, ни из собственного выздоровления, ни из отношений с тобой, хотя, я думаю, что без Риты Скитер тут не обойдётся, мы с тобой не такие уж незаметные фигуры в магическом мире.       Я молчал, немного ошарашенный. Одно дело почти тайком жить на Гриммо вместе, просыпаться в одной постели, тайком от домовика варить кофе, и совсем другое — предстать перед фотовспышками колдокамер! То, что Северус Снейп живёт у Гарри Поттера, победителя Волдеморта, не может не стать сенсацией! Посыплются вопросы со всех стороны. И хорошо, если просто вопросы. С этим нужно будет как-то обходиться. И я не знал, как. А с другой стороны — не прятаться же нам вечно!       Мы с ним не говорили про это. Кто мы друг другу? Просто любовники? Мы пара? И как мы будем жить дальше? Просто вот так же, как сейчас? Рано или поздно об этом всё равно все узнают. Готов ли я к огласке наших отношений? А он? Судя по тому, что он собирается отправляться в банк со мной - да. — Гарри, — он вышел из-за стола и подошел ко мне, стоял, опираясь на мой стул рукой. Я тут же сел на стол, чтобы оказаться с ним примерно на одном уровне, он взял меня за плечи, — Гарри, всё хорошо. Ты чего сник? Не можем же мы таиться всё время. Чего ты боишься? — Боюсь? — я совершенно не знал, что на это ответить. Боюсь ли я? Да, пожалуй, — просто я никогда… Никогда в такой ситуации не был, Северус. И я не знаю, как себя вести. — В такой ситуации я тоже не был никогда, Гарри, но мы справимся. Просто помни, что ты не делаешь ничего дурного. И никто тебе не указ. И… Хочешь, я научу тебя делать «каменное выражение лица», — тут же без малейшего перехода он начал хохотать.       И я, слыша его заразительный низкий смех, тоже начал смеяться, представив, как сам с постным лицом надменно поднимаю одну бровь.       Примерно через час, аппарировав в переулок недалеко от Гринготтс, мы как-то практически негласно договорились, что ничего не афишируем, но ничего и не скрываем. Если кто-то сделает вывод, что мы любовники — то и ладно. Но объясняться ни с кем на эту тему мы не станем.       Всё прошло на удивление гладко. И меня, и Северуса, конечно же, узнали, но никто не задал нам ни единого вопроса. Молчаливые гоблины перевели часть галлеонов и кнаттов в фунты, после чего мы отправились в немагический Лондон за вожделенными мобильными телефонами.       Вернулись домой мы только вечером. Помимо телефонов, мы накупили какую-то нереальную гору одежды, обуви, всяких смешных безделушек — и ему, и мне - если бы мы не были магами, то нам бы пришлось возить за собой грузовик с купленными вещами. Ну, хорошо, не грузовик, но всё равно в руки бы этот объём явно не поместился. А так мы просто всё это уменьшили.       Нам было весело и легко. Оказавшись в первом попавшемся салоне связи, мы долго и вдумчиво выбирали эти смешные маггловские игрушки — телефоны. Сначала мы хотели купить одинаковые, но потом осознали, что тогда мы наверняка их будем путать. К тому же, Северусу захотелось чего-то посложнее с различными функциями и настройками (кто бы мог подумать!), а мне достаточно было самой простой модели - главное чтобы этот телефон звонил и принимал смс-сообщения. На том и порешили. Старомодному профессору Снейпу был выбран какой-то невероятный смартфон новейшей модели, а я был рад кнопочному, почти одно-функциональному допотопному аппарату.       А потом мы обедали в дорогом ресторане немагического Лондона, я робел и смущался в этом помпезном интерьере, скорее напоминающем музей. Северус, пытаясь разрядить обстановку, меня смешил, нашёптывая всяческие непристойности, отчего я хохотал, и официанты на нас подозрительно косились. Мы ели что-то невозможно вкусное и пили красное вино, которое мой профессор сначала довольно придирчиво выбирал, разговаривая малопонятными мне терминами и словами с неким сомелье. Как он потом мне объяснил, это специально обученный человек, который разбирается в винах.       На Северусе была обычная, ничем не примечательная чёрная водолазка, закрывающая его шрамы, волосы были забраны в хвост. И он был невероятно, ослепительно красив! Я смотрел и не мог поверить в то, что это тот самый неулыбчивый человек, который в Хогвартсе постоянно норовил оставить нашу троицу на отработки или как-то по-другому придраться ко мне и моим друзьям. Сейчас я почти всё время видел его с лёгкой полуулыбкой. И был счастлив оттого, что чаще всего он улыбался именно мне.       Ввалившись домой, совершенно уставшие, мы сразу же упали на диван в гостиной. Кричер осведомился, готовы ли мы ужинать. Нет, никак не готовы. Мне казалось, что я не смогу проглотить ни кусочка еще пару дней, как минимум, потому что то потрясающее блюдо, которое мы с Северусом пробовали в ресторане, было не только вкусным, но и каким-то совершенно необъятным. Кажется, это был кролик. — Давай, я отнесу пакеты наверх, — почти прошептал Северус, — ты тоже поднимайся, пока не уснул — будем разбирать наши покупки. — Хорошо, я поднимусь через пять минут, — и уже вдогонку ему, когда он стоял на лестнице, — это был кролик? — Что? — не понял он, поднимаясь по скрипучим ступеням. — А, чёрт! Они всё время так скрипят. Что ты сказал? — Мясо? — переспросил я, — которое мы ели — кролик?       Он не успел мне ответить, потому что дверной звонок оповестил весь дом, что у нас гости. Кто бы это мог быть? Гермиона? Может мистер Донован? Я знал, что Кричер откроет. Мне лень было шевелиться. — Кричер? — без всяких предисловий сказал такой почти забытый, но вполне узнаваемый голос, — мистер Поттер дома? А мистер Снейп?       Кричер, видимо, поклонился, потому что ответил не сразу: — Да, господин Малфой, они оба дома. Я узнаю, готовы ли они вас принять. — Узнай, узнай, — я услышал саркастический смешок, — я полагаю, что будут готовы.       И тут же с ним велеречиво заговорил висящий в холле портрет госпожи Вальбурги, приветствуя своего высокородного родственника.       На удивление или растерянность времени не оставалось, поэтому я спокойно выдохнул, убедился в том, что моя палочка на месте, и вышел в холл, чтобы поздороваться с нашим нежданным гостем — Люциусом Малфоем.       Северус спускался по лестнице. И я удивился перемене, произошедшей в нём буквально за пару мгновений — только что он был улыбающимся и совершенно расслабленным, а сейчас превратился в того Снейпа, которого я знал в Хогвартсе — с закрытым, абсолютно ничего не выражающим лицом, собранный, напряженный, будто пантера перед прыжком. Его палочка тоже была заткнута за пояс джинсов, а шаги мягкие и неслышные. Мы с ним дошли до холла практически одновременно. И встали рядом — напротив стоял старший Малфой. — Здравствуй, Северус, — просто сказал он, — здравствуй, Гарри. — Здравствуйте, мистер Малфой — мой голос был тихим и спокойным. — Люциус… — Северус внимательно смотрел на него, — здравствуй. Откуда ты узнал, что я здесь? — Мой сын не отличается большим умом, Северус, как бы ты его ни учил, — он презрительно поджал губы.       Насколько я помнил, между старшим и младшим Малфоями были не то, чтобы очень тёплые отношения, но чтобы он вот так вот высказывался о Драко? Для меня это было неожиданностью. — А ты хорошо выглядишь, Северус, — снова заговорил он. — По сравнению с тем, каким я видел тебя в последний раз, когда навещал в больнице, так просто прекрасно! — Спасибо, Люциус, — голос профессора был чуть размереннее обычного, словно бы он тщательно подбирал слова, — благодаря Гарри, я выгляжу именно так, а не больным и почти неподвижным, каким ты застал меня тогда в Мунго.       С этими словами он подошёл ко мне и обнял за плечи. Такой простой жест, очень лёгкий, но совершенно недвусмысленный. — Вот оно как! — Малфой распахнул свои голубые глаза в неподдельном удивлении. — Да, именно так, — спокойно ответил Северус, и не думая смущаться. Между тем, я сам не знал, куда мне девать глаза, заливаясь краской до ушей.       Мы всё ещё стояли в холле. Я не знал, стоит ли мне приглашать Малфоя в гостиную или нет. Тоже мне, хорош хозяин! — Я пришёл с обычным дружеским визитом, — вкрадчиво заговорил Люциус, — я совершенно случайно узнал, что ты не просто остался жив, но и, кажется, вполне благополучен, и пришёл тебя проведать. Но если тебе и Гарри, — полупоклон в мою сторону, — неприятен мой приход, то я вполне могу откланяться.       Я растерянно помотал головой: — Нет, что вы, мистер Малфой.       И тут же глянул на Северуса — а не ерунду ли я сморозил. — Если ты готов принимать определённые данности, — пространно выразился Северус. — О, разумеется, готов, — спокойно кивнул Малфой и процедил чуть ли не сквозь зубы:  — Вы прекрасная пара.       Я готов провалиться сквозь землю от смущения. — Я принёс вам подарок, — продолжил он. — Ту самую книгу, которую отыскал в тёмной библиотеке Мэнора Драко. Полагаю, Северус, тебе будет интересно, что именно за заклятие удалось снять Гарри. Да и самому Гарри тоже, я думаю.       И он достал откуда-то из-под мантии довольно объёмную книгу с тёмно-зелёной бархатной обложкой.       Я внутренне похолодел. Если он сейчас отдаст эту книгу, если он покажет её Северусу, то тогда он может узнать то, чего я ему не сказал — о последствиях заклятия, которое оно несёт тому, кто его произносит. Мне хотелось было сказать этому внезапно нарисовавшемуся на пороге нашего дома Малфою, чтобы он убрал свой трактат куда подальше. Но тут я вспомнил, что о последствиях заклинания выяснил вовсе не Драко, а Гермиона, которая откопала эту информацию в библиотеке Министерства. Значит, в этой зеленой Малфоевской книжке нет ничего страшного. Вот же идиот Драко. Ну, как можно было оставить за собой такие следы, а! И, судя по всему, так нелепо попасться! — Может, пройдём в гостиную? — наконец-то спохватился я, вспомнив, кто из нас троих был хотя бы номинальным хозяином этого дома.       И, похоже, Малфой облегчённо вздохнул: — С радостью.       Мы прошли в гостиную и сели за невысокий стол, на котором волшебным образом по воле моего вездесущего домовика материализовались фрукты, сладости, бутылка ликёра и маленькие рюмочки. Профессор и старший Малфой склонились над книгой, легко разбирая латынь и вчитываясь в описание того самого заклятия, я полагаю, которое мне так неожиданно довелось произнести.       Северус разлил тягучий зеленоватый крепкий напиток по крошечным рюмочкам, и мы символически чокнулись за «счастливое спасение и выздоровление». И они продолжили обсуждать сложносочинённое и трудновыполнимое, но такое своевременное заклятие. А я сидел и не понимал — что я здесь делаю. Это была какая-то совершенно другая сторона Северуса. Мне не знакомая, а точнее — очень хорошо знакомая, в которой он был всё тем же хогвартским преподавателем зельеварения. Расчётливым, отстранённым и холодным. Старший Малфой, не говоря об этом практически ни слова, очень чётко и точно дал понять, что он хочет остаться с Северусом наедине и поговорить с ним. Благодаря ему я чувствовал себя настолько чужеродно в их компании, насколько это вообще было возможно. Поэтому, посидев ещё минут пять, и наблюдая за тем, как они всё больше разговаривают исключительно между собой, я решительно поднялся из-за стола. — Гарри, ты куда? — Северус поднял на меня тревожный взгляд. — Я полагаю, что вам нужно пообщаться без меня, — сказал я и почти честно попытался сделать то самое «каменное» выражение лица, которому он обещал меня научить.       Северус растерянно на меня смотрел, а Люциус тут же подхватил: — Гарри, ты всегда отличался удивительным чутьём.       «Какой же ты гад скользкий», — тут же подумал я, но вслух сказал другое: — Могли бы просто сказать, мистер Малфой, так всем было бы проще.       На что он склонил голову в полупоклоне. Тьфу! — Я скоро приду, — тихо сказал мне Северус, и неожиданно улыбнулся. Тепло и открыто. — Доброй ночи, мистер Малфой, — распрощался я с Люциусом, — спасибо, что зашли.       И, прикрыв за собой двери гостиной, я поднялся по лестнице к нам в спальню. Сначала я добрых полчаса просто стоял под душем. О чём они там разговаривают? Вот о чём? Вряд ли о цветах и бабочках. Я бессмысленно и бесполезно накручивал себя и тут же пробовал успокоить. Может, они просто говорят об оставшихся в живых сторонниках Тёмного Лорда, может быть, им просто это неловко было обсуждать при мне. Да, вообще мало ли, о чём они могут говорить, они давние друзья. Даже если они обсуждают меня — что с того? Впрочем, где-то внутренним чутьём я понимал, что Северус не допустит таких обсуждений. На этот счёт можно не беспокоиться — обо мне они точно не говорят. Тогда о чём?       Выйдя из душа, я честно попробовал лечь в постель, поворочался минут десять, встал и принялся мерить шагами комнату по диагонали. Сначала по одной, потом по второй, потом повторить. Минут через пятнадцать таких расхаживаний я услышал, как хлопнула входная дверь. Это, я полагаю, Люциус Малфой отбыл восвояси в свой величественный Мэнор. И, не в силах больше ждать, я выскочил из комнаты, побежал вниз и практически налетел на Северуса, чуть не сбив его с ног. — Ты куда так бежишь? — мягко спросил он, ловя меня в свои объятия. — К тебе, — выдохнул я, ощущая на себе его тёплые руки. — Ты чего не спишь? — его голос приглушённый, почти шёпот. — Тебя ждал, — я пытался вглядеться в его глаза, но в сгустившемся мраке слышал только его голос, его дыхание, видел неясный блеск зрачков. — Пойдём спать? — мне всё мерещилось, что в его голосе есть что-то, что я не могу уловить, какая-то еле заметная… Сдержанность? Напряжение? Тревога? Или это я стукаюсь лбом о собственные тревоги и страхи? Неясные, едва уловимые. — Зачем приходил Малфой? — я задал тот самый вопрос, который мучил меня с момента, когда я увидел улыбающееся лицо этого надменного высокородного лорда у нас в холле. — Да я сам, честно говоря, не понял, — Северус обнял меня за плечи, тихо посмеиваясь, — кажется, просто так, на «разведку». Драко попался на следящих чарах, когда рылся в тёмной библиотеке Мэнора, а поскольку у Люциуса сейчас не то, чтобы много развлечений, это его явно позабавило. Ну, и потом, он быстро выяснил, что за информацию искал его сын, проследил за ним, узнал, что он встречается с твоей подругой Грейнджер, пришёл от этого, как ты сам понимаешь, в неописуемый восторг, сложил два и два и нашёл меня. И, поверь, немало был удивлён, обнаружив, где я живу на данный момент и с кем, но пришёл он, как и сказал нам с тобой, со вполне дружественным визитом. Он просто хотел узнать о моих дальнейших планах. — И каковы они? — я почему-то спросил неожиданно резко.       Мы сидели на лестнице, плечо в плечо друг к другу, я снова повернулся, пытаясь разглядеть его лицо, но мне это не удалось. — Трудно вот так сразу обозначить планы на жизнь, когда как всего пару недель назад планировал умирать, — тихо сказал он, — разберёмся как-нибудь с планами.       Кажется, он улыбнулся, успокаивая меня своим бархатным низким полушёпотом. Я положил голову ему на плечо, он гладил меня по голове, целовал куда-то в волосы, раз, другой, потихоньку поднялся, и я вместе с ним. — Пойдём спать, — не спросил, а утвердил он.       Утром, когда зазвонил будильник, который я впервые поставил на своём смешном маленьком телефоне, зазвонил неожиданно громко, я проснулся один. В ванной тишина. Ледяной озноб заполз мне в душу. Северус! Я в одну секунду напялил на себя штаны и чуть ли не кубарем скатился с лестницы. — Кричер! — заорал я, — Кричер! — Ты чего кричишь? — Северус выглянул из кухни, — давай, заходи, а то у меня кофе сбежит. И Кричера не зови, а то он раскудахтается по поводу своей кухни.       Но Кричер уже появился как раз на этой самой своей кухне: — Хозяин Гарри, звал меня?       Кажется, он слышал последние слова Северуса и, похоже, я впервые увидел, как гроза Хогвартса неподдельно покраснел. А у моего домовика были обиженно поджатые губы и совершенно невозмутимый, почти надменный вид. И мне от этого стало так смешно, что все мои тревоги тут же вылетели у меня из головы. Кричер с укоризной косился то на свою плиту, то на Северуса. — Я прошу прощения, Кричер, — церемонно начал Северус, повернувшись к эльфу.       И именно на этих словах, с шипением, кофе перелился через края джезвы и растекся неопрятной коричневой лужей по начищенной белоснежной поверхности плиты: — А, чёрт! — Снейп ругался и смеялся одновременно.       А моему домовику, кажется, было вовсе не смешно, он тяжко вздохнул и поднял на меня мученические глаза. — Мы всё уберём, Кричер, честное слово, — я пытался его успокоить, но это, похоже испугало его ещё больше. — Я всё сделаю сам, — медленно, с расстановкой произнес он, — завтрак в столовой.       И мы с Северусом, как нашкодившие хаффлпаффовцы, бочком-бочком быстренько покинули кухню.       После завтрака я отправился учиться, поцеловал его на прощание, перед уходом, прижимаясь к нему всем телом. На меня снова накатило необъяснимое чувство тревоги. Я вгляделся ему в глаза — в них нежность и тепло. Кажется, я просто мнительный дурак!       В аврорате я думал о том, что зря я сегодня пошёл учиться, могли бы с ним снова погулять, сходили бы в Ридженс-Парк, там, наверное, сейчас красиво!        Может, досидеть это занятие и смыться по-тихому, пока никто не заметит? Правда, Северус точно будет недоволен, потому, что я, кажется, прогуливаю все больше. То, что раньше мне казалось таким важным и интересным, таким значимым, стало сейчас просто обузой. Я уже не очень хотел становиться аврором, а чего хотел — и сам не знал. — Гарри, ты на боевую магию идёшь? — Рон ткнул меня в плечо, — ты спишь, что ли? — А? — обернулся я, — слушай, так не хочется, может, ну её, эту боевую магию? — Ты что! — мой друг сделал круглые глаза, — это же основной предмет, у нас же экзамен в конце семестра. А ты со своими прогулами даже допуск можешь не получить! — И ладно, не получу, так не получу, — моё равнодушие к учёбе его просто коробило. — Даже тебя могут выгнать из аврората, Гарри, — сказал он мне, — несмотря на то, что ты победитель Волдеморта. — Да, ну, и что, — я уже начинал злиться, — выгонят так выгонят. Я, честно говоря, не очень-то и расстроюсь. Рон пожал плечами: — Мне-то что. — Ладно, извини, — кажется, он просто волнуется за меня, — я не хотел показаться резким. Я понимаю, что ты за меня переживаешь.       Мой друг улыбнулся и, потупив взгляд, заговорил о другом: — Слушай, Гарри, а это правда? — Что? — переспросил я, но уже на самом деле точно знал, о чём пойдёт речь. — Ну… — Рон замялся, — что ты со Снейпом?       Быстро же расходятся слухи! А мы-то всего-навсего в Гринготтс побывали, да и всё. И мельком встретили нескольких магов, когда гуляли по Лондону. Мне не очень хотелось обсуждать свою личную жизнь с Роном, но и отрицать очевидное я тоже не стал. — Да, Рон, это правда, — я ответил ему спокойно и твёрдо, прямо глядя в глаза, — ты хочешь что-то сказать на этот счёт? — Чего ты сразу? Я просто спросил, — он тоже ощетинился.       И в самом деле, чего это я. — Слушай, а кто тебе сказал? — я успокоился, и мне уже было просто любопытно откуда ветер дует. — Родители Ричи Кута видели вас в банке, — неохотно пояснил мне Рон, и тут же, понизив голос, — знаешь, Гарри, мог бы и сам мне сказать, между прочим. «Да, Рон, наверное, я мог бы с тобой поделиться, но у нас не ладится в последнее время, не хочется мне о чем-то тебе рассказывать» — подумал я, но вслух этого не сказал. — Не сказал, да, — мне, честно говоря уже надоело извиняться и оправдываться, — слушай, я так понимаю, что раз об этом знаешь ты, то об этом… — Да об этом знают уже все, — тут же подтвердил Рон, даже не дав мне договорить. — А, ну и ладно, — я махнул рукой, — знают и знают, что с того. Рано или поздно всё равно бы узнали. — Гарри… — в голосе Рыжего было смущение и любопытство, — слушай, а как это? — Это замечательно, Рон, — с нажимом произнес я, пресекая все дальнейшие расспросы, — это просто прек-рас-но!       Мой друг смотрел куда-то почти мимо меня. Говорить нам было особо не о чем. Мы стояли под тем самым деревом и докуривали в полном молчании. И молчание это не было лёгким. Хотя и тяжким его тоже называть было нельзя. Просто — никаким. — Ну, что, пошли на боевую магию? — мне хотелось разрядить обстановку. — Ты всё-таки пойдёшь? —  Рон был рад сменить тему. — А то! — шутливо ответил я, — экзамен же, допуски!       И мы с ним пошли отбиваться от тёмных заклинаний в специально предназначенном для этого учебном классе.       Когда я вернулся домой, то увидел, как Северус неподвижно сидит в глубоком кресле, в нашей спальне и смотрит в окно. На коленях у него лежит всё та же книга — в зелёном бархате, которую вчера нам принёс Люциус Малфой. Я подошел к нему близко-близко. Меня всё никак не оставляло это странное невозможное ощущение, что что-то не так. Мне всё казалось, что он куда-то уплывает, ускользает из моих рук, утекает сквозь пальцы, как песок, что я никак не могу снова остаться с ним, быть с ним.       Я дотронулся до его пальцев, аккуратно взял из его рук книгу и отложил её в сторону. Сел к нему на колени, вглядываясь в его чёрные глаза, которые смотрели куда-то сквозь меня. Он сейчас где-то очень далеко, не со мной. — Северус… — Северус…       Я подвинулся ближе, поцеловал его. Наконец, мне кажется, он меня заметил: — Гарри… «Всю свою магическую силу»! Ты потратил на меня всю свою энергию, Гарри, ты ведь мог умереть. Просто умереть из-за меня. Ты понимаешь? — Я же не специально, — уговаривал я его, — это вышло случайно. И я не умер. — Это не могло выйти случайно, — парировал он, — нужно было твоё полное и добровольное согласие, иначе бы ничего не произошло. Просто ты, видимо, очень хотел спасти меня. — Да, хотел, что в этом такого? — я недоумевал.       И он не отвечает, а просто целует меня, легко проводит тёплыми ладонями по затылку, по шее, задерживается на ключицах, спускается ниже, задевая соски. От его ладоней исходит жар, я чувствую, как плавится моя кожа, как отзывается моё тело на эти лёгкие прикосновения, как я мгновенно возбуждаюсь и тянусь к нему. Он стаскивает с меня аврорскую форму и рассыпает по плечам огонь своими прикосновениями. Его пальцы умеют быть требовательными, жадными, нежными, умеют прикасаться так, что хочется им отдаваться, растворяться в них, ощущать их везде. Он тоже раздевается, всё ещё сидя в этом кресле.       Я по-прежнему у него на коленях, он обхватывает меня за талию и подвигает ближе, от чего наши члены соприкасаются, и я едва не вскрикиваю! В этом прикосновении столько откровенной чувственности. Я привстаю на коленях. Я так хочу его. Я хочу почувствовать его в себе. Я хочу быть с ним, соединиться с ним, подтвердить наше с ним «вместе» сейчас. Мне стоит только чуть скользнуть вниз… Но он удерживает меня. — Не спеши, Гарри, не торопись, тебе будет больно так… — Наплевать, — я задыхаюсь, я целую его везде, где только могу достать, глаза, брови, щёки, шея, его почти зажившие шрамы, ключицы, грудь, останавливаюсь на левом соске, прихватываю его губами, трогаю языком, тут же слышу его короткий прерывистый вздох… Я спускаюсь ниже, фактически съезжаю по его ногам и легко дотрагиваюсь языком до чувствительной головки. Он мгновенно дёргается как от электрического разряда, и я слышу его глухой стон. И ещё… Ещё. Понятно, что я ни черта не умею, да это, наверное, сейчас и не важно. Мне нравится ощущать его вкус, мне нравится ласкать его член, проводить языком вокруг головки, вбирать в себя, слышать, как он откликается на мои прикосновения, слышать эти невероятные стоны, говорящие о том, что я всё делаю правильно. Поднимать глаза и видеть его запрокинутую голову, его красивое лицо в сладкой истоме наслаждения. — Гарри, — он почти хрипит, — Гарри, иди сюда, иди ко мне.       И я снова сажусь к нему на колени. Одной рукой он обхватывает мой член, а другой легонько дотрагивается до ануса и тут же входит в меня пальцами. — Северус… — я начинаю двигаться в такт и тоже кладу свою руку ему на член… В одном ритме… Вверх, вниз. Мы движемся совершенно синхронно, — Северус, хочу тебя… — Смотри на меня, — он обхватывает меня за бёдра и постепенно, медленно проникает в меня.       В его глазах невозможное счастье и чистое сверкающее безумие, когда мы постепенно становимся одним. Я не выдерживаю и закрываю глаза, как только он начинает толкаться во мне. Сначала медленно и плавно, но постепенно его движения становятся быстрее и резче, так что мне было бы больно, если бы я не хотел его так. Но я хочу его всего. Мне его мало. Мне всегда его мало, я не могу насытиться. Я хочу его тело, я хочу его душу, я хочу его целиком. Всего. Мне он нужен. Очень. Хочу, чтобы он был моим, чтобы забрал меня себе. Хочу с ним, только с ним одним. — Гарри, мой Гарри, — шепчет он, — Гарри, мой мальчик... мой, я… Я…       Даже сейчас на этой зыбкой невесомой грани наслаждения, я знаю, что он хочет мне сказать, знаю. Хочет и… И не может.       Я закрываю его губы поцелуем… И кричу, когда кончаю ему в ладонь, и чувствую, как буквально через пару движений он тоже изливается в меня, прижимаясь ко мне всем телом, стремясь сплавиться со мной, стать как можно ближе, стать одним.       Я утыкаюсь носом в его шрамы, не специально, просто так вышло. И аккуратно трогаю их губами, нежно целуя. — Гарри, что ты, зачем? — он немного отстраняется и, кажется, просто стесняется. — Я рад, что ты жив, Северус, очень рад, — тихо говорю я, — оно того стоило. Я ни о чём не жалею. Я сам это выбрал. Сам.       Мы перебираемся на кровать, я обнимаю его руками и ногами, прислоняюсь к нему настолько, насколько это возможно. Вдыхаю его запах и не могу надышаться. — Люблю тебя, — бормочу я сонно, — люблю…       Он в ответ тихо гладит меня по голове, и я чувствую, как пальцы его дрожат.       Утром мы снова пили кофе, сваренный им так же почти тайком, хотя и я, и он знаем, что Кричер в курсе того, что творится на его кухне. Просто это такая забавная игра, разделённая между нами и нашим домовиком. Я смотрел на него, он рассеянно улыбался, что-то отвечал невпопад.       Я подошел и обнял, прижимаясь к нему всем телом: — Северус, всё хорошо? — Да, Гарри, — ответил он, откуда-то из своего далёкого далека.       Я отстранился, вгляделся в его лицо, и почему-то по спине у меня пробежали мурашки, словно от порыва холодного ветра.       Я поводил плечами: — Давай, я пораньше приду из аврората, и сходим погуляем? Тебе же понравилось? — Что прогуливать собираешься? — почти ехидно поинтересовался он.       А я даже вспомнить не могу, какие у нас сегодня предметы: — Эгм… Кажется, травологию или зелья. — Гарри! — укоризненно воскликнул он и шутливо щёлкнул меня по носу. — Ну, Северус, скажи, зачем мне посещать в аврорате зелья, если у меня дома есть целый настоящий профессор Снейп, один из лучших экспертов по зельям. И только для меня одного.       Он в ответ смеётся. — Ладно, я пошёл, — сказал я, — если будет травология, то я точно домой приду пораньше, ладно?       Я снова сделал к нему шаг и быстро поцеловал его на прощанье в губы. Короткий лёгкий поцелуй. Но он остановил меня, привлек к себе и сам поцеловал. Медленно, чувственно, глубоко, так, что у меня захватило дух. В этом поцелуе было столько пронзительной нежности, что у меня едва ли не подкашиваются колени!       Потом сам отстранил меня: — Ну, всё, давай, иди. — Пока, — я улыбнулся, помахал ему рукой на пороге, перед тем, как аппарировать к аврорату. И дверь за мной закрылась.       А в аудитории я не мог ни сидеть, ни стоять спокойно, все мне было не так и не эдак, я маялся, сам не понимая, отчего. На «заклинаниях» мне было совершенно не сосредоточиться, палочка то и дело валилась из рук, и мне не удавалось соединить нужные слова с нужными взмахами, всё получалась какая-то ерунда. Даже преподаватель заметил : — Не отвлекайтесь, Поттер!       И я искренне попытался. Но никак не мог. — Гарри, что с тобой? Да соберись ты! — шипел на меня Рон. — Отстань, Уизли! — зло огрызнулся я, сам от себя не ожидая, и тут же спохватился, — извини, Рон.       Рыжий покрутил пальцем у виска и отошел от меня на безопасное расстояние. Да ну, его к чёрту, в самом деле! Тоже мне, поборник учёбы выискался!       Кое-как перетерпев «заклинания», я понял, что учёба сегодня — не моя стихия. Всё без толку, буду только сидеть и изводить себя. Надо просто убираться восвояси. Домой. Северус, конечно, будет злиться, ну, да ладно, не убьет же он меня, в самом деле! Я просто хотел к нему, подойти и прислониться к его спине, обнять, вдохнуть его родной запах. Нет, к чёрту учёбу. Не сегодня!       Я потихоньку выбрался из аудитории и так же тихо выскользнул из аврората. Оказавшись на улице, я вдохнул ещё тёплый, пахнущий липами воздух. Отошёл подальше от здания, чтобы не попадаться на глаза преподавателям, и закурил. Жадно выкурил сигарету, совершенно не чувствуя ни вкуса, ни запаха, и аппарировал домой.       Как только я оказался в холле, то сразу начал с извинений, чтобы уж разделаться с самой неприятной частью моего раннего возвращения, да и забыть, как страшный сон: — Северус, это я. Прости, но сегодня я, кажется, учиться не способен. Понятия не имею, что со мной творится, но представляешь, на «заклинаниях» на меня ругался даже Рон Уизли!       Это я всё говорил, поднимаясь по лестнице. Толкнул дверь в спальню — никого. — Северус? — я почувствовал, как у меня холодеет затылок.       Я открыл шкаф — все его вещи были на месте, я вздохнул, с облегчением. Наверное, он на кухне, опять, может быть, готовит там что-то, пока Кричер не видит, или варит кофе.       Я спустился вниз: — Северус!       Тишина. Абсолютная тишина. Глухая, невозможная, которой просто не может быть. — Северус!!! — мне кажется, я кричу так, что у меня самого закладывает уши, — Северус!!! — Хозяин Гарри…       Я опустил голову вниз — Кричер смотрел на меня странным взглядом и что-то держал в руках. Кажется, это мобильник Северуса. — Хозяин Гарри, мастер Северус просил передать…        Я схватил его за крохотные плечи и тряс так, что, вот-вот — и вышиб бы из него дух: — Где он, Кричер? Где он?       Но мой домовик даже не рассердился на такое обращение, а смотрел на меня понимающими грустными глазами: — Мастер Северус ушёл, Хозяин Гарри. Мастер Северус не вернётся. Вот, он оставил это.       И мой печальный эльф протянул мне его мобильник и бумажный конверт. Бред какой-то! Просто бред. Как это «ушёл и не вернётся»? Мы же только вот утром, да вот пару часов назад… — Кричер, он давно ушёл? — Около часа назад.       Так, значит, почти сразу же после того, как я пошёл учиться. — Он не сказал, куда? Почему? Зачем? Он был один? К нам больше никто не приходил? — Нет, хозяин, никто не приходил. Мастер Северус был один, и он был очень печальным, когда уходил. Он оставил мне эти вещи и просил передать. Кричер всё передал.       Я не мог поверить в то, что это всё происходит со мной, и происходит на самом деле. Это что, шутка? Какой-то нелепый розыгрыш?       Я сел на стул в кухне, поджал под себя ноги, дрожащими руками разорвал белую запечатанную бумагу. Оттуда выпало несколько желтоватых листков. Письмо.