Подростки

Я закуриваю очередную сигарету, нет, я не стала безумна, не стала любить вкус дыма, стала любить его красоту. Когда он плотный, дым, такой красивый, великолепный. Я смотрела в открытое окно, «сколько дней, чтобы забыть?», опускаю взгляд на левое запястье, пять, пять дней. Сегодня шестой. Шесть, шесть дней. Я тушу сигарету о пепельницу, затем об руку, боль не такая резкая, шрам не такой отчетливый. Шесть дней в попытке забыть существование Кристофера Шистада. Хорошо, что сейчас Рождество, каникулы, и Рождественская Германия. Да, Германия. Мы улетели в тот же день, молча, вот так, без предупреждения, без пункта назначения, просто взяли билет и просто исчезли. Сколько раз мы перекинулись с мамой фразами? Не могу сосчитать, потому что не помню, чтобы мы подолгу разговаривали. Банальные вопросы, ответы и лишь иногда проскальзывало «Всё будет хорошо», но хорошего не будет. Во всяком случае, оно уже было, это хорошее, было, ещё буквально 8 дней назад. Всё же было хорошо, правда? Я и представить не могла, что стоит вернуться одному человеку, и как в домино - падет мой мир. Как безумно это всё звучит, словно история от Шляпника, из Алисы в стране Чудес, или Джокера. Пара ненормальных, припишите меня туда, к ним, ибо ещё хоть пару часов проведённых в замкнутом пространстве один на один со своими мыслями, и я начну придумывать безумные истории и смеяться, ровно как Джокер. Шесть дней. Шесть грёбанных, Адских дней. Точно Аид стучался в мою дверь, только не открыла я любезно эту дверь, мучаюсь теперь. Безумство. Я распахиваю окна настежь, прекрасный вид, не спорю, да и не с кем. Я не могу кому-нибудь позвонить, совсем никому. Мне некому рассказать, что я подавлена, потеряна и желаю своей смерти, каждую ночь прижимая лезвие к своему запястью. Но останавливаюсь, не может всё так просто, нельзя взять и убить себя. Я хватаю куртку и спускаюсь по лестнице в холл -Наконец решила выйти?- приглушенный голос мамы из спальни -Подышать,просто подышать,- я выхожу из номера и бреду к кафешке Нельзя мне сейчас напиваться,нельзя. Я заказываю кофе,обычный,дешевый. Всё началось из-за меня,всё началось из-за меня. Я начала скандалы, все, всё начала я. Я просто слабая,слабая, я хочу чтобы он был рядом,хочу чтобы улыбался только мне,улыбался только мне,обнимал только меня. Что он и делал,он делал это,он делал то,что я хочу. А что сделала ради него я? Чем пожертвовала? Ничем. Абсолютно. Я люблю его,настолько сильно,насколько позволяет мое подростковое сердце. Я встаю изо стола, несусь к выходу,ловлю такси. -В Аэропорт,- я закрываю дверь. Я должна всё исправить, всё исправить до того, как будет поздно. -Мама,у меня самолет через полтора часа,-я дёргаю её за плечо -Что так скоро?-она спросонья открывает глаза -Я должна всё исправить,-я собираю в спешке вещи Неаккуратно забрасываю всё в чемодан,я должна черт возьми всё исправить.Мой,бесполезный телефон снабжает только музыкой. При перелёте очень хорошо помогает. 5:39. Осло Мой самолет приземлился пару минут назад,меня до сих пор подташнивает. Я останавливаю последнее такси,практически вымаливая у парочки свободное место,ради решения дальнейшей судьбы.Они согласились, как-то печально улыбаясь. Я сажусь в такси,называю адрес Пенетраторов. И жду,жду,жду. Мои ладошки начинают трястись,по телу ходит неприятное напряжение,волосы на руках становятся дыбом. А если он не хочет меня видеть? Я не нужна ему? Чушь. Бред. Отговорка. Такси подъезжает к дому,я выхожу. Воздух,почему он стал таким тяжелым? Свет в доме не горит,конечно,сейчас уже шесть,выходной,все спят. Я подхожу к двери и колеблюсь,минуты три, подавляю в себе чувство страха и жму на звонок. Долгое время никто не подходит, я даже радовалась, так легче. Но дверь резко открывается.Холод,вот что я чувствую. Бледное тело, пара синяков на руках и ребрах, сонный,печальный взгляд, искусанные губы.И слезы непроизвольно скатываются по моим щекам. Он поднимает голову,осматривая мое тело,затем лицо. Мы стоим,просто стоим, я плачу, а он хмурит брови. -Прости,-из меня вырывается писк,- я во всём виновата,прости. Я всё...я всё испортила. Я закрываю лицо руками подавляя в себе истерику,которая так хочет выйти. Он стоит,по-прежнему,ничего не говорит,не меняет мимику,просто стоит. -Если бы я...- я смотрю в небо,пытаясь выдохнуть,- если бы я просто тебе верила... Я вытираю слезы рукавом. -Всё бы было иначе,-шепотом произношу я Я смотрю на него,он всё так же стоит,просто стоит. Я беру чемодан,он не хочет меня видеть. -Прости,-повторяю я Я смотрю в его глаза,совершенно не понимая,что он чувствует сейчас.От чего хочется бессильно плакать. Он делает шаг ко мне,затем хватает,так сильно и резко,что единственное что из меня выходит-стон . Он утыкается носом в мое плечо,поглаживая спину. -Я боялся,-шепчет он,-боялся. Я сильнее плачу,Господи,он рядом,он тут,он ждал. Мы сидим на полу в его прихожей,я плачу,а он неустанно обнимает меня. -Я люблю тебя,Шистад,-произношу я в порывах слез Он отстраняется,держа меня пальцами за подбородок. Он смотрит в мои глаза,улыбается, приживается своими ранеными губами к моим,и целует так бережно,словно это у меня губы болят -Я люблю тебя,Эва Квиг Мун.