Артефактор

Драко как деловой человек не стал откладывать выяснение отношений в долгий ящик. За завтраком, на который в кои-веки собралась вся семья, включая Джинни, он едва обмолвился о срочном деле, но его взгляд, скользнувший по мне, о многом рассказал. Джинни навострила слух, но никто не стал обсуждать дела за едой – снова лишь погода и лёгкие, непринуждённые темы. Её лицо выражало неподдельный интерес, даже жадность, какую я прежде видел только у Риты Скитер. С облегчением я покинул сначала столовую, а потом и дом. Драко, казалось, тоже вздохнул свободнее: общество жены его угнетало. Забини обитал в небольшом особнячке восемнадцатого века. Бежевый, обильно украшенный пухлощёкими ангелочками и колоннами дом кокетливо выглядывал из-за кованой решётки и нескольких причудливо остриженных кустов. Ворота, такие же ажурные, как и ограда, были распахнуты настежь, и в парке, вероятно, даже не осознавая, что это не общественное место, гуляли гувернантки с детишками всех возрастов. На нас, по-моему, никто и внимания не обратил – детишки старались извозиться в редких лужах до состояния поросят, а гувернантки – помешать им в этом нелёгком деле. Драко, не сбавляя шаг, завернул за угол, я следовал за ним, украдкой обтирая о мантию повлажневшие ладони. Нервничал я зря: Забини и правда вёл себя трусливо. Заметив меня, он дёрнулся, его слащавая улыбка скисла, а взгляд стал суетлив. Но сохраняя хоть какую-то мину, он, конечно же, поприветствовал меня, но сел подальше, словно я мог напасть без предупреждения. Малфой понимающе усмехнулся. Блейз распорядился насчёт напитков, но я заметил, насколько его нервировало наше молчание. Мне сказать особенно было нечего, к тому же я с профессиональным интересом рассматривал гостиную, Драко же сознательно загонял бывшего любовника в эмоциональную ловушку. – Чем обязан? – Голос Забини не изменил – звучал ровно и твёрдо. – Такая спешная встреча должна основываться на страшных новостях… – Несомненно, – кивнул я. Драко смолчал, но взгляд его, прикованный к хозяину дома, был красноречив. Блейз откинулся на спинку, сыто прищурился, но от него буквально веяло страхом. Вино в бокале колыхалось, будто у Забини тряслись руки. – И мне озвучат эти страшные новости? – В тоне Блейза всё же прорезалось раздражение. – Я рад вас принимать в своём доме, но повседневных дел эта радость не отменяет. К тому же я готовлюсь познакомиться с новым мужем матери, а для этого требуется собрать вещи и заказать портал до Италии. – Ты прекрасно знаешь, зачем мы пришли, – нарушил молчание Драко. – Я надеялся, что между нами пусть и не дружба, но отношения, выходящие за рамки просто приятельских… – Кто тебе это сказал? – перебил его Забини, кривясь в уродливой гримасе. – Общая постель не означает, что были вообще какие-то отношения… – То есть не ты атаковал моего отца брачными предложениями? – Драко поднялся, бокал в его руке опасно накренился. – Или тогда общая постель была отношениями? Забини засмеялся: – Не ерунди, Драко! Ты – выгодная партия, а наш союз гарантировал прекрасные дивиденды… – Я тебя не совсем понимаю… – Малфой прищурился. И этого злобного прищура я испугался – Забини он сулил явные неприятности. – Я не собираюсь давать тебе оружие против себя, – истерично выкрикнул Блейз. – Я одумался и решил не связывать свою жизнь с вашим семейством. – Драко, он планировал ваше партнёрство, чтобы не заботиться о потомстве. Не встаёт на женщин, да, Блейз? – вмешался я и по взгляду, полному ненависти, понял: попал в самую точку. – Глянь на него: марионетка под чужой рукой… – Что бы ты, последний девственник Хогвартса, понимал?! – огрызнулся Забини. – Запрыгнул в постель Малфоя и думаешь, что отхватил счастливый билет? Мы переглянулись с Драко и расхохотались. – Зато ты, видимо, решил, что не удалось с браком, так удастся с вассалитетом? – ещё посмеиваясь, спросил Драко. – Вассалитет? – Забини присел на край кресла и залпом осушил бокал. – Причём тут он? – Ну как же? Кодексы чистокровных, конечно, сильно различаются, но эта часть прописана почти у всех. Напомнить? – Не надо, Поттер, я знаю свой кодекс наизусть! Но где доказательства? – Магии доказательства не нужны… – Драко махнул палочкой. Мы ожидали тонких цепочек, соединяющих запястья наследников двух семейств и от увиденного опешили: на руках и ногах Блейза появились призрачные цепи толщиной с моё предплечье, на звеньях которых проступил герб Малфоев. Второй герб был смазан и рассмотреть его не удавалось, но нетрудно догадаться, чей он. Забини взвизгнул так, что заложило уши, и принялся трясти скованными руками. Но магические цепи не исчезали и не падали. Он схватился за палочку. Мне показалось, что Блейз испробовал все подходящие заклинания, по крайней мере, которые я знал. Но эта связь рваться и не думала, лишь на запястьях проступили неявные красные браслеты, словно кожу на них долго тёрли. – Это уже не вассалитет – это рабство… – удовлетворённо констатировал Драко. – Твои усилия, Блейз, не прошли даром: теперь ты связан с нашей семьёй. И возможно – навсегда. Забини оскалился и вдруг прыгнул на Малфоя, цепляясь за отвороты мантии. – Радуешься?! Да?! Ну же, давай, приказывай своему рабу!!! Драко отцепил скрюченные пальцы: – Да, радуюсь, – спокойно признался он. – Моё время и моё право, Блейз. А ты как думал? Законы для всех, но ты выше их? А сейчас, на правах моего раба, ты ответишь на все вопросы. – Да, – отрывисто выпалил Блейз, доплёлся до кресла и упал в него, как подрубленный. – Спрашивай, но я не гарантирую правдивость. – Магия гарантирует, – усмехнулся Драко. – Чем ты меня опоил? – Домашняя заготовка. Абсолютно безвредное, но действенное средство. Зато каким ты был послушным… – попытка выглядеть в наших глазах обычным сластолюбцем провалилась: между строк его короткого спича крылось желание удрать от допроса. – Потребуй я раздвинуть тебя ноги, и ты бы раздвинул, не сопротивляясь. – Что ж не потребовал? – вырвалось у меня, но ответ я уже знал. Забини даже не повернулся в мою сторону. Врывавшееся сквозь заслон гардин солнце путалось в его гладких волосах, обрисовывало неполный профиль в резких мазках светотени. Я впервые заметил, насколько он красив. Но его красота мне была отвратительна. – Меня интересовало другое, – процедил он. – К моим цепям не хватает изнасилования… Чтобы наверняка пожизненно. – И всё-таки? – допытывался Драко. – На базе какого зелья заготовка? – «Ласточка», – не без колебаний признался Забини. Драко заскрипел зубами. Я промолчал, хотя и не понимал, отчего такая злость: «Ласточка» считалась почти безопасной среди аналогичных зелий. Но, если глянуть с иной точки зрения: почему-то же магия посчитала это вмешательством в здоровье наследника. – Кто тебя надоумил подлить мне зелье? – продолжил допрос Драко. Забини пакостливо усмехнулся, долго расправлял манжеты поверх цепей, которые так и колебались вокруг его запястий прежде, чем ответить. – Никто, мне давно хотелось поиграть с тобой, как раньше, – его усмешка сошла быстро: Забини скорчился в кресле и застонал от боли. – Ладно-ладно… Не надоумили – показали, как ты с Поттером милуешься во французской забегаловке, и… – И ты решил вернуть себе любовника? – На мой вопрос он не захотел отвечать. – Кто показал нас? Забини молчал, поджав губы. Драко цокнул языком. – Блейз, я жду ответа! – напомнил он. Забини сверкнул глазами. – Криви, – наконец, сказал он, поднялся и вдруг рухнул лицом вниз, вытянув перед собой руки. Вены на его запястьях лопнули и хлынула кровь, почти чёрная на фоне белоснежного ковра. – Срочно в Мунго! – заорал Драко. *** Целители, хлопоча над бессознательным Забини, оттеснили нас с Драко, но мой друг внезапно ткнул пальцем и за сдвигающимися спинами я увидел предмет его удивления: на шее Блейза проступила багровая полоса, словно кто-то из нас затянул удавку. – Это проклятие, ничем другим полоса быть не может, – рассуждал Драко, когда мы спешно возвращались в его родовой особняк. Теперь у Шиндлера станет больше вопросов, и я не сомневался: он обязательно поинтересуется, насколько мы близки с Драко. – Может, Непреложный Обет? – предположил я. – Меня даже не это занимает… Зачем Колину Криви понадобилась ревность Блейза? – Решил, что мы – любовники и хотел отбить? – выдвинул версию Малфой. – Мелкий гадёныш! Вынюхивал в школе сплетни, собирал компромат, а сейчас пошёл дальше – вмешивается в жизнь других… – А не мог Забини оболгать Криви? – Гарри, на нём цепи такого долга, что до Предателей Крови рукой подать! Если его мать узнает, Блейз – покойник. – Да ладно, она сына убьёт?! – не поверил я, даже остановился. – И не сомневайся, – Драко передёрнул плечами, преувеличенно внимательно рассматривая голубизну небес. – Его мать умертвила – конечно, её никто не смог поймать за руку – шестерых мужей, одного, как она клялась на его похоронах, любила пуще жизни. Сына она, кажется, всё-таки обожает, несмотря ни на что, но получить из-за него статус Предательницы Крови… Сомневаюсь. Любит она, прежде всего, себя, а все остальные люди, будь то сын или муж, только оттеняют её неземную красоту. – Странно как-то… – я глядел на печального друга, – получить узы слуги из-за отравления наследника и спокойно убить шестерых мужей… – Я не уверен, чтобы утверждать, но «спокойно» – это, во-первых, не то слово: откат она получит, но неизвестно какой, возможно, узы Блейза в некоторой степени и есть откат; во-вторых, Консуэлло – женщина совсем неглупая, разбирается не только в ядах, могла и подстраховаться… – Как? – В самом же деле, не убила она их, расхаживая во сне? – Например, добиться его согласия на смерть… М-м-м… Обменять жизнь на жизнь будущего наследника… Да мало ли, где действует принцип: «кровь за кровь»? Меня больше Криви занимает. Моя пресловутая смерть и всё дальнейшее кажутся мне звеньями одной цепи… – Добавь к этому нападение на мой дом и убийство Ронни. – Не очевидно, но вероятно. Порадуем наших старичков новостями? Я кивнул, с содроганием вспоминая рисунок кровавых капель на стене и изрезанный на лоскуты гобелен. Во всех этих нюансах притаилась ненависть, а за что Колин мог меня ненавидеть, в голову не шло. Ни у Люциуса, ни у Северуса не было версий, зачем Колину смерть Драко, кроме самой банальной: любви и ревности ко мне. Эта очевидная причина почему-то меня не устраивала: нелогично убивать моего любовника, но потом не воспользоваться его смертью. За время проклятия Колин не пытался со мной связаться, не донимал письмами или случайными встречами. Одна-единственная встреча с обоими братьями вряд ли тянула на попытку соблазнения или продолжения знакомства. Неясная какая-то история. Неочевидная. Такую не пришьёшь к делу, даже если очень постараешься. Хуже всего, что старшее поколение приняло версию влюблённого Криви как единственную и непогрешимую. С Люциусом было понятно: его ноздри раздувались, а взгляд пылал неподдельной ревностью, но почему эта версия нашла отклик у Северуса, я не предполагал. Драко же колебался между «верю» и «не верю». Я же фыркал и до хрипоты спорил, что влюблённость Колина не имеет ко мне никакого отношения, и скорее он решил убить Драко по другой причине. Когда я высказал эту версию, то встретил полное непонимание. Правда, и Северус, и Драко согласились, что Колин не похож на тотального ревнивца и психопата. На том и остановились: неизвестно до чего мы бы договорились, если бы продолжили строить версии, основываясь лишь на фамилии. Лёжа в постели, я уже сомневался, что проклятие Драко и разгром особняка Блэков учинил Колин. Убийство Ронни же – версия причастности Рона Уизли к нему хотя бы на чём-то основывалась. Короче, я запутался настолько, что решил записать все факты на обрывке пергамента. В результате я просидел почти до утра, систематизируя известное, но зато в голове немного прояснилось. Со спокойной душой я лёг в кровать снова и наконец-то уснул. *** А утром к следователю Шиндлеру нас вызывали уже обоих с Драко. На разное время, чтобы мы не могли повлиять на показания друг друга. Меня следователь встретил довольно радушно, даже выдавил улыбку. – Если бы вы были женщиной, мистер Поттер, я назвал бы вас роковой, – он пожал мне руку и пригласил садиться. – Последние события так и крутятся вокруг вашей персоны. – Вы сгущаете краски, – протокольно улыбнулся я. – В этот раз я просто сопровождал друга… – Только ли друга? – Первый же вопрос порадовал меня своей предсказуемостью. – Или он – кто-то больший? – Кто-то больший, – не удержался я от шпильки. Шиндлер не скрывал ликования, которое пропало сразу, когда я продолжил: – Единственный и самый близкий друг. – Умеете вы подогреть интерес, – фыркнул следователь. – И всё же: зачем вы встречались с Забини? Надо было слышать тон, которым Шиндлер задал вопрос. Даже Люциусу, имевшему право на них, я не позволил бы спрашивать с такими интонациями. Я вспылил: – Вам не кажется, что ваши инсинуации больше подходят бульварным репортёришкам, нежели следователю?!! Шиндлер коротко засмеялся: – Мистер Поттер, я давно в профессии и, поверьте мне, основные причины преступлений – это деньги, любовь или секс и запретное, вроде некромантии. Занятия некромантией для дипломированного артефактора вряд ли возможны… – Почему? – непонимающе ляпнул я. Ничего антагонистичного в артефакторике и некромантии не было. Шиндлер лучился самодовольством. – Вы сталкивались в своей жизни с некромантами, мистер Поттер? – Следователь поднялся с места. Покинутое им ощипанное перо постояло немного на кончике, а потом принялось записывать наш разговор всё тем же бисерным почерком самостоятельно. – Или с артефактами некромантов? – С людьми – нет, а вот проклятый кинжал держать в руках приходилось, – нехотя ответил я. Следователь прогнулся в спине и подошёл к окну. На подоконнике сидела пичужка. Шиндлер взял из жестяной коробки горсть зерна и, кое-как приоткрыв фрамугу сквозь решётку, насыпал ей корм. С радостным чириканьем на подоконник налетели воробьи. – Долго продержали? – Шиндлер оторвал взгляд от заоконья и повернулся ко мне. – Нет, – вздрогнул я, невзирая на теплый кабинет. – Ужасные ощущения. – Что и требовалось доказать, – следователь опять сел за стол и потёр лоб. – Вы никогда бы не преуспели в изготовлении амулетов, если бы баловались чёрной магией. Она в любом бы случае отвращала от вас людей, и вы бы бросили артефакторику. – А почему не чёрную магию? – Не уверен, что не нарушаю своих обязанностей, – он косо усмехнулся. – В самом начале карьеры, когда основным моим долгом было патрулирование улиц и обыски наиболее подозрительных мест, я приобрёл в одной лавке старьёвщика интересные дневники. Не подумайте чего, мистер Поттер, чтобы понимать с чем имеешь дело, иногда приходится изучать и запрещённую литературу. – Да, я знаю, – отозвался я, с любопытством ожидая продолжения рассказа. – До некроманта писавший мемуары человек не дорос, но он очень живо описал эйфорию, которая обуревает занимающегося чёрной магией. Поэтому скорее вы бы бросили создание амулетов, чем вернулись на дорожку правопорядка. Вы живёте у Малфоев? – Да, после смерти моего помощника мне сложно находиться одному в доме. И Малфои любезно пригласили меня к себе. – Особенно, после того, как вы разыскивали кровь дракона? – Он прищурился. – И яд Акромантула. – Вы меня в чём-то обвиняете? – ледяным тоном осведомился я. – Мерлин упаси! – отмахнулся Шиндлер. – Достаточно связать воедино внезапное исцеление Драко Малфоя и ваши поиски. Но всё же согласитесь, вокруг вашей персоны творится какое-то безобразие. Сначала нападение на вас, на особняк Блэков и дом Северуса Снейпа, потом убийство вашего помощника, сейчас проклятие Забини. Если бы Забини отравился, я бы поддержал пари, что бокал предназначался вам, но по велению Леди Удачи попал в другие, не столь удачливые руки. Мистер Поттер… Гарри, я очень хочу вам помочь, но вы закрылись, как устрица, и только повторяете, что вокруг вас друзья и даже нет ни одного обманутого любовника или любовницы… Я невольно улыбнулся. – Ни врагов, ни обманутых возлюбленных – тишь и благодать! А люди мрут и здания рушатся. Если присовокупить пострадавших мракоборцев, погибло трое людей и один домовик. И Забини – пока непонятно, он останется жив или пополнит печальный список. – Что вы хотите услышать? – поинтересовался я. – Я уверен, говорите вы меньше, чем знаете. Поделитесь своими подозрениями – наверняка вы не раз обсуждали произошедшее в кругу семьи Малфоев, а их сложно назвать дураками. И пришли к каким-то выводам. Я со своей стороны… Шиндлер вперил в меня немигающий взгляд. – Не буду арестовывать Драко Малфоя за попытку убийства… – Шантаж? – вскипел я. – А какие доказательства против него? Отпечаток магии? Проклятый амулет? Что у вас есть? – Не яритесь, – ответил Шиндлер с ленцой. – Следствию достаточно, что Забини некоторое время был близок с Драко Малфоем, и не как единственный друг. Не прожигайте меня взглядом – этот не секрет мне поведал приятель Забини. – У такого, как он, есть приятели? – Да, я тоже удивился. Насколько я успел сложить мнение о Забини, ему свойственна манера всех и вся контролировать, а это вряд ли применимо к дружбе. Конечно, я понимал: Шиндлер не зря откровенничает – он надеется вызвать у меня доверие, не мешало бы и мне воспользоваться его полномочиями. Поэтому я вздохнул, словно собирался прыгнуть в воду, и закусил губу. Он замолк, ожидая от меня реакции. – И всё же, господин следователь, есть кое-что, немного озадачивающее нас. Да, вы правы, мы обсуждали эти события, но очень мало фактов, чтобы собрать всю картину воедино. Например, как проникли в особняк, в дом Северуса или в магазин. Драко предположил, что изнутри, но пока нет никаких зацепок – возможно ли вообще такое? – Да, Отдел Тайн на ушах стоит, пытаясь доказать обратное, – кивнул Шиндлер. – Я тоже считаю, что нападение было изнутри. И даже больше скажу – возможно, через зеркало. – Но зеркала есть в любом доме, – парировал я. – В родовых замках и особняках их глушат определённым ритуалом. После которого зеркало может говорить, но пропускать сквозь себя – нет. – Но дом Блэков… – Да, и в моих рассуждениях это слабое место. Продолжайте, пожалуйста. – Есть… – я покусывал губы, собираясь с мыслями, – Мне не хотелось бы подозревать невинного человека… – Я обещаю, что проявлю максимальную деликатность – никаких подозрений и допросов, пока мы не удостоверимся в обратном. Я клянусь вам. – Рональд Уизли… Шиндлер побледнел: – Характер ран и сроки проклятия… – прошептал он. – Вы подозреваете, что он мог убить мистера Роули? Я кивнул. Следователь молчал, прикрыв глаза веками так, что остались узенькие щёлочки. – Это серьёзные обвинения, – наконец произнёс он. – Но небезосновательные, если сопоставить… – Он вряд ли решился на такое в одиночку. В этом я почти уверен. – Идите, мистер Поттер. Благодарю вас за беседу. Он поднялся, пожал мне руку и проводил до двери. – Если вам в голову придёт любое подозрение или мысль, я буду рад их выслушать. На пороге мы столкнулись с Драко, пришедшим на назначенное время. Он кивнул мне, но при виде следователя его взгляд похолодел, а у рта обозначились высокомерные складки. – До свидания, мистер Поттер, – довольно тепло отозвался Шиндлер и ледяным тоном добавил: – Добрый день, мистер Малфой, проходите, присаживайтесь… Дальнейшую беседу отрезала от меня закрывшаяся дверь. Витиеватый узор на бронзовой ручке подсказывал: кабинет защищён от любых попыток подслушивания. Потоптавшись немного на пороге, я решил, что лучше подождать друга в доме. Вечером нас всех ждало ещё одно испытание: похороны Ронни, всеми приготовлениями к которым занималось похоронное бюро «Аид и сыновья», но стоило принять ванну и переодеться. К моему великому изумлению, в спальне я застал Люциуса. Обычно в это время он окапывался в своём кабинете и не поднимал головы, пока домовик не позовёт на ланч. Он сидел в кресле и листал добытый в застенках Мракоборческого центра блокнот. – Что это? Откуда? – запинаясь, спросил он, не чувствуя ни малейшего смущения от того, где я его обнаружил. – Мне его подкинули, – я присел на подлокотник кресла, надеясь на ответ на свою провокацию. Он не заставил долго ждать: Люциус стянул меня к себе на колени и наградил лёгким касанием губ. Я уткнулся его в плечо носом и позволил тревогам отойти на задний план. – А что, это запрещённая литература? – Понятия не имею, – честно ответил Люциус. – Выглядит редкостью и старо, как мир. Я усмехнулся, потираясь носом о его скулу. – Значит, выбрасывать не стоит. Я не смог прочесть ни слова. – Отдашь мне? – огорошил Люциус, листая небрежно сшитые пергаменты. – Я давно не баловал себя загадками. Я пожал плечами – на расшифровку ребусов времени не хватало. Люциус пересадил меня снова на подлокотник и поднялся. – Можешь ругаться, но я нанял гоблинов восстановить магазин после пожара. Я им не платил, чтобы ты не обвинил меня в чём-то, чуждом твоему пониманию. – Спасибо, но есть ещё одна проблема, которую ты пока не хочешь обсудить… – Не дави, Гарри, – он в противовес своих слов нагнулся за поцелуем. Пусть кратким и скользящим, но это обнадёживало. – Не запутывай всё ещё больше. Дай мне время… – Не хочу давить, но его у меня как раз не хватает, – я тут же пожалел, что жестокие слова сорвались с моего языка. Люциус буркнул: «Прости» и исчез за дверью. Я, злясь на себя, ударил по спинке кресла кулаком, костеря собственный идиотизм в мыслях, подскочил, прошёлся по комнате. Внезапно мой взгляд зацепился за пустую тумбочку. Я бросился к ней, обыскал вокруг и даже залез под кровать. Ничего, и мизерного комочка пыли. Я выругался уже вслух – роза пропала.