Правда или вызов?

      — Давай оговоримся сразу — это не допрос. — Откинув полы плаща, Джек дружелюбно улыбнулся и устроился на неудобном стуле. — Как твоё плечо?       «Им лицемерие вместе с назначением выдают, или это всё-таки врождённое?»       В голосе и взгляде Моррисона сквозило столько участия, что Джесси даже почти поверил, будто главнокомандующего и в самом деле волнует здоровье какого-то «беглого контрабандиста». Почти.       — Нормально, — исподлобья глянул Джесси, сопя распухшим носом.       На самом деле он уже весь извертелся от изнурительного жжения под заживляющими бинтами. Жжение было несильным, но непрекращающимся, и это выводило из себя, не давая ни на чём сосредоточиться. Было сильное желание сорвать бинты и засунуть руку глубоко внутрь себя… Но доктор Шорт пригрозила, что если он порвёт швы, то она прикуёт его к кровати на всё время лечения. И у Джесси как-то не было причин сомневаться в её словах.       Он повозился на койке, пытаясь устроить поудобней раненое колено. Пульсирующая боль в нём немного отвлекала от плеча. Хотелось есть, спать и курить — причём одновременно. Но он был вынужден отвечать на вопросы Моррисона, так старательно изображавшего его лучшего друга, в то время как его собственные вопросы игнорировались.       — Как тебе служится под командованием Рейеса?       — Приемлемо, — уклончиво ответил Джесси. Лучше здесь, чем в тюрьме. Хотя иногда он в этом сомневался.       Рейес как-то не успел проинструктировать, о чём именно Джесси должен молчать. Обо всём в общем? Это сложно, учитывая, сколько человек уже были посвящены в события прошедшей ночи. Или о чём-то конкретном? Например, о том, что Лорин успела наговорить про сыворотку.       — Он тебе поблажек не даёт.       Джесси лишь пожал плечами. Синяки и ссадины он особо не прятал, и, хотя подразделение Рейеса тренировалось отдельно от остальных, Джесси периодически замечал наблюдавшего за ними Моррисона. Рейеса его присутствие раздражало, но он сдерживался при своих подопечных.       — Я вижу, как много ты тренируешься, — продолжил Джек, никак не отреагировав на его молчание. — И делаешь неплохие успехи. А также вижу, что с некоторыми агентами ты не в ладах.       Джек подался чуть вперёд.       «С чего бы это?» — Джесси хотел огрызнуться, но передумал.       — Есть немного.       Неожиданно вспомнился толстый усатый полицейский, читающий ему нравоучительную лекцию в комнате допросов. Там было, конечно, не так комфортно, как в палате медкорпуса. Жёсткий стул, массивный стол напротив него и полицейский, прохаживающийся по небольшому помещению. Он пытался сначала воззвать к разуму чересчур буйного подростка, но наткнулся лишь на стену агрессии. Потом был долгий утомительный монолог о солдатах, отдающих жизни на полях сражений, чтобы у таких шкетов, как он, было будущее. Джесси тогда нагло поинтересовался, что же тот сам отсиживается в тылу? После этого в ход пошли угрозы.       На чём его тогда взяли? Кажется, на угоне машины.       — А с Лорин и Маркусом проблем не было? — спросил Джек. — Я заметил, вы сразу же подружились.       — Вроде того, — продолжал отделываться рублеными фразами Джесси. Попробовали бы они не подружиться. Рейес любой конфликт в своей группе пресёк бы на корню.       Джесси не имел целью позлить Джека, просто боялся сболтнуть лишнего. Начнёт сейчас говорить — и остановиться уже не сможет. Он так и не придумал, как можно увильнуть от вопросов Моррисона.       «Буду всё валить на Рейеса, — решил он. — Пусть командующие сами разбираются со своими секретами».       Джек решил сменить тему:       — Ты виделся с Лорин после происшествия на озере?       — Нет. То есть… — Ему очень хотелось выговориться. А ещё больше — получить хоть какие-то ответы. Будь здесь Маркус, Джесси насел бы на него как следует, пока тот не расколется. — Она пришла в себя в медкорпусе. Видела и меня, и остальных.       — Есть предположение, почему она пришла именно к тебе?       «Потому что я неудачник».       — Потому что Маркус временно недоступен? — предположил Джесси. И прежде, чем Джек вновь что-то спросил, добавил: — Откуда ж мне знать, что там у неё сдвинулось в голове? Или это такое посвящение — топить новичков?       Жжение усилилось. Джесси поморщился и потёр плечо.       Джек заметил его состояние.       — Ещё пара вопросов, — подбодрил он.       Его спокойный голос обволакивал сознание светлым облаком. Завораживал, призывая довериться. Джесси почувствовал, как расслабляются мышцы, куда-то в сторону отступают все проблемы. Далеко-далеко остаются кошмары и тревоги. Здесь остаётся лишь этот бархатный чарующий голос.       — Ты можешь мне доверять.       «Могу?»       — О чём вы говорили с Лорин ночью?       Неосторожное движение — и колено пронзила резкая боль, отдаваясь в плечо и вырывая Джесси из непонятного оцепенения. Стиснув зубы, он попытался унять пляшущие перед глазами искры. Джек недовольно нахмурился. Приборы запищали, и почти сразу же в палату сунулась вихрастая голова доктора Григория Пжибыша. Молодой, вечно улыбающийся, с серьгой в правом ухе, казалось, он получал искреннее удовольствие, слушая, как коверкают его имя. После нескольких неудачных попыток он всё же милостиво разрешил называть себя просто Грегом.       — Ну что, вы закончили? — уточнил он. — У Джесси операция.       — Да, пожалуй. — Джек поднялся. Устало сжал пальцами переносицу. На секунду маска уверенности и самообладания дала трещину, и сквозь неё проступил измождённый осунувшийся от навалившихся проблем человек. Блеск ярких голубых глаз померк, плечи поникли, и он даже стал ниже ростом.       Длилось лишь мгновение. Всего на мгновение Моррисон предстал собой настоящим, а не пропагандистским символом, созданным правительством.       Грег возился со стопорами каталки, готовясь отвезти Джесси в операционную, и случившейся метаморфозы с главнокомандующим не заметил.       Джек вновь выпрямился, на лицо вернулось сочувствующее выражение. Будто ничего и не было.       На этом «не допрос» закончился.               ***              К вечеру Джесси выполз из палаты, будучи уже не в силах находиться в четырёх стенах. Жёсткий брейс сдавливал колено, но позволял худо-бедно передвигаться. Кое-как доковыляв до небольшого закутка возле окна, Джесси плюхнулся на неширокий диван. Даже такая короткая прогулка далась ему нелегко. Выданные форменные шорты (в Overwatch даже бельё было форменным) оказались немного великоваты. Рубашка же была рассчитана на человека поуже в плечах, застегнуть её не удалось.       Рейес так и не появился, но через Грега передал колоду карт.       — Только Эмме не говори, — подмигнул он. — Она и так сейчас не в духе.       Карты были самые обыкновенные, никаких скрытых посланий на них Джесси не обнаружил. Так что сейчас он просто сидел и учился тасовать их одной рукой. Получалось плохо, но он не сдавался.       Настроение балансировало где-то на грани средней паршивости. Разговор с Моррисоном не давал покоя. Так же как и скрытность Рейеса. Свет резал глаза, запах медикаментов вызывал тошноту, есть при этом не хотелось совершенно. И в данный момент Джесси ненавидел всё и всех.       — Здравствуйте, здравствуйте, мои дорогие! — пропел высокий надтреснутый голос. Оставив в покое наполовину распотрошённую колоду, Джесси наклонился в сторону голоса, неосторожно опершись на больную руку. Охнув от боли, он передвинулся на край дивана, с любопытством вытянув шею. Хоть какое-то развлечение.       В конце коридора, возле кабинета доктора Шорт, стоял невысокий человечек. Именно «человечек» — даже Арайе он уступил бы в росте. Худощавый, с намечающейся лысиной, длинным ястребиным носом и непропорционально длинными руками. Переплетая тонкие узловатые пальцы, он с широкой улыбкой рассматривал стоящих перед ним навытяжку Рейеса и Моррисона.       — Гэбриел, — человечек умильно сложил перед собой худые руки, глядя на Рейеса, как на горячо любимого внука, — мне кажется, или ты подрос?       Похлопав того по груди, он визгливо захихикал, отчего выпирающий кадык на тощей шее так и заходил вверх-вниз. Рейес будто окаменел, неотрывно глядя куда-то поверх его головы.       Возле Джесси остановилась доктор Шорт. Уперев один кулак в бедро, она недовольно смотрела на происходящее. Выглядела она неважно — в отличии от Джесси поспать ей так и не удалось.       — Ну что же мы стоим в коридоре? — человечек по-хозяйски распахнул дверь кабинета. — Проходите, проходите. Мы ведь так давно не общались.       Рейес и Моррисон быстро переглянулись. По их лицам было видно, что они с большей радостью встретились бы на поле боя с «Бастионом», чем оказались с этим безобидным на вид человечком в одном помещении. В кабинет они входили, как на эшафот.       — Кто это такой? — спросил Джесси у поджавшей губы доктора Шорт, раздосадованной тем, что ей пришлось пожертвовать своим кабинетом.       — Доктор Уильям Герберт, — ответила она. — Генетик. Прилетел аж из Вашингтона.       «Тот самый? — чуть не вырвалось у Джесси. — Сообщение о прилёте которого так взволновало Рейеса и Лорин?»       Мелькнула шальная мысль попросить у доктора фото и приклеить на дверь комнаты с обратной стороны. Может, хоть это отвадит Рейеса поднимать подразделение по тревоге среди ночи и тащить в горы на марш-бросок. Впрочем, от тайного подразделения элитных наёмников остались лишь они вдвоём.       — Так, — доктор Шорт, будто опомнившись, обратила своё раздражение на нерадивого пациента, — что ты здесь делаешь?       — Гуляю, — невинно ответил Джесси, поспешно пряча карты в карман.       — Ну-ка, покажи плечо, — доктор Шорт наклонилась над ним, окутав ароматом корицы. Непонятно, правда, что она хотела разглядеть сквозь бинты. — Марш на перевязку, — скомандовала она, выпрямляясь. — И после этого сразу же в палату.       Придерживаясь здоровой рукой за спинку дивана, Джесси поднялся. Бросил ещё один взгляд на закрытую дверь кабинета и поплёлся в перевязочную.               ***              Час спустя, ощущая лёгкое головокружение от очередной дозы обезболивающего, Джесси не спеша брёл по коридору. Торопиться ему было некуда — здесь он надолго. Грег оказался неоценимым источником сплетен. На базе царило нервное напряжение. Чем больше Моррисон отмалчивался, тем больше разогревал всеобщее любопытство. Поговаривали даже, что предстоящую операцию могут отменить.       В этом Джесси сомневался, но точно знал, что для него там места не будет. Какая бы тайная миссия не предстояла Blackwatch, Рейесу придётся выполнять её в одиночку.       Пока что версия о нервном срыве Лорин считалась официальной. Звучала она вполне правдоподобно, но всё же у многих вызывала сомнения. В Overwatch существовал жёсткий отбор, все агенты имели за плечами немалый опыт, к тому же каждый год проходили медицинское освидетельствование.       Грег рассказывал всё это вроде бы между прочим, не задавая вопросов, но иногда делая паузы, как бы позволяя Джесси вставить слово. Но ответом ему было упрямое молчание. В какой-то момент Джесси перевёл тему на доктора Герберта, и уже Грегу пришлось юлить и отмалчиваться.       В результате оба они остались ни с чем. Хотя кое-что любопытное Джесси узнал: Лорин всё ещё находилась в медкорпусе, где-то на нижних этажах. А это значит, она может опять прийти за ним.       Джесси резко остановился посреди пустого коридора. Вдруг стало душно и тяжело дышать. По спине пробежал озноб, сразу же сменившийся жгучим жаром. К горлу подкатила тошнота. Стены давили своей массой, грозя раздавить, смять, уничтожить.       «Мне нужно на воздух».       Джесси резко развернулся и, не обращая внимания на разнывшееся колено, похромал к выходу.       Вывалившись на задний двор, он схватился здоровой рукой за дверь, пытаясь отдышаться. После стерильной прохлады медкорпуса воздух на улице так и сочился запахом свежей земли и сочной травы. Откуда-то справа ветер принёс ароматы столовой, смешанные с запахом дизеля и машинного масла.       Желудок скрутило. Отпустив дверь, Джесси схватился рукой за стену, и его вывернуло. С отвращением сплюнув, Джесси вытер рот тыльной стороной ладони. Что там Грег говорил о возможных побочных эффектах?       Он не знал, сколько простоял так, облокотившись о стену, но, в конце концов, сумел немного собраться с мыслями. Рука сама собой потянулась к карману, но обнаружила в нём лишь колоду карт. Джесси с чувством выругался.       — Никаких сигарет, никакого алкоголя, пока ты на антибиотиках, — строго погрозила доктор Шорт.       Джесси хотел было взъерошить волосы, но и тут его ждало разочарование.       «Если тебя здесь найдут в таком виде, посадят на антидепрессанты».       Затравленно обернувшись на закрытую дверь, он развернулся и похромал вдоль здания, придерживаясь за стену. Завернул за угол и тяжело привалился к шершавому камню, поджав одну ногу. Всё-таки он не рассчитал своих сил, а ведь как-то ещё и обратно возвращаться. Плечо вновь начало жечь: вполне возможно, что разошёлся шов.       Минут через десять Джесси окончательно пришёл в себя. Успокаивающе шелестела листва деревьев за высоким забором. С ветки на ветку прыгали птицы, собираясь устраиваться на ночлег. Мир казался спокойным и безмятежным.       «Ну и чего ты сопли распустил? Можно подумать, в первый раз такое. Забыл уже, как совсем недавно спал с открытыми глазами, зная, что в любой момент можешь получить по голове, потому что кому-то приглянулась твоя шляпа. А тут расслабился, решил, что здесь-то всё будет иначе? Вот и поплатился. Хорошо, что вообще жив остался. Доверие всегда было непозволительной роскошью, а ты им так просто разбрасываешься».       — Почему ты ничего не сказал мне про Лорин?       Джесси вздрогнул, испуганно вскинув голову. Голос Моррисона прозвучал откуда-то слева и сзади.       — И что бы ты сделал? — лениво уточнил Рейес, будто этот разговор был ему неинтересен.       — Можно было бы избежать подобного исхода.       — Каким, интересно, образом? Или ты забыл Канта?       Голоса командующих доносились из приоткрытого окна слева от Джесси. Стоило бы сейчас как-то обозначить своё присутствие, пока они не наговорили чего-то такого, что ему слышать не полагалось.       «Когда ещё удастся подслушать их тайный разговор?» — заканючило любопытство.       «Рейес тебе уши оторвёт, если поймает за подслушиванием», — возразил рассудок.       «Так это если поймает».       — Сложно забыть Канта, — продолжил между тем Моррисон. — Но у него срыв произошёл через три недели и во время тренировочного боя, а не через полгода на пустом месте.       А вот теперь, кажется, поздно.       Джесси застыл, боясь пошевелиться. Гравийная дорожка под ногами могла заскрипеть от любого движения, выдав тем самым его присутствие.       — Новая формула с отстроченным действием? — легкомысленно предположил Рейес.       — По-твоему, это смешно? — взорвался Моррисон. — Если бы она решила отправиться в город, ты бы сейчас тоже смеялся?       — Вот только давай без истерик, — грубо осадил его Рейес. — И без этого тошно. Хочу напомнить, что наш горячо любимый доктор всё ещё здесь.       Повисло гнетущее молчание. Джесси даже дышать боялся.       — Думаешь, с нами будет также? — тихо спросил Джек. Вопрос прозвучал очень устало, и даже как-то обречённо.       — Не будет, — холодно отрезал Рейес. — Как он там сказал? Мы наиболее стабильны. Кроме того, нас проверяют каждый год. Давно бы уже что-нибудь да проявилось.       — И каждый год требуют, чтобы ты бросал курить, — в голосе Моррисона скользнула неуверенная улыбка. Он пытался как-то сгладить свой срыв.       — Мотивируя это тем, что мы собственность правительства Соединённых штатов, — не поддержал его шутливый тон Рейес.       Джек подошёл к окну. Его плащ зашуршал совсем рядом. Стекло было наполовину закрыто жалюзи, но, повернув голову, Моррисон вполне мог заметить их невольного слушателя. Джесси вжал голову в плечи, стараясь казаться как можно незаметнее. Удивительно, как Джек не услышал стук его сердца.       — Мне он до сих пор иногда снится, — Моррисон отвернулся от окна. Он сказал это совсем тихо, так что Джесси с трудом смог его расслышать. — Указывает на меня и говорит: «Забирайте».       Рейес молчал. Джесси очень хотелось взглянуть на своего командира. Моррисон говорил искренне и доверчиво, ожидая от него поддержки не как от боевого товарища, а как от старого друга. От того, кто так же, как и он просыпался по ночам и смотрел в потолок, понимая, что уснуть вновь не получится. Так же подолгу разглядывал себя в зеркало, ища признаки надвигающегося безумия. И так же иногда поглядывал на бывшего друга, гадая, успеет ли в случае опасности остановить его.       Рейес единственный, кто понимал его страхи. Скажи он что угодно, любой успокаивающий бред, этого было бы достаточно. Но Рейес этого делать не стал.       — Не перекладывай на меня работу нашего нового психолога, — сухо сказал он.       — Гэбриел…       — У меня дел по горло, Джек, — холодно отрезал Рейес. — Пока ты тут занимаешься самоистязанием, мне нужно где-то найти до начала операции ещё двоих бойцов.       Рейес ушёл, оставив Моррисона одного. Джесси чувствовал, как начинает пульсировать больное колено, но пошевелиться не рисковал. Долго ещё Моррисон собирается там стоять?       Будто услышав его мысленный вопрос, Джек тяжело вздохнул и резко ударил кулаками по стене позади себя. Джесси чуть не подпрыгнул от неожиданности. Выпрямившись, Джек одёрнул плащ и уверенным шагом вышел вслед за Рейесом.       Джесси заставил себя досчитать до десяти и только после этого облегчённо выдохнул.       Ну вот зачем было устраивать разборки именно в этом кабинете? Не мог Моррисон выяснять отношения у себя? Или в любом другом месте?       Неожиданно даже для себя, Джесси ощутил некое сочувствие к Джеку. В конце концов, он больше солдат, чем политик. А в первую очередь человек, со вполне человеческими страхами и переживаниями.       Вот бы ещё понять: это его собственные мысли или остатки гипнотического воздействия?       Обрывки информации постепенно начали складываться в цельную картину, хотя в ней всё ещё было множество пробелов. Нужно всё как следует обдумать. И лучше бы на свежую голову.       Медленно, делая частые передышки, Джесси отправился в обратный путь.       Неуклюже ввалившись в пустой и тихий коридор, он тяжело перевёл дыхание. Облокотившись на стену, Джесси уныло прикинул оставшееся расстояние.       Грег должен быть ещё здесь. Нужно по-тихому пробраться к нему и попытаться убедить, что ему просто захотелось подышать свежим воздухом. Хотя у него такой вид, что расспросов не избежать.       Поймав своё отражение в оконном стекле, Джесси хмыкнул — ну и рожа! Лицо раскраснелось, нос распух, под глазами темнеют огромные синяки, на скуле длинная, уже поджившая, ссадина. Да уж, Рейес прав: его вполне можно использовать в качестве оружия устрашения.       Придерживаясь за стену, Джесси поковылял по коридору. Ему даже не пришло в голову позвать кого-нибудь. Выработанная с годами привычка не ждать ни от кого помощи. Всё время, проведённое здесь, он заново учился доверять, не ожидая каждую секунду удара в спину. Теперь-то понятно, что всё это напрасно.       — Здравствуйте, здравствуйте, молодой человек.       Джесси запнулся о собственную ногу и чуть не упал. Неуклюже взмахнул больной рукой, пытаясь сохранить равновесие, и в глазах на секунду потемнело. Джесси привалился к стене, перенеся вес на здоровую ногу.       Перед ним стоял доктор Герберт собственной персоной. Переплетая бледные пальцы, он с интересом наблюдал за его страданиями, но помочь не спешил. На левом мизинце у него блестело кольцо с маленьким рубином.       «Настоящий или нет? — отстранённо подумал Джесси. — Наверняка настоящий. Не станет же такой человек размениваться на подделку».       — Какое ужасное происшествие с вами случилось, молодой человек, — чуть склонив голову, доктор продолжал разглядывать Джесси, как некую диковинку. — Весьма, весьма прискорбно.       Джесси промолчал, в свою очередь рассматривая доктора. Если уж этого человека так сильно боятся Рейес и Моррисон, наверняка у них есть на то основания.       — Бедняжка Лорин, — продолжил между тем доктор. — Может, вы замечали, молодой человек, за ней какие-либо странности?       «Помимо того, что она меня чуть не утопила?»       Джесси что-то невнятно промычал. Из-за дикого коктейля лекарств в крови соображалось плохо.       — Ну же, вспомните, — настаивал доктор. Его пальцы извивались и переплетались, как гусеницы. Мерцание рубина притягивало взгляд. — Ей не слышались какие-то голоса? Может быть странные звуки, запахи?       Джесси помотал головой, окинув жалобным взглядом пустой коридор.       — Ну, а прошлой ночью? Она говорила о чём-нибудь? Какие-нибудь имена? Или места?       Джесси опять что-то промычал. Этому человеку простого «нет» будет недостаточно — не поверит. Он не отстанет, пока не получит ответ. И на помощь Рейеса рассчитывать не стоит.       — Что-что? — доктор издевательски приложил ладонь к уху.       — Я не помню, — прохрипел Джесси. — Как в тумане всё.       Доктора ответ немного расстроил. Уже безо всякого интереса он окинул взглядом Джесси и уточнил:       — Совсем всё?       — Доктор Герберт!       Джесси никогда бы не подумал, что будет так рад слышать голос доктора Шорт. Она спешила к ним по коридору, и её белый халат развивался за спиной, словно крылья большой птицы.       — Что вы сделали с моим пациентом? — ахнула она, присмотревшись к Джесси.       — Мы просто разговаривали, — миролюбиво улыбнулся доктор Герберт.       Джесси умоляюще поднял глаза.       — Разговаривайте, но в строго отведённое для посещений время и в присутствии его командира, — отрезала доктор Шорт. Подойдя к Джесси, она отодвинула ворот его рубашки и хмуро сдвинула брови. На бинтах расползалось тёмное пятно. А на своё колено Джесси даже взглянуть боялся. Он и так чувствовал, как оно распухло.       Доктор Шорт обернулась на перевязочный кабинет. До него оставалось каких-то двадцать шагов. Более не обращая внимания на своего коллегу, доктор Шорт повернулась к нему спиной, поддержав Джесси под здоровую руку.       — Дойти сможешь?        Джесси кивнул. Допрыгает, если потребуется.               ***              «Я провожу в медкорпусе больше времени, чем на стрельбище».       Джесси разглядывал белый потолок палаты, размышляя над зигзагами собственной жизни. Ногу он вчера всё-таки перетрудил, и теперь ему был прописан строгий постельный режим.       Лорин увезли ночью. «Забрали», — тихо сказал Грег. В кои-то веки он не улыбался.       Мысли текли непрерывным потоком в том порядке, в каком им самим хотелось, перескакивая друг через друга, не успевая задержаться хоть ненадолго. И в какой-то момент Джесси понял, что обдумывает план побега.       Дверь распахнулась, как от пинка, и в палату вошёл Рейес. Он был в полном обмундировании. Толстовка наглухо застёгнута, нагрудник, покрытый следами былых сражений, сидит, как влитой. Благо хоть без оружия, иначе Джесси решил бы, что его пришли «забрать». Похоже, он направлялся на тренировку и по пути решил заскочить к своему подопечному.       Закрыв дверь, Рейес раздражённо оглядел палату и её обитателя. Проигнорировав стул, он просто привалился к стене, скрестив руки на груди.       — Спрашивай, — коротко бросил он.       — В смысле? — опешил от такого напора Джесси. Подтянувшись, он принял полусидячее положение.       — Не хватало ещё, чтобы ты попытался вытрясти что-то из Маркуса, когда я уеду. Так что давай, спрашивай сейчас, пока я не передумал.       «С чего вдруг, хотелось бы знать, такая щедрость?»       В голове роились сотни вопросов, но ни одного Джесси не сумел вспомнить, когда в этом появилась необходимость. Кроме одного, самого главного:       — Что случилось с Лорин? — выпалил он.       — У неё был нервный срыв, — с абсолютной уверенностью ответил Рейес.       «Он издевается».       «Нет, исходит из того, что мне ничего не известно. А также предлагает удовлетвориться этим объяснением и не задавать лишних вопросов. Какой я, оказывается, умный».       Где-то глубоко внутри скреблась нехорошая мысль, что стоило бы не лезть во всё это, потом сам же пожалеет. Но всё это будет потом.       И Джесси решился.       — Лорин говорила про сыворотку, — осторожно начал он. — Что стала такой из-за неё. Это та самая, о которой все говорят, но никто ничего не знает?       — А ты, значит, знаешь? — хитро прищурился Рейес.       — Ну, я слышал краем уха, — уклончиво ответил Джесси. — Суперсолдаты и всякое такое.       Ну да, «краем уха». Он перелопатил всё, что сумел найти в открытых источниках. И даже собирался залезть в закрытые архивы. Во всяком случае, туда, куда хватит допуска. Ну и насесть на Маркуса как следует — в этом Рейес не ошибся. Самой информативной оказалась статья учёного-генетика, который в свойственной учёным манере, рассуждал о целесообразности подобных экспериментов. Продираясь сквозь нагромождение научных терминов, Джесси всё же сумел выхватить основную мысль. Учёный считал, что если отбросить моральную сторону вопроса, то вмешиваться в естественный ход эволюции весьма рискованно. Да, человек в существующем ныне виде сам по себе является результатом ряда мутаций. Но происходили они постепенно, в течение поколений. И даже тогда процент ошибок был достаточно велик. Пытаясь же играться с генофондом человечества, велик риск получения особей не столько с физическими отклонениями, сколько с психологическими. У него так и было написано — «особей». Будто речь шла о новой породе кошек.       Программу решено было закрыть под давлением общественности, хотя эксперимент и был признан удачным. Списки участников засекретили, но всё равно в сети они появлялись с завидной регулярностью, каждый раз видоизменяясь, при этом часть имён, в том числе Моррисона и Рейеса, фигурировала в них всегда.       — Всё верно, — со вздохом подтвердил Рейес, погладив бородку. Он явно был несколько разочарован выбором Джесси. — Попытка создать армию сверхлюдей для борьбы с возможной угрозой. Только армии не получилось, — губы его исказила горькая усмешка. — От силы небольшой взвод.       — А этот доктор?       Джесси не рискнул назвать его по имени, суеверно покосившись на дверь.       — Руководитель проекта, — по лицу Рейеса пробежала лёгкая тень. — Фактически это он создал сыворотку.       Стало ясно, что больше он об этом ничего не скажет.       — Почему нельзя было ничего говорить Моррисону? Главнокомандующему Моррисону? — язвительно поправился Джесси.       — Потому что Моррисон упомянул бы об этом в отчёте, и тогда дальнейшее твоё пребывание здесь, как и вообще на этом свете, оказалось бы под большим сомнением.       — То есть, сейчас моего имени в отчёте нет?       — И я прослежу, чтобы оно там не появилось.       Не высказанное «пока мне это выгодно» повисло в воздухе.       Очередная тайна. И ещё одна нить, за которую Рейес может потянуть, если вдруг Джесси станет ему чем-то неугоден.       Рейес уловил его настроение.       — Послушай, ковбой, — он прошёлся по палате и проверил, заперто ли окно. — Считается, что программу закрыли больше десяти лет назад. И вовсе не из-за того, что у участников случались необъяснимые приступы агрессии. Ты же понимаешь, что, если общественность узнает о подобных «побочных эффектах», может начаться охота на ведьм?       — Вполне.       А что начнётся, если станет известно, что глава Overwatch вовсе не родился с таким даром обаяния? Стоит ли рассказать Рейесу об их разговоре?       — А с тобой такое может случиться? — Джесси уже знал ответ на этот вопрос, но хотел услышать его лично.       — Не думаю. Иначе мы бы с тобой сейчас не разговаривали.       Джесси поймал себя на том, что теребит край казённого одеяла. Заставить себя держать руки смирно оказалось непросто.       — Есть ещё в Overwatch такие… как вы?       От Рейеса не укрылась эта небольшая пауза. Как будто он сказал что-то неприличное.       — Не могу сказать, — он покачал головой.       «Кто бы сомневался?»       Сложившаяся ещё вчера вечером картина начала приобретать чёткие контуры. Да, у Джесси ещё оставалось множество вопросов, но он был уверен, что на большинство из них ответа не получит.       — Ну что, стало легче от услышанного? — иронично спросил Рейес.       — Как-то не особо, — честно признался Джесси.       — Продолжай изображать потерю памяти — у тебя это неплохо получается. Если тебе повезёт, ты никогда не узнаешь, куда забрали Лорин.       — А ты знаешь? — не удержался от вопроса Джесси.       — Нет. — Рейес помолчал и добавил: — И не хочу знать.       Правильно говорят: «Меньше знаешь — крепче спишь». Этой ночью Джесси опять не удастся нормально выспаться. Но всё же откровенность Рейеса он оценил. Тот мог бы вообще ничего не объяснять, но посчитал, что Джесси заслуживает доверия.       — Ну там хотя бы хорошо кормят?       Джесси сказал это просто так, не рассчитывая на ответ. Чисто из желания оставить за собой последнее слово.       — Хочешь проверить лично? — Рейес усмехнулся, на этот раз почти весело, и направился к двери, намереваясь уйти. Джесси понял, что сейчас лишится последнего шанса задать мучивший его столько времени вопрос. Почему бы и не спросить, раз уж у них такая милая беседа?       — Там, с Норманом, — неуверенно начал он, — на тренировке. Что это такое было?       — А что там было? — удивление Рейеса было настолько искренним, что Джесси даже усомнился в своём восприятии мира. Нет, он точно знал, что это не было плодом его фантазий. Так же, как и гипноз Моррисона.       — Ну, это самое… — он запнулся, не зная, как объяснить то, что тогда ощутил весь отряд. Давящее ощущение беспомощности, когда хочется, скуля и подвывая, заползти куда-нибудь поглубже и подальше.       — Ты и правда слишком впечатлительный, ковбой, — Рейес покачал головой в притворном сочувствии. — Наслаждайся отпуском, — он вновь повернулся к двери, — следующий тебе представится нескоро.               ***              Джесси бесцельно бродил по опустевшим коридорам базы, наслаждаясь, ставшим в последнее время непозволительной роскошью, абсолютным ничегонеделанием. Не то чтобы ему было нечем заняться. Перед отлётом Рейес оставил довольно-таки внушительный список, что ему необходимо сделать. Впрочем, и от доктора Шорт он получил не менее впечатляющий перечень того, что ему делать нельзя. И, что не могло не радовать, полный запрет на любые физические нагрузки. Ну, по крайней мере, именно так Джесси интерпретировал для себя её требование не перетруждать колено.       Непривычные тишина и спокойствие немного напрягали, навевая какие-то смутные фантазии. Нет, конечно, на базе по-прежнему находились механики, инженеры и учёные. Но все они сидели в своих вотчинах, и встретить их можно было разве что в столовой. И то не всех и не всегда. Периодически Джесси натыкался на какого-нибудь сотрудника, с задумчивым видом бредущего по своим делам, но случалось такое нечасто, и почти всегда им было в разные стороны.       Компанию Джесси составляла Фария Амари. Она буквально изнывала от любопытства, поглядывая на его колено и забинтованное плечо. Известно ей было ещё меньше, чем остальным, и её попытки разговорить Джесси его немного забавляли. Поддразнивая её, он выдавал крупицы информации, которую тут же сам и подвергал сомнениям.       Разумеется, он видел, что Фария к нему тянется. В этом не было ничего удивительного. Своих ровесников Фария переросла как в физическом, так и в эмоциональном плане. Большинство же бойцов Overwatch помнили её ещё ребёнком, и по-прежнему не воспринимали всерьёз. Джесси был ближе всех ей по возрасту, и на данный момент являлся самым молодым сотрудником Overwatch. За исключением разве что Уинстона.       Тем не менее Джесси старательно игнорировал знаки внимания с её стороны. И вовсе не из-за того, что за слишком откровенный взгляд любой в Overwatch мог сделать из него отбивную. Он-то понимал, что Фарию привлекает не столько он сам, сколько окружавший его ореол плохого парня. Опасность и жажда приключений притягивают молодых девушек. Но в конечном итоге реальность раздаёт жёсткие оплеухи и преподаёт бесценный опыт.       Но всё же Джесси рад был её присутствию, скрашивающем его одиночество. Да и чего уж скрывать, он признавал, что фигурка у Амари-младшей что надо.       Допуск почти во все помещения базы Фарии был закрыт, даже у Джесси свободы в этом плане было больше. Поэтому, набрав полные карманы вкусностей, они расположились в комнате отдыха, запивая нездоровую пищу сладкой газировкой. Увы, ничего крепче на базе не нашлось.       Закинув ноги на свободный стул, Джесси слушал, как Фария вдохновенно рассказывает о своих планах на будущее. Поступить на службу в вооружённые силы Египта, проявить себя, набраться опыта и стать агентом Overwatch. И, если уж на то пошло, успеть до двадцати пяти лет.       С высоты своего возраста Джесси считал всё это ребячеством и подростковым инфантилизмом.       «Ну-ну. Сам-то давно из этого возраста вышел?»       Глядя на Фарию, он вспоминал себя. В семнадцать лет кажется, что ты уже всё знаешь и умеешь. Пытаешься доказать это всему миру, но натыкаешься на такие вот снисходительные взгляды.       Фария росла в окружении героев, на их рассказах. Ей хотелось если уж не быть равной им, так хотя бы сделать всё возможное для этого.       «Не спеши взрослеть», — мог бы сказать ей Джесси, но знал, что она его просто-напросто не поймёт.       Фария, видя его скепсис, всё больше злилась, силясь доказать своё мнение.       — Давай оставим эту тему, пока не поругались? — в какой-то момент мягко предложил Джесси.       Фария надулась, но возражать не стала. Было видно, что ей ещё есть что сказать.       Джесси тоже мог бы многое ей рассказать. То, что не показывали в новостях, о чём старались не говорить солдаты. Мог бы рассказать, как пробирался через завалы изрешечённых пулями «Бастионов» людей, некоторые из которых были ещё живы. Но спасти их никто уже не мог. Как прятался в каком-то подвале под церковью, зажимая рты насмерть перепуганным детям, пока над их головами проходил отряд омников. Как мародёрствовал в разрушенных городах. Мог бы рассказать, но не стал. Может, и зря.       Молчание затягивалось, но Джесси так глубоко погрузился в свои мысли, что этого не замечал.       — Больно было? — прервала ставшую напряжённой паузу Фария, кивнув на его левую руку. Внутреннюю сторону предплечья украшало изображение черепа с распахнутыми крыльями и надписью «Банда Мертвецов». Джесси машинально накрыл татуировку ладонью.       — Не особо. Скорее щекотно.       — Я тоже хочу себе сделать что-нибудь, но мама против.       Джесси едва успел проглотить назидательное «Мама права». Не такого ответа ждала от него Фария.       — Если уж и делать татуировку, то не для красоты или простого каприза, а как напоминание о чём-то важном для тебя.       — А эта тебе о чём напоминает? — Фария указала на грубое абстрактное творение на его правом бицепсе. Рисунок выцвел и немного расплылся, но он и раньше выглядел не лучшим образом. По задумке это должен был быть кинжал с сидящей на его рукоятке птицей, но с перспективой у художника было ещё хуже, чем со зрением.       Джесси криво улыбнулся.       — О том, что нельзя доверять делать татуировку человеку с одним глазом.       Он допил газировку и потянулся за шоколадным батончиком.       Да, каждый рисунок для него имел особое значение. Последнюю татуировку он получил чуть меньше года назад, когда его признали полноправным «Мертвецом». А самую первую сделал, ещё будучи подростком, после первого убийства.               ***              — Стрелять-то хоть умеешь? — иронично спрашивает патлатый латинос, оглядывая тщедушного паренька по другую сторону прилавка.       Этот снисходительный тон просто выбешивает.       — Получше некоторых, — огрызается Джесси и напоминает: — Патроны.       Продавец лениво запускает руку в коробку и ссыпает на прилавок шесть патронов. Джесси не шевелится, выжидательно глядя на латиноса через пуленепробиваемое стекло. Тот тяжко вздыхает, будто отрывает от сердца последнее, и к скудной кучке добавляется ещё три патрона. Молниеносным движением Джесси сгребает всё в карман. Короткий рукав задирается, обнажая грубое изображение кинжала на правом бицепсе.       — Щеглы или стрижи? — коротко спрашивает продавец, разглядывая условные капли крови на лезвии.       На экране за его спиной мелькают кадры кинохроники. Слов не слышно, но Джесси и так знает, о чём говорит ведущий: начались переговоры с омниками. Это может означать конец войны.       — Щеглы, — нехотя отвечает Джесси. Вспоминать о них не очень хочется.       На этот раз он удостаивается более пристального внимания. Цепкий взгляд тёмных, почти чёрных глаз проходит по добротной кожаной шляпе, пыльному шейному платку, вылинявшей рубашке. Ненадолго задерживается на блестящей пряжке ремня с подростково-бунтарским «BAMF». Продавец хмыкает и перемещает взгляд на рукоять револьвера на правом боку.       — Не продаётся, — сухо отрезает Джесси, поправляя дорожную сумку на плече.       И в этот момент желудок, желая напомнить, что, если уж не получилось позавтракать, можно хотя бы пообедать, громко и совсем немелодично урчит. Продавец хохочет, уши Джесси предательски вспыхивают. Он резко разворачивается и направляется к выходу, стараясь не таращиться на стойки с оружием.       — Щегол!       Уже взявшись за ручку двери, Джесси всё же оборачивается. Щеглов больше не существует, странно вновь отзываться на это прозвище.       — Приходи после закрытия. Если умеешь пользоваться этой игрушкой, может сумеешь подзаработать.       Деньги бы сейчас не помешали.       — Я подумаю.       Латинос ухмыляется и запускает руку под прилавок. Достаёт оттуда пачку печенья и бросает на прилавок:       — Чтобы лучше думалось.