The ocean is not contented in receiving water.
The eye is not contented in seeing the beloved.
The wise is not contented in good speech.
Lokaniti
“И как так получилось, что самый нелюдимый фигурист и самый общительный сошлись?“ - задумчиво спрашивает Виктор Никифоров, лениво помешивая трубочкой лед в коктейле и наблюдая, как Пхичит уговаривает его Юри сделать какую-нибудь смешную рожицу на селфи. Кацуки пока ещё стойко отнекивается, но Чуланону не так легко противостоять, несмотря на кажущуюся легкость тайца. Сынгиль поправляет солнечные очки и отвечает, не отвлекаясь от переписки с братом. “А как так вышло, что Виктор Никифоров вдруг бросил всё и подорвался тренировать иностранного фигуриста?” Русский в ответ только приглушенно смеётся. “И как так получилось, что нашелся человек, способный вынести такого зануду, как ты?” - с тяжелым вздохом спрашивает брат, выслушав десятиминутную лекцию о том, чем и когда кормить Джиндо, сколько гулять и как расчесывать. Пес тем временем развалился на своем любимом кресле, позволяя мальчишкам гладить себя по ухоженной шерсти. Для него эта квартира уже давно как второй дом, и времени он здесь проводит примерно столько же, сколько со своим хозяином, но фигурист все равно каждый раз не может удержаться от раздачи ценных указаний. “Ведь нашлась же женщина, решившая родить детей от такого балбеса, как ты”, - пожимает плечами Сынгиль в ответ на вопрос. “В одном из своих интервью Вы говорили, что на катке для Вас нет друзей и врагов, только соперники. Однако Ваши отношения с фигуристом из Таиланда Пхичитом Чуланоном намного ближе, чем дружеские. Как так вышло? Вы изменили свое мнение? Спасибо”, - молодой журналист с бородкой и прилизанной челкой опускается обратно на стул, а Сынгиль думает, что это один из самых глупых вопросов за всю пресс-конференцию. Вот на что они рассчитывают? Что он будет в красках расписывать, какие чувства испытывает к Пхичиту? На проникновенный рассказ о том, насколько Пхичит изменил его жизнь? Ли подается чуть ближе к микрофону: “Мое мнение о том, что личная жизнь должна оставаться личной, а не обсуждаться в прессе, осталось прежним. Следующий вопрос, пожалуйста”. “Как же так вышло… Чего же такого в тебе нашел наш солнечный мальчик, что больше ни на кого и не взглянет даже?” - задумчиво спрашивает Кристоф, поглаживая пальцами длинную тонкую ножку бокала с шампанским и провожая взглядом тайца, которого зачем-то позвал тренер. Сынгиля в Джакометти раздражает всё: цвет его волос, цвет его глаз, эта его расслабленная (ладно, просто блядская!) поза, эта абсолютно отвратительная пошлость, которую он выдает за программы. А уж стоит швейцарцу открыть рот и что-то сказать со своей приторно-сладкой интонацией, как Ли приходится призывать на помощь всё своё терпение. “Просто после меня на других у него сил уже не остаётся”, - отвечает кореец и уходит вслед за Чуланоном, не удостоив Джакометти даже полувзглядом. Швейцарец отчаянно пытается спрятать улыбку в бокале с шампанским. Да простит его Пхичит, но не поддразнивать Сынгиля он просто не может. “Как же так вышло, что мой сын вырос геем?” –тихо спрашивает глава семейства Ли, глядя на огни ночного Сеула и стряхивая пепел в красивую фарфоровую пепельницу со слоном. Сынгиль смотрит, как по белому слону в цветастой попоне скользит пепел, и думает, что его мать никогда даже не распечатывает подарки, которые привозит с собой Пхичит. Коротко и прохладно-вежливо благодарит и складывает на дальнюю полку шкафа. Чуланон же в ответ улыбается и с завидным упорством продолжает скупать изделия шелковой промышленности Таиланда лучшего качества и возить их в Корею, будто какой-то коммивояжер. “Зато не наркоман”, - отвечает Сынгиль, провожая взглядом дым, растворяющийся в вечерней черноте. Желтые и розовые огоньки вспыхивают и гаснут на горизонте. “Не наркоман”, - усмехается старший Ли и хлопает сына по плечу, - “спортсмен”. “Как только так получилось, что Пхичит тебя ещё не бросил?” - спрашивает Сонхи и картинно закатывает глаза, выслушав в очередной раз просьбу помочь с подарком Чуланону. Сынгилю на самом деле жутко неловко, да и вообще это как-то глупо – раз за разом обращаться за советом, что подарить своему парню, к жене старшего брата. Только вот Сонхи обычно всё же подсказывает по делу, а желание подарить Пхичиту что-то действительно подходящее, что-то, что ему обязательно понравится, перекрывает неловкость напрочь. Сынгиль делает небольшой глоток рисового чая и коротко улыбается невестке: “Думаю, ему просто интересно, что я подарю ему на следующий праздник. Спасибо, Сонхи, за мою личную жизнь”. Молодая женщина в ответ звонко смеется: “А вот подлизываться ты у него научился!” “И как только получилось, что у нашего влюбчивого старшего братца один парень уже чуть ли не год?” – спрашивает в воздух смуглый щуплый парнишка, шумно потягивая смузи через широкую трубочку. “И правда, как так вышло?” - лукаво повторяет вопрос как две капли воды похожая на него девчушка. Сынгиль видит, что Чуланон хочет что-то сказать, но опережает его и с абсолютно серьезным лицом говорит: “Думаю, ему просто нравится бесплатно жить у меня в Сеуле. Центр города, как-никак.”. Пхичит на это изображает обиженную мордашку и недовольно складывает руки на груди: “Не дал мне про брови пошутить, значит”. “Ах, да, он ещё единственный способен вынести его несмешные шутки”, - добавляет кореец, под столом поглаживая Чуланона по бедру. “Не мужчина, а золото”, - улыбается Пхичит и целует любовника в щёку, - “а брови-то какие, загляденье!”. Сынгиль думает, что никогда не сможет нормально ответить на вопрос о том, как так получилось, что они с Пхичитом вместе, даже если ему вдруг действительно захочется ответить честно и без шуток. По той простой причине, что он и сам не знает, как так получилось. Зато каждый раз, когда его таец ему улыбается, Сынгиль думает, что получилось очень хорошо.